Out of the Woods

— Часы посещений заканчиваются, — сказала медсестра, и Юра поднял на нее взгляд. Ее лицо, как и все в этой чертовой больнице, было невыразительным и серым. Подведенные синим карандашом глаза дважды медленно моргнули. По-рыбьи, — подумал Юра, хотя, на самом деле, не был уверен, что рыбы моргают. Но если моргают, то, наверное, так. Сестра поправила капельницу на стойке, и он прищурился, пытаясь прочесть ее имя на бейдже. Нет, бесполезно, слишком мелко. — Я из полиции, — произнес он, заставив Джей-Джея издать нечто, похожее на смешок. Сестра воззрилась на него с тепловатым негодованием — в ее глазах даже промелькнула искра интереса. — Правила одинаковы для всех, — строгим тоном сообщила она. Джей-Джей опять издал свой непонятный звук — Юра не мог заставить себя посмотреть ему в лицо и поэтому продолжал смотреть на сестру, которая, ожидая ответного хода, еще раз тронула капельницу. Это была какая-то новая сестра, в предыдущие дни он с ней не сталкивался. И сейчас вовсе не хотел пускаться в объяснения о том, что приезжает в больницу после смены и едва успевает к окончанию часов посещения. — Дело не закрыто, — нашелся он. — Сержант Леруа — не просто пациент, он важный свидетель произошедшего. Прошу вас не мешать следствию и оставить нас одних. Он просчитался — искра в глазах сестры зажглась с удвоенной силой. Она отняла руку от капельницы и прижала ладонь к груди, умудрившись даже изобразить на снулом лице тревогу. — Выходит, похищения продолжаются? К сожалению, информация о том, что преступников было двое и один из них сбежал, разлетелась по городу слишком быстро — когда Юра ехал в больницу на скорой вместе с раненым Джей-Джеем, то не совсем понимал, кому и что он говорит. — Бабетта, — вмешался Джей-Джей. — Пятнадцать минут. Пожалуйста. Юра все-таки взглянул на него, но он смотрел на сестру. Улыбался устало, словно держал на плечах весь груз мировых проблем. Впрочем, наверное, он и в самом деле устал — кажется, что в больнице можно сойти с ума от скуки, но рана должна выматывать сама по себе. Юре хотелось спросить, болит ли и насколько сильно — но зачем, если он все равно не способен помочь. Бабетта снова поморгала по-рыбьи, вздохнула и, наконец, изрекла: — Ладно, думаю, пятнадцать минут погоды не сделают. — Ее губы вытянулись в подобие улыбки, заставившей дрогнуть обвисшие щеки, и Юра вдруг почувствовал к ней дикое отвращение. У нее не было никакой власти — наверняка он мог просто приказать ей выйти, мол, служебная необходимость, извините, ничего не поделаешь. Но Джей-Джей, разумеется, предпочитал дипломатичный подход. Бабетта нагнулась и без всякой на то необходимости поправила одеяло в ногах Джей-Джея. Юра терпеливо дождался, пока она это сделает, стараясь не скрипеть зубами, а Джей-Джей мягким голосом произнес: — Спасибо, Бабетта. Бабетта одарила его еще одной поистине змеиной улыбкой, после чего все-таки прошествовала к выходу, глухо стуча по полу низкими каблуками. Когда дверь за ней захлопнулась, Юра саркастичным тоном заметил: — Пятнадцать минут? Как ты так точно измерил? Нет, он не хотел начинать разговор с этого. Он вообще не очень хотел начинать разговор, и поэтому каждый раз все ограничивалось тем, что было, конечно, гораздо более важно: попытками придумать, куда мог скрыться второй преступник — тот, который стрелял в Джей-Джея. Стрелял… Юрин взгляд невольно скользнул по плечу, сейчас закрытому тканью больничной пижамы. Снова вспомнился тот день — кровь на одежде и руках, голова Джей-Джея, безвольно откинутая на ствол дерева, пересохшие губы, дрогнувшие ему навстречу. Эта дикая смесь из страха, жалости и негодования — из чувства долга и чувства, которое он не мог как следует описать и которое возвращалось к нему с пугающей настойчивостью. — Юра, — тихо произнес Джей-Джей. — Мои глаза вообще-то здесь. Краска бросилась Юре в лицо. Он посмотрел сперва на собственные колени и только через пару секунд смог поднять взгляд. Джей-Джей улыбался так широко, как будто это была самая смешная шутка на свете. Как будто несколько дней назад ему не прострелили плечо. — Пятнадцать минут — это не много и не мало, — пояснил Джей-Джей. — Мы как раз успеем