Глава 4
24 марта 2018 г. в 16:07
Джейми быстро возненавидела Королевскую гавань. Какой бы расстроенной она не была, трудно было не испытать воодушевление при виде городских ворот, и отец позволил ей ехать верхом на Лореоне рядом с ним, в окружении гордых стражников Ланнистеров. Хотя она провела значительную часть детства в Ланниспорте, западный город казался крошечным рядом с огромной столицей – и он был намного чище.
Королевская Гавань полнилась тысячей запахов, сливавшихся в отвратительную вонь, во всяком случае для двенадцатилетней девочки, которая не была в городе шесть лет. Когда она была маленькой, это было великое приключение. Теперь она ехала в свою тюрьму. Люди на улицах останавливались и глазели на них, и хотя раздалось несколько приветственных криков, славивших десницу короля, некоторые смотрели мрачно и что-то бормотали. Джейми не знала слишком много о нынешней репутации своего отца, и ее обеспокоило, что совершенные незнакомцы могут смотреть на их герб с презрением.
Она ярко улыбалась и махала бедняцким детям в грязных обносках, которые разглядывали ее из-за углов, не обращая внимания на других. Она львица Утеса, и ее не волнует мнение других. Все, что было важно – какое впечатление она произведет при дворе. Наступила осень, но было еще достаточно тепло, чтобы ходить по улицам Королевской Гавани без плаща, и рукава багрового платья Джейми едва достигали ее локтей. Она ненавидела ездить в седле по-дамски, но в ее широких юбках было невозможно иначе ездить верхом, к тому же на ее ступнях были тонкие туфельки, а не полагающиеся случаю сапоги.
В коридорах Красного Замка на вершине Холма Эйгона было прохладнее, но не намного. Двор был еще наполнен летней роскошью, а деревья в садах и двориках только начали покрываться желтыми, красными и янтарными листьями. Красные стены высились так высоко, что Джейми казалось, она может увидеть только половину всего неба.
Джейми представили королю и королеве в тронном зале, и она едва узнала Эйриса Таргариена. Его серебристые волосы отросли еще длиннее, они были спутаны и неухожены, на его лице были морщины, которых не было шесть лет назад. Мужчина чуть старше тридцати, он выглядел старше на десятки лет. Королева Рейла казалась такой же, как раньше, худой и бледной, хотя она и гордо подняла голову, когда объявили о явлении Тайвина Ланнистера, десницы короля, Хранителя Запада, и леди Джейми Ланнистер.
– Так это милая дочка Тайвина, – король не улыбался, глядя на нее. Джейми поднялась из глубокого реверанса и на секунду дерзко взглянула на него, пока острый взгляд отца не заставил ее опустить глаза. – Она очень... Загорелая, – наконец решил Эйрис, его голос сочился ядом. – А волосы как спутаны... Ты уверен, что это твоя дочь, а не какая беглая молочница?
Наблюдавшие придворные разразились хохотом и зашептались, и хватка отца на ее плече стала сильнее.
– Она кажется прелестной девочкой, – наконец тихо сказала королева. – Надеюсь ваше время здесь будет приятным, миледи.
Джейми взглянула на королеву, бледную, напудренную, явно не желающую сидеть рядом со своим мужем, который, как все говорили, становился безумнее с каждым днем, с тех пор как покинул Сумеречный Дол. Она выглядела слабой, напуганной, беспомощной. Джейми видела в ней свое будущее и ненавидела ее за это. Но она все же улыбнулась и грациозно преклонила голову.
– Благодарю вас, ваша милость.
В первую ночь Джейми в Башне Десницы отец как всегда был занят, и закончив приглядывать за тем, как распаковывают ее вещи, Джейми умирала со скуки. Все же, ее планы по исследованию замка пришлось отложить, потому что явился посланец в черно-желтой ливрее Баратеонов: лорд Стеффон и леди Кассана из Штормового Предела были при дворе, и они приглашали ее отужинать с ними.
Джейми знала, кто был лорд Стеффон – он был другом юности отца, у него было три сына, старший из которых был уже почти взрослым. Но она никогда не бывала в Штормовых Землях, и если когда и встречала лорда Баратеона, то не помнила об этом. И она уверилась, что точно не встречала его, когда ее пригласили в богато обставленные комнаты, предназначенные для него и леди Кассаны – потому что Стеффона Баратеона невозможно было бы забыть.
Лорд Стеффон был высок, крепко сложен, у него были черные волосы и такая же борода, с проблесками серебра. Джейми не была уверена, от возраста это или потому что его мать сама была Таргариен – лорд Стеффон был кузеном короля и королевы. Его глаза были необычно темного оттенка синего, почти фиолетового, при вечернем свете тяжело было сказать точно. В любом случае, он был очень красивым мужчиной, с густыми бровями, коротко постриженной бородой и квадратным лицом. Он широко улыбнулся, увидев ее, и сам усадил ее за стол.
Леди Кассана была маленькой, во всяком случае, рядом с мужем. Она не была красива, критически отметила Джейми, но точно была миловидна, с каштановыми волосами, лицом в форме сердечка, и яркими зелеными глазами, хотя они были скорее чуть более голубоватыми, чем глаза самой Джейми. Она, как и ее муж, охотно улыбалась, и поприветствовала Джейми весьма радушно.
– Да ты просто красавица! – это были первые слова, что произнесла темноволосая женщина.
Джейми хотела было оскорбиться, но Кассана Баратеон была так очаровательна, что трудно было ее невзлюбить.
– Какая жалость, что мы не могли встретиться с детьми Тайвина раньше, – согласился Стеффон. – Но Утес Кастерли так далеко от Штормового Предела, – он рассмеялся.
Джейми не могла поверить, что такой легкосердечный человек мог быть другом ее отца, который, казалось, не умел смеяться. И все же, она не могла быть грубой, и к тому же их искренне интересовало, что она хотела сказать, а это бывало так редко. Джейми привыкла, что на нее не обращали внимания или отмахивались от нее, как от глупой маленькой девчонки, всегда предпочитая говорить с ее братом. Баратеоны были добры к ней, и они не были даже ее семьей.
Они объяснили, что собирались отправиться морем в Волантис, в один из легендарных Вольных Городов, чтобы найти для принца Рейгара невесту валирийской крови. Услышав о невесте принца, Джейми тут же приободрилась, к тому же ее заинтересовал Волантис, о котором она столько слышала.
– Это правда, что там ездят верхом на слонах, а не лошадях? – спросила она. – И что у них нет львов и волков, а есть тигры? И обезьяны? И что никто никогда не ходит по земле?
Баратеоны весело переглянулись, прежде чем начать отвечать, хотя они и признались, что не бывали в Волантисе ранее. Джейми была зачарована, увлекшись рассказами о жаре такой сильной, что сам воздух казался потным, о слонах на улицах, татуированных рабах на каждом шагу, о Древней Крови Валирии, о джунглях, в которых по ночам бродили тигры.
Джейми ела мало, так она была увлечена, но к ее удовольствию, ей позволили чашу вина, и ужин затянулся запоздно, пока огонь не начал гаснуть, и комнату не начал заполнять холод от ветра с балкона с противоположной стороны комнаты. У Джейми болело горло, так много она говорила и смеялась. Она не была так счастлива и весела с самого отъезда из Утеса Кастерли. Леди Кассана обняла ее, словно любимую племянницу.
– Уверена, ты хорошо управишься при дворе, – она со значением посмотрела на Джейми. – Пусть сама ты в том неуверена. Королева с радостью примет твою компанию, и мне кажется, ей будет лучше с юной девочкой рядом. Сама знаю, что такое, когда у тебя только сыновья, – она улыбнулась.
Джейми пожелала ей доброго пути, и лорд Стеффон сам проводил ее до ее комнат. Она чувствовала себя совсем настоящей взрослой леди, держась за его мускулистую руку, и когда они подошли к ее дверям, он остановился.
– Вы совсем как ваша мать была в вашем возрасте, миледи. Надеюсь, ваш отец это понимает.
Джейми никогда не сравнивали с ее матерью в чем-либо, кроме внешности. Прямота этого мужчины ее поразила, и она помедлила, прежде чем кивнуть.
– Я... я тоже на это надеюсь, милорд.
– При удаче, мы вернемся в Штормовой Предел к концу года, – сказал лорд Стеффон. – Вы с вашим отцом всегда будете радостно встречены. Моя леди-супруга обожает развлекать гостей, как я думаю вы уже поняли сегодня.
Джейми хихикнула, открывая тяжелую дверь в свои комнаты и помахала на прощание лорду Стеффону, который спустился по ступеням вьющейся лестницы. В ту ночь она спала хорошо, хотя когда она проснулась поздно утром следующего дня, она на некоторое время испугалась, пока не вспомнила, что больше не в Утесе Кастерли. Она быстро оделась и после скорого завтрака поспешила в сады. Зима была близко, пусть и приближалась она медленно, и она собиралась с пользой провести оставшиеся теплые дни, потому что кто знает, сколько лет зимы она будет заперта внутри. Прежняя зима, случившаяся в год рождения Тириона, длилась три года, и ребенку это казалось вечностью. Она могла только представить, какой пыткой будет эта.
В королевских садах было намного больше цветов и деревьев, чем лесах вокруг Утеса Кастерли, хотя цветы и фонтаны не произвели на Джейми впечатления. Она отчаянно хотела отправиться верхом в Королевский Лес, но она больше была не дома, ей будет нужно разрешение, и сопровождение, и присмотр – счастье уже, что отец решил, что она уже достаточно выросла для компании септы, хоть от этой горести она была избавлена.
Она бродила сквозь ряды фиолетовых лобулярий, солнечного золотарника, бледно-розового вереска, голубого аконита, персиковых хризантем и алых ромашек. Они приятно пахли, но не были интересными. Джейми вспомнила, как она делала венки с Меларой и Джейн, и задумалась, увидит ли их когда-нибудь снова. Не заботясь о своих юбках, она присела и начала плести себе венок, и так ее нашли королева и маленький принц.
Визерис был ребенком двух лет, и Джейми никогда раньше его не встречала, и она удивленно моргнула, когда к ней подбежал сереброволосый мальчик. Он был маленьким и худеньким, но его глаза были необычными даже для Таргариена – такого бледного оттенка фиолетового, почти лилового, совсем не как у его матери, которые были цвета индиго. Только намного позже Джейми поняла, что у Визериса были глаза его отца, но маленький носик и надутые губы достались ему от матери.
Рейла была недалеко, ее дамы и стражники стояли чуть поодаль. Отец говорил Джейми, что у королевы теперь было меньше дам, чем во времена ее юности, потому что король немногим доверял общество юного принца. Рейла не была одета в черно-красное платье, которое Джейми видела на ней в прошлый раз, а более светлое и легкое платье цвета бледного аметиста, с золотой вышивкой на плечах и лифе. Она приподняла юбки, приближаясь мелкими, приличными леди шагами, и почти застенчиво улыбнулась Джейми.
Визерис выхватил горсть ромашек, которые сорвала Джейми, и показал их матери, улыбаясь:
– Мама! Смотри!
Слишком поздно Джейми поняла, что королева может быть недовольна, что кто-то рвет ее цветы, но Рейла не выглядела раздраженной или сердитой.
– Когда я была юной, я тоже любила это делать, – сказала она Джейми. – Больше всего я любила лобулярии.
– Мне нравится золотарник, – неуверенно сказала Джейми. – Но лобулярии тоже красивы, ваша милость.
– Золотарник подходит к твоим волосам, – заметила Рейла, и когда Визерис дернул ее за юбку, подняла его на руки.
Она действительно выглядела очень болезненной, заметила Джейми, глядя на ее тощие руки и костлявые ладони. Платье обнажало ее шею и ключицы, которые выпирали на бледной коже, которая в солнечном свете казалась белее снега.
– Мы с твоей матерью часами бродили по этому саду, – продолжила королева. – С принцессой Лорезой. Мы были неразлучны.
Джейми слышала сплетни, что ее мать отлучили от двора вскорости после свадьбы с отцом, хотя она и не знала, почему. Но если королева и сердилась на Джоанну Ланнистер, теперь она этого не показывала.
– Твоя мать из нас была самой храброй, – с улыбкой призналась Рейла. – А Лореза – самой умной. Я же... Ну, полагаю, я была самой застенчивой, – ее улыбка стала горькой.
– Уверена, вы были самой доброй, ваша милость, – сказала Джейми. – Все говорят о вашей доброте.
– Быть доброй ничего не стоит, – ответила Рейла, взъерошивая бледные локоны Визериса, ее взгляд был отстраненным. Она посмотрела на Джейми и словно встряхнула себя, отгоняя какую-то мечту, и поставила Визериса на ноги, на что он капризно запищал. – Должно быть, вы голодны, уже минул полдень. Не желаете ли пообедать со мной, миледи? Я всегда с удовольствием слушаю об Утесе Кастерли.
Джейми немедленно встала: никто не отказывает королеве Вестероса, и она потянулась, чтобы выбросить венок, но Рейла перехватила его, прикоснувшись к ее рукам, ее кожа была прохладной и нежной.
– Оставьте его, леди Джейми. Когда вы станете взрослой, вы будете жалеть, что не делали их чаще.
В следующие месяцы Джейми с неохотой признала, что каким-то образом, как бы странно это ни было, наладила какое-то родство с королевой, которая, казалось, словно была не старше ее. Когда пришли новости о корабле Баратеонов, затонувшем в Заливе Погибших Кораблей, они плакали вместе, пусть Рейла знала Стеффона Баратеона всю свою жизнь, а Джейми провела с ним и его женой всего один вечер.