Endeavor

Любая вещь трудна, пока не становится легкой © Томас Фуллер. Брайан перестал отрицать очевидное несколько недель назад, и в настоящее время пытается разобраться, что делать дальше. Да, он прекрасно понимает, что хочет быть с Джастином, трахать его и просыпаться вместе. Было не так уж и плохо просыпаться с Джастином по утрам, когда так случалось. Он был сонным и теплым, Брайан наслаждался тем, что утренний стояк Джастина упирался ему в бок или бедро, в зависимости от того, в какой позе он уснул. А если бы Джастин будил его по утрам минетом или дрочкой, было бы еще круче. Ему это нравилось как ничто другое, и он был уверен, что после того, как они бы впервые занялись любовью, Джастину понравилось бы тоже. Брайан вообще был уверен, что после первого раза Джастин буквально умолял бы Брайана трахать его еще и еще. Но пока что Брайан не знал, как действовать в принципе. Конечно, он мог подкатить к Джастину, когда тот был пьян, и воспользоваться ситуацией, но пожалел бы об этом следующим же утром. Брайан предпочитал дружить с ним, а не вынуждать чувствовать себя виноватым и просить прощения у Эрика. Плюс ко всему, Джастин совершенно точно перестал бы общаться с Брайаном, кроме как по работе — если он вообще остался бы в агентстве после этого. Брайан не хотел, чтобы Джастин изменял Эрику; не хотел, чтобы они расстались, и определенно не хотел терять его дружбу. С другой стороны, Брайан примерно процентов на пятьдесят был уверен, что при правильно сложившихся обстоятельствах Джастин бросил бы Эрика ради него, но в реальности такой расклад казался ему маловероятным. Кроме всего прочего, он не имел ни малейшего представления, что чувствует к нему сам Джастин. В любовных делах Брайан был профаном, и на Хэллоуинской вечеринке у него даже мелькнула мысль попросить Майкла поговорить с Джастином на эту тему. То была минутная пьяная слабость, и, к счастью, именно в этот момент Джастин взял его за руку и потащил танцевать. Они танцевали всю ночь напролет, прерывались только на выпивку, после чего опять шли на танцпол и тесно прижимались друг к другу. Ни один из них не воспользовался многочисленными предложениями, потому что музыки, огней, пива и блесток было вполне достаточно. Но, с другой стороны, Брайан не знал, достаточно ли этого для Джастина, и всю ночь не мог отделаться от мысли, что тот с ним только потому, что Эрик проводит Хэллоуин у себя в колледже. Сегодня пришлось уйти раньше обычного, так как следующий день был рабочим. Они взяли такси и поехали в квартиру Джастина. Когда Брайан уже собирался разложить диван-кровать, Джастин сказал, что возьмет это на себя, помог Брайану снять кожаный костюм и укрыл его мягким пуховым одеялом. Брайан заснул прежде, чем Джастин снял с себя крылья, и ему снились до нелепости романтичные танцы со светлым ангелом. На следующее утро оба были такими уставшими, что едва разговаривали друг с другом, и мирно продолжали собираться на работу, будто весь вечер до этого не терлись друг о друга возбужденными членами. Джастин подбросил Брайана в «Вавилон» за джипом, и до обеда они не виделись. К этому моменту у Брайана разыгралась жуткая мигрень, и настроение было хуже некуда. Он уже был готов отменить все свои встречи и отправиться домой, когда к нему в кабинет зашел улыбающийся Джастин. Неудивительно, что от мигрени не остается и следа, когда Джастин начинает развлекать его анекдотами и одновременно массировать ноющие виски. Брайан откидывается на спинку стула и смотрит на Джастина, пока тот шутит о священнике, проститутке и эльфе. Именно в этот момент Брайан окончательно сознает, что хочет Джастина, вряд ли перестанет хотеть, и что было бы неплохо, если бы Джастин оставался тем единственным, кто способен превратить самый паршивый его день в хороший. Он смеется над своими жалкими мыслями, но Джастин думает, что все дело в анекдоте, и Брайан его не разубеждает. Итак, к настоящему моменту Брайан отчаянно хочет кого-то, у кого уже есть кто-то, и не имеет ни малейшего представления, как ему быть дальше. — Брайан, это же День Благодарения. Ты вполне можешь поступиться своими принципами и съесть кусок несчастного пирога, — убеждает Джастин, протягивая Брайану намыленную тарелку, чтобы тот ее ополоснул. — Скажи ему, Солнышко, — согласно кивает Дебби, выходя из кухни с кофейником