***
Будильник звенел и звенел — не то чтобы его звук когда-либо казался Юре приятным, но сегодня он был каким-то особенно мерзким и тревожным. Юра с трудом разлепил глаза, пытаясь понять, сколько времени. Плотные шторы не пропускали свет, но в щелку между ними пробивался солнечный луч, падающий на одеяло. Юра машинально пошарил рядом с собой, а затем под подушкой, но телефона там не оказалось — и вообще он звонил как будто с другого конца комнаты. Бля, да, — вспомнил он. Со шкафа, чтобы наверняка проснуться, пока достаешь его оттуда. Одеяло, которое Юра малодушно попытался натянуть на голову, ничуть не заглушало назойливое дребезжание, так что ему все-таки пришлось принять сидячее положение. Голова гудела, как будто он пил весь прошедший день и прошедшую ночь, хотя он вовсе не пил. Так, всего-то заснул в четыре утра — он, конечно, планировал лечь пораньше, но в итоге полночи смотрел какой-то дурацкий сериал по телевизору, параллельно обновляя ленту в Инстаграме. Сериал совсем ему не нравился — блин, он даже забыл название, — но он все равно почему-то не переключал. В ленте тоже не было ничего особо интересного — в основном фотографии Баки, требующего любви и пожрать. Может, стоило завести аккаунт участка? Баки, несмотря на свои устрашающие размеры, достаточно мил. Да и он, Юра, если подумать, тоже ничего. Попросил бы Милу изобразить благодарного жителя — сразу набрали бы кучу подписчиков. Начали бы рекламу продавать. Хотя вряд ли Рене одобрит такой способ заработка. Юра подтащил к шкафу стул, забрался на него, достал оглушительно звенящий телефон и наконец-то выключил будильник. Сел обратно на кровать, потер глаза и только подумал о том, что, возможно, лучшим решением будет поспать еще, как ему пришло сообщение. «Привет», — писал Джей-Джей. — «Все по плану?» Юра еще раз ожесточенно потер переносицу и печально зевнул. У Джей-Джея, конечно, все было по плану — вчера он весь вечер постил фотографии из спортзала, демонстрируя миру бицепсы, трицепсы и хуицепсы. Позер, — подумал Юра. Большинство людей после тренировки становятся красными, взмокшими и абсолютно не сексуальными — если, конечно, они действительно тренируются, а не кривляются перед зеркалом. А Леруа был чем-то похож на всех этих блоггеров, которые просыпаются в шесть утра, возносят хвалу солнцу и миру, занимаются йогой, едят на завтрак всякие суперполезные каши из пророщенной пшеницы, и, радостные и счастливые, идут тусить со своими такими же красивыми и успешными друзьями. Красивый и успешный Леруа, которого выгнали с его тепленького места в Монреале сюда, в Сен-Катери. «Я только проснулся», — наконец ответил Юра. — «Давай через полчаса у Метро?» Джей-Джей прислал смайлик в виде большого пальца, а Юра попытался вспомнить, остались ли у него чистые джинсы. В итоге решил — какая разница, в лесу и так, скорее всего, еще не высохла грязь, а идти туда и каждые десять метров переживать, что заляпаешься — сомнительное удовольствие.***
В «Метро» он приехал минут на десять раньше, чем они договорились — наскоро собрал волосы в хвост и нацепил первую попавшуюся толстовку, — зато уже достаточно долго тупил в отделе готовой еды. Перед Гамлетом и то стоял менее сложный вопрос, чем перед Юрой — сэндвич с индейкой или с лососем? Индейку Юра не любил, но, с другой стороны, к лососю прилагалась руккола. Нет ничего отвратительней рукколы. Даже шпинат не так гадок. Он посмотрел на телефон — Джей-Джей написал, что уже подъехал. Юра хотел было взять и ему что-нибудь, но тут же решил — нет уж, обойдется своей модной натуральной пищей. Усилием воли он все-таки