Midas is king and he holds me so tight

Хайгарден произвел на Джейми положенное впечатление, когда она вышла из кареты, держа на руках дочь. В детстве она никогда не бывала в Просторе, и это ее почти опечалило, когда она увидела его в его летнем великолепии: воздух был наполнен ароматом тысяч разных цветов, поля отливали золотом под жаром солнца. Люди были довольны и счастливы, и почему бы и нет? В королевстве царил мир, и лето еще не показывало признаков окончания. Перед процессией, входящей в великолепный замок из белого камня, пролетела бабочка, и Мариам хихикнула, попытавшись ухватить ее пухленькой ручкой. – Ты слишком медленная, милая, – с улыбкой сказала ей Джейми и поцеловала малышку в бровь. Лиза и Мелара шли за ней вместе со своими детьми. Лиза была на шестом месяце, и Джоанна бежала вприпрыжку рядом с ней, пятилетняя девочка с сильной волей, ее медные локоны отливали на солнце. Герольду был один год, и он был на руках матери, любопытно разглядывая все вокруг. Он был так похож на Сериона, что Джейми почти нервничала, когда ей приходилось иметь с ним дело. Мелара уже пять лет была замужем, и у нее было две дочери, близнецы, Ханна и Петра, одна темноволосая, как мать, другая темно-рыжая, как отец. Они обе унаследовали от матери склонность покрываться веснушками под солнцем, и Джейми предполагала, что к концу их визита они будут ими покрыты полностью. Был еще и мальчик, Герард, которому едва исполнилось полгода, у него были темные волосы матери и сильный нос, как у отца, который на лице младенца казался чужеродным. – Это самое прекрасное место, что я когда-либо видела, – пробормотала Лиза, когда Тиреллы высыпали навстречу, чтобы поприветствовать их. Их было очень много, возможно не так много, как всех родственников Ланнистеров, но близко к этому. Они были красивой семьей, у многих из них были густые каштановые волосы. Взгляд Джейми же был сосредоточен на той, что была причиной их визита – пышной девице, хихикавшей и шептавшейся с кузинами. Янна Тирелл была младшей дочерью покойного Лютора Тирелла, и младшей сестрой Мейса Тирелла, человека, который многие месяцы держал в осаде Штормовой Предел, сняв ее только при приближении армии Неда Старка. Ей было пятнадцать, у нее было круглое лицо, на котором легко появлялась озорная улыбка, ее локоны свисали ниже плеч. Не такая красивая, как Алерия Хайтауэр, высокая и стройная жена Мейса, но все же хорошенькая девушка. Джон Аррен предложил в жены Станнису Селису Флорент, но Джейми быстро положила этому конец. Брат Роберта мог воспринять брак с Флорентами как оскорбление, и к тому же она однажды видела юную Селису Флорент. Даже если позабыть грубые шутки о ее внешности, Джейми заметила, что она была из тех девиц, что в семнадцать ведут себя как в семьдесят. Она была такая же гордая, как Станнис, нетерпеливая и легко раздражающаяся, и ее явно не привлекала жизнь при дворе. Конечно, признавала Джейми, Станнис был в этом на нее похож, и его поведение считалось приличным только потому, что он был мужчиной и могущественным лордом. Но впрочем, Джейми видела, что это будет неподходящий брак. Станнису лучше подойдет девушка с сильным характером, верно, но она должна быть более добросердечной и располагающей к себе, чем он, потому что, боги ведают, этот человек предпочитал не заводить друзей, когда можно завести столько врагов. Несправедливо было думать, что хоть какая-то женщина сможет изменить его натуру, но с точки зрения практичности, предпочтительно будет найти ту, кто его уравновесит. Она очень надеялась, что оценка Мелары относительно Янны Тирелл была правильной, а Роберта не волновало, на ком вообще женить Станниса, главное, чтобы она была высокорожденной и из могущественной семьи Простора. Они срочно нуждались в таком браке, чтобы успокоить волнения. Она оглянулась на Станниса, который стоял рядом со своими братьями, выглядя так, словно был на военном совещании, а не встречался со своей невестой. Он поймал ее взгляд и по привычке нахмурился. Джейми ярко улыбнулась ему, про себя надеясь, чтобы он, пусть даже не улыбался, хотя бы не выглядел сердитым остаток дня. Мейс уже поприветствовал Роберта, болтая с ним так, словно они были старыми друзьями, а не воевали друг с другом когда-то. его жена Алерия стояла позади, со своими детьми – Уиллас, старший, был тихим мальчиком почти четырнадцати лет, Гарлан, пухлый мальчик девяти или десяти лет, дразнил Лораса, третьего сына с длинными каштановыми локонами, которому было от силы три или четыре, а еще была маленькая Маргери, которая держалась за брюки Уилласа, пока он не поднял ее на руки. Леди Оленна Тирелл, печально знаменитая мать Мейса, выглядела сварливой маленькой сгорбленной женщиной, чьи седые волосы были уже почти белыми. Джейми подошла к Алерии, чьи бледно-светлые волосы были заплетены в элегантную косу, свисающую по