19. Хакс
Отдохнуть и привести мысли в порядок Хакс, конечно, не успел, но в какой-то степени был даже рад, что брифинг состоялся по его прибытию. У него уже был план по поводу того, что делать дальше и как одним ударом уничтожить остатки повстанцев. Простой и очевидный — но другого при сложившихся обстоятельствах и не требовалось. Действовать требовалось быстро, но пока у Первого Ордена было время — предатель все еще добирался до своих, судя по постоянно движущейся отметке на голокарте. Хакс не мог удержаться от регулярных проверок: внутри поселилось непривычное нетерпение. Он ждал, когда наконец сможет нанести удар и покончить с очагом восстания, единственной преградой между Первым Орденом и порядком в галактике. Вошел последний офицер, и Хакс поднялся с места, подключив к проектору карту с меткой трекера. Она опять двигалась хаотично: предатель не стал глупить и пытался на всякий случай замести следы. — Лучший выход, — начал Хакс без предисловий, — выждать, пока трекер не останется на одной позиции примерно на двое стандартных суток, и после этого отправить в точку остановки один из дредноутов. Остальные корабли займут позиции на ближайших координатах выхода из гиперпространства. Если Сопротивление попытается сбежать — и если они решат, что им это удалось, — их уже будут ждать силы Первого Ордена. Если их база устроена на планете — нанесем удар с орбиты сразу и уничтожим ближайшие окрестности, чтобы никто не ушел. — Вы говорили, что не хотите лишнего насилия, гранд-маршал, — заметил Рен. — Ваше мнение поменялось? Хакс подозревал, что этот вопрос носил двусмысленный характер. Не исключено, что Рен спрашивал и о его собственной судьбе, и ошейник будто сжался от этой мысли. Глупости. Это все то же фантомное ощущение, что преследовало его с момента, когда у Рена появился пульт. — В данном случае оно допустимо, — ответил Хакс. — Галактика увидит, что помощь повстанческому отродью дорого стоит. И если у кого-то возникнет мысль о восстании, он подумает десять раз, прежде чем воплотить ее в жизнь. Любые попытки найти союзников будут обречены на неудачу. А после операции на Рааде Первый Орден покажет, что насилием отвечает только на насилие. — Я вас понял, — с усмешкой кивнул Рен. Что-то было в его глазах — злое и отчаянное, и Хакс не мог отделаться от ощущения, что сам подписал себе приговор. Но о себе и возможных проблемах он решил подумать по мере их поступления. Пока важно было лишь одно — разгромить повстанческий сброд. А это они сделают в ближайшее время, и на этот раз ошибок не допустят. — Но у вашего плана есть один существенный недостаток, гранд-маршал, — продолжил Рен, откидываясь в кресле. — Готов выслушать, — Хакс склонил голову, принимая покорный вид. Он просчитал все до мелочей — и недостатков у плана не было. — Он одноразовый. — В голосе звучало торжество. — Повстанцы отследят трекер, как только обнаружат, что попались. И если они сбегут… Хакс не мог сдержать самодовольной улыбки: — Трекер не обнаружат. Перед отправлением дредноута я его отключу, а в нерабочем состоянии его не уловить сканерами. Учитывая, что он вплавлен в кольцо, металлоискатели тоже останутся ни с чем. И если повстанцы сбегут, мы включим его снова — спустя время. Рен прищурился, уязвлено глядя на него, и Хакс улыбнулся еще шире. Щелкать Верховного Лидера по носу оказалось довольно приятно. Главное, чтобы после этого не было неприятных последствий. — Трекер… — начал Рен и замолк. — Моя разработка, — небрежно произнес Хакс. — Вы не сообщали мне эти детали. — Вы о них и не спрашивали. Они вновь сцепились взглядами, и Хакс не отвел свой, хоть Рен и смотрел тяжело, для кого-то, наверное, пугающе. Но не для него. Сложно бояться того, чьи слабости видел собственными глазами. — Предлагаю установить постоянное наблюдение за трекером, — осторожно встрял капитан Пьюви. — Согласен, — кивнул Хакс. И спросил учтиво: — Верховный Лидер? — Одобряю, — глухо произнес Рен. — Как и весь ваш план, гранд-маршал. Распоряжайтесь ресурсами по своему усмотрению. Приказы можете не согласовывать. Это была полная и безоговорочная победа, но Хакс сдержал улыбку, чтобы лишний раз его не злить. Он и так себе многое позволил, и успех был ошеломляющий, но стоило помнить и о том, что на нем ошейник. К сожалению, Рен вместо слов мог ответить действиями, а это Хаксу нужно было меньше всего. Хорошо бы еще, конечно, чтобы Рен не вмешивался и в саму атаку, но Хакс понимал, что это практически невозможно. Он захочет присутствовать при последнем ударе и захочет приложить к победе руку. Единственное, что Хаксу оставалось — это влиять на него и противостоять идиотским приказам. Он должен с этим справиться, потому что еще раз упустить Сопротивление будет позором. — Капитанам дредноутов