***
Сехун осторожно отстраняет от себя дрожащее тело и влюбленно смотрит в испуганные глаза омеги. －Родной, желанный, я не сделаю тебе больно, не бойся меня. Вся моя жизнь лежит у твоих ног. —Сехун ласково касается лица любимого человека и нежно целует прикрытые глаза, чувствуя, как легко трепещут реснички. —Позволь мне дотронуться к тебе, показать, как я жажду быть с тобой, разреши любить тебя! Мён слышит просительные нотки в голосе своего альфы и, не думая, доверчиво шепчет: —Я верю тебе, люби меня, Се! Вспоминая прошлый опыт, Джунмён боится того, что с ним происходит, но он безоговорочно доверяет своей паре и открывает перед ним душу и тело. Он волнительно извивается, когда Сехун снимает с него вещи, каждый раз вздрагивая от удовольствия, когда чувствует горячий рот на обнаженных участках кожи. Неистово целует, когда его губы находят и чувствуют нежность, а потом и силу других губ. Страстно стонет, когда чужой язык врывается в рот и вытворяет с ним что-то поистине невероятное. А когда обнаженной кожей чувствует на себе тяжесть чужого тела, то понимает, что не боится ощущений и прикосновений, а жаждет их. Тело предвкушающе подаётся вперёд, стараясь максимально прижаться к чужому теплу, руками обхватывая любимого и сильнее вжимая в себя. Альфа нежно и неспешно ласкает и целует всего Джунмёна, он как будто пробует новый десерт, продлевая каждый момент сладости. Его мужское достоинство уже давно готово к бою, и волк внутри воет и рычит, готовый взять свою пару и сделать своей. Но Се тушит в себе эти порывы. Он знает, что не должен напугать своего мальчика, он покажет ему, что физическая любовь это бездна наслаждения, а не боль и грубость. И поэтому он целует, лижет, ласкает, ловит губами нетерпеливые вздохи и осторожно растягивает неподготовленные мышцы. А когда чувствует, что уже сам на пределе от запахов и желания, фиксирует личико омеги руками и, смотря прямо в затуманенные страстью глаза, осторожно входит. И просто теряется в жаре и узкости своей пары, ощущая восторг от идеального соединения и внутренней наполненности. Когда любимый делает первое движение бёдрами, Джуну кажется, что он задыхается от воздуха, что комом стоит в горле. За все года, что он был в браке, Мён никогда не испытывал и секунды того, что чувствует в эти минуты. Уверенные, сильные и одновременно нежные толчки альфы, приносят чувства совершенства и бескрайнего блаженства. Джунмён мечется под любимым, с каждым новым проникновением бессвязно шепча и прося ещё. Он шире разводит ноги и руками сильней вжимает в себя бёдра Сехуна, дурея от ощущений и страстных шлепков обнажённых тел. —Ещё, Се, пожалуйста, ещё! Сильней, Сехун! Слышит тихий смех любимого, и маленькое ушко опаляют насмешливые слова: —Маленькая любимая жадина. Будет тебе ещё. Сехун приподнимает омегу на себя и усаживает на свои бёдра, меняя таким образом угол проникновения, сильнее вбиваясь в податливое тело. И Джунмён полностью теряется, он уже не соображает, где земля, а где небо, юг или север. Для него существует только этот сильный и нежный мужчина, который со всей своей страстью любит его, даря ощущения счастья и полёта. А когда в глазах начинают мелькать звёзды, а крик не может сдержаться на губах, Джун чувствует, как чужие челюсти сжимаются на его шее, оставляя кровавую метку, а внутри взрывается маленькая вселенная, связывая две судьбы в одну! Сехун осторожно зализывает кровавый укус, а потом виновато смотрит в глаза любимого. －Прости, у меня нет хлеба и огня, но мы обязательно разломим его дома перед камином. Это венчальный обычай нашего клана, теперь ты мой супруг по законам стаи, рода и людей! Я клянусь любить и оберегать тебя и всё наше потомство. И пусть Боги будут мне свидетелями! Омега чувствует, как его волк, укладывает его осторожно на себя и укрывает одним на двоих плащом. Супруг. Когда-то Мён боялся этого слова, оно приносило только горе и боль, а теперь ему хочется кричать на весь мир, что этот невероятный мужчина － его супруг! Истинный узел связал их, крепко удерживая, даря ещё и ещё минуты наслаждения. И последнее, что слышит уставший омежка, прежде чем провалиться в глубокий сон, это признание альфы: —Я люблю тебя, Джунмён, ты самое дорогое, что есть у меня. Родной, единственный. Мой, только мой. Навсегда.***
