Калопсия

      Когда они появились впервые, они были снами, танцевавшими у него в голове в ночные часы. Видениями, из-за которых сердце стучало и прыгало, тело болело и покрывалось потом, капавшем на простыню. От них оставалась дрожь, пробегавшая по позвоночнику и заставлявшая трястись от неконтролируемого беспокойства.       Они не были значимы для него. Он никогда не мог понять, что произошло, и не мог вспомнить, что заставило его так испугаться. Они были мимолётными мечтаниями, лишёнными приятности, фантазиями, холодившими кровь. Из-за них он беспокоился, но недостаточно, чтобы озвучить их существование.       Так было до тех пор, пока они не стали появляться в часы бодрствования; он начал бояться. Они стали настоящими. Осязаемыми. Он мог вспомнить, что произошло, он мог вспомнить, из-за чего у него застыла кровь, из-за чего он чуть не закричал в середине урока физкультуры. Они объясняли, почему он оставался наедине с ужасом и паникой под тёмным покровом ночи.       Они стали настолько реалистичными, что он едва мог назвать разницу между своими сумасшедшими галлюцинациями и реальностью, в которой он жил. Был ли это сон наяву, или это реальная жизнь пыталась отделить его измученный разум от выдумки?       — Одд? — окликнул голос с нотками беспокойства. Одд поднял голову и посмотрел на блондина повыше ростом, сидевшего на стуле перед ним. Он не слушал речей Джереми... о чём тот вообще говорил?       А. Точно. Джереми рассуждал о том, что атаки X.A.N.A. набирают силу с угрожающей скоростью. Он пытался найти причину внезапному скачку мощности.       — Я слушаю, Эйнштейн, — бодро сказал он. Джереми закатил глаза. Тревога исчезала так же быстро, как способность Одда сказать, что реально, а что нет.       — О, правда? Тогда, я уверен, ты сможешь повторить то, что я только что сказал, верно?       Одд в замешательстве побелел; взгляды серо-коричневых, словно земля, глаз Юми и тёмных, как кора дерева, глаз Ульриха устремились к нему. Яблочно-зелёные глаза Аэлиты тоже смотрели на него, а холодный взор Джереми сверлил его с математической точностью, с которой мог соперничать только компьютер.       Его спас сигнал тревоги, возвещающий писком о новой атаке. Джереми отвлёкся и хмуро перевёл глаза на остальных троих, находившихся в помещении. Одд был спасён.       — Идите к сканерам, ребята. Я буду держать вас в курсе событий.       Четыре воина кивнули и помчались к лифту в Лиоко. Ульрих нажал кнопку, и они спустились на нижние уровни, волновавшие и пугавшие Одда одновременно.       Они подошли к сканерам, и Одд с Ульрихом отступили назад, чтобы дать девочкам виртуализироваться. Это был способ, придуманный ими: перемещаться по двое за раз по системе напарников, подобно той, что применялась в школе. Как показала практика, порой она бывала довольно эффективной.       Двери открылись, и два мальчика вошли внутрь; перед этим Ульрих бросил на друга озабоченный взгляд. Одд проигнорировал его и стал наблюдать, как смыкаются двери.       — Сканер: Ульрих. Сканер: Одд.       Порыв ветра взъерошил его волосы, и знакомый холодок пробежал по его спине. Кровь застучала, сердце забилось быстрее в ожидании.       — Виртуализация.       Сразу же после того как Ульрих упал на землю, Одд материализовался и приземлился на четвереньки, словно кот. Его хвост дёрнулся, когда в воздухе, испугав четвёрку подростков, загудел голос Джереми.       — Башня на западе от вас. Я пришлю транспорт через секунду.       Они терпеливо выжидали, пока он продолжит говорить. Послышался вздох досады, и Джереми снова передал плохие новости.       — Извините, ребята, но вам придётся пройтись пешком: X.A.N.A. не позволяет мне запустить программу.       — Не беда, — махнул Одд. — Как в старые добрые времена.       — Не совсем то, к чему я бы хотела вернуться, — проговорила Юми, а Аэлита лишь пожала плечами.       — Не будем терять времени, — хмыкнул Ульрих, и команда в согласии бросилась в сторону, которая, как предположил Одд, являлась западом.       Они были в горном секторе, его любимом. Местность дикая, беспорядочная и фиолетовая, как и он. Лесной сектор близок сердцу, но с точки зрения волнения и острых ощущений горы были прекрасным местом.       — Я её вижу, Джереми! — сообщила Аэлита, и на горизонте чётко вырисовался белый столб. К несчастью, как и очертания существ, которые приносили им несчастья с самого первого дня.       — Осторожнее. Три блока и три краба ждут вашего прибытия.       — Ой, да ладно, — ухмыльнулся Одд. — Я встречал девочек-скаутов посильнее этих монстров.       — Не каркай, — предупредил Ульрих. Одд лишь усмехнулся.       Наконец они достигли того места, где существа почуяли их присутствие. Блоки разбежались и засеменили на своих маленьких ножках к подросткам. Крабы остались на защите башни, а блоки пытались выманить их.       Одд фыркнул, двинувшись вперёд и бросившись к блоку, прежде чем другие смогли бы добраться до него. На данный момент он проигрывал соревнование по количеству уничтоженных монстров; у Юми с Ульрихом была ничья. Последнее, что он помнил, — он уложил десятерых.       Блок повернулся к нему, монстры зарядили орудия, и, прежде чем Одд успел увернуться, в него выстрелил красный луч. Удар пришёлся прямо в грудь, и Одд почувствовал жар вместо удара током, как обычно бывало.       Сильная боль охватила бока, конечности бросило в мучительную дрожь. Перед глазами всё размылось, и он повалился на землю; его сознание помутилось.       — Джереми! — воскликнул голос. Это Аэлита вскрикнула, когда мальчик в голубом, разозлившись, пошагал по улице. Лил дождь; Ной, наверное, строил свой ковчег, пока тяжёлые капли падали в нескончаемом количестве.       Дороги намокли, волосы Джереми прилипли к лицу, одежда покрылась тёмными пятнами. Он сердился, его лицо искривилось в гневе, его глаза сверкали, будто молнии. Вдалеке, словно хлыст, ударил гром.       Белые огни пронзили тьму сумерек, мрачные облака закрыли небо. Тихий вибрирующий шум, который не получалось описать правильно, дошёл до его ушей, и Джереми обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как капот машины врезается в его тело.       Одд закричал, и его пронзительный голос прорезал тишину вокруг него. Он встряхнулся и попытался взять себя в руки; ужас мучил его тело, и он чувствовал себя скованным. Что-то твёрдое давило на него, а ему нужно было уйти. Джереми! В порядке ли он?!       — Одд! — позвал голос. — Успокойся!       Руки сдавливали плечи, пальцы прижимали его к холодной земле. Глаза цвета древесной коры встретились с его собственными, и расстроенное зрение разглядело каштановые волосы и зелёную одежду.       Ульрих склонился над ним, сидя рядом на коленях, Юми пристроилась с другой стороны, а Джереми и Аэлита были перед ним. Он перестал шевелиться и совсем затих в изнеможении, и понял, что это были его друзья. Что произошло? Почему он на земле?       — Одд, всё хорошо? — спросила Аэлита.       — Ты от нас что-то скрываешь? — поинтересовался Джереми.       — Что? — сказал Одд; у него кружилась голова. Юми с Ульрихом переглянулись, а потом Ульрих прочистил горло.       — В тебя выстрелили на Лиоко, и ты девиртуализировался. Джереми материализовал тебя, но ты так и не вернулся в лабораторию.       — Мы остановили X.A.N.A. и дезактивировали башню, а когда мы вернулись, нашли тебя тут без сознания, — пояснила Юми, продолжив слова Ульриха. — Что случилось?       Одд покачал головой.       — Я не знаю.       Джереми, казалось, не удивился.       — Одд, нам надо знать, если вдруг это снова произойдёт. Нам очень нужна была твоя помощь.       — Ну и чего, обвините меня в том, что я упал в обморок, чтобы не сражаться на Лиоко? — огрызнулся Одд и зажал рот рукой. Он не хотел этого говорить.       Глаза Аэлиты расширились.       — Нет! Мы просто беспокоимся за тебя, Одд. Мы хотим убедиться, что ты в порядке.       Одд потёр виски, пытаясь придумать, что сказать. Видение впервые было таким подробным. До этого он никогда не мог видеть лица людей или узнавать голоса. Реальность ситуации нарастала.       — Одд? — окликнула Юми, отвлекая Одда от своих мыслей.       Он весело улыбнулся и поднял большие пальцы вверх.       — Не волнуйтесь! Я в порядке. Наверное, просто мало ел. Вы же знаете, что я проспал завтрак.       