Калопсия

      — М-да. — Одд посмотрел на них пустым взглядом. — Отстойно.       — Одд, у тебя в голове живёт какой-то паразит, который управляет твоим слухом и зрением и постепенно захватывает другие части твоего мозга. Скорее всего, ты умрёшь. Ты это понимаешь? — Джереми внимательно осмотрел мальчика, гадая, насколько серьёзны травмы головы.       — Да, — кивнул Одд.       — И ты говоришь только «отстойно»? — повторил Джереми.       — Ну да, — хмыкнул Одд. — А что я должен сказать? Проклятье? Ерунда? Дерьмо? Чёрт?       — Хотя бы изобрази немного больше озабоченности, — сказал Ульрих, скрестив руки на груди.       Они всё ещё находились в компьютерном зале, столпившись вокруг Одда, стоявшего перед ними. Он выглядел уставшим и слегка пошатывался. Они только что закончили разъяснять ситуацию невысокому блондину.       — Я не хочу умирать, — тихо сказал Одд. — А мы можем что-нибудь сделать? Если ли причины? Каковы последствия?       Джереми поправил очки и обменялся тревожными взглядами с Аэлитой, которая ответила:       — Мы думаем, что вирус вызван суперкомпьютером. Мы не знаем последствий; они могут варьироваться от галлюцинаций до потери функций конечностей или органов.       Одд присвистнул.       — Это действительно отстойно.       Юми поколебалась и заправила волосы за ухо.       — Это очень беспокоит. Если суперкомпьютер спровоцировал вирус у Одда, кто скажет, что он не может заразить Ульриха, меня, или даже Аэлиту?       Аэлита нахмурилась.       — Хороший вопрос, Юми.       — Но если X.A.N.A. нападёт, нам придётся идти на Лиоко, — возразил Ульрих. — Мы не можем не пойти, иначе Аэлиту похитят, а X.A.N.A. заберёт её воспоминания... и дело дрянь.       Одд махнул рукой, будто отгоняя муху.       — Компромисс. Не ходите на Лиоко без крайней необходимости и не валяйте дурака после окончания атаки.       Джереми прикрыл глаза, съёжившись в кресле.       — Мы даже не уверены, что причина в суперкомпьютере.       — А что ещё может изменить чью-то ДНК? — покачала головой Юми. — Что ещё может вживить вирус. Возможно, это был X.A.N.A.       — Нет. Для нападения ему нужна активированная башня, — не согласилась Аэлита. — А башня не активна.       — Несколько недель назад была активирована башня. X.A.N.A. отключил её, прежде чем мы вообще успели туда добраться... Может, тогда он и начал атаку.       — Если он отключает башню, его связь с реальным миром прерывается. Он не мог этого сделать.       Аэлита повернулась к Одду; она рассматривала мальчика, пока не остановилась на его глазах. Ульрих заметил, как переливчатые глаза Одда метнулись в сторону, когда та попыталась встретиться с ним взглядом.       — Одд! Помнишь, я говорила, что ты должен рассказать, откуда ты знал обо всём произошедшем до того, как это случилось? Думаю, сейчас самое время объясниться.       Одд потёр шею, дико озираясь в поисках чего-то, что выручит его. Когда ничего не нашлось, он подавленно вздохнул.       — Ладно. У меня были... видения. Они начались несколько недель назад, не помню когда. Сперва я думал, что это просто кошмары, и они поначалу были сильно запутанными и неясными. Я ничего не мог в них понять. Но потихоньку они становились всё чётче и чётче, я начал различать некоторые лица, может быть, голоса, и всё стало казаться более реальным.       Он глубоко вздохнул.       — Первый раз, когда я по-настоящему всё увидел, смог распознать черты и голоса людей и вспомнить информацию, был день, когда меня сбила та машина.       Джереми широко раскрыл глаза и подался вперёд. Казалось, ему не терпелось узнать больше. Ульрих видел, как Одд ёрзал под его ещё более пристальным взглядом.       — У меня в тот день было видение после удара на Лиоко. Я думаю, что, наверное, вирус вызвал странный обморок. Мне только что привиделось, как машина сбила Джереми под дождём. Я не знал, что это сбудется. А после этого было ещё больше. Я знал, что нас запрут в кладовке во время газовой атаки X.A.N.A., и поэтому я знал, что осы собьют тебя и столкнут в Цифровое море. До сих пор все мои видения сбывались.       Джереми моргнул, Юми переступила с ноги на ногу, а Аэлита выглядела ошеломлённой. Ульрих понял, что его рот открывается и закрывается, как у задыхающейся рыбы. Все уставились на невысокого блондина с читавшимися на их лицах сомнениями и тревогой.       