прийти в полную готовность, — проронил Хакс. — Прыжок произойдет в любой момент. — Да, сэр, — отозвались те. — На этом закончим, — подытожил он. — Все свободны. Теперь Хакс наконец мог добраться до своих кают. Первым делом — освежитель. Потом он отдохнет, а после — прикинет возможные варианты того, что произойдет во время атаки. Он собирался подготовиться к любому развитию событий и каждое обратить в свою пользу. И если Рен не будет мешать, то победа окажется в руках Первого Ордена. Он собирался выйти из зала и уже стоял у дверей, когда его окликнул Рен: — Гранд-маршал, задержитесь. Хакс остановился и обернулся, с трудом удерживая язвительное замечание о том, что его время тратить попусту не стоит. Но так не следовало говорить при командном составе. Рен, хоть и был не слишком хорошим управленцем, все еще оставался Верховным Лидером. И если его, лицо Первого Ордена, не будут уважать нижестоящие… Хакс оборвал себя на этой мысли. Он уже начинал думать о Рене как о чем-то постоянном и неизменном, хотя в первые дни уповал на то, что его правление не будет долгосрочным. Что же изменилось сейчас? Он смирился? Привык? Глупости. Никто не вечен, и Рен тоже, а если немного помочь, то его жизнь станет совсем короткой и бесславной. Хакс не знал пока, как это сделать, но должен был найти способ, а не привыкать к правлению этого криффова ублюдка. — Опять хотите поговорить? — спросил он, когда последний офицер вышел из зала. Рен поднялся с кресла и шагнул к нему. Хакс подавил желание отступить — двигался Рен с грацией хищника, готового броситься на жертву. — Разумеется, — ответил тот. — И о чем же? — О нас, — криво усмехнулся Рен. Этого следовало ожидать. И все же Хакс, всеми мыслями устремившись к последнему броску, оказался не готов к такому ответу.20. Кайло
Кайло сделал еще один шаг, встав совсем близко, и оперся рукой о стену, к которой Хакс почти прислонился спиной. Тот выглядел удивленным и раздосадованным — словно не ждал такой темы для разговора. Если он думал, что Кайло так просто отступится, то он не настолько умен, как кажется. — Никакого «нас» нет, — резко бросил Хакс — видимо, умудрился справиться с ошеломлением и опять стал колким и едким. — Мы не в одной лодке, Верховный Лидер. — Так только кажется, — хмыкнул Кайло и устроил на стене и вторую ладонь, отрезая Хаксу пути к отступлению. — Кажется тут только вам. — О, нет. У меня как раз самые что ни на есть реалистичные представления о происходящем. Кайло жадно проследил, как Хакс вскинул подбородок и дернул уголком губ. Он и не догадывался, что уже в ловушке и выхода у него нет. Что сам себя в нее загнал — если бы не его дерзость, Кайло, возможно, был бы чуть терпеливее. Хакс сам нарвался — и ему придется ответить за каждое сказанное слово, за каждый самодовольный взгляд, брошенный на него с превосходством. Он же не думал, что Кайло это так просто стерпит? О чем он уж точно и не догадывался, так это о том, что его дерзость не только бесила Кайло, но и вызывала вполне определенные желания. И сейчас Хакс только подогревал их своими попытками противостоять. — Тогда вам придется разочароваться. Кайло покачал головой и усмехнулся, глядя ему в глаза. — Я скажу, что придется сделать тебе, — ласково произнес он и отметил, что Хакс от этого тона сглотнул. — Прийти в мою каюту. Сегодня же. Потому что третий раз предлагать я не буду. — Тогда тебе придется остаться ни с чем, — презрительно проговорил Хакс. — Я предложение не принимаю. Что ж, этого стоило ожидать. Он все еще пытался противиться, потому что о том, что выбора у него нет, Кайло еще не сообщил. И не показал наглядно — а он сделает это, если придется. Если Хакс не поймет на словах, Кайло покажет ему на деле. — Ты уверен? — спросил Кайло, склонившись к его уху. — Я бы на твоем месте подумал, прежде чем отвечать. Хакс отодвинулся в сторону, упираясь плечом в его руку. — Уверен. Отойди. — Хорошо, — вздохнул Кайло и действительно отступил на шаг. Хакс демонстративно стряхнул с плеча несуществующую пылинку, не глядя на него. Вредный и упрямый, как и в большинстве случаев. Раздражающий и возбуждающий одновременно. Кайло покачал головой, отгоняя туман похоти, и достал пульт из контейнера. Подкинул его в руке, привлекая внимание Хакса, и усмехнулся, когда тот посмотрел на него расширившимися глазами. — Просить я больше не буду, — повторил Кайло. — Потому что просить теперь будешь ты. Он осторожно нажал на кнопку, и рука Хакса дернулась к шее. Дюрастиловая полоса сжалась — не слишком сильно, но, как Кайло догадывался, вполне ощутимо и неприятно. Если и это не заставит Хакса сделать правильный выбор, то… наверное, уже ничто не поможет. — Я буду понемногу уменьшать диаметр каждый день, — почти сочувственно сообщил Кайло. — Ровно