Ульрих нахмурился, но Одд, не желая спорить, стал подниматься. Они отступили, и он встал, слегка покачиваясь и чувствуя, что ноги могут подкоситься в любой момент. Почему он так напуган? Это же было не по-настоящему.       — Возвращаться в прошлое не будем, да? — спросил Одд, пока их пристальные взгляды изучали его. Он привык быть в центре внимания, но находиться под такими изучающими взглядами — не то же самое, нежели получать наказание за плохое поведение.       — Верно, — кивнул Джереми. — В нём нет необходимости. Атака X.A.N.A. заключалась в захвате завода.       — Опять? — спросил Одд и пожал плечами. На самом деле ему было всё равно. Его остановили. Это всё, что имеет значение. — Что ж, я рад, что мне не придётся снова сидеть под арестом.       Ульрих фыркнул.       — Так вот где ты был. Что на этот раз? Довёл учителей, и они не выдержали?       — В этот раз я даже не виноват, — заявил Одд. — Учителя сами напросились.       — Что ж, — заключил Джереми, засунув руки в карманы. — Думаю, надо расходиться по домам. Ведь уже пора, верно?       Юми тяжело вздохнула.       — Ага. Я бы предпочла избежать ещё одного домашнего скандала.       Пятеро подростков шли по по мосту, по канализации и разговаривали, ведь им некуда было торопиться. Они не спеша выбрались на поверхность и заметили, что солнце уже село. Луна сияла в тёмном небе, облака беспорядочно разбросались по атмосфере, словно мусор на улице.       Они пошли с Юми, чтобы проводить её до дома, а Одд просто шёл на автопилоте. Память мышц позволяла ему идти в ногу с остальными, пока в голове мелькало видение. По его спине пробежала дрожь, по коже поползла холодная сырость.       Они добрались до её дома быстрее, чем ожидали, и Одд чуть не врезался в Ульриха. Они пожелали ей спокойной ночи и отправились обратно, надеясь проскользнуть незамеченными. Одд давно наплевал на то, что его могут поймать, и пока что ему везло.       — Извини, Джереми, — начала Аэлита. — Но я на самом деле занята. У меня, как у диджея, выступление на вечеринке Эмили.       — Но мы же выделили для этого время, — настаивал Джереми — Разве найти лекарство не важнее, чем глупое выступление?       — Глупое выступление? — переспросила Аэлита. — Джереми, это важно для меня!       — Как и поиск антивируса!       — Мы не сделаем это за несколько часов, когда нам понадобились месяцы!       — Ты не думаешь, что я нашёл что-то стоящее?       Одд наблюдал, как спор быстро обострялся. Они с Ульрихом переглянулись, и шатен вздохнул:       — Ребята, давайте успокоимся.       — Нет, — заспорил Джереми, — нет, что не так с моими исследованиями?       — Джереми, может, поговорим об этом позже?       — Хорошо. — Джереми закатил глаза, отвернулся и пошёл впереди друзей на значительном расстоянии.       Аэлита скрестила руки, и Одд положил ладонь ей на плечо.       — Я уверен, он поймёт.       — Он такой упрямый! — проворчала Аэлита.       — Как и Ульрих, — заметил он, подмигивая мальчику. — Но даже тот знает, когда нужно признать свою неправоту. Дай ему время.       Аэлита мягко улыбнулась, а Ульрих в раздражении закатил глаза.       Одд поднял глаза и увидел, как маленькая капелька воды приземлилась на его нос. Спустя несколько секунд пошёл монотонный мелкий дождь. Школьники ускорили шаг в поисках какого-нибудь укрытия, но Джереми, казалось, было всё равно. Он шёл дальше, дождь мочил его волосы и одежду.       Внезапно по улицам пророкотал гром, отозвавшись громким эхом в задней части черепа, а остальные вздрогнули от неожиданности. Перечеркнув тёмное небо, молния сверкнула и исчезла в никуда. У Одда росло плохое предчувствие, и теперь он боялся того, что должно было произойти. Дежавю нахлынуло на него, словно грозовой ливень.       Белый свет омывал мрачные улицы, слегка проясняя ночные тени. Джереми не глядя перешёл улицу, его глаза были устремлены в ноги.       — Джереми! — вскрикнула вдруг Аэлита, и Одд почувствовал ужас, как только перед глазами вспыхнули видения; он знал, что произойдёт. Джереми поднял голову; машина роковым равномерным ходом двигалась к нему.       Кровь, сочившаяся из растянувшегося на земле тела, заливала улицу, смешиваясь с непрекращающимися потоками дождя.