Одда слегка трясло. Последняя фраза была не совсем правдой. Его похороны не состоялись, как и смерть Ульриха. Пока что.       — Похоже на... — Голос Юми затих, глаза опустились в пол.       — Интуицию. — Слова слетели с губ Ульриха, и Джереми выпрямился.       — И не думайте. Программа была удалена несколько месяцев назад. И вне Лиоко силы не могут проявиться. Мы все это знаем.       — Но она подходит! — воскликнул Одд. — Эти видения приходят ко мне в случайное время: иногда когда я сплю, а иногда в середине урока. Ощущается это точно так же, как появление видения. Я даже предсказываю будущее!       — Одд, это... — Аэлита потёрла глаза. — Это невозможно.       — Может, вирус похож на мутировавший код программы Интуиции, — предположила Юми. Одд указал на неё и закивал головой.       — Да! Как она и сказала!       — У нас нет никаких доказательств, что это правда, — заметил Джереми. Его очки сверкнули в свете, скрыв знакомую неодобрительную синюю сталь.       — У нас нет никаких доказательств, что это неправда, — осторожно сказал Ульрих; поза его была напряжённой, а лицо выражало явную неуверенность.       Джереми покачал головой.       — Вся эта ситуация просто абсурдна.       — Ну, как и борьба с озлившимся разумным вирусом, нацеленным на мировое господство и нашу гибель, — парировала Аэлита. — Так что это действительно по нашей части.       Джереми потёр лицо, заметно уставший и сомневающийся, но вместо этого посмотрел на каждого воина.       — Неважно. Мы с Аэлитой изучим информацию о паразите и посмотрим, к чему это приведёт. Мы не будем чинить возврат в прошлое. Не делайте ничего безрассудного, а то терпения не напасёшься. — Он смотрел прямо на Одда.       Стройный мальчик весело улыбнулся.       — И не мечтал об этом, Эйнштейн.       Гений закатил глаза.       — Пока что предлагаю вам хорошенько выспаться. Вам тут особо нечего делать.       Юми кивнула.       — Я, пожалуй, пойду. Не хочу, чтоб родители заметили, что я сбежала.       — Я отведу Одда в больницу, — вызвался Ульрих.       — Я сам могу вернуться, — запротивился Одд. Команда неодобрительно покосилась на него.       — Одд, ты едва стоишь.       — Ты не в том состоянии, чтобы идти одному. А если ты упадёшь в обморок по дороге туда? Что тогда?       — Ты чуть не упал, когда бежал по коридору. Как ты доберёшься до больницы?       Одд поднял руки, сдаваясь.       — Ладно-ладно! Мы с Ульрихом пойдём вместе!       Ульрих схватил его за плечо, добавляя стабильности к его шаткому равновесию.       — Чёрт возьми, ну конечно, пойдём. Думаю, нам стоит выдвигаться сейчас же. Нас не было некоторое время, и в больнице всё перевернут вверх дном, если узнают, что ты исчез.       Одд закатил глаза.       — Наверное.       Мальчики шли не торопясь, Ульрих старался подстраиваться под довольно медленный шаг Одда. Он еле волочил ноги и выглядел вымотанным, и Ульрих был безмерно рад, что они возвращаются. Он внимательно следил за блондином, ругая себя за то, что вёл себя как хрупкий кусок стекла, но не заботясь о том, чтобы остановиться.       — У тебя были другие видения? — спросил наконец Ульрих. Тишина в присутствии обычно буйного блондина действовала на нервы.       Одд сверлил взглядом землю, скорее всего, чтобы не споткнуться. Какое-то время он не отвечал и просто смотрел себе под ноги, слегка пошатываясь.       — Одд? — окликнул ещё раз Ульрих, мягко и аккуратно положив руку на плечо мальчика.       Одд взглянул на него, и ему показалось, что он что-то ищет. Ульрих знал, что именно. Они в ожидании молчали, пока Одд не издал глубокий вздох.       — Не пугайся, — предупредил он. — Было ещё одно. Сегодня. — Он нахмурился. — Сегодня вечером?       — С чего бы мне пугаться?       — Оно касается тебя. Потому я тебе и рассказываю. — Одд провёл рукой по своим всё ещё растрёпанным волосам, убирая с лица выбившиеся пряди. — Мы сражались с ещё одним призраком. Не знаю, что это была за атака и кого захватили, но мы были на школьной крыше. Что-то пошло не так, и... — Одд сглотнул и снова уткнулся взглядом в землю, отказываясь смотреть на Ульриха.       