до того момента, пока ты не придешь ко мне. В твоих интересах сделать это как можно быстрее. И постараться, чтобы я остался доволен. Пальцы Хакса прижались к шее, прощупывая ошейник через ткань кителя. Кайло поймал его взгляд — ошарашенный, словно он не ждал, что с ним так поступят, и… преданный? Словно их действительно что-то связывало, и сейчас Кайло нарушил данный обет. Не мог же он быть настолько наивным? — Ублюдок, — выплюнул Хакс с яростью. — Это мы уже проходили. Может, теперь все-таки ответишь правильно? — Катись к хаттовой матери. Упрямец. Кайло вздохнул, но не слишком расстроенно. Может быть, до сих пор в Хаксе говорила гордость, но ее скоро перекроет желание не умирать и иметь иллюзию свободы. Он знал, что Хакс в итоге сделает правильный выбор. Дураком он не был, жить хотел, как хотел и сохранить остатки собственного достоинства. — У тебя есть время подумать, — произнес Кайло. — Я буду ждать. Но мое терпение не бесконечно. Он шагнул к дверям, и Хакс, стоявший у него на пути, дернулся в сторону — будто Кайло прямо здесь собирался на него наброситься. Забавно. Неужели Хакс думал, что он настолько не контролирует свои желания и стремления? Раньше, возможно, так и было. Сейчас Кайло учился на своих ошибках. — Я буду ждать, — повторил он и, выйдя из зала, направился к себе. Внутри все бурлило от ощущения власти, вседозволенности и силы. И от того, как на него смотрел Хакс, когда он почти прижал его к стене: сейчас, прокручивая эту картину в голове, Кайло все больше убеждался, что в глубине зрачков плескалось то же желание, которое вело его самого. Но Хакс не хотел давать ему волю и тщательно прятал глубоко внутри. А зря. Может, стал бы не таким дерганым. И немного мягче. Впрочем, Кайло давно заметил, что Хакс частенько пренебрегал собственными потребностями. В каком-то смысле ему нужна была помощь, и Кайло собирался ее предоставить. А заодно и научить тому, как следует себя вести. Он был уверен, что Хакс придет к нему сегодня же. Не сможет терпеть тесноту ошейника и захочет вернуть хотя бы прежний диаметр. Главное тут — правильно надавить, это он хорошо уяснил. И если эта истина подтвердится — а он знал почти наверняка, что так и случится, — он будет пользоваться этим способом влияния. Потому что отбрасывать такой метод контроля было бы довольно глупо и недальновидно. Вбивая код доступа в свою каюту, Кайло мечтательно вздохнул. Кто знает, может, Хакс прекратит противостоять самому себе — и ему — и примет все то, что Кайло может ему дать. И сам отдаст — не важно, сердце, душу или преданность. Все это будет не лишним. Как и близость, по которой Кайло уже успел истосковаться, и которую вскоре получит, что бы там Хакс о себе ни думал.21. Хакс
Злость и растерянность тесно перемешались в нем. Ошейник давил так, что трудно было сглатывать, и вязкая слюна скапливалась во рту, кадык болел, а кожа под дюрастиловой полосой наверняка натерлась и покраснела. Хакс столько раз напоминал себе, что Рен может использовать ошейник, и оказался совершенно не готов к тому, что это все-таки произошло. За прошедшие дни внутри поселилась неизвестно откуда взявшаяся уверенность: Рен на такое не пойдет. Но он пошел — и поставил жесткие условия. При мысли о том, что в следующий цикл ошейник сожмется еще сильнее, Хаксу стало дурно. Настолько, что он почувствовал тошноту, а в глазах потемнело, будто ему не хватало кислорода. А может, он действительно испытывал трудности с дыханием. Хакс все еще не собирался идти у Рена на поводу, но подозревал, что его решимости надолго не хватит. Он уже почти готов был броситься в его каюту, лишь бы стойкое ощущение того, что он в ловушке, исчезло. Только проблема была в том, что в таком случае оно станет реальностью. Его загнали в угол, и он не видел иного выхода, кроме как поддаться. Не хотел — но чувствовал, что придется. Потому что уже подкатывала паника, уже хотелось кричать, и в голове уже царил такой хаос, что беспорядочное метание собственных мыслей подсказывало ему: он на грани истерики. Глубоко дышать, чтобы успокоиться, мешал тесный ошейник. Он заперся у себя, выгнав даже Кейфора, и все равно вместе с паникой его накрывало чувство, что за ним пристально следят. Словно из каждого угла на него смотрели темные, жадные глаза, а шепот в голове подначивал: «Сдавайся». Хакс сжал голову руками и сипло выдохнул, ощущая резь в горле. В таком состоянии он не был нужен Первому Ордену. Все равно что мертв, суть одна. Он не мог командовать, не мог вести за собой, не мог ровным счетом ни-че-го, кроме как пробовать себя успокоить. Попытки были бессмысленными и бесполезными. Его мог спасти только один человек, и, по иронии, он же и был виной его падения. Его словно столкнули с вершины скалы, и сейчас Хакс