Помутнение

      Диктор был зол, хотя бы, потому что ему пришлось развернуть на полпути, чуть не создав обширную аварию, и отправиться опять на завод, а потом и в злосчастную комнату с симуляцией. Хотя его кабинет в этой самой симуляции довольно удобен, особенно кресло. Трудности не прекращаются, эксперимент идет несколько по кривой и результат скорее всего будет очередная революция Первого, он же упрям как баран. Знает, что у команды минимальные шансы, что Ди сильнее, но все равно упрямо продолжает бороться. Это занимательное и захватывающе зрелище, от которого на первую же минуту хочется взять и откреститься: он гробит себя, да и их не жалеет.       Ди натягивал свой халат на ходу, из-за чего он немного запутался с левым рукавом и чуть не прочертил носом все ступеньки, последнее из-за херового освещения. В симуляции, как и за пределами «BOBSOC», ночь: небо усыпано звездами и луна такая яркая… романтика прямо, если забыть что это за место и забить на орущую сигнализацию. Он, конечно же, не имеет ничего против мер безопасности, а против данных личностей эти самые меры лишними не будут, но как же эта режущая уши серена раздражает, поскорее бы отрубить. Но кто сказал, что в этой симуляции все так просто? Иногда она лагает по страшной силе, а поддерживать её несколько сложно, но у него вроде как получается. Вот, скорее всего, произошел очередной сбой и теперь это воющее и разрывающее его барабанные перепонки нечто, именуемое сигнализация, придется отключать вручную.       Его ничуть не удивил вид плюша и запчастей разбросанных тут и там. Как жаль, что круг подозреваемых не стал меньше, они все способны надрать зад куклам.       Интересный исход событий, учёный медленно шел к лестнице ему надо на второй этаж там-то он разберётся со всем, поймет к кому надо нанести визит. Торопиться некуда, сбежать из симуляции будет трудно, даже если они решатся напасть, то можно пожелать удачи. Диктор не идиот, пистолет-то, после некоторого наблюдения за командой Первого, у него все время с собой. Невзначай взглянув на время, он отметил, что ещё четыре часа и можно смотреть на результат. Диктор бы и рад прекратить это, но к несчастью данная постановка не зависит от него, Док сам должен прекратить это, должен понять, что эта кучка дефектных клонов - не люди. Хотя созданы по образу и подобию.       Учёный, достав мелкий ключ, открыл дверь и, недолго думая, завалился в своё кресло. Это не самый плохой вариант, в крайнем случае, его ещё не попытались убить, значит сбежавшие не такие идиоты.       - В концы свихнешься. – Невесело подметил Диктор, он достал ноутбук и парой довольно резких нажатий прекратил этот адов концерт.       А вот звуки тишины долго не продлились: истошно орать начал его телефон. Вынув данный предмет из кармана он ответил на звонок, даже не посмотрев кому могло приспичить звонить в столь поздний час. В то же время свободной рукой он щелкал по клавишам. Он смотрел записи, пытался сосредоточить внимание именно на них, а не на собеседнике что еще молчит.       - Кому блядь не спиться? – Несколько раздраженно начал Ди.       - К твоему сведению это мог быть кто-то не подготовленный. – Донесся весьма спокойный голос.       - О, Док. – Ну, он немного удивился, но это удивление пропало моментально. Диктор застучал по клавиатуре стараясь просмотреть как можно больше, только вот Доктор, скорее всего это услышал. - Этому кому-то дел общих со мной не иметь и по балконам ради признания в любви не лезть.       Неудавшаяся шутка пробила юморное дно. Как-то раз в своей жизни он лез к Доктору домой через балкон, кажется, в тот день дверь у горе психиатра захлопнулась. Это был шестой этаж и Ди чудом не загремел в психологический диспансер за свои оправдания данного действия.       - Я бы тоже не полез, - задумчиво проговорил Док, - У меня клаустрофобия.       - Ты фобию часом не спутал?       - Нет, Ди, не спутал. – Набрав побольше воздуха в легкие, он начал говорить не заинтересованному в разговоре Диктору. - В гробу замкнутое оббитое бархатом пространство, да и по балконам только ты у нас лазаешь. – Немного хихикнув в конце своей шутке, докторишка продолжил. - И если ты не перестанешь так яро стучать по клавиатуре на своей любимой работе, то окажешься в нём к годам этак тридцати пяти. – Ди ничуть не удивлён: завещание-то в процессе написания лежит. - Недолго, правда?       Диктор вздыхает, этот доктор беспокоится не за того человека, уж лучше бы о себе думал.       - Хорошо, я понял, - он внимательно посмотрел на экран, - Завтра точно поеду домой. – Он уставился на то, как Боец ввязался в драку с охранником. - Как понял?       - На балкон вышел покурить, а тут ты обратно едешь через дворы. – Ох, кажется, Диктор сделал очередную пометку: больше не срезать через дворы, когда ночью едешь на работу. - Сильно срезал дорогу?       - Мягко сказано, - припоминая тот крутой поворот, без соблюдения каких либо правил дорожного движения, видимо придется опять менять номера, - Ты бы видел чуть не произошедший коллапс!       - Представляю…       Пока Док пытался разрулить ситуацию - пацан время даром не терял, успел стырить ключи.       - Ох, недооценил. – Он ухмыльнулся, эти клоны полны неожиданностей. - Представь, какой у нас Боб хитрый, обокрал тебя. – Пришлось мотать сегодняшний день дальше, уже ясно кто виновен. - Это уже третий раз, когда у тебя что-то утаскивают из под носа. – Он перемотал до момента, когда парочка решила разделиться, Боец бегал по нижнему этажу и пытался открывать двери, видимо это и привлекло охрану. Боб же прокрался… - Хм…       Он видит свою спускающуюся фигуру и понимает, что упустил из виду. Как, черт возьми, он не заметил его?       - Что там? – Заинтересованно спросил Док.       - Боец неплохо поднаучился с того эксперимента выносить противников. – Он вынес пять охранников, активировал сигнализацию и успел дружка дотащить до палаты. - Ладно, Константин, у меня дела.       - Не убей их!       - Конечно. – Диктор сбросил вызов, как же все сложно.       Он мог сбросить вызов в самом начале разговора, Док бы не перезвонил. Странные у них отношения: психиатр на минималках определенно имеет к нему привязанность, но точно ли учёный-экспериментатор его любит…? Он не разбирает свои чувства легче проигнорировать, забыть.       Ди, прихватив парочку ключей, отправился неспешной походкой вниз. Он был более чем спокоен, с этими двумя справиться будет не так сложно, особенно зная парочку точек, в которые нужно бить. Маска была натянута, а очки поправлены.