По телу Ульриха пробежала дрожь, как он ни старался унять её.       — И что? Что произошло?       — Ты упал со здания и, кажется, ударился головой о камни. Ты был... довольно мёртв.       Его прямота удивила Ульриха.       — Я был что?       — Мёртв. Юми плакала над твоим трупом, но я убедил её пойти на фабрику, пока продолжал драться с призраком. — Из горла блондина донёсся тихий звук, и он сердито потёр лицо. — Может, ты и не был мёртв. Может, ты просто потерял сознание, и поэтому Юми испугалась. То есть. Возможно, я неправильно понял ситуацию, или...       Ульрих и Одд шли рядом и жались друг к другу. Прохладный воздух проникал под одежду и пронизывал тело, и он чувствовал холодную кожу Одда. На мальчике была только тонкая больничная рубашка.       — Это не имеет значения, — заявил Ульрих. — Этого не случится. Ты уберёг Джереми от удара и Аэлиту от падения в Цифровое море. А теперь, когда я знаю и команда знает, мы будем готовы ещё больше.       — Наверное. — Одд слегка вздрогнул, выражая своим видом сомнение.       — И всё-таки, почему ты нам не сказал? Про видения и всё такое?       — Думал, запишете меня в сумасшедшие. — Одд невесело усмехнулся. — Джереми так и сделал. Предсказывание будущего через видения звучит немножко безумно, не находишь?       — Джереми не считает тебя сумасшедшим или маразматиком, — сказал Ульрих. — Он просто не думает, что твоя проблема в Интуиции.       — Может быть. — Больница медленно входила в поле зрения, и Ульрих нерешительно ускорил шаг. Температура, казалось, продолжала опускаться, и он не хотел, чтобы Одд заболел, когда тот уже пострадал от разрушения лёгких и внутреннего кровотечения.       — Ты боишься?       Ульрих нахмурился, взглянув в широко раскрытые глаза Одда.       — А должен?       Одд замялся.       — На кону твоя жизнь, Ульрих.       — Она всегда на кону, каждый раз, когда мы идём на Лиоко, каждый день, когда мы не можем выключить суперкомпьютер. Чёрт, даже без Лиоко я всё равно могу умереть. X.A.N.A. не был причиной того, что Джереми чуть не сбила машина.       Одд выглядел неуверенным.       — Ты прав.       — А ты боишься? В смысле, наблюдать видения, где твои друзья умирают, и думать, что это безумие, а потом они чуть не сбываются — это, пожалуй, достаточно... страшно.       Одд молчал, задумчиво смотря вдаль. Ульрих проследил за его взглядом, размышляя, смотрит ли тот на что-то конкретное. Может, так оно и было. А может, и нет.       Мальчики подошли к главному входу больницы. Стекло отражает силуэты, превращая их в зеркальную версию. Ульрих видел свою усталость и слегка багровые, почти синие губы молча дрожавшего Одда.       Ульрих толкнул дверь и ужасно обрадовался, что администраторша спит с журналом мод на груди. Они на цыпочках прокрались мимо неё, бесшумно пробираясь к лифту. Они вошли, и тепло разлилось по их телам и омыло кожу.       Через несколько минут Ульрих и Одд снова оказались в больничной палате. Всё было таким, как до их ухода. Ульрих был очень обеспокоен тем, что они отсутствовали больше часа и никто этого не заметил. Особенно если сердце Одда перед этим останавливалось. Он предположил, что это из-за того, что они оформились в низкоуровневой и, по общему признанию, довольно сомнительной больнице.       Он нахмурился. Врачи сказали, что что-то забирает огромное количество энергии. Как пиявка. Возможно, это паразит или вирус.       Он пронаблюдал, как Одд вяло доплёлся до застеленной белыми простынями кровати, волоча босые ноги по холодной плитке. Он плюхнулся, и Ульрих услышал его прерывистое дыхание.       — Спокойной ночи, Одд, — сказал он, поворачиваясь спиной и открывая дверь.       — Можешь ещё посидеть? — Усталые глаза Одда встретились с глазами Ульриха. Брюнет не колеблясь кивнул и тихо прикрыл дверь. Он вернулся к кровати и сел на один из стульев под ленивым взглядом Одда. Тот выглядел измождённым, и Ульрих не винил его: чересчур много движения, когда он едва оправился от очередной операции. Как, чёрт побери, он до сих пор цел?       Тёмная комната безмолвствовала, и Ульрих сидел совершенно неподвижно. Он прислушивался к напряжённому дыханию и, когда оно начало выравниваться, тихо закрыл глаза.