кубарем катился по крутому склону, обдирая спину, ломая руки и ноги. И он был все ближе к подножью. Изломанный, разбитый, бесполезный. Хакс вскинул голову, и ошейник врезался в кожу еще сильнее. В какой-то момент он осознал, что царапает горло ногтями, словно таким образом надеялся сорвать с себя оковы. Секундное помешательство напугало его гораздо сильнее, чем возможность умереть. Он медленно опустил руки и сжал их в кулаки. Зажмурился до рези в глазах, осторожно выдохнул и вдохнул. Попытался сглотнуть и крепко сжал челюсть. Выхода не было. Если он сойдет с ума, никому лучше не станет. Хакс буквально вылетел из каюты и понесся по коридорам к покоям Рена с такой скоростью, что в ушах едва ли не засвистел ветер. Хотя, скорее, это все еще был звон нарастающей паники. Трезво оценивать окружающую действительность он не мог — все, на что он смотрел, расплывалось и теряло четкость. Двери открылись в тот же момент, как он к ним подошел. Рен стоял на пороге, словно действительно ждал его все это время — и обхватил руками, утягивая внутрь. Бросок до каюты словно выжал из Хакса все силы — он не стал вырываться и почти обмяк в чужих руках. — Все хорошо, — с трудом услышал он успокаивающий голос. — Ты сделал правильный выбор. Тише. Все хорошо. Его подбородок задрали, и щеки коснулись пальцы. Стерли с них что-то. Хакс моргнул, и пальцы коснулись кожи под веками. Он закрыл глаза, и подушечки прошлись по ресницам. — Сейчас, — пробормотал Рен. — Не плачь. Хакс не плакал. Или?.. Крифф. Он только сейчас понял, что его щеки действительно были влажными, и Рен стирал с них слезы. От этого хотелось кричать. Давление на шее неожиданно исчезло — не совсем, но… Он наконец смог нормально сглотнуть и получить больше кислорода. Хакс задышал глубоко и ровно, чувствуя, как паника и безумие медленно отступают, а спину гладят чужие руки — нежно, ласково и аккуратно. Рен. Это все из-за него. Хакс резко вырвался и отступил на шаг. Перед глазами все еще плыло от невысохших слез. Он сморгнул их остатки и наконец-то смог видеть четко. Рен смотрел обеспокоенно и одновременно с этим — почти довольно. — Ты меня напугал, — признался он. — Я не думал… — Все ты думал, — выдохнул Хакс. — Ты знал, что так и будет! — Не надо меня винить. Тебе стоило согласиться сразу, а не ждать, пока мне придется использовать ошейник. Хакс едва не задохнулся от возмущения. Рен винил его? Этот криффов ублюдок… Он даже в мыслях не мог найти слов, чтобы описать, каким он был. — Успокоился? — как ни в чем ни бывало продолжил Рен. — Нет, — выплюнул Хакс. — Ты же не хочешь повторения, так? Ответ на этот вопрос тоже был отрицательным, и Хакс промолчал, глядя на Рена с ненавистью. Лучше бы этой твари сдохнуть. Нет, лучше Хакс сам его убьет, и умирать Рен будет долго и мучительно. Тот демонстративно поднял пульт и покачал им — будто это была подачка для пса, и он ждал, что Хакс запрыгает перед ним на задних лапах, выпрашивая ее. Не дождется. Очень хотелось плюнуть ему в лицо, но Хакс вместо этого сглотнул. Горло все еще болело, и от этого злость только усиливалась. — Могу вколоть тебе успокоительное, если не можешь справиться сам, — неожиданно мягко произнес Рен. — Либо ты возьмешь себя в руки, либо я так и поступлю. Хакс сжал руки в кулаки, мечтая врезать ему по морде. Сломать нос, выбить зубы, вдавить пальцы в глаза, оторвать ухо… Ему стоило тогда это сделать. Ему не стоило тогда поддаваться похоти и желанию временно получить власть. В каюте будто резко понизилась температура, и Хакс против воли обхватил плечи руками. Он понимал, что если продолжит накручивать себя, ничего хорошего из этого не выйдет. Рен либо действительно накачает его успокоительным, либо вновь использует ошейник, а этого он не хотел. — Я успокоюсь, — сказал Хакс. Он чувствовал себя разбитым и побежденным. Действительно сломанным. Но он знал, что сможет собрать себя по частям заново. Как бы ни ударяла по нему жизнь, он всегда делал это. И тогда Рену придется очень, очень плохо. — Умница, — ласково произнес тот и исчез за перегородкой. С губ чуть не сорвался горький смех, и Хакс прикусил нижнюю, заставляя себя молчать.22. Кайло
Кайло понимал: Хаксу нужно было время, чтобы расставить приоритеты и привести нервы в порядок. И все равно ожидание становилось нестерпимым. Он еще чувствовал в своих руках теплое, податливое тело, и желание снова коснуться его было почти болезненным. Оставшись в одних штанах, он сделал глоток из чашки и решил обдумать, как же все провернуть. Изначальный план, в котором он ставил Хакса на место, оказался нежизнеспособным. Нечего уже было ставить. Кайло не был уверен, что не передавил и не сломал его окончательно. Если Хакс станет совсем послушным, будет уже не так интересно. Ему не нужна безвольная кукла, теперь он ясно это понимал. Впрочем, излишнее сопротивление ему тоже не нравилось. Все хорошо в меру, да только Хакс, похоже, меры не знал. Как и сам Кайло. Может, стоило объяснить Хаксу, чего он хочет? Нет, бессмысленно — Кайло и сам толком не мог разобраться в себе и своих желаниях, противоречивых в какой-то степени. «Сопротивляйся, но не слишком, будь послушным, но не совсем»? Даже в мыслях звучало по-идиотски. Разберется в процессе. Попробует на вкус и выяснит, где золотая середина. Похвалит Хакса, когда тот ее достигнет. Может быть, тогда он… обучится, да. Поймет, как правильно себя вести, чтобы они оба остались довольны. Впрочем, Кайло и его не собирался оставлять без награды. Довести его до пика удовольствия всеми возможными — лучшими — способами казалось хорошей идеей. Хакс захочет повторить, и его больше не придется принуждать. Наверное. Кайло не был уверен, но попробовать стоило. В конце концов, Хакс заслужил поощрение. Когда Кайло уловил бурю его эмоций через Силу, когда открыл дверь и увидел его, он и правда испугался. Немного. И почувствовал что-то похожее на жалость. Он впервые видел Хакса в таком состоянии, и это слегка выбивало из колеи. Кайло не думал, что сможет достигнуть такого эффекта. Хакс всегда казался ему слишком сильным, слишком крепким, слишком несгибаемым… и этим похожим на него самого. Увидеть, как он ломается, было все равно что увидеть собственное разбитое тело. Его слабость была свидетельством того, что и с Кайло может такое случиться. Времени прошло достаточно, и он надеялся, что Хакс сумел прийти в себя. Кайло поставил чашку и вышел из-за перегородки. Хакс сидел на стуле, устроив руку, сжатую в кулак, на столе. Под перчаткой не было видно, но Кайло догадывался, что костяшки у него побелели от напряжения. — Все? — спокойно спросил он. Хакс кивнул, поднялся и начал снимать шинель. — Нет, так просто ты не отделаешься. — Кайло покачал головой, и Хакс дернулся, как от удара. — Прости. Ты неправильно понял. Я имею в виду, что сделаю все, чтобы ты тоже получил удовольствие. Поэтому не торопись. В этот раз у нас действительно много времени. Он подошел к Хаксу — осторожно и медленно, как к пугливому зверьку, — и сам потянул с него шинель, аккуратно высвобождая руки из рукавов. Повесил ее на стул и выпрямился. Взгляд у Хакса был пустой — будто он закрылся где-то глубоко внутри своего сознания и оставил для Кайло одну оболочку, с которой тот действительно мог делать все, что захочет. Так дело не пойдет. Кайло погладил его по щеке. — Эй, — позвал он. — Не уходи. Ты мне нужен. На мгновение в глазах Хакса мелькнула знакомая, тщательно обуздываемая ненависть — и тут же пропала, словно ее и не было. Зато теперь Кайло знал, что он на верном пути. — Мне нужен ты, а не твое тело, — продолжил он. — Весь. Целиком и полностью. Хакс поморщился, но промолчал. — Вместе с твоей дерзостью, — закончил Кайло и коснулся губами его губ. В первую секунду Хакс не шевелился, но потом резко и болезненно укусил его — так, что Кайло почувствовал металлический привкус во рту. Это его обрадовало — значит, Хакс все-таки не сломался. Он тихо рассмеялся и слизал кровь с губы, глядя Хаксу в глаза. Пустоты в них не осталось — вместо нее вновь горела злость. И крохотный, едва различимый намек на возбуждение. Кайло собирался распалить эту искру в неукротимое пламя. Он устроил ладонь у Хакса на лопатках и притянул к себе. Повел рукой ниже, оглаживая поясницу, и добрался до задницы. Сжал ягодицу с растущим удовлетворением и улыбнулся, когда Хакс уперся ладонями ему в грудь. Пока Кайло все нравилось, и хорошо бы так оставалось и в дальнейшем. Он разжал пальцы и потянулся к застежкам на кителе Хакса. — Опусти руки, — попросил Кайло. Хакс дернул уголком губ, но подчинился. Кайло догадывался, что тот старался быть послушным, но не мог перебороть собственную реакцию. Он только надеялся, что это ненадолго, и в итоге Хакс все-таки будет стонать под ним и требовать больше. Кайло почти бережно снял с него китель и рубашку, жадно изучил открывшийся вид. Его снова заворожил контраст черной полосы ошейника и бледной кожи, и он отметил, что Сноук знал толк в красивых вещах. Ошейник невероятно шел Хаксу, что бы тот по этому поводу ни думал. Насмотревшись, Кайло занялся его брюками. Ремень, некогда обхватывающий его шею — Кайло вспоминал тот момент с болезненным удовольствием, — и ширинка легко ему поддались. Он приспустил брюки до колен и присел, перехватывая ногу Хакса за щиколотку. Тот поднял стопу, и Кайло стащил сапог, после чего занялся вторым, а следом стянул брюки с бельем до конца. Хакс переступил через них, и Кайло поднял взгляд: вместе со злостью в глазах Хакса мелькнул интерес, а затем — досада. Его бесило собственное