Вызов за банку пива

Что вы представляете, когда слышите слово «лес»? Огромные деревья, чистый воздух, трава, грибы и что-то, что обычно бывает в лесу, но никак не двух девушек-фикрайтеров и трех парней. Ведь, так? И нет, это не какие-то маньяки, хотя самого низкого можно было бы назвать маньяком, и их жертвы.  — Бля, а что вообще происходит? — второй раз задает резонный вопрос Паскаль. Ведь телефон разрядился, а пиво стало теплым. Все херово так сказать. — Ох, ну, ты это у двух этих писак спроси, — отвечает ему Суши, прожигая взглядом Даню. Сама девушка пытается спрятаться за Сёму, но выходит не очень. — Может, мы все-таки попробуем выбраться из леса? — наверное, Давид был единственным адекватом в компании. — Сначала я прибью Гибрида, — произносит Суши, собираясь ринуться в сторону Дани. Но хватка Давида сильная, поэтому вырваться не выходит. — Мы можем вызвать Кевина! — выкрикивает Даня. — Я не думаю, что это хорошая идея, — шепчет Сёма на ухо девушке. Даня начала думать и… — Я знаю! — она достает из кармана джинсов фотографии Суши и Кевина, где те обнимаются, потом подходит к Шилло. — Отдай пиво, мой милый друг. — Бери, оно совсем теплое. Можешь взять еще телефон, он все равно бесполезен, — произносит гитарист и отдает вещи девушке. Все остальные удивляются его реакции. Какое-то время назад Даня чуть не прибила Паскаля, и тот, по идее, должен быть в обиде на нее, а это так берёт и отдает свой драгоценный телефон. Девушка находит рядом, то ли камень, то ли уголек и начинает чертить пентаграмму. На одну вершину она ставит пиво, потом кладёт телефон на другую, на третью приходятся фотографии сладкой парочки, а на четвертую… — Держи, — Сёма протягивает девушке бутылку виски. Даня удивляется. — Посильнее пива будет. Вот, ещё заколка. Пиво выливается на землю. Эскимосы с ужасом смотрят на это. — Ты уже на святое посягнула! — кричит Бислер. — Согласен с тобой, — вторит ему Фридрих, думая отпустить-таки Бислера. — А мне похер, — говорит Паскаль. — Одолжи свой телефон, пожалуйста, — общается он к Давиду, драммер отдает телефон. Гитарист проверяет батарею. Сорока процентов должно хватить. В принципе, он может задротить, а значит, жизнь продолжается. И вот, пентаграмма готова. Виски, фото, заколка и телефон. Теперь можно вызывать Кевина. — Во имя майки с перевернутым крестом, скрима, высокого роста и долбоебизма, Кевин Ратайцак, явись нам! — фоном слышится карканье стаи ворон. Ну, всё, провал. Вдруг вокруг круга появился дым, являя собой… Леонтьева? Вы что сейчас серьезно? Все были шокированы. Даня почувствовала фантомные пиздюли Суши. — Кхм, кхм, — прокашлялся Валерий, поправляя волосы. — Кто вы такие, и как я здесь оказался? Послышалось длинное «э». Давида не покидало странное чувство, будто он где-то уже видел этого мужика. Вот только где? Сёма подбежала Дане и прошептала: — Это же Леонтьев, нихуя себе! Хочу его автограф. — Ты ёбнулась? — Гибрид схватила за толстовку Сёму, которая думала было уже свалить. — Шучу, расслабься. Нам надо срочно спасать ситуацию, иначе этот, — она взглядом указала на Суши, — отпиздит тебя, — Даня кивнула. — Но как мы его прогоним? Его со сцены хрен выгонишь, а тут лес, персональный концерт, хули. — Эмм, сложно. Ты поешь Маргариту, а я танцую. Паскаль включил запись на телефоне. Сейчас будет жарко, он знает это. Даня начала петь: — Маргарита, ты не забыла. Маргарита, окно открыто, — после пары фраз Леонтьева чуть не