в ​​одной руке и подносом с кружками в другой. — Я вчера переел ванильного мороженого и использовал свою недельную квоту сладкого, — настаивает на своем Брайан. Джастин легонько толкает его. — Да ладно, ты же сам заставил меня купить это обезжиренное дерьмо, поэтому твое оправдание не принимается. Ты хочешь обидеть маму и Дебби? — Кто на такое обижается? — Я знаю, что ты этого хочешь, — говорит Джастин. — Почему ты всегда отказываешь себе в том, чего хочешь? Брайан иронично качает головой и кладет последнюю тарелку на сухую поверхность. — Пойду покурить, — торопливо говорит он, вытирает руки полотенцем и выходит через заднюю дверь. *** — Перевернись. — Я хочу тебя видеть. — Увидишь, — говорит Брайан. Он неторопливо водит ладонью вверх и вниз по спине Джастина, при каждом движении касаясь большим пальцем ложбинки между его ягодиц. — Для начала я собираюсь избавить тебя от одного из твоих «я никогда», а потом перейдем к следующему. Когда Брайан убирает руку, Джастин встает на колени и оглядывается на него. — Как ты меня хочешь? — Ложись лицом в подушку, — говорит Брайан хрипло, — широко расставь ноги… шире. Приподнимись еще немного, чтобы можно было опустить голову ниже. Джастин чувствует, как кровь стучит у него в ушах, но надеется, что через несколько минут это пройдет. — Вот так? — спрашивает он, глядя на Брайана между своих ног. — Отлично, — одобрительно говорит тот, касаясь руками бедер Джастина. — Я хочу видеть твое лицо, когда буду делать римминг. Откровенность Брайана задевает Джастина до самых печенок, и он подается бедрами назад, касаясь нежной кожей колючей от легкой щетины щеки Брайана. — Пожалуйста… — умоляет он. Брайан, вероятно, намеревается поставить его в такую позу, что он не сможет удерживать равновесие и одновременно гладить член. — Дотронься до меня. — Он начинает нетерпеливо извиваться, но член так и остается без внимания. — Я и так дотрагиваюсь. — Брайан продолжает массировать бедра Джастина, опускаясь рукой до икр его ног, а затем поднимаясь обратно. Джастин хмыкает, отчаянно возбужденный тем, что совсем скоро познакомится с неведомыми прежде ощущениями. — Пожалуйста, коснись моего члена и… — Он вздыхает, когда Брайан языком принимается выписывать узоры на его коже, скользит губами по ноге и замирает, прикусывая лодыжку. — Боже! — Скажи, чего ты хочешь, Джастин. Скажи! — требует Брайан. Пальцы ног Джастина поджимаются, и он хочет прикрыть глаза, но еще больше ему хочется посмотреть на Брайана. — Пожалуйста-сделай-мне-римминг, — произносит он скороговоркой. — Где ты хочешь мой язык, Джастин? — Брайан! — Скажи! Держу пари, ты почти чувствуешь меня там, не так ли? — Да, — признается Джастин со стоном. — Чувствую. — Тогда скажи, где ты хочешь почувствовать мой язык. — Я хочу твой язык в моей заднице! — выкрикивает Джастин. — Пожалуйста. — Зачем? — Брайан улыбается. — Сам знаешь. — Скажи мне. — Я хочу, чтобы ты сделал мне римминг; хочу знать, каково это — чувствовать твой язык в моей заднице. Я хочу, чтобы ты коснулся языком моей дырки. Брайан дьявольски усмехается и, наконец, оставляет в покое правое бедро Джастина. Он раздвигает руками его ягодицы и дует внутрь. — Пожалуйста, — умоляет Джастин. В нем нет страха неизведанного, он умирает от желания и ждет, чтобы Брайан прикоснулся к нему, сосал его кожу и скользнул туда языком, а затем и членом. — Ты грязная маленькая шлюшка, — Брайан уже совсем близко, но Джастин по-прежнему не чувствует его язык. — Моя шлюшка, да? — Да! — Ожидание убивает Джастина; он медленно дышит, его анус пульсирует все больше, и… Что имеем — не храним, Потерявши — плачем, Не так ли? В раю проложили асфальтированные дорожки, И обустроили автостоянку*. Джастин вздрагивает от громкой музыки, которая свидетельствует о том, что Эрик названивает ему с утра пораньше в выходной. Он громко стонет, и, к сожалению, это не тот стон, который он издавал во сне. И что за хрень ему приснилась? Будучи неожиданно похищенным с планеты «языкбрайанавмоейзаднице» и погрузившись в реальность после ночи распития спиртного, Джастин, мягко говоря, чувствует себя не в своей тарелке. Когда начинает играть следующий куплет песни, он проклинает существование Джони Митчелл, а также свое собственное — за то, что не оставил телефон на беззвучном, прежде чем уснул. Джастин ищет его глазами и видит, что он торчит из кармана штанов, которые лежат на комоде на другом конце комнаты. Джастин нехотя встает с кровати. Все еще напряженный член касается его живота, когда он мчится вырубить чертову музыку. И только когда Джастин хватает телефон, он замечает, что его рука покрыта белой вязкой жидкостью. Он быстро вытирает руку о свою обнаженную грудь и нажимает на кнопку. — Что?!? — И тебе доброго утра. Джастин мельком смотрит на часы, а затем пытается сосредоточиться на разговоре. — Почему ты звонишь мне в восемь утра в выходной день? — Я хотел перехватить тебя у Брайана. Джастин оглядывается вокруг, словно Брайан волшебным образом может возникнуть из ниоткуда. Затем он вспоминает: — Брайан не здесь. Они с Майклом ночевали у Гаса и Дженни. — А ты не поехал? — Брайан и Майкл — их отцы.— Джастин бесцельно слоняется по спальне. — А я-то здесь при чем? — Ты все свое время проводишь с Брайаном, даже когда он с Гасом. — Ладно, так что ты хотел? — Я хотел запланировать что-нибудь для нас, прежде чем ты начнешь строить планы на сегодня с Брайаном. Джастину на глаза попадается тюбик «Желтой охры», затем «Темной умбры», и он размышляет о том, хватит ли ему этих и дюжины других красок для картины, которая существовала только в его воображении и сводила его с ума. Он должен был ее написать, даже если в конечном итоге ее сожгут в переулке за его зданием. Он просто обязан перенести все свои эмоции на холст, иначе они съедят его заживо. Джастин начинает действовать незамедлительно, поочередно открывая шкафчики и проверяя, есть ли в них все необходимое. — Эрик, я… я… сегодня ничего не выйдет. — Он берет ящик с чистыми холстами и ставит его на пол. — Что случилось? Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Эрик. — Все нормально. Это всего лишь холсты. — Джастин бросает в ящик краски, кисти, растворитель, вощеную бумагу и мини-поддоны. — Значит, ты рисуешь, — произносит Эрик неуверенно. — Это хорошо. — Давай, я позже перезвоню? Нет… не позже. Завтра. О`кей? — Э-э… ну, хорошо. Не забывай останавливаться и делать перерыв время от времени. — Договорились. Пока. — Джастин бросает телефон. Он разрядится через несколько часов, и так как он всегда рисовал под музыку, то сомневается, что вообще его услышит. Когда он берет в руки холст, все остальное отходит на десятый план. На нем — начатый набросок, и Джастин никак не может вспомнить, что собирался нарисовать. Его легко можно закрасить масляными красками и написать картину, которую он не может выбросить из головы. *** Джастин рисует в гостиной, спальне и столовой, снова и снова переходит с места на место. Каждый раз он перемещается туда, где свет отражает настроение конкретного момента. Капли краски, которые попадают на его кожу, словно дергают за нити, намотанные вокруг сердца, пока они не начинают рваться, и Джастину остается только впитывать поток эмоций и выплескивать их на холст. Он начал рисовать в гостиной, стоя спиной к окну, чтобы картина впитала как можно больше солнечного света. Когда же солнце всходит следующим утром, Джастин наносит на холст последний штрих. Затем он начинает кружить по коридору, несколько раз обходит обеденный стол и выкуривает пол-пачки сигарет в надежде, что необходимость смотреть на свое творение отпадет. Но ничего не выходит. Около одиннадцати Джастин решается, отходит на несколько шагов назад и, наконец, принимает то, что создал. Он ждет, что та, другая потребность, ​​которая заставила его написать картину, исчезнет. Он хотел отвлечься — так же, как много лет назад, после смерти отца. Тогда он надеялся, что в один прекрасный день забудет этого человека. Ему не были нужны ничьи соболезнования. Он не хотел, чтобы Дафни завела бойфренда и перебралась в общежитие, а он так и остался жить в пригороде с мамой и маленькой сестрой. Он ненавидел, когда его дедушка или кто-нибудь из близких друзей отца говорили: «Теперь ты мужчина в доме». Ему хотелось спросить, продолжили бы они думать так же, если бы знали, что единственная причина, по которой он хотел бы, чтобы в доме был мужчина — это если бы он мог взять его в спальню и трахнуть, или отсосать ему. Джастина бесило, что все только и твердили, как хорошо он держится после смерти отца. Ему хотелось ответить, что без него все стало гораздо лучше, хотя почти все свободное время ему