любопытство, понял Кайло. Но оно было только на руку, а Хаксу стоило бы расслабиться и понять, что бежать некуда и ничего он сделать не может — только получать удовольствие. А уж его Хакс получит сполна, Кайло об этом позаботится. Он провел кончиками пальцев по бедру и перенес вес на колени, опускаясь на них. Устроил ладони по бокам и глубоко вдохнул, не отрывая взгляда. — Ты мечтал об этом, — уверенно произнес Кайло. — Чтобы я преклонил колени перед тобой. Хакс в ответ прищурился, но ничего не сказал. Кайло пожал плечами, надеясь, что тот поймет, что он не видел в этом ничего предосудительного. Их желания в каком-то смысле были схожими — он и сам бы не отказался посмотреть на Хакса в своем положении. Но пока было рано. А раз так, то он сам может немного поддаться. Кайло перевел взгляд на его член — мягкий, почти не возбужденный. Но это временно, он знал. Кайло лизнул ствол по всей длине и взял в рот, лаская языком и чувствуя, как от этого мягкая плоть постепенно наливается твердостью. Прекрасно. Он погладил бедро Хакса и заработал ртом усерднее.23. Хакс
От стараний Рена возбуждение только нарастало, и это бесило. Хакс не мог отогнать его от себя, как и не мог перестать смотреть. Коленопреклоненный Верховный Лидер отсасывал ему и делал это с таким рвением, что Хакс легко мог бы поверить в его покорность и безграничную преданность. Мог бы, если бы горло все еще не болело, а сам он не помнил, что послужило всему происходящему причиной. Даже в этих обстоятельствах получилось бы найти плюсы и выжать из них все возможные преимущества. Хакс хотел так поступить — хотя бы для того, чтобы отогнать ощущение, что его загнали в угол. Чтобы поверить, что он владеет ситуацией. Что он не игрушка в чужих руках, которую не жалко сломать и выкинуть. Но реальность строилась совершенно иначе. И все же он решил попытаться. Может, ему удастся обратить все в свою пользу — не сейчас, так в будущем. И если Рен поверит, что он сдался, если удовлетворится тем, что получит, то со временем потеряет бдительность. И тогда Хакс заставит его ответить за все. Отомстит за каждую секунду отчаяния. Он вплел пальцы в волосы Рена и надавил на затылок, заталкивая уже вставший член глубже в горло. Услышал довольный стон, почувствовал легкую вибрацию, и возбуждение от этого только возросло. Но, в отличие от Рена, он думал не членом, а головой, а в ней слишком ясно стояло реальное положение дел. Он чувствовал, как язык ласкал ствол, как тесное горло сжималось, когда он насаживал Рена на себя сильнее. Можно было сосредоточиться на этом и постараться отрешиться. Так было бы проще и удобнее. Еще проще и удобнее было бы стереть все из памяти раз и навсегда, но он должен помнить. И все-таки Хакс хотел временно облегчить тяжесть, давившую на плечи — и на сознание. Он закрыл глаза и расслабил руку, позволяя Рену действовать самому. Тот чуть отстранился, облизал головку, и Хакса прошило волной приятной дрожи. Он чувствовал, как Рен опять брал в рот глубже, медленно и постепенно, пока не заглотил полностью. Хакс не стал себе отказывать в маленьком мстительном удовольствии и удержал его, когда тот попытался отстраниться. На это хотелось посмотреть. Хакс открыл глаза — Рен силился вдохнуть, и на ресницах у него выступили слезы. От судорожных попыток глотнуть Хакса вновь пробила дрожь удовлетворения, и он не сразу понял, что ухмыляется. Он оттянул Рена за волосы, и тот закашлялся. Слюна текла у него по подбородку, но смотрел он самодовольно. Как победитель. Хакс залепил ему пощечину прежде, чем осознал, что делает. Голова Рена дернулась, но взгляд не изменился. Скорее даже стал еще довольнее, словно ему нравилась боль и нравилось унижение. Нет. Ему нравилась иллюзия добровольности. Ему нравилось, что Хакс вел себя так, как мог бы — в его представлениях, — если бы пришел к нему и предложил секс сам. Учитывая это, удивляться, что Рен облизнулся и покорно опустил голову, было глупо, что Хакс прекрасно понимал. Но почему-то все равно поразился этому жесту полного и безоговорочного подчинения. Готовности принять от него что угодно. Фальшиво покоренной силе. Но затем Рен тяжело поднялся с колен, и иллюзия растворилась. Хакса подтолкнули к перегородке, и он отступил на шаг, поддаваясь. Затем его развернули, и Рен произнес: — Упрись руками. Хакс поморщился, но сделал, как он сказал, гадая, что его ждет. Он услышал, как Рен вновь опустился на колени, почувствовал, как тот нежно погладил ягодицы, а затем развел их. И мягко, но настойчиво лизнул дырку. От неожиданности — от пробившего тело предательского удовольствия — у Хакса чуть не подогнулись ноги. Он прислонился лбом к перегородке и тихо вздохнул, чувствуя, как его старательно вылизывают. Язык слегка толкнулся внутрь, и Хакс