спине, и попыталась подавить в себе зависть при виде стольких детей. Всего три месяца назад она потеряла ребенка. Конечно, на тот момент нельзя было сказать, был это мальчик или девочка, но во снах Джейми это был маленький мальчик, с темными волосами и лицом Роберта, но с ее зелеными глазами. Когда он говорил, он говорил как ее брат, и она просыпалась с криком. Если бы беременность продолжалась, она была бы уже заметна, и все бы видели, что она гордая мать будущего принца или принцессы. Она обожала Мариам всем сердцем, но чем дольше она не могла родить Роберту сына, тем громче становились шепотки, тем более что Станнис все еще назывался наследником Роберта. Роберт обожал Мариам, и Джейми не думала, что он стал бы лишать свою дочь короны, если бы она рожала только девочек, но остальные королевства были бы недовольны, если бы корона досталась женщине. Джейми хотела этого не больше других. Она могла быть королевой, но она не хотела этого груза на плечах маленькой Мариам. Пусть она остается принцессой, невинной, милой и непонимающей последствий власти. Но если Янна родит Станнису сыновей, сильных мальчиков Баратеонов... Джейми явственно представляла себе, как плетутся заговоры с тем, чтобы посадить на Железный Трон племянника Роберта. – Ваше величество, – уважительно сказала Алерия, грациозно приседая в реверансе. Она явно была куда более покорной, чем ее муж. Они казались удачно подобранной парой: Мейс был красивым мужчиной, хотя он уже изрядно набрал веса после Восстания, а Алерия находила силы в своих детях. Мальчики поклонились, даже маленький Лорас, и Джейми рассмеялась, когда Маргери мило опустила головку: девочке было не больше трех лет. – Простите меня, ваше величество, что я больше не кланяюсь и не приседаю, – сухо сказала леди Оленна, глядя на Джейми прищуренными карими глазами. – В моем возрасте это вредно. – Конечно, миледи, – сладко ответила Джейми. Здесь она должна была быть уверенной в себе, спокойной юной королевой. Любой признак расстройства или неудобства – и они вцепятся в нее. – Я так рада, что наши семьи объединяются. – Да? – резко переспросила Оленна. – Не знала, что юный Станнис отчасти Ланнистер. Он точно не выглядит на это похожим. В Хайгардене не было недостатка в еде, удобных комнатах, менестрелях, певцах и шутах, лошадях, садах и дамах. Более всего, в дамах. Джейми казалось, что она окружена: здесь были Алерия, Оленна, Мина Тирелл, теперь Редвин, средняя сестра Мейса и Янны, которая выглядела так, словно была сестрой своего мужа Пакстера Редвина, и их кузины леди Элин Норидж, и леди Лиа Серри, и леди Лиза Мидоуз, и леди Виктария Тирелл, и леди Алис Бисбери... Джейми и не старалась их различать, она просто ездила с ними верхом и на соколиную охоту. Роберт пытался запретить ей это после потери ребенка, что привело к еще одной жестокой ссоре. Если они вообще разговаривали во время свадьбы, то только чтобы не начались разноситься слухи, что их брак уже разваливается. Уже достаточно было разговоров о его блуде. По крайней мере, дамы Тирелл были приятным отвлечением от ее забот. Слово "приятный" было бы преуменьшением, чтобы описать их образ жизни. Их дома были богаты, их положение закреплялось заключением нового брака, и они безостановочно источали лесть, распевая хвалы красоте Джейми, ее умению ездить верхом, ее умению управляться с луком. Они ахали над Мариам, и Джейми могла признать, что ее радовало, когда она смотрела, как Мариам и Маргери вместе играют в цветах. Она хотела, чтобы у Мариам было это, легкое, беззаботное детство под солнцем. По крайней мере, у нее были оба родителя, которые любили ее, что было намного больше, чем когда-либо было у Джейми. Мысль, что она умрет при родах и оставит Мари без матери, приводила ее в ужас. Сама свадьба была шикарным событием, ее справили в легендарной септе Хайгардена, первой, построенной в Вестеросе. Станнис, который, как знала Джейми, не был религиозен, и возможно, у него были важные причины отринуть богов, после всего того, что он перенес, торжественно произнес клятвы. Если Янна Тирелл и была недовольна, что выходит замуж за менее красивого, менее высокого, более холодного брата Роберта, она этого не показывала, сияя улыбками в своем восхитительном платье и розах в ее волосах. Казалось, так давно такой же полной надежд невестой была Джейми. Последовавший за свадьбой пир играли в садах, и Джейми держала свой собственный двор за столом, где сидели одни женщины, наслаждаясь вином и тем, что маленьких детей, включая Мариам, уже отправили спать. Лиза была в лучшем настроении, чем когда-либо в последнее время, скорее всего потому, что почти все время визита она держалась подальше от мужа, да и к тому же, так как она могла родить еще одного сына, Серион был с ней в последнее время помягче. – Можно было бы подумать, что он с большим нетерпением будет