Midas is king and he holds me so tight

Джейми было одиннадцать, когда Сериона отослали. Она задумывалась, было ли это потому, что отец услышал разговоры о ней и ее брате, но она не верила, что Серион позволил бы хоть шепоту разнестись. Может быть он и был еще мальчиком, но уже в одиннадцать ее брат уже заслужил репутацию жесткого хозяина среди слуг. Никто не смел сердить избалованного наследника Тайвина Ланнистера или его сестру. Нет, скорее всего отец решил, что пришло время Сериону заняться мужскими делами, и это значило стать оруженосцем другого лорда. В данном случае, лорда Самнера из рода Кракехол, чей замок был в неделе пути от Утеса Кастерли и Ланниспорта по Морской Дороге. Джейми бывала раньше в Кракехолле, знала, что все в этой семье были темноволосыми и крепко сбитыми, что замок стоял на скале, выходящей на Закатное Море. Они были одними из самых преданных сторонников дома Ланнистер в Западных Землях. – Отец сказал, что лорд Самнер сделает из меня мужчину, – мрачно сказал Серион, когда они были в одном из самых глубоких закоулках Утеса. Джейми была так рассержена новостями, что разразилась позорными слезами ярости. Теперь она выпускала гнев, размахивая тупым тренировочным мечом, выкраденном из оружейной, обращая удары на манекен из соломы. – Не представляю, чему меня может научить эта старая жирная свинья. – Ты уже мужчина, – взорвалась Джейми, снова нападая на манекен. Ее золотые локоны рассыпались из косы, лицо раскраснелось и было мокро от пота. – Уже почти, во всяком случае. Это было не честно. Отец не мог так с ними поступить. Они никогда не разлучались, никогда. Они были предназначены друг другу, навсегда. Серион был ее лучшим другом, единственным другом. Теперь они целовались куда чаще, чем играли. Джейми знала, что через несколько лет расцветет, и тогда она станет женщиной, а Серион мужчиной. И тогда... Она не могла не думать, что тогда они должны будут... Сделать что-то, разве не так. Она не выйдет замуж за Рейгара. Король отказал отцу, сказал, что никогда не женит принца из королевской семьи на дочери простого слуги. Отец был в ярости, он твердо решил изменить мнение короля, но Джейми была в восторге. Ей было плевать. Может это значило, что она себялюбка и ужасная дочь, но она хотела только Сериона, и теперь принц Рейгар, какой бы он ни был галантный и красивый, не стоял между ними. Часть нее все еще держалась за надежду, что когда им исполнится шестнадцать, они с Серионом куда-нибудь сбегут. В Эссос, может быть, где никто не будет их знать, не будет обращать внимания на то, как они живут. Они будут вместе и будут счастливы. – А ты уже почти женщина, – рявкнул Серион. – Так что перестань махать этим дурацким мечом. Джейми остановилась, тяжело дыша, и раздраженно швырнула в него мечом. Он поймал его, хотя ему пришлось это сделать двумя руками. Некоторое время они тяжело смотрели друг на друга, словно ожидая, что другой осмелится сказать, но наконец лицо Сериона смягчилось, и он безразлично бросил меч на каменный пол. – Джейми, – сказал он тихо, нежно, и она побежала к нему. Они обнялись и опустились на пол, всего в футах от того места, где когда-то в клетках держали львов, давным давно, во времена их деда. Но последний лев умер незадолго до матушки, и теперь комната была пуста и тиха, как могила. Джейми посмотрела в зеленые глаза ее брата и отвернулась, положив голову ему на плечо. Он обхватил ее руками. – Я буду скучать, – наконец сказала она, борясь с желанием вновь разразиться слезами, потому что Серион ненавидел слезы, особенно ее. – Обещай, что часто будешь приезжать. – Обещаю, – пробормотал он в ее спутаные волосы. – Ничто не удержит меня вдали от тебя. – Поклянись, – резко сказала она, поднимая голову и глядя на него. – Поклянись на... Поклянись на могиле матушки, что ты никогда не оставишь меня, никогда. Спустя короткую секунду, он кивнул. – Я клянусь. Она снова опустила голову и прислушалась к его дыханию, более медленному, чем ее. К тому времени, как она наконец успокоилась, ее ресницы стали тяжелыми. Утром Джейми смотрела, как ее брат уезжает с лордом Самнером, который, был он толстым или нет, устрашающе выглядел в своих темных доспехах. Серион выглядел совсем юным и маленьким рядом с ним, едва взрослым, чтобы ездить верхом на гнедом годовичке. Без Сериона Утес Кастерли казался больше и тише. Она не могла больше проскользнуть в его комнату рано утром, чтобы забраться под одеяла рядом с ним, сплетя руки и ноги, уснуть. Она не могла рассказать ему что-нибудь смешное после уроков с септой Саранеллой. Она не могла есть с ним, ведь даже в редкие визиты домой, Тайвин Ланнистер редко ел с семьей. Она не могла засиживаться поздно по ночам, шепчась с ним о чем-нибудь. Тетя Дженна была особенно добра к ней после отъезда Сериона, и даже всегда раздраженный дядя Тайгетт казался терпимее к ее капризам. Дядя Герион старался ее рассмешить, как всегда, и она проводила больше времени с Тирионом, чем обычно, пусть ему и было всего четыре года. Нетрудно было заметить, как счастливее стал ребенок с отъездом Сериона, и чтобы заглушить чувство вины от того, что она не вмешивалась чаще, она баловала малыша. Он уже мог читать целыми предложениями, что изумляло Джейми. Сама она с трудом справлялась с чтением, и научилась ему окончательно только годам к семи или восьми, из-за чего Серион всегда дразнил ее. В буквах просто не было для нее смысла. Она лучше считала, но ей недоставало прилежания, не хватало терпения сидеть без движения и водить пером по пергаменту. Серион намного быстрее научился читать и писать, хотя Джейми ни за что не назвала бы его книжником: Серион ненавидел чувствовать себя глупым, а узнавая новые вещи, он чувствовал себя дураком, что не знал этого раньше. Но Тирион... Джейми думала, что он станет прекрасным мейстером или септоном. Он был очень, очень умен. Он был ровесником Клеоса, старшего сына тети Дженны, но этот мальчик был застенчив и не слишком развит для своего возраста. Джейми сомневалась, что мальчики будут друзьями. Но все было хорошо. Когда Тирион подрастет, возможно он найдет друзей. Монеты Ланнистеров могли многое, когда дела касались людей. Мелара и Джейн проводили с ней время из-за ее имени, а не потому что она им нравилась. Тириону нравилось читать ей, а ей нравилось слушать, как он тщательно произносит каждое слово, сидя на ее кровати, качая коротенькими ножками. Джейми лежала на спине, разглядывая потолок, пытаясь не слышать мужчин, тренирующихся во дворе. Ее попытки притворяться братом и размахивать мечом были далеко позади, но иногда она все еще держалась за глупую детскую мечту, что однажды станет рыцарем. Она была быстрой, сильной и высокой для своего возраста. Конечно, так не будет, когда она станет старше, все знают, что девочки растут быстрее мальчиков. Но... Не было смысла расстраиваться. Отец всегда злился, когда заставал ее с мечом или одетую в штаны. Он считал это позорным, а Джейми не была так глупа, чтобы не знать, что делает отец, когда чувствует себя опозоренным или униженным. Конечно, она была его дочерью, и она полагала, что он любил ее, как положено отцу... Но она не была его наследницей. Серион сдержал обещание, и он приезжал, когда мог, что бывало обычно раз в несколько месяцев, и только на неделю. Он говорил, что лорд Самнер глуп, но в битвах яростен, что второй оруженосец – какой-то тупой жирный Фрей, которого он быстро поставил на место. Он был выше и сильнее, его лицо больше не было круглым. В первый раз Джейми почувствовала, что он действительно был ее старшим братом, теперь, когда разница в росте и весе становилась все заметнее. Почти через год после отправки Сериона в Кракехолл, отец приехал домой, чтобы забрать Джейми с собой в Королевскую Гавань. Джейми знала, что что-то не так, когда тетя Джейме сообщила, что отец желает поговорить с ней, немедленно, всего через несколько часов по приезду. До смерти матушки они с Серионом напряженно ожидали возвращения отца и его людей с балконов замка. Эти дни, казалось, были далеко в прошлом, и Джейми уже привыкла, что не видела отца по несколько дней после его приезда домой. Она попыталась прочитать, что случилось, по лицу тети, но Дженна Ланнистер как всегда была непроницаема. – Смени платье, я пока приведу девчонку расчесать тебе волосы, – вот все, что сказала тетя, так что Джейми надела красное платье, которое всегда ненавидела, и она с трудом сидела на месте, пока служанка причесывала ее спутанные волосы. Отец был в своем кабинете, как всегда, и он явно ждал ее. Джейми всегда казалось, что она должна сделать реверанс или поклониться, но это было смешно. Он был ее отцом. Но она не видела в его глазах любви или гордости, только оценивание, словно ее проверяли. Джейми ненавидела, когда не знала, на что именно ее проверяют. – Добро пожаловать домой, отец, – тихо сказала она. Она всегда была застенчивой, почти стеснительной рядом с отцом. Конечно, даже Серион не осмеливался с ним спорить, но он никогда не боялся спросить о чем-то отца или высказать свое мнение, даже если выглядело, что отцу хотелось услышать что-то другое. Джейми предпочитала не давать отцу причин для недовольства. Серион был радостью и гордостью отца, а Тирион – его позором и бесчестьем. У нее же была защита – она была дочерью, но эта защита имела границы. – Моя дочь не горбится, – резко сказал он, и она немедленно расправила плечи и посмотрела ему в глаза, надеясь, что она не хмурится на этого устрашающего человека. Отец встал из-за стола. – Ты выросла с тех пор, как я тебя в последний раз видел, – заметил он. От других отцов это прозвучало бы с любовью. От него же, это было просто утверждение факта. Джейми резко кивнула. – У меня для тебя подарок на день рождения, – сказал он к ее удивлению. Не то чтобы отец забывал об их с Серионом дне рождения. Нет, он всегда осыпал их игрушками и одеждой, и всем остальным, но это всегда казалось таким отдаленным, чужим. Отец редко ужинал с ними, не то чтобы лично дарить подарки. На несколько секунд она осмелилась понадеяться. Возможно теперь, когда она стала старше, более зрелой, почти взрослой женщиной, а не маленькой девочкой, отец... Ну, может она будет уже не таким разочарованием. Но в его руках ничего не было. – Отец? – неуверенно спросила она. – Ты больше не ребенок, – сказал он. – И пора тебе научиться вести себя как положено. Через несколько лет ты станешь взрослой, и ты не можешь вечно оставаться в Утесе Кастерли, играя в детские игры. Живот Джейми заболел, словно она съела что-то прогнившее. – Отец... – Когда я вернусь в Королевскую Гавань после твоего и брата дня рождения, ты будешь меня сопровождать. Джейми не смогла пересилить себя, она съежилась, словно скомканный лист пергамента, не от слез, но от гнева. – Отец, ты не можешь! Я не... Мне там не место, я не хочу... Она слишком поздно сообразила, что разбудила спящего льва. – Тебе там не место? – мрачно повторил он, и она поняла теперь, что это было худшее, что она могла сказать, подтверждая сплетни и шепотки, что они просто семья алчных выскочек, отчаянно хватающихся за власть рядом с королем. – Ты Ланнистер, ты моя дочь, ты дочь Десницы. Тебе нигде более не место, кроме как при дворе. Ты сопроводишь меня и будешь оставаться там, пока мы не договоримся о твоем браке. – Но король... – Джейми не осмелилась закончить фразу. Она не думала, что он ударит ее, но он был так зол. В последний