против воли сжался. Его опять погладили по ягодице, словно пытаясь успокоить и расслабить. Рен вновь лизнул его, сделал это снова с усердием, которому мог бы позавидовать кто угодно. Пальцы у Хакса мелко подрагивали, и останавливать дрожь было бесполезно. Он постарался расслабиться, и язык все-таки проник в дырку, растягивая и лаская ее. Волны удовольствия накатывали одна за другой, и каждая — все сильнее. Кажется, он был близок к тому, чтобы кончить, но догадывался, что этим все не завершится. Его лизнули последний раз, а затем ладони прошлись от ягодиц выше, к пояснице, лопаткам, плечам. Он почувствовал, как к его спине прижались широкой грудью, а к заднице — пахом, и стояк ощущался даже сквозь плотную ткань штанов Рена. Тот коснулся губами его шеи и обхватил поперек живота, устраивая ладонь близко к члену. Чуть отстранился, и Хакс услышал, как Рен расстегивает ширинку. Вздохнув, он прикрыл глаза и сосредоточился на прикосновениях, почти забыв, что к ним его принудили. Пальцы невесомо поглаживали живот, едва не касаясь головки. Грудь опять прижалась к спине, тесня его ближе к перегородке. Между ног протолкнулось колено, заставляя расставить их шире. Губы прижались к плечу, нежно и ласково. Щелкнул флакон. Холодные пальцы коснулись дырки, обильно сдабривая ее смазкой, один скользнул внутрь и тут же вышел. К дырке прижалась головка — и Рен без предупреждения вошел в него. Совсем немного, буквально на сантиметр, но Хакс все равно крупно вздрогнул от неожиданности. — Все хорошо, — услышал он шепот, и Рен толкнулся снова. Он входил медленно и осторожно, но дырка все равно с трудом растягивалась на члене. Хакс прикусил губу, чтобы не издать ни звука, и сипло выдохнул. На член легла ладонь, медленно и лениво задвигалась, отвлекая его от одновременно неприятных и болезненно-сладких ощущений. Когда Рен вошел до основания, Хакс ощутил странную, чуждую и одновременно с этим желанную заполненность. Его шею опять поцеловали, затем кожу легонько прикусили. Рука двигалась на члене, а следом за ней и сам Рен начал трахать его, сначала медленно и давая привыкнуть. Впрочем, надолго его не хватило — член в заднице заходил резче и быстрее, и Хакс все-таки не сдержал стон. Он скребнул ногтями по стене, выгнул спину, неосознанно подаваясь навстречу и тут же толкаясь в кулак. Ему нужно было совсем немного, чтобы кончить. Он повернул голову, кусая собственное предплечье и давясь очередным стоном. От горячего дыхания на затылке, тела, тесно прижатого к его спине, члена, скользящего в заднице, руки, ласкающей его ствол, он не мог избавиться от чувства, что все это было слишком для него. Что в какой-то момент он просто взорвется от переизбытка ощущений. И оргазм действительно был подобен взрыву. У Хакса подкосились ноги, и он упал бы, если бы Рен его не удержал. Тот продолжал трахать его, и, судя по увеличившейся скорости, сам был на грани. Спустя минуту собственной дрожи и невозможности без чужой помощи удержать равновесие в его задницу излились, и только после этого Рен вышел из него. Но не отпустил. Только придвинулся еще ближе, почти вжимая в перегородку.24. Кайло
Кайло уткнулся лицом в плечо Хакса и довольно улыбнулся. Произошедшее оказалось гораздо лучше, чем он ожидал. Хакс вел себя именно так, как он и хотел — сначала сопротивлялся, а потом поддавался ласкам, принимал их и отзывался на каждое движение. Если так будет и в дальнейшем, Кайло найдет способ вознаградить его. Может, действительно снимет ошейник, если Хакс будет стараться и заслужит такой дар. Все зависело от него — Кайло со своей стороны сделал все, чтобы ситуация повернулась в нужную сторону. Хакс пошевелился под его руками. Кайло чувствовал, как он тяжело дышит после оргазма, и догадывался, что он пытается прийти в себя. Оттянуть бы этот момент — снова слушать упреки Кайло не хотел. — Отпусти, — глухо произнес Хакс, и Кайло с сожалением отстранился. Он надел обратно приспущенные штаны и завозился с застежкой, иррационально опасаясь смотреть на Хакса. Надежда, что тот, отойдя после оргазма, останется таким же, каким был во время секса — податливым, жадным, отзывчивым, вовсе не ненавидящим Кайло, — растаяла после этого «отпусти». Он все-таки поднял взгляд: Хакс так и стоял лицом к перегородке, только одну руку сжал в кулак. И неожиданно ударил им по поверхности — с яростью и, как Кайло показалось, отчаянием. Что-то внутри настойчиво требовало подойти и обнять его, успокоить и не дать навредить себе, но Кайло понимал: он сделает только хуже. Хакс от таких действий начнет бесноваться еще больше. Ему нужно время, чтобы привыкнуть и смириться. Кайло был готов его дать. И надеялся, что ожидание не затянется. Он прошел мимо и исчез за перегородкой. Надел тунику, застегнул пояс