ждать провожания в постель, – прошептала Мелара, когда они с Джейми разглядывали Станниса и Янну. Янна довольно живо что-то рассказывала Станнису, и он, казалось, разрывался между раздражением от того, что считал "бабской болтовней", и удивлением, что хорошенькая пятнадцатилетняя девушка долгое время с ним разговаривает. – Тише, – прошептала в ответ Джейми. – Она выглядит довольно счастливой, скорее всего, потому что ее брат велел ей улыбаться всю ночь, но думаю, они станут хорошей парой. Вряд ли он теперь сможет жаловаться, раз Мейс Тирелл отдал ему свою малютку-сестру. Она отвернулась от пары и повернулась к Роберту... Вернее к месту, где Роберт сидел. Теперь он исчез, и когда она позвала одного из его сквайров, она все поняла, когда мальчик покраснел. Лиза смотрела на нее с беспокойством, и Мелара тут же вовлекла Мину Тирелл в неловкий разговор. Но Джейми отлично видела жалость, с которой смотрела на нее Элин Норидж. Что-то в ней вскипело. Ее жалели... Какая-то Норидж! Они знали. Все. Все знали, что Роберт где-то трахал одну из Тиреллш, или Флорентшу, или Редвиншу, или Роуэншу, а может одну из служанок или девок Флауэрс, которые тут кишмя кишат. Унижение, вот что ее сломало, а не понимание, что он снова был ей неверен. Они были на свадьбе его брата, окруженные самыми высокородными лордами. Это не то, чтобы он убрался в город и забрел там в бордель. Тут все было иначе. Позже она узнала, что это была Делена Флорент. Еще позже, она узнала о беременности девчонки, о ребенке, зачатом под ветками и стеблями великолепного зеленого лабиринта Хайгардена. Но тогда, это была летняя ночь, и когда все увидели, как королева уходит с пира, когда призывы к провожанию в постель еще даже не раздались, все решили, что она в стыде удалилась в свои покои. Вместо этого, Джейми ушла в лабиринт. Если кто-нибудь и видел, как Серион последовал за ней, никто ничего не сказал. Возможно, думала Джейми много лет спустя, они решили, что он пошел ее утешить. В принципе, именно это и случилось. Дневная жара наконец начала спадать, и ветерок шевелил листья наверху. Куда бы не посмотрела Джейми, все вокруг было зеленым. Совсем как в Королевской Гавани, где куда ни посмотри, все было красным. По крайней мере, здесь она была одна. Звуки пира угасали вдали, и она слышала только пение птиц и насекомых. Джейми уже давно не бывала настолько одна. Она и не замечала, как скучала по этому. Она всегда была кем-то окружена, всегда в чьем-то обществе. Она не могла даже поехать кататься верхом одна, как могли мужчины. Нет, королеву надо защищать, за ней нужно следить, держать ее взаперти. В золотой клетке, но тем не менее, клетке. Ей хотелось упасть на землю и кричать в голос, как ребенку. Она хотела убежать. Но ей некуда было бежать, негде прятаться. Им надо было выбрать другую жену Роберту. Отец был неправ. Он никогда не был прав. Джейми не годилась в королевы, в чьи-либо жены. Если она и была кому-то предназначена, ну, если ей и было суждено быть с мужчиной, она знала, кто этот мужчина, и чего стоит цена любви к нему. – Джейми. Она не обернулась. Руки ее брата обернулись вокруг ее талии, так, словно были для этого предназначены. Она чувствовала его дыхание на своей шее. Джейми просто стояла. Она хотела ударить его, накричать на него, сказать, что это он во всем виноват. Но отец выстроил для него путь, как и путь для нее, и никто из них, несмотря на славящуюся в истории храбрость Ланнистеров, не посмел ему противоречить. Кроме одного случая. – Скажи мне, чтобы я ушел, – резко сказал Серион. Его рот уже был у ее шеи. Хватка на ее талии усилилась. Ей надо было отстраниться, приказать ему уйти, но все вокруг было зеленым, и она представила себе, как Роберт стонет, проливая свое семя в какую-то девку. Звал ли он своих шлюх Лианной, или только ее? Звал ли Серион Лизу Джейми? Какая разница. Теперь все это казалось детской игрой, когда дети гоняются друг за другом, по кругу, по кругу. В этом лабиринте все казалось каким-то древним и далеким. Как будто это была богороща. Гарденеры, от которых произошли Тиреллы и прочие в просторе, они молились Старым Богам. Джейми задумалась, что Старые Боги думали о братьях и сестрах, возлегавших друг с другом. Это были боги, которые требовали жертв. Может быть они бы и одобрили. – Джейми, – опять позвал ее Серион, словно моля, и она чувствовала его через свое платье. В ней дурнотой поднялась ненависть, но это было знакомое чувство, к которому она уже давно привыкла. Которое почти ждала. Ее руки опустились к его рукам, и она вцепилась в него ногтями. Он не отпустил, и она повернулась к нему в его наполовину объятье, наполовину хватке, и, совсем как когда-то в детстве, не было понятно, кто из них кого первым поцеловал. Потом они вытаскивали листья из волос друг друга, молчаливо и аккуратно, пока в небе загорались первые звезды.