стошнило. Никто ещё так погано не пел этот хит. Сёма начала подтанцовывать. Она даже попадала в такт, правда, песни, известной только ей. В её голове, видимо, играл какой-то ремикс Маргариты и Single Ladies. Движения с последней песни девушка пыталась подстроить под ритм трека Леонтьева, но потом забила. Левую ногу она немного отвела в сторону, ставая на носок. Её плечи подрагивали от того, что она размахивала руками в стороны. Затем она начала активно двигать бёдрами вверх-вниз, то сгибая, то выпрямляя опорную правую ногу. Это должно было бы быть сексуально, но отсутствие опыта в этом деле, превратили танец Сёмы в непонятные содрогания. На секунду Дане показалось, что у неё агония. Тем временем Сёме показалось интересной идеей сделать бёдрами восьмёрку, и она широко улыбалась, кидая на Фридриха заинтересованные взгляды. Под конец девушка вовсе побежала по кругу пентаграммы с охуевшим Леонтьевым внутри. Она мотала головой вправо-влево, поднимая высоко колени и подпрыгивая. Иногда Сёма выкрикивала что-то несвязное, поднимая руки вверх. Суши фэйспалмил, смотря на неё и на Паскаля, снимавшего эти странные танцы. На третьем круге девушка запнулась и рухнула прямо в ноги Давиду. — Всё, я не могу это больше терпеть, — сказал певец, приложив руку ко лбу. — Выбирайтесь сами и без меня, — мужчина исчез, остался лишь столб дыма. Девушки вздохнули. Наконец-то. — Гибрид! — ласково проскримил Суши. — У меня есть для тебя подарок! — он побежал на Даню. Девушка заорала громогласное «бля» на грани то ли скрима, то ли гроула. Остальные поморщились от такого резкого звука. Суши с Даней упали на землю в середину пентаграммы под ноги Кевина. Погодите, Кевина? Что? — Ура! Ты смогла вызвать Ратайцака! — кричала радостно Сёма, хлопая в ладоши, в то время как Даня только успевала уворачиваться от лещей Бислера.  — Я что-то не понял, — произнес Кевин с феном в руках. — Почему я в лесу и вы тоже? — он посмотрел на Паскаля с Давидом, потом перевел взгляд по ноги, и увидев Суши, поднял того за шкирку, как какого-то котёнка. — Это что ещё такое? Почему ты бьешь эту девушку? — в этот момент Даня смогла отдышаться и встать с земли. — Если бы не она, тебя бы здесь не было, — буркнул Суши. — Угу. Так кто из вас скримил? — спросил Кевин, оглядывая всех. Даня подняла руку. — Неплохо. Но на связках больше не ори, так легко можно сорвать голос. — Ты сейчас издеваешься? — Суши пипец как негодовал. — Ты оказался в блядском лесу из-за неё. — Может, это и к лучшему? — Раз нас стало больше, может, попробуем выбраться отсюда? — сказала Сёма. — Куда пойдем? — спросил Давид. — На север, — ответил тому Кевин. — Меня так в школе учили. — Тебя много чему в школе учили, — произнес Суши. — Вот только отсасывать учил тебя я. Гнев Ратайцака нельзя было передать словами. А если передавать, то очень плохими словами. Таким себе вычурным и безумно гнусным матом, от которого и иголки на ёлках увядали. Ребятам показалось, что злость Кевина можно было потрогать руками вокруг него. А вот Паскалю было похрен, у него был телефон, и он всё либо снимал, либо зависал в непонятных игрушках. — Беги! — крикнул скример. Бислер побежал, а за ним и Кевин. Остальные лишь посмотрели им вслед. — Долбоебы, что с них взять, — развел руками Паскаль. И они пошли, потому что терять великовозрастных детей не хотелось никому. Напоследок Сёма захватила с собой бутылку вискаря. Пиздячка сама собой, но о бухле забывать нельзя.