обсудить дело. Появилась какая-то новая информация? Юра был не вполне уверен, что над ним не издеваются. — Не появилась, — ответил он. — Как ты… как твоя, м-м… рана? — Получше. — Джей-Джей зашевелился, удобней устраиваясь на подушках и стараясь при этом не двигать рукой, в которую была воткнута игла капельницы. Юра подавил порыв помочь ему и сказал: — Оно и видно. Хватает сил флиртовать с медсестрами. — Я с ней не флиртовал, — возразил Джей-Джей, пока Юра клял себя за несдержанность. — Я просто вежлив. Вежливость дает очень многое, поверь мне. Например, пятнадцать минут наедине с тобой. Бля, ну почему я на такое не способен? — подумал Юра, вновь изучая собственные колени. Не могу даже ничего ответить, продолжить, развить тему — и любая реплика в подобном ключе кажется глупой. Не говоря уже о том, что совестно вообще поднимать этот вопрос сейчас, пока второй сектант до сих пор на свободе, горожане тревожатся и все еще не могут переварить случившееся, а полиция не в силах ничего сделать — и, возможно, хотя бы отчасти потому, что думает совсем не о том, о чем должна. — Ты больше не возвращался туда? — поинтересовался Джей-Джей, так и не дождавшись от него ответа. — Куда? — переспросил Юра, чувствуя невыразимое облегчение от того, что разговор о неоднозначных вещах откладывается. — То есть зачем? — Я думал, что он мог приходить, — отозвался Джей-Джей. — Ну, вдруг его тянет на место преступления. И тогда остались бы еще какие-нибудь улики. — Мы все облазили в первые два дня, — отрезал Юра. — И ты знаешь, что мы нашли. Трупы в подвале. Эту херню на полу, ее ты сам видел. Почти никаких вещей и совсем никаких ебучих отпечатков. Джей-Джей поджал губы и нахмурился, явно думая, что ответить. Что тут отвечать — об этом они уже много раз говорили. Юра торопливо продолжил: — Но он должен где-нибудь всплыть — ему же нужна еда, бензин, если он на машине, я не знаю, розетка, чтобы зарядить смартфон. Рене считает, что он до сих пор скрывается где-то в окрестностях. У нас помощь из соседних округов, мы усилили патрули. Только не говори этой Бабетте, — поспешно добавил он. — И вообще, никому здесь. — Понимаю, не дурак, — согласился Джей-Джей. — Скажу ей, что полиция идет по следу — звучит достаточно неопределенно. Ничего, скоро я встану на ноги и решу все ваши проблемы, не беспокойтесь. Юра посмотрел на него и скривился, хотя прекрасно понимал, что Джей-Джей просто пытается подбодрить и его, и себя. Джей-Джей в ответ издал короткий нервный смешок и подмигнул. А еще вчера буквально засыпал, когда Юра собирался уходить. Наверное, и впрямь скоро поднимется. Возможно, после этого будет проще — или, наоборот, сложнее. — Разве ты не встаешь? — спросил Юра. — Встаю. Я уже на второй день вставал. Правда, врачу это не понравилось. — Оно и понятно, — усмехнулся Юра. — Рана же могла, наверное, открыться. Зачем ты вставал? — Скорее, не зачем, а почему. — Так почему? — терпеливо отозвался Юра, однако Джей-Джей вдруг будто стушевался, поник, отвел взгляд и пробормотал: — Да неважно. Как Баки? Скучает по мне? — Он тебя уже забыл. — Неправда! В это я никогда не поверю. Мы с ним родственные души. — И родственные мозги, — подхватил Юра. — Хотя Баки, конечно, очень умный пес. Вполне возможно, что он тебя превзошел. Джей-Джей ухмыльнулся и махнул рукой. Вообще-то, Юра пытался провести пса в больницу, но персонал оказался категорически против, и Баки пришлось подождать снаружи, пока он отсидит свои пятнадцать минут в палате. Впрочем, тогда дежурила другая медсестра, которая не стала ставить им ограничений — правда, и Джей-Джей был еще не расположен к долгим визитам, поэтому Юра все равно уехал рано. И зачем-то забрал Баки с собой — а потом так и не вернул. — А я скучаю по Баки, — заявил Джей-Джей. — И по тебе тоже. Честно, чем тут общаться с медсестрами, я бы предпочел рыскать с тобой по лесам. Заниматься реальным делом. Или даже писать с тобой скучные отчеты. — Видел я этих медсестер, — отозвался Юра. — Неудивительно. Джей-Джей пожал плечами. Юра готов был рвать на себе волосы. Почему-то в его голове разговор всегда проходил без каких-либо проблем: сначала он путем тонких намеков выяснял, что именно