—Се, а как так получилось, что у тебя есть истинная сущность? Джунмён удобнее устраивается в кольце любимых рук и с любопытством смотрит на играющего с его пальцами супруга. Сехун осторожно и нежно целует каждый пальчик маленькой ладошки. Он переводит взгляд на любопытно задранную мордашку и, не удержавшись, целует влажные губки. —Мой папа был из горцев. Его род один из тех, кто почитает свою вторую сущность и не отказался от неё. Когда нынешний король взошел на трон, он был слишком юн и часто подвергался опасности. Старейшина Кван тогда служил во дворце и был главным советником. Он лично отправился в папин клан выбрать лучших телохранителей для короля. Там он и встретил нашего с Фанем папу. У них была большая разница в возрасте, твой прадед был уже женат и даже имел внука. Но природа и истинность взяли своё, мой папа спустился в долину, последовав за своим альфой и став его наложником. А потом родился Фань, а через шесть лет я. Когда мне исполнилось пять, моего папу обвинили в смерти семьи старейшины Кима. В тот день его омега с сыном и невесткой отправились в гости к Пакам, но лошади которые везли повозку понесли и сбросили людей в пропасть между горами. Охранники, которые сопровождали твоих родных, потом сказали, что видели, как под ноги лошадей метнулся волк. Тогда разъярённый Кван Джон публично выпорол папу. Сехун поворачивает лицо к внимательно слушающему омеге и показывает свой шрам. —Вот эту красоту я получил, когда прикрывал собой нашего папку. Если бы я пятилетний не кинулся, старейшина забил бы папу насмерть. Джунмён слушает и думает, сколько боли вынес его любимый человек. Но стойко всё выдержал и стал сильным и достойным человеком. Он осторожно приподнимается и прижимается губами к некрасивому рубцу, ласково целуя шрам. —Я люблю тебя, Ву Сехун！Ты повелитель моего сердца, безумно горжусь, что у меня такой смелый и добрый муж. Сехун ловит чужие губы и дарит нежный, тягучий поцелуй. Он ласкает эти идеальные губы и шепчет, как он сильно любит своего Мён-а. —Я полюбил тебя, в первый день, как увидел. Ты стоял между приветствующей толпы и выглядел, как сказочный принц. Мой идеальный омежка. —Почему ты мне не сказал, что ты мой альфа? Джун зарывается рукой в густые пряди, замечая, что цвет волос у человека отличается от цвета шерсти волка. —Прости, любимый. Просто ты такой красивый, а я… ты сам видишь. Я подумал, что тебе такому правильному аристократу королевских кровей не подойдёт незаконнорожденный урод. Джун слушает, а потом кулачком бьёт опешившего альфу в бок. —Не смей больше такое говорить. Мой бывший муж был очень красивым снаружи, но гнилым внутри. А ты, ты прекрасен, как и внутри, так и снаружи. Ты мой мужчина, и мне нет дела до небольшого шрама на твоём красивом лице. Только, Сехун, — юноша больно тянет за волосы мужа, － Если ещё раз увижу с кем-то другим, уйду. Навсегда уйду! Омега сердито сопит, но подаётся, когда его валят на лежащий плащ и горячее сильное тело ложиться сверху. —Какой у меня грозный муж! Любимый, родной, мне никто не нужен, кроме тебя, только ты. — Се ведёт бёдрами и улыбается. － Можно я поцелую тебя, мой ревнивый собственник? Джунмён сердито смотрит, но подставляет надутые губки для поцелуя. Они долго, не спеша целуются, вдруг Се отрывается от разомлевшего омеги и внимательно прислушивается. Через минуту окрестности оглашает громкий волчий вой, альфа поворачивается к мужу и просит одеться. —К нам мчится помощь. Это Фань, он нас нашёл. А через мгновение, вместо обнаженного человека, стоит огромный волк, внимательно смотрящий на вход в пещеру и закрывающий своим телом омегу. Джун быстро поднимается с земли и накидывает свой плащ, без Сехуна сразу ощущается холод и сырость, а по телу проходит дрожь. Сначала ничего не происходит, но внезапно очень близко снова звучит вой и вход в пещеру перекрывает красивый белый волк, который видит брата и радостно утыкается мордой ему в уши, но тут же удивлённо приподнимает голову, когда слышит тихое рычание Сехуна. Мён осторожно подходит к животным и несильно бьёт по ушам серебристого, разворачивается и кланяется белому. —Прости брата, Ифань, просто он меня пометил и теперь защищает. Не обижайся на него. Белый принюхивается к Джунмёну, а когда снова раздаётся рык Се, старший лапой бьёт младшего по загривку. Как бы говоря, ≪мал ещё на вожака голос повышать≫. Джун смотрит на семейные разборки и весело смеётся, а потом шутливо машет пальцем белому волку. —Но, но, Фань, не обижай моего мужа. А не то Исин узнает, кто разбил его любимую порцеляновую статуэтку единорога и спрятал осколки в напольную вазу. Мён смотрит на обиженное выражение белой морды и улыбается. Но тут же удивленно вскрикивает, когда вожак толкает его на выход. Он выходит и возле пещеры видит Тао с оседланным Штормом. —Как хорошо, что с тобой всё в порядке. Скорее, Джунмён, поехали. У Минсока начались схватки…