остановился на сэндвиче с лососем, прихватив бутылку минералки и пачку кошачьего корма. — Выходной? — улыбнулась ему девушка на кассе. — Ага. — Он обернулся, проверяя, на месте ли Патрик. Патрик был на месте — сидел, как всегда, ближе к выходу, и Юра, расплатившись и пожелав кассирше хорошего дня, направился к нему. Точнее, его целью был, конечно, не Патрик, а его кошка. Как звали кошку на самом деле, для Юры оставалось загадкой — сам Патрик то ли постоянно забывал ее кличку, то ли не мог выбрать из всех возможных только одну. На его памяти кошка уже была Кортни, Маргарет, Фридой, Эми, Жанной и даже Сидом. — Спасибо, что не забываете про Терезу, — сказал Патрик, когда Юра сел на корточки перед подстилкой, на которой лежала кошка, достал из рюкзака пустой контейнер и насыпал туда еды. — Она бы и сама поблагодарила вас, говори она по-французски. На самом деле Патрик не был бездомным — у него имелся дом, вполне себе нормальный — социальные службы проверяли. Просто вместо того, чтобы смотреть телевизор, гулять по улицам и в целом вести жизнь приличного пенсионера, Патрик, как он сам каждый раз напоминал, наблюдал за людьми. Смотрел, как мимо проносится жизнь. В молодости он был хиппарем, курил травку во славу мира, даже жил в какой-то коммуне, а теперь тусил целыми днями у магазина или в магазине. Почему его так привлекало именно это место, Юра не знал и как-то не интересовался. Может, Джа одобрял «Метро» из-за хороших скидок. — Здесь, в Сен-Катери, редко встречаешь новых людей, верно? — произнес Патрик. — Я даже удивился, думал — показалось. Но такой цвет волос я бы запомнил. Рыжий, очень яркий. — Круто, — ответил Юра, думая — бля, о чем это вообще. В магазин приходил кто-то рыжий? Ну, приходил и приходил. Ничего уточнять он не стал — ему было абсолютно наплевать и на человека, которого видел Патрик, и на цвет его волос. Он погладил Терезу и вышел на улицу, где его уже поджидал Джей-Джей — который поприветствовал его радостным: — Юра! Твоя машина стоит на парковке для инвалидов. Ты в курсе, что это запрещено законом? — Я и есть закон, — отрезал Юра и зевнул так, что челюсть хрустнула. — Не было свободных мест, где мне ее еще оставить? В живот ткнулась черная морда — Юра машинально почесал Баки за ухом, и только потом до него дошло. — Ты чего? — спросил он. — Зачем притащил его сюда? Джей-Джей широко улыбнулся и пожал плечами, а затем потрепал Баки по загривку — и тот довольно заворчал. — Он вообще-то не любит посторонних, — сердито сказал Юра, хотя Баки выглядел существом, которое даже опасному преступнику сначала оближет лицо, а потом принесет ключи от камеры или чье-нибудь табельное оружие. — Может укусить. — Разве? — Джей-Джей удивленно посмотрел на Юру, но руку убрать даже не подумал. — Мне он показался вполне добрым парнем. Я подумал — ему, наверное, нужно чаще двигаться. Бегать, все такое. — К нему приезжает кинолог и занимается с ним. И я занимаюсь. И бегаю, и все такое. Баки попытался было повернуть голову к Джей-Джею, но Юра резко ухватил его за ошейник — и сразу же устыдился. Детский сад, бля, какой-то. Не играй в мои игрушки. Не дружи с моей собакой. Он отпустил Баки, и тот тут же подпрыгнул, положив передние лапы Джей-Джею на плечи. Тот покачнулся, но на ногах устоял. Баки широко лизнул его в щеку, Джей-Джей как-то радостно и неловко улыбнулся, а Юра почувствовал себя преданным. — Пошли уже, — буркнул он. — Баки! Баки с сожалением в глазах прекратил слюнявить Джей-Джеево ухо и теперь смотрел на Юру, как на какого-то тирана. Юра мужественно проигнорировал его печальный взор и взял из руки не слишком сопротивляющегося Джей-Джея поводок. Он окинул взглядом машину, гордо стоящую под знаком с инвалидной коляской, но решил, что перегонять ее подальше от магазина нет смысла. Все равно вокруг уже освободилось достаточно мест. И вообще, он бунтарь. И голова у него до сих пор болит от недосыпа — чем не инвалидность. — Он вообще-то не совсем служебная собака, — зачем-то пояснил Юра, пока они шли мимо небольших домиков. — То есть он должен был ею быть, но не прошел обучение. Команды не всегда слушает, все время лезет обниматься. Баки, будто в подтверждение этих слов, резко рванул куда-то вправо, так что Юра с трудом удержал его. — Но все к нему очень привязались, так что решили оставить. Он как-то раз здорово помог — Лукас Кларк весной сбежал из дома, а Баки нашел его по запаху. Блин, у тебя пятно. — Где? — Джей-Джей опустил голову вниз, разглядывая свою одежду — ярко-красную куртку, на которой отчетливо виднелся грязный отпечаток лапы. — На плече, — сказал Юра. — Да нет, на левом. Ты бы еще в белом пришел. — Да ладно, — легкомысленно отмахнулся Джей-Джей. — Отстирается. И чем все закончилось с Лукасом? — Оказалось, что он построил себе хижину в лесу и собирался там жить. У него, — Юра нахмурился, пытаясь найти выражение поделикатней, — не очень благополучная семья. Родители не то чтобы могут претендовать на звание лучших предков года. И вообще, мы уже пришли. — Ого, — присвистнул Джей-Джей, остановившись и оглядываясь вокруг. — Я не ожидал, что здесь прям лес. Точнее, я видел по карте, но думал, что это так, больше похоже на рощу. — Я же говорил — лес, — фыркнул Юра. — Бобер абы где жить не станет. Или про него ты тоже думал, что это на самом деле какая-нибудь мышь? Джей-Джей промолчал и загадочно улыбнулся, как будто действительно считал, что Юра насочинял ему с три короба и про лес, и про бобра. Нахрена тогда, спрашивается, поперся, если сомневался? А то все уши прожужжал тем, как ему это интересно — ах, Юра, у тебя рядом с домом живет бобер, как это потрясающе, а можно и мне на него посмотреть. — Вообще это здорово, — сказал Джей-Джей у него за спиной, когда они пробирались по еле заметной тропинке между деревьями, — что вы живете так близко к природе. Я привык, что в парках много людей, да и в целом это скорее туристические места. А в лесу ты один. — Ага. — Юра остановился, достал телефон. — Ну, и бобер еще. Мох под ногами был ярко-зеленым, почти изумрудным, и Юра сфотографировал свои ботинки на его фоне. Действительно здорово, что он живет так близко к лесу. Практически единственное хорошее, что здесь есть. Во всех этих парках, о которых говорил Джей-Джей, люди были кем-то вроде наблюдателей, помещенных туда извне. Как хомячки, которых выпустили из клетки побегать по квартире. А здесь он не то чтобы ощущал какое-то единение с природой, о котором ему однажды долго вещала Мила, на фоне очередного кризиса ударившаяся в духовные практики, — но, по крайней мере, не чувствовал отчужденности. Как будто он был такой же частью, что ли, этого мира, как деревья, мох или бобер. Юра представил, как, закусив язык от усердия, строит плотину, а потом устраивает потоп всему Сен-Катери, и хихикнул себе под нос. Джей-Джей удивленно посмотрел на него и, ничего не ответив, улыбнулся. Чего, спрашивается, лыбится, — подумал Юра, но вслух этого, конечно же, не сказал. В лесу было прохладно — прохладнее, чем среди домов — и действительно чуть влажно после дождя. Нога скользнула с поваленного на землю дерева, и Юра с трудом удержал равновесие. В шерсти Баки, хоть и не слишком длиной, запутались какие-то обломки веточек, сухие листья и комки грязи. Нужно больше двигаться, ага. Добрый чувак, который вывел собаку погулять, конечно, Джей-Джей, а отмывать Баки, очевидно, придется Юре. — Я подумал, — подал голос добрый чувак Джей-Джей, — мы можем принять бобра в ряды полиции. Юра резко отпустил ветку, которую придерживал, освобождая себе путь, и она хлестнула его по щеке. — Чего? — недовольно спросил он, потирая скулу. — Ну, я читал, где-то — в Австралии, кажется — морскую свинку сделали полицейским. Или хомячка, я не помню уже. — Даже хомячок был бы полезнее наших… отважных стражей порядка. Ну, кроме Рене, конечно, — спохватился Юра. — А уж бобер тем более. Он мог бы отгрызть кому-нибудь руку. Или ногу. Преступнику, я имею в виду. А еще он не зачитывал бы на весь кабинет разные тупые шутки. — А если бы и зачитывал, — подхватил Джей-Джей, — то не повторял бы одну и ту же по много раз! Юра усмехнулся. Интересно, что за коллеги были у Джей-Джея? Он давно хотел поподробнее расспросить его про предыдущее место работы и все время одергивал себя. Потому что, ну — и так понятно. Замечательное место, с которого его выгнали. Рене рассказывала, что там произошла какая-то неоднозначная ситуация, и большинство считало, что Джей-Джей поступил правильно — только легче ли ему от этого? Поэтому Юра все время, что они были знакомы, молчал и не задавал неприятных вопросов — это было бы как-то по-свински, — но все равно испытывал необъяснимое желание узнать, что чувствует Джей-Джей, когда не прикидывается вечно радостным и довольным жизнью чуваком. Что у него внутри, разочарование? Беспомощность? Апатия? Херово так рассуждать, наверное. Как будто его напарник — игрушка, которую очень хочется разломать, чтобы понять, как она работает. — Хотя везде есть свои кадры, — добавил Джей-Джей. — В Монреале у нас, например, был один, который постоянно напевал. — Что напевал? — поинтересовался Юра. — Да что слышал, то и напевал потом. Иногда очень раздражает. Раздражало. А еще один жег ароматные палочки. А был еще такой, который любил экономить и все время рассказывал, как достал что-нибудь дешево или бесплатно. Софи одно время даже брала в столовке самые дорогие блюда — чтобы его позлить. Софи — это моя коллега, мы вроде как дружили. Ну, и дружим. Можно сказать. Джей-Джей широко улыбался и вообще человеком, которому воспоминания причиняют боль, не выглядел, поэтому Юра все-таки спросил: — А как в целом? Ну, там, наверное, было интересней, да? Никакой бумажной работы… — Наоборот, — перебил его Джей-Джей, зачем-то пнув торчащий рядом с тропой пенек, — раз в десять больше бумажной работы. Но так ты прав. Здесь не то чтобы неинтересная работа, здесь ее просто нет. Баки, до этого весело трусивший впереди, внезапно замедлил шаг и заскулил. Юра нахмурился, и Джей-Джей, видимо, решив, что это из-за его слов, быстро добавил: — Зато у меня никогда не было Курта Кобейна в напарниках! Юра подошел к Баки, ободряющие потрепал его по голове, но тот заскулил только громче. — Хотя, — продолжил Джей-Джей, — какое-то не очень получилось сравнение с учетом того, что… — Тш! — шикнул на него Юра. — Мне кажется, я что-то слышал. Джей-Джей замолчал на полуслове, не став, к счастью, спрашивать, в чем дело. Юра замер на несколько секунд, но не услышал никаких посторонних звуков — ни чужих шагов, ни хруста веток — только шелестела листва и ныл Баки. Юра никогда не слышал, чтобы он так скулил — на одной ноте, чуть подвывая, так испуганно, будто на него собирался напасть разъяренный бегемот. Или мышь — Баки очень их боялся. — Что это с ним? — прошептал Джей-Джей. — Не знаю, — так