раз она видела его таким злым на том злосчастном турнире два года назад. – Король поймет, что ты единственная приемлемая претендентка в невесты Таргариена, – почти прорычал отец. – Пусть для первого сына или второго. Второго? Маленького Визериса? Он был почти младенцем, отчаянно подумала Джейми. Она будет старухой, когда он достигнет брачного возраста. Это было безумие... – Отец, – просила она. – Пожалуйста, позволь мне побыть здесь еще. Я... Я не всему еще научилась. Я не готова. – Пора тебе перестать вести себя, как капризный ребенок, и начать вести себя как леди из дома Ланнистер, – сказал он очень холодным, тихим голосом, глядя на нее сверху вниз, и она замолчала. – Я не позволю, чтобы моя дочь тратила здесь время, когда ей полагается быть при дворе. Твоя мать служила компаньонкой королевы, и этим будешь заниматься и ты. Может так в твою пустую голову придет хоть какой-то здравый смысл. Я не позволю, чтобы меня позорила единственная дочь, Джейми. Это понятно? Он посмотрел на нее, ожидая ответа. Джейми молча кивнула и откашлялась, ее глаза горели. – Да... Да, отец. – Хорошо, – сказал он, резко выдыхая и отворачиваясь от нее. – Иди в свои комнаты. Серион приехал на их двенадцатый день рождения две недели спустя. Как всегда закатили пышный пир, пели менестрели. Им позволили выпить по чаше вина, Сериону подарили настоящий меч в ножнах, не детский тренировочный, а настоящую сталь, которая сияла в свете факелов. Джейми подарили множество новых платьев для двора. Она улыбалась и смеялась, когда было положено, потому что ничего нельзя было сделать, когда все вокруг смотрели. Ее долгом было притворяться, что все хорошо, как всегда. Она сумела поговорить с Серионом только перед их отъездом, и они ужасно поссорились. Он был расстроен, что она уедет в Королевскую Гавань на неопределенный срок, но это не был яростный гнев, которого она ожидала. Нет, казалось, что он счел это неприятным, но нужным. – Разве ты не понимаешь? – спросил он, когда они шли темному подземному коридору, единственному месту, где их никто не мог подслушать. – Это все часть плана отца. Ты очаруешь двор, и король будет вынужден принять тебя в невесты Визериса. – Разве ты не понимаешь, что я не хочу быть помолвленной с еле умеющим ходить младенцем? – прошипела Джейми. – Ты так же безумен, как отец. Король никогда не позволит. – Неважно, за кого ты выйдешь, если мы вместе, – ответил Серион. – А это возможно, если только ты выйдешь за кого-то при дворе, за Таргариена, принца. Ты хочешь, чтобы тебя отправили в один из замков в Просторе или Штормовых Землях, или в Орлиное Гнездо, боги упаси? Мы никогда не увидимся. Есть только один способ. – Нет, – взорвалась она. – Ты просто слишком труслив для других способов... – Он схватил ее за руку, впиваясь пальцами в кожу сквозь тонкую материю ночной рубашки. Она оттолкнула его. – Отпусти, ты делаешь мне больно! – Я не трус, – нахмурился он, но отпустил ее. – Ты ведешь себя как глупая девчонка. Мы не можем убежать и жить долго и счастливо, Джейми. Мир так не работает. Это не одна из твоих глупых сказок и легенд... – Если бы ты любил меня, ты не позволил бы отцу поступать так с нами, – резко прервала она его. – Если бы ты любил меня, ты... – Что я? – потребовал он. – Устроил бы великий побег? Ты идиотка. Я хочу лучшего для нас обоих. Ты едешь в Королевскую Гавань с отцом. Она посмотрела на него некоторое время, трясясь от ярости, и ушла. – Джейми! – прошипел он ей вслед, но она побежала прочь, и не останавливалась, пока не вернулась в свою спальню. Она накрепко заперла дверь и даже придвинула к ней сундук на всяких случай. Когда брат начал отчаянным шепотом просить впустить его, она накрыла голову подушкой, не слушая его, пока он не выругался и не ушел. Они не разговаривали после этого три года.