Мы совпали с тобой, совпали в день, запомнившийся навсегда. Как слова совпадают с губами. С пересохшим горлом — вода. Мы совпали, как птицы с небом. Как земля с долгожданным снегом совпадает в начале зимы, так с тобою совпали мы. Мы совпали, ещё не зная ничего о зле и добре. И навечно совпало с нами это время в календаре. Р.Р.
25 марта 2011 года. Пятница Больше всего, больше всех существующих на свете праздников, Ваня обожал свой день рождения. А в свой день рождения Ваня больше всего обожал торты. В обычные дни он не особо-то мог себе их позволить, а то так наешься и до кольца потом не допрыгнешь. А вот в день рождения можно было разгуляться и съесть сразу несколько разных огромных тортов. Ваня очень любил торты. А ещё он, кажется, влюбился в Сашу. Хотя, он вполне мог ошибаться. Ему ж сегодня только семнадцать исполняется, он ещё вообще не в курсе, может быть, что такое эта любовь. Это может быть просто сексуальное влечение, гормоны, переходный возраст или что там ещё осталось? Может, он думает о нём почти каждую свободную минуту просто потому, что Саша очень хороший человек! Может, каждый раз, когда звонит телефон, он вздрагивает и несётся со всех ног не потому, что мечтает лишний раз услышать голос Белова или же, божечки-кошечки, сходить с ним на очередную встречу. Можно ли назвать это свиданием? Нет, вы что! И наконец, может совсем не Сашина фотка с обложки какого-то модного журнала стоит на заставке ноутбука Вани. Тогда это совершенно точно никакая не любовь! Может, уважение? Да, точно, это чистой воды уважение! Череду любовных рассуждений прерывает мама, которая буквально врывается в комнату, прячась за огромным шоколадным тортом. И уже в этот момент Едешко кажется, что этот день рождения удался. Хотя, даже этот великолепный, неописуемо вкусный торт не может до конца отвлечь его от мыслей о Белове. Может, если бы Ваня всё-таки осмелился пригласить мужчину на праздник, этот день был бы ещё в сто раз лучше? Саша лениво застёгивал пуговицы на рубашке, то и дело зевая. В последний раз он спал, кажется, позавчера. Да, точно, позавчера. Поспать сейчас было единственной мечтой Белова, но они с крёстным и Саней ещё две недели назад договорились пообедать вместе. Поэтому, перебарывая внутренние голоса, которые молили его остаться в тёплой постельке, Белов медленно выдвигал свою тушу из дома. Всё пошло не так, когда он ещё и в машину-то не успел сесть. Позвонила Свешникова. Сказала, что отравилась чем-то вчера, и всё утро целуется с унитазом. Короче, её можно не ждать. Чтобы не кататься зря, Саша решил сразу позвонить крёстному и убедиться, что тот ничем не отравился и собирается показаться сегодня в его поле зрения. Мимо. – Привет, – Белов облокотился о бампер машины и закурил. – Тебя-то, надеюсь, ждать? – М-м, ждать? – немного удивлённо протянул голос на другом конце провода. – Мы собирались обедать сегодня. – Сегодня? – послышались какие-то шуршания. – Я был уверен, что это будет завтра! – А что, у тебя сегодня тренировка? – Нет, просто у Вани день рождения. Его отец пригласил меня, мы уже с ним так давно не общались. – Странно, почему это он мне не сказал, – Саша затушил сигарету и простым движением отправил её в урну. – Постеснялся, наверное, – голос крёстного показался каким-то хитреньким, и Белов невольно улыбнулся. – Уверен, он мечтал пригласить тебя, но у него смелости не хватило. – Ну что тут сказать, мальчишка. – М, Саш, раз ты всё равно уже собрался, может захочешь прокатиться со мной? И вот ситуация повторяется. Только теперь Гаранжин забыл о встрече с Сашей. Но результат и там, и там один: всё ведёт Сашу к встрече с Ванькой Едешко. С момента их знакомства прошло всего полгода, но, кажется, Белов знал о своём юном друге буквально всё. У них было несколько встреч. Они обедали, ужинали, иногда Саша захаживал на тренировки. И Гаранжин искренне удивлялся, как Белов, с его вечным раздражением и ненавистью ко всему, что движется, до сих пор выдерживал мальчишку. Владимир Петрович был уверен, что Ваня невыносимо болтлив и чересчур эмоционален. Даже за те десять секунд, что они шли от раздевалки до площадки, Едешко умудрялся рассказать целую историю. Но Саша совершенно не замечал этого за парнем. Для него Ваня был, скорее, слушателем, нежели рассказчиком. Он всегда слушал внимательно, впитывая буквально каждое слово, задавал вопросы, вступал в какие-то споры. Но чтобы вот просто прийти и начать болтать без умолку? Нет, такого не было. Может, Белов видел какого-то другого Ваню, иную его сторону? Ну или бедный мальчик пока слишком стеснялся раскрывать рот перед большим и злобным дядькой. Саше пришлось припарковать машину у соседнего дома, ибо у уже знакомого ему зелёненького домика всё было заставлено. Мгновенно пришло осознание, что он совершает большую глупость. Хотелось просто высадить крёстного, пожелать ему хорошо провести время и на всех парах рвануть домой. Когда он общался с несовершеннолетним мальчишкой наедине, это ещё куда ни шло. Но заявляться к нему на день рождения? В разгар семейной вечеринки? Это даже звучит неприлично! Ладно крёстный. Он старый друг семьи, хороший друг отца Вани, его тренер, в конце концов! А Саша? Вот Саша кто? С каждой секундой Белов всё больше полагал, что ответ на это: старый извращенец. – Ну ты чего завис? – Владимир Петрович постучал по окну. – Я не… – Саша, – пригрозил он своему крестнику, демонстративно разворачиваясь и следуя к воротам. Белов глубоко вдохнул, переводя дух, и вышел из машины. – Саша! – сотряс воздух удивлённый и одновременно невероятно радостный возглас Вани, как только новоприбывшие прошли на задний двор. Мальчишка подбежал к Белову и бесцеремонно сжал его в своих объятиях, что-то тихо приговаривая. – Как ты?.. Как… – И тебе привет, Ваня, – впрочем, особо не удивившись тому, что его проигнорировали, перебил Владимир Петрович. – Владимир Петрович, – приличия ради, Едешко обнял и тренера. – А это вот подарок твой, – усмехнулся Гаранжин, хлопая Сашу по спине. – С Днём Рождения! Повисла неловкая пауза. Кажется, шутка Гаранжина не зашла. Затянувшееся молчание прервал отец Вани, который подошёл к своему старому другу и сразу же начал с ним заинтересованный диалог. Саша облегчённо выдохнул, когда в разговор втянули и его. Ваня же, смущённый до безумия, медленно побрёл обратно к столу, где о чём-то спорили его одноклассники. – Чувак, ты хоть знаешь, кто сейчас на твоём заднем дворе? – протянул его сосед по парте, неугомонный и бесцеремонный Дэн. – Да знаю, – без особого энтузиазма ответил Едешко, бросая мимолётный взгляд на гостя, который так встревожил его друзей. – Он крестник моего тренера. Ничего личного. – Ничего личного? Ты через весь огород бросился к нему обниматься! – усмехнулась блондиночка, стоявшая возле Дэна. – Люблю я, может, – хмыкнул Ваня, пододвигая к себе торт. – Обниматься. Взяв с собой весь торт и огромную ложку, Ваня извинился перед компанией и пошёл в сторону веранды, чтобы немножко побыть наедине со своими мыслями. И со своим тортом. Но веранда уже была занята. Девушка, сидевшая на ступеньках, плакала, снова и снова перечитывая сообщение на экране разбитого телефона. – Прости, Вань, но твой день рождения просто ужасен, – у неё вырвался нервный смешок, и она попыталась вытереть слёзы. – Что-то случилось, Ди? – Едешко не на шутку перепугался. Он ещё никогда не видел слёз на глазах подруги. Иногда ему вообще казалось, что она не может испытывать какие-либо эмоции. Поэтому представить, что могло довести эту железную леди до слёз, было выше сил парня. – Я не хочу сейчас говорить об этом, – Диана принялась стирать размазанную по щекам тушь. – Лучше скажи, что случилось у тебя, – встретившись с недоумевающим взглядом Вани, она закатила глаза. – Разгар праздника. Ты припёрся с тортом на веранду уж точно не в надежде найти меня. – Да тут такое дело, – Едешко почесал затылок, соображая, как далеко он был сейчас готов зайти в своих откровениях. – В общем, не знаю, как это сказать, но я, вроде как… – Гей? О, и снова этот удивлённый взгляд, – девушка самодовольно улыбнулась, облокачиваясь о стену и скрещивая руки на груди. – Если ты собрался весь вечер сидеть тут и краснеть, как помидорка черри, то не стоило его тогда вообще приглашать. – Я не… Диана! – Ваня подавился возмущениями, прикладывая ладони к своим горящим щекам. – Котёночек, не беспокойся, уж я как никто тебя понимаю, – она бросила взгляд на свой телефон. – Рассказывай. – Ваня, ты сейчас поставил меня в ужасно неловкое положение! Почему ты не сказал, что твоя мама – моя фанатка? И что у неё есть ВСЕ…– Саша запнулся, когда наконец перевёл свой взгляд на Ваню, ибо тот оказался не один, как ожидал Белов, а в компании очаровательной девушки. – Мои книги. Извините, что помешал, – он неловко отвёл взгляд, будто секунду назад прервал что-то очень интимное. – Просто твоя мама беспокоится, что ты бросил гостей. Вот. – О, нет, мы просто говорили ни о чём, – тут же ухмыльнулась Диана, поднимаясь и протягивая руку в сторону Саши. – Я Диана. И мы с ним, вроде как, друзья. Саша поцеловал руку девушки и галантно ей улыбнулся. Послышалось громкое «кхм-кхм» со стороны Едешко. Девушка закатила глаза и, извинившись, оставила их наедине. Белов присел рядом с Ваней на ступеньки. – И чего ты ушёл? – Мои одноклассники начали говорить, какой ты классный, – не поднимая взгляда, пробубнил Едешко. – Вот поэтому я и не пригласил тебя! Я хотел, но…– он закусил губу, раздумывая, сказать Саше правду или же не стоит. – Я не думаю, что мы друзья или… что-то в этом роде. Но я люблю говорить с тобой. И многие вещи в тебе меня восхищают. А когда ты восхищаешь кого-то другого, мне это не нравится. Я до сих пор не понимаю, почему ты позволил нашему маленькому мирку сформироваться, но я не хочу никого сюда впускать. – Покажешь свою комнату? – неожиданно произнёс Саша, и, взяв руку парня в свою, потянул его на себя. И снова этот удивлённый взгляд. *MARIA Group – Забери Меня* То ли от смущения, то ли от неловкости ситуации, Ваня говорил без умолку. Они сидели на кровати. Так близко, что соприкасались их ноги и плечи. Саша почти не слушал, что там лепечет Едешко. Он всё изучал комнату парня, пытаясь отыскать что-то интересное. Но эта комната была типичной спальней подростка – компьютер, огромная полка с наградами, гитара в углу, несколько баскетбольных мячей и шкаф со сломанной дверцей. Никаких плакатов с артистами или журналов с голыми девочками. Ничего, что намекнуло бы на что-то личное. И, что странно, в комнате не было ни одной фотографии. Белов, хоть и не был человеком сентиментальным, не представлял себе свою спальню без парочки фотографий его любимых двух придурков. Эти карточки, на которых запечатлены моменты твоей жизни, это то, что не даёт тебе чувствовать себя совсем уж одиноким. Взгляд Саши упал на книги, которые ровными стопками лежали прямо на полу. – Запомни этот мир, пока Ты можешь помнить, а через тыщу лет и более того, Ты вскрикнешь, и в Тебя царапнётся шиповник… И – больше ничего. – Что? – Ваня опешил, услышав тихий голос Белова. – Увидел у тебя сборник Вознесенского, и это первое, что пришло мне в голову, – улыбнулся Белов, прикрывая глаза. – Меня не особо привлекает поэзия, но его стихи цепляют, – задумчиво проговорил Едешко, сдерживая порыв тоже задекламировать что-нибудь наизусть. – Ты пишешь стихи? – Только когда влюблён. – Можно ли предположить, что у тебя такое бывает крайне редко, раз ты ещё ни разу не выпустил сборник стихов? – хотел пошутить Ваня, но только когда произнес это вслух, понял, как ужасно это звучит. – Это было всего один раз, – довольно резко отозвался Белов. – Но всё ещё впереди, – он развернулся к Ване и, положив руку ему на щёку, поцеловал. Парень опешил, не в силах пошевелить и мускулом. Некоторое время он совсем не отвечал и не разжимал губ от удивления и смущения. Пока Белов терпеливо ждал, когда юноша уже примет какое-нибудь решение, он мягко сминал его губы своими, нежно проводя по внутреннему краю кончиком языка, как бы спрашивая. Рука незаметно переместилась на затылок, и пальцами он стал перебирать мягкие волосы. Это был совсем детский, невинный поцелуй, которым можно только заинтересовать, и почти никогда – напугать. Ване было страшно и кайфово одновременно, но всё, что ему было нужно, он понял. И хоть внутри что-то тревожно замирало, растягивая время в бесконечные минуты, на деле прошли сотые доли секунд. Едешко, что-то решив для себя, будто невзначай расслабил губы, позволяя Саше скользнуть чуть дальше, попробовать чуть больше. Мужчина надавил на затылок мальчика сильнее, попросив его этим немного запрокинуть голову, а сам он склонился ближе, прижался ещё теснее. Губы стали настойчивей, а мысли путались в голове. – У тебя такие мягкие волосы…– бесцеремонно прерывая поцелуй в самом разгаре, задумчиво протянул Белов. – Каким шампунем ты их моешь? Смущение, разочарование, возбуждение и удивление так смешались сейчас на лице Вани, что с него спокойно можно было писать картину «Мальчика лишили персиков». – Ты очень, очень, очень странный тип, – Едешко почувствовал, как чужие руки покидают территорию его тела, и мгновенно разочарование стало доминирующим чувством. – Наверное поэтому я тебе и понравился, – прошептал Белов и поднялся с чужой кровати. – Ты уж прости, что я без подарка, – поправляя рубашку, добавил он. – О, и это всё, что ты хочешь сказать? – наконец найдя в себе силы, чтобы взглянуть мужчине в глаза, протянул Ваня. – Как насчёт того, чтобы сходить завтра куда-нибудь? – перекидывая пиджак через плечо, вопросом на вопрос ответил Саша. – Дома в десять, как штык, обещаю. – Целоваться будем? – сам поражённый своей дерзостью, усмехнулся Едешко. – А напомни-ка, сколько тебе лет? – Семнадцать исполнилось. – Нет, – Белов пожал плечами. – С Днём Рождения, Вань. – Ага, до завтра. Сашу трясло. Больше даже не от осознания того, насколько всё, что произошло полчаса назад, неправильно, а оттого, что ему, чёрт возьми, это всё нравилось. Нравился их легкий флирт, нравилась та близость, которая сегодня появилась между ними. Ему понравилось целовать… мальчишку? Нет, кажется, сегодня Белов наконец осознал, что все эти месяцы он общался не с ребёнком, а с реально взрослым человеком. Да, может ещё наивным, смешным и совсем непонятным, но взрослым и сообразительным не по годам. Саша не смотрел на внешность, на телосложение, он даже не был уверен, что знал какого цвета глаза Вани. Он видел лишь душу, и для него она была прекрасна. Ещё такая чистая и молодая. Но вот пришёл Саша. И Саша не уверен, что он эту душу не уничтожит. Он затормозил на обочине, не в силах больше контролировать дорогу. Было уже довольно темно, а на этих загородных дорогах, чтоб чёрт их побрал, так и не установили фонари. Мысли. Мысли. Мысли. Они буквально пожирали изнутри. Хотелось кричать. И хотелось творить! Саша достал старую тетрадку, которая без дела лежит в бардачке уже несколько лет. Он достал свою любимую ручку, в которой было так мало чернил. И он начал писать. И этот момент стал его новой жизнью. Ваня лежал на своей кровати, уткнувшись лицом в подушки. Прошло уже несколько часов с того момента, как Саша покинул его дом, но парня до сих пор потряхивало. Ваня не помнил, что такое катарсис (литература была явно не его любимым предметом в школе), но, кажется, сегодня он испытал его. Он не помнил, как покидали его праздник остальные гости, в его памяти отпечаталась лишь лукавая улыбка Белова, когда тот, игриво перекинув свой пиджак через плечо, медленно удалялся из комнаты. Он не помнил, каким был на вкус его любимый шоколадный торт, в его памяти лишь губы Белова. Эти ужасные мысли медленно превращались в паранойю. Если Белов завтра не позвонит, не напишет? Если не захочет встретиться с Ваней? Тогда Ваня, наверное, сойдёт с ума. Помрёт от первой, но такой неразделённой, любви. Так всё-таки любовь, Вань? Не влечение, не гормоны, не переходный возраст? Он берёт телефон и отправляет лишь одно короткое СМС. Оно улетает к своему получателю, а Ваня остается тут. Один. Он ощущает, что каким бы мелким и ничтожным для кого-то не показалось то, что случилось сегодня, для него это всё. Прежней жизнь уже не будет. С Беловым ли или без него, но она будет новая. Начинается новая жизнь. СМС настигает Сашу, как только он переступает порог своей квартиры. «Если я когда-нибудь стану взрослым для тебя, ты позволишь мне в тебя влюбиться?»верю я, как-будто первая моя как-будто самая моя как-будто стерли все слова