же тихо ответил Юра. — Может быть, здесь рядом хищник? Медведь, там? — Здесь есть медведи? — Не знаю. — Юра еще раз прислушался. Вроде бы, медведи — не мастера бесшумного передвижения? Он огляделся, но деревья росли плотно, и просвета между листьями почти не было. — Оружие с собой? — спросил Джей-Джей, как-то незаметно оказавшийся рядом с ним. — Я гулять шел, — прошипел Юра, — а не на бандитские разборки. Джей-Джей без слов достал пистолет — куртка скрывала кобуру, Юра и не думал, что он взял оружие, — мягко отодвинул его в сторону и сделал несколько шагов вперед. Юра хотел было пойти за ним, но Баки терся под ногами, тыкался мокрым носом куда-то под толстовку, будто пытался спрятаться — и это было бы комично, если бы он не выглядел таким напуганным. Джей-Джей прошел еще дальше, ветви за его спиной сомкнулись, и Юре внезапно пришло в голову, что так сомкнулись бы челюсти чудовища, проглотившего свою жертву. Он огляделся по сторонам, надеясь найти какое-нибудь средство обороны — палку, камень, — но не увидел ничего подходящего. — Юра! — раздалось из-за деревьев, и Юра рванул вперед, как-то даже не подумав о том, готов ли он встретить медведя с голыми руками. Перед ним оказалась небольшая полянка, в центре которой сидел на корточках Джей-Джей. Он разглядывал что-то, лежащее в траве, и, кажется, был живым и здоровым. Юра глубоко вздохнул, только сейчас поняв, что желудок у него сжало от ужаса, а в ушах стучит кровь. Медали за отвагу ему явно не видать. — Что это? — спросил он и подошел ближе. Предметом внимания Джей-Джея оказался петух — большой, пестрый и однозначно мертвый. — Кто его так, медведь? — Разве что это цирковой медведь, — Джей-Джей снял куртку, обернул ею руку и приподнял птичье крыло, — который умеет орудовать ножом. — Откуда ты знаешь, — Юра присел рядом, — что это нож? Джей-Джей удивленно посмотрел на него. — Ну, это же характерные повреждения, видишь? Юра ничего характерного не видел, но на всякий случай согласно покивал головой. — Бля, сначала я расследовал пропажу птицы, теперь убийство птицы. Я что, ебаный птичий коп? Джей-Джей коротко хохотнул и посмотрел на него с очень серьезным видом. — Может быть, он перешел кому-то дорогу? Украл яйца из курятника и продал их фермерам? — Увел у кого-нибудь курицу, — фыркнул Юра. — Или петуха. Джей-Джей улыбнулся, и вокруг его глаз собрались морщинки. Волнение постепенно уходило. Юра подумал — бля, надо же было так пересрать. Он оглянулся — Баки осторожно высовывал нос из рощи, но все еще переминался с лапы на лапу, не решаясь подойти к ним. — Или петуха, — согласился Юра, и похлопал ладонью по траве рядом с собой. — Эй, малыш, иди сюда. Баки идти отказался. Он издал жалобный писк, который скорее подходил щенку, чем огромной овчарке, и несколько раз встревоженно оглянулся. — Не знаю, что на него нашло, — сказал Юра. — Давай уйдем отсюда? Может, тогда он успокоится. Джей-Джей критически оглядел труп петуха. — Может, закопаем птичку? Он начнет гнить, и какое-нибудь животное может съесть его и отравиться. Насколько хватало Юриных скромных познаний в биологии, животный мир, вообще-то, так и работал — сначала большое существо убивало маленькое, а потом съедало, и за счет этого продолжало свой жизненный путь. Но потом Юра подумал, что, наверное, и впрямь нехорошо оставлять труп здесь валяться. Он фыркнул себе под нос. Кажется, он и правда становится птичьим копом — вот его уже волнуют чувства петуха, причем мертвого. Он поднялся на ноги, пару раз перенес вес с пятки на носок, разминая затекшие мышцы, и сказал: — Да, давай. А где мы возьмем лопату?