и, подумав, налил уже холодный чай в две чашки. Подождав с минуту, он вынес их к Хаксу. Тот уже одевался, и пальцы у него заметно подрагивали. Кайло подождал, пока он наденет сапоги и выпрямится, после чего шагнул к нему и, не собираясь слушать возражения, вложил чашку в руки. — Пей, — сказал он. — Будет легче. Хакс посмотрел сначала на него, потом на чашку в своих руках — дрогнувших так, что чай пролился. Он собирался швырнуть кружку в Кайло — тот это ясно осознавал, — но передумал. И правильно сделал. — Пей, — с нажимом повторил Кайло. Он проследил как Хакс, на мгновение поморщившись, выполнил требование, и ощутил от этого удовлетворение едва ли не большее, чем от секса. Была своя прелесть в укрощении этого дикого нрава. Кайло надеялся, что однажды эта бешеная шавка будет лизать ему руки вместо того, чтобы бросаться и пытаться загрызть. А если будет кусаться иногда — тоже хорошо. Иначе с ним станет скучно. Кроме того, Кайло не хотел, чтобы хоть что-то из характера Хакса потерялось навсегда. Он был хорош таким, каким был. Требовалось только немного его… подшлифовать. Подстроить под себя. И тогда, Кайло верил, жизнь станет гораздо приятнее. — Ты закончил? — спросил Хакс. Похоже, он взял себя в руки — голос был спокойным и ровным. — Мы, — поправил его Кайло. — Ты принимал непосредственное участие. И получил не меньше удовольствия, чем я. Хакс от этих слов на секунду не удержал лицо и скривился. Ничего. Он привыкнет и перестанет противиться сам себе. Перестанет воспринимать все в отрицательном ключе и примет плюсы такого положения с радостью. А если нет, то… Это уже его проблемы. — Ну? — Закончили, — вздохнул Кайло. — Можешь идти, но помни: я позову тебя снова. И ты придешь по первому же требованию. Иначе… Он не стал договаривать и заострять внимание на последнем слове. Вместо этого он забрал кружку из рук Хакса, на мгновение соприкоснувшись с ним пальцами, и поставил ее на стол за перегородкой. Когда он вернулся, Хакс уже был в шинели и ждал у двери. Кайло открыл ее и не удержался — коснулся губами его щеки напоследок. И с удивлением проследил, как Хакс буквально вылетел из каюты и понесся по коридору быстрым шагом. Когда тот исчез за поворотом, Кайло заперся и прошелся по каюте, ероша волосы. Настроение было приподнятое — он чувствовал себя… наверное, почти всесильным. Способным буквально на все и готовым сокрушить кого угодно и что угодно. Он зашел в освежитель, быстро разделся и встал под воду — ее ласковые прикосновения сейчас были предпочтительнее очищающего ультразвука. Моясь, он раз за разом прокручивал в памяти секс: каким Хакс был узким, как он стонал, как неосознанно выгибался, как подавался навстречу — жадный и восхитительно отзывчивый. Все это вставало перед глазами с такой четкостью, что Кайло снова почувствовал возбуждение. Отказывать он себе не стал и передернул прямо под струями воды. Оргазм пришел быстро, был коротким и не таким ярким, как с Хаксом, но временно удовлетворил его. Предвкушение новых встреч не оставляло Кайло. Все прошло слишком хорошо. Можно было бы заподозрить какой-то подвох, но он прекрасно знал, что сам все обставил идеально. Сделал выигрышный ход и сорвал куш. Это грело самолюбие. Кайло даже хотелось как-то поощрить Хакса. Тот заслужил. Кроме того, после вознаграждения он наверняка сделает правильные выводы. И поймет, что заинтересован в близости — сначала ради потенциальной выгоды, а потом… потом он привыкнет к Кайло и сам будет искать с ним встреч. Просто так. Кайло хотел быть нужным и важным для кого-то, и Хакс вполне подходил на эту роль. Закончив с очисткой, он высушился, оделся и достал из поясного контейнера пульт. Погладил его почти нежно — власть, которая таилась в нем, вызывала в нем теплые чувства, — и чуть вдавил нужную кнопку. Хакс должен был почувствовать, что ошейник стал слегка свободнее. Кайло улыбнулся и вновь спрятал пульт. Сноук оставил ему отличный подарок, он все больше это понимал. Его бывший учитель знал, что делал, и знал, как управлять теми, кто сам хотел управлять. С учеником он, правда, ошибся, и это стоило ему жизни. Но Кайло, в отличие от Сноука, не собирался допускать таких просчетов. А пока у него было время, появилась возможность наконец-то проверить хотя бы один из голокронов. Информация, которая в них таилась, наверняка была полезной и значимой, и снова откладывать проверку не стоило. Один содержал в себе данные о Первом Ордене — подробные до зубовного скрежета и такие же скучные. Сухая информация едва ли не усыпляла, и Кайло почти потерял счет времени. Пока его не вывело из чего-то, до боли напоминавшего транс, мигание датапада. Он взял его в руки и с удивлением обнаружил сообщение от Хакса. Короткое и вместе с тем — воодушевляющее. «Спасибо».