***

      Они только отдышались после забега по больнице, кто же знал, что у Бойца возникнут проблемы? Боб знал, ясно понимал, но все равно отпусти того на произвол судьбе. А в итоге он заработал себе шишку, благо за волосами не видно, и они оповестили о своих похождениях всех. Что ж премию победителей по жизни можно по праву присуждать им.       Им нужно успокоиться, остыть и поговорить по душам.       - Кажется, я говорил, что это плохая идея? – Боец ткнул него пальцем и продолжил на повышенных тонах орать, словно Боб во всем виноват. - Нет? Так вот - это была пиздец какая херовая идея!       - А что ты кричишь? – Он убрал его руку, и, отойдя на расстояние шагов двух, продолжил таким же ором. - У меня все было отлично, это ты спровоцировал тупых охранников!       Это их обычное состояние: кричать друг на друга.       Боб никак не хотел получить по лицу или еще куда. Удары у этого кадра сильные и возможность переломать его хрупкие косточки слишком велика, боксер не имеет тенденции контролировать порывы ярости.       - Тупых кукол, к твоему сведенью, - припоминая неестественную мягкость, шестеренки и другие металлические детали, летевшие направо и налево, - Один плюш!       - Куклы? – Он замер понимая, насколько был близок в своих догадках. - Они все же куклы?       - Да. – Подтвердил боец. - Это было знакомо, словно я знал, куда надо ударить.       Он мало того что знал куда бить - он помнил эту картину что развернулась перед ним. Кругом плюш, немного металлических запчастей и пуговицы, он дрался с подобным до аварии или же никакой аварии не было вовсе? Все настолько запутанно, что он не может разобраться в происходящем и следует инстинктам. Боится чего-то непонятного, фантомная боль в горле преследует каждую чертову ночь. Он не высыпается, а все, потому что видит свою смерть во сне, чужие смерти, плюшевых вампиров… это настолько нереально. Но после сегодняшнего Боец усомнился в данном утверждении.       Чему теперь верить?       - Я встретил Шрама, - Пустынный Боб перевел тему в более спокойное русло, - Он, кажется, не совсем…       Хотел он в спокойное русло перевести, как же. Этот глохнущий и прерывающийся голос застрял в сознании и как заевшая пластинка повторялся в его воображении. Зачем он нашел его, почему именно в таком состоянии? Боб оседает на пол, хватается за горло. Такого еще не было, он заваливается на бок, хватает ртом воздух, но ничего не выходит. Пальцы цепляются за бинт, он рвет его, раскрывая ровный шрам.       Боб Боец неосознанно дотрагивается до своего горла, проводит линию в том же месте что и в его снах.       Боб старается успокоиться, подняться и постараться перестать вбирать воздух. Надо выдохнуть, но почему-то он не может, ему больно, словно его шею пытаются разрезать. Боец как нельзя вовремя помогает встать, кажется, стоя дышать легче, в крайнем случае, это у него получается лучше. Он прикрывает глаза, боксер усаживает его на койку оставляя посидеть и отойти. Они молчали минут десять, пока великий спец по боям без правил не решил продолжить начатое.       - Он жив? – Это было первое, что пришло на ум, но расчета попадать в яблочко не было.       Ох, эта боль в глазенках, кажется, они начали поблескивать. Боб на грани слез. Боец не хотел бить по больному, это вышло случайно, как и с Флешем. Паренек вел себя неестественно, как и всегда, он играл на публику, в то время как в глазах отражалась боль. Надо было лишь ударить побольнее, он бы сломался, что и произошло с Пустынным.       - Пока что… - он всхлипнул, это больно, даже больнее недавно пережитой боли, - Мне страшно за него, очень.       - Бояться надо последствий.       - Да, знаю. - Он горько улыбается.       Боксер знает эту улыбку.       - Я понимаю твои чувства, - тихо чтобы его не было слышно продолжил боксер, - Жаль, что с моими сложнее.       Под шумок никто не заметил, как дверь открылась, в неё вошел всеми любимый Диктор. Он подоспел к такой интересной драме, что даже прерывать не хотелось, где еще можно увидеть данную картину?       - Ну, здравствуйте пациенты мои дорогие. – Ди хлопнул дверью посильнее. На него уставились две напуганные пары глаз. - Раз уж речь зашла о последствиях… - он улыбнулся под маской, - Может, о них и поговорим?       Ди не скупился на слова, действия. Боец тоже не скупился на удары, методы подхода и попытки договориться, а Боб анализировал происходящее. Он заметил кобуру под халатом, но видимо использовать данный предмет этот человек желанием не горел. Видимо был уверен в своих силах. А это значит, что он играет, вымещает злость, что, наверное, естественно. Они натворили дел, а ему разгребать, жаль только данные мысли Пустынный Боб отогнал, по какой-то причине оправдывать этого человека он не хотел, а вернее не мог.

***

      Шрам проснулся вовремя, чертов кровосос уже собирался впиться в его шею. Еще бы чуть-чуть и он бы умер. Эти пустые глазки пуговички, выпирающие клыки, что за дичь? Это же смешно, как, черт возьми, это произошло? Он зарядил этой твари по роже, та не ожидавшая таких действий растерялась и получила ногой в живот. Он не стал терять время, а посему передавил ей шею, слушая предсмертные визжания. Он её убил в конечном итоге, только вот недолго счастье длилось. Осмотрев мельком развернувшееся место действия, он ахнул.       - Что за… - Эту симуляцию он помнит. Она сниться ему в кошмарах, напоминает о провале, о смертях, что висят на его плечах. Он бы рад забыть, да вот беда - не получается, такое забыть сложно. – Это сон?        Он видит еще пока живых товарищей. Это же не может быть правдой? Красный Боб мотает головой, он хочет проснуться. Щипает себя за руку, боль ощущается довольно ярко. А в помутневшем рассудке вспоминается голубоватая жидкость и Диктор, все встает на свои места. Этот экспериментатор вколол ему какой-то препарат, без каких либо опознавательных признаков, сам смешал видать.       Это определенно из-за той дряни.       - Почему? – Первый видит их смерть опять, опять кровь, в этот раз её больше. Она красная яркая, такая неестественная.       Эта голубенькая камера мельтешит перед глазами, рассказывает зрителям происходящее. Ди сообщает о следующем испытании, они же только начали веселье.       Его трясет, потому что дальше был огромный минотавр. Он не побежал вместе с Перчиком или за Джеймсом. Он остался стоять на месте в надежде, что это чертов сон, где ему просто нужно умереть, что бы проснуться. Жаль, что по сценарию эта бандура побежала за агентом, плюс еще одна смерть. Первый слышит поздравления Диктора, этот ублюдок за все ответит.       Далее по сценарию смерть Перца, вот только у Шрама свои мысли на этот счет.       Они оказались друг напротив друга. Цветные шарики, раздражающий голос продолжает распинаться. Как только ему удается вести непринужденные монологи со зрителями загадка, должно быть привык. Шрам не боится смерти, наоборот, в некотором роде сейчас он желает её больше всего. Впервые Красный Боб сыграет на своих условиях.       Заводной Боб нерешительно переминается с ноги на ногу поглядывает на Шрама, ждет его дальнейших действий. Так думал Первый в первый раз, но на деле зная сюжет и концовку он с уверенностью может заявить, что этот любитель острых ощущенный пойдёт на самопожертвование. Естественно фактор того, что Джеймс так же сделал, дал ему большой пинок, но в этом сюжете умрет не Апельсин.       - Мы должны? – Алекс перехватывает меч, его глаза слезятся, он дрожит.       - Нет, не должны. – Роберт улыбается.       Он знает, что должно произойти и этого не случиться.       Алекс не успевает занести меч для удара, он лишь в неверии хлопает глазенками. Лидер ударил себя в грудину, а если точнее, то в сердце, со всей дури. Шрам смеётся, ведь вся эта байда рассыпается на мелкие кубики, оставляя лишь черноту. Он добился своего, даже если это будет очередная кома – плевать, главное он не увидит их смерти, не встретит это взгляд Пустынного Боба полный преданности, грусти и… любви, он понял это слишком поздно.

      Он проснулся, схватившись за сердце, оно бешено стучит, а фантомная боль не дает пошевелиться. Это чертов сон, слабость во всем теле до сих пор присутствует, нехреново его приложило с этой голубой дряни. Поспать прибивает до сих пор.       Его рубашку развязали, неужели Док?