Эрика Шепард и ответы на Ask

Виски заламывало болью, а в ушах стоял противный низкий гул – Шепард не спала уже трое суток. Не потому что было некогда, как во времена подготовки к миссиям, когда дела не позволяют отдохнуть даже пары часов, а потому что её сняли с лекарств, и каждый сон приносил с собой воспоминания об огне и боли, о криках и потерях. Врачи говорили, что она придёт в норму и сны прекратятся, отправляли её к самым лучшим психологам, которых смогли найти. Всё самое лучшее – для неё. Уже не просто коммандер Шепард, уже не просто СПЕКТР. Теперь – герой галактики. Та, кто рискнула всем, почти умерла, но спасла органиков, победила Жнецов. О ней говорили на каждой планете, ей пели дифирамбы и приставляли к многочисленным наградам, сулили высокие должности и спокойную безбедную жизнь ещё сто лет. И всё это Шепард пропустила, валяясь в госпитале без сознания, пребывая на грани жизни и смерти после своего самого главного боя. Она будто бы спала, и во снах своих видела Мордина, Тейна, Эшли, Легиона и СУЗИ. Видела Андерсена. Многих людей и ксенонов, имён которых не знала. Шепард во снах видела друзей, которых больше нет. Победа далась нелегко, победа высосала из неё все силы, выжгла изнутри, вытянула душу, переломала тело, добавила седины в волосах. Но всё-таки это была победа. Они смогли. Они выжили. Приходила в себя Шепард долго. Восстанавливалась, снова училась всему – двигаться, говорить, даже дышать. Её снова собрали почти по кусочкам, сращивали кости, сживляли ткани. Команды рядом не было, ретрансляторы чинили медленно, но связь между системами уже протянули, так что они всё-таки смогли связаться с Землёй. Шепард не могла перестать улыбаться, слыша их голоса, почти посекундно прерываемые помехами. Они – эти голоса живых друзей – успокаивали. Как только смогут взлететь, как только смогут преодолеть разделившее их расстояние – они будут здесь, примчатся к ней. Она знала это, и только поэтому, наверное, заставила себя поправляться быстрее. Чтобы команда увидела её прежнюю: сильную, стойкую, цельную. Шепард знала, что они приняли бы и её боль со слезами, но ей хотелось по-прежнему быть для них капитаном, который не сломается даже тогда, когда всё вокруг рушится. Шепард поправлялась. Медленно и тяжело, но целеустремлённо. И вот он, тот момент, когда ей позволили, наконец, выйти из госпиталя. Момент, когда виски заламывало болью, когда слабость во всём теле была такая, что даже любимую винтовку не удержишь, когда держать голову прямо стоило неимоверных усилий. Момент, когда она вновь вышла к людям, которых спасла, и которые ждали её выписки едва ли не больше неё самой. Этот момент ознаменовывался вспышками камер и лавиной вопросов. Голова начала болеть совсем уж немилосердно, в глазах аж зарябило. Шепард встала ровнее, подняла голову и улыбнулась.