приходилось разбирать хлам в отцовском магазине, чтобы попытаться его продать. Через пару недель после начала учебы в Карнеги Меллон Дафни пригласила Джастинa на студенческую вечеринку, которую устраивал сосед ее парня. Он не хотел идти, но мама его уговорила. Вечеринка была настолько гетеро-скучной, что никаким образом не отвлекала его от мыслей. Но тут из ниоткуда возник Эрик Рокфорд, который выглядел таким же скучающим и желающим забыться, как и он. Джастин уже трахал парней раньше — это был быстрый, ни к чему не обязывающий секс, и его это полностью устраивало. До Эрика. Чертов Эрик отличался от других — и не потому, что был девственником. В нем была какая-то трогательная уязвимость, которую Джастин разделял с ним, пока медленно трахал его, ласково касаясь обнаженной кожи. Эрик так крепко обнимал Джастина после того, как они кончили, умолял остаться внутри него еще несколько минут, и Джастин почувствовал, что наконец-то смог отвлечься от мыслей об отце. Когда Эрик стучит к нему в дверь немногим позже одиннадцати, Джастин насквозь перепачкан, в квартире жуткий бардак, и музыка в гостиной надрывается так громко, что Джастин не сразу обращает внимание на стук; он слышит его только когда меняет диск. Эрик заходит, невинно улыбается Джастину и кладет руку ему между ног. — Я решил, что тебе не помешало бы немного развеяться! — громко произносит он, стараясь перекричать музыку. Эрик мог дать Джастину то, что ему было нужно, но только другой человек дал бы Джастину то, что он хотел бы удержать. Впрочем, иногда стоит просто получить удовольствие и не думать о рисках и поиске вдохновения. По крайней мере, так говорит себе Джастин, направляясь с Эриком в спальню. Музыка постепенно стихает, пока не становится только фоном. *** Брайан слышит гремящую музыку уже в подъезде. Он названивал Джастину полтора дня и неизменно натыкался на голосовую почту. Не то чтобы его это злило, но было бы неплохо лично убедиться, что Джастин не отвечал на телефон только потому, что пребывал в творческом угаре. Когда Брайан заходит в квартиру, ему кажется, что стены буквально трясутся от ритмов техно. Он знает, что не может просто взять и выключить музыку, потому что нет ничего хуже, чем прерывать Джастина, когда он рисует. Мельком взглянув на безупречно чистую кухню, Брайан радуется про себя, что пришел — наверняка Джастину в эти дни было нечего есть. Брайан проходит по коридору в гостиную, откуда доносится музыка. Джастина он там не находит, но видит холст на мольберте в центре комнаты. Он решает не бороться с искушением, перешагивает через разбросанные по полу материалы и, когда оказывается один на один с картиной, ему на мгновение кажется, что нечем дышать. Его сердце словно увеличивается в размерах и бьется так быстро и сильно, что у Брайана мелькает опасение, не вырвется ли оно из груди. Но спустя несколько секунд наступает оцепенение, благодаря которому сердцебиение Брайана замедляется до нормального ритма. Как только он приходит в себя, у него начинается прилив тихой эйфории — ощущение, похожее на то, что он обычно чувствует после оргазма. Брайану до смешного нелепо испытывать настолько сильные эмоции из-за какой-то там картины. Хотя, по правде говоря, это не просто картина, и он об этом знает. Джастин нарисовал его так, как он никогда ему не позировал; это был исключительно плод воображения. Картина отбрасывает последние сомнения, и Джастин должен это подтвердить. Брайан аккуратно берет холст в руки, и отправляется на поиски Джастина, чтобы предоставить ему факт, который невозможно отрицать. Но то, что Брайан видит за полуприкрытой дверью спальни, вызывает у него очередной взрыв эмоций. Джастин трахает Эрика. — Боже, Джастин! — Эрик задыхается и крепче обхватывает ногами его бедра. — Я так долго не чувствовал, что ты любишь меня! Брайан с трудом удерживает в руках картину, разворачивается и отступает по коридору в гостиную. Он помещает холст обратно на мольберт и быстрым шагом направляется к выходу, намереваясь сразу же уйти, но внезапно передумывает и начинает ходить туда-сюда, размышляя о том, что ему делать. Если уйти прямо сейчас, можно будет притвориться, что он никогда не видел картину и не слышал слов Эрика. Но Брайан отнюдь не был трусом, и убегать было не в его характере. Он подходит к входной двери и открывает ее.