помнит Джей-Джей о событиях после собственного ранения, а затем — путем еще более тонких намеков — признавался, что поступил так, как поступил, не от шока, нервов или чего-то подобного, а оттого, что… В этот момент в его мыслях они уже начинали целоваться — и не неловко, как тогда, а медленно, изучая друг друга и постепенно приобретая вкус к новым ощущениям, — пока в палату не заглядывала медсестра и не сообщала, что Юре пора уходить. — … пора уходить, — раздраженно повторила Бабетта. — Сержанту Леруа надо принимать лекарства. — Я что, лекарства ему принимать мешаю? — огрызнулся Юра. Бабетта возмущенно втянула носом воздух, но сдержалась и лишь процедила: — В любом случае, ваши пятнадцать минут уже истекли. Юра нахмурился. Как истекли? Они ведь почти ничего не сказали, они не успели даже начать — только оборванные фразы, долгие паузы и непонятные взгляды. Бабетта обошла кровать, прижала иглу в руке Джей-Джея ватой и вытащила ее одним плавным движением. Юра дернулся и малодушно отвернулся. — Приходи завтра, — мягко произнес Джей-Джей. — Я понимаю, ситуация сейчас сложная, но если бы тебе удалось вырваться немного пораньше, мы успели бы больше обсудить. — Его скоро выпишут, — вдруг влезла Бабетта, и Юра вскинул подбородок, чтобы опять увидеть ее блеклую улыбку. — Еще успеете наговориться. По дороге домой он думал обо всем, что не сумел сказать — и, наверное, не сумеет, по крайней мере, не за пятнадцать минут и, возможно, не в такой обстановке. Скоро Джей-Джей выйдет из больницы, и тогда — и тогда они вместе займутся поисками сбежавшего преступника и охраной жителей Сен-Катери. Но, может быть, после этого. Когда он припарковал машину и зашел в дом, уже начало темнеть. Петя осторожно выглянул из-за поворота, почесался загривком об угол, выгнул спину, развернулся, махнув хвостом и скрылся, очевидно, направившись к своей миске. Юра стащил ботинки и обреченно поплелся следом. Баки, который до этого вел себя вполне прилично, обогнал его и помчался за котом, цокая когтями по полу. Юра насыпал им корм — Петя в знак благодарности потерся о его ноги, а Баки ткнулся мокрым носом в ладонь — и, обреченно вздохнув, поплелся в душ, на ходу сбрасывая одежду. Похуй, проще потом погладить. Душ забарабанил по коже едва теплыми каплями, и Юра резко выкрутил кран. Вода за считанные секунды стала обжигающе горячей, но он стерпел, стискивая зубы, и сдвинул вентиль на сей раз осторожно — нашел нужную температуру и с наслаждением сунул голову под воду. Пряди тут же намокли и прилипли к лицу, закрывая обзор. Он наощупь нашел на стеклянной полке шампунь и, выдавив щедрую порцию на ладонь, размазал ее по волосам, яростно втирая в кожу. Как в тот день. В тот день он, убедившись, в конце концов, что Джей-Джею не грозит немедленная опасность, вернулся домой, стащил с себя одежду, в нескольких местах испачканную его кровью, забрался в душ, думая, что будет плакать, однако вместо этого тупо и безыскусно дрочил, пытаясь отвлечься и прокручивая в воображении бесконечную ленту из просмотренных некогда порнороликов. Обычные вещи — грудастые бабы закатывали глаза и стонали, словно испытывая поистине неземное удовольствие. То, что ему когда-то нравилось — или, скорее, то, что он смотрел, потому что так было положено. Юра смыл с головы шампунь, наскоро вымылся сам и вылез из душа. Растерся полотенцем, встряхнул влажными волосами и со вздохом взглянул на себя в зеркало. Собственное лицо казалось ему неприятным — слишком юным, невнушительным, безопасным. Немужественным. Перед его мысленным взором тут же предстало лицо Джей-Джея. Если бы не поцелуй, он бы, наверное, рано или поздно пришел к выводу о том, что просто завидует. Просто хочет выглядеть, как Джей-Джей — ну, с некоторыми поправками. В принципе, ничего не мешало ему и сейчас так думать. И ничего не мешало ему думать, что воображение просто пытается отвлечь его от недавних мрачных событий и создает какие-то непрошеные чувства на пустом месте. Бесцельно послонявшись по дому около получаса, Юра решил лечь пораньше — все-таки полиция действительно вплотную занимается поисками и неизвестно, когда ему придется спешно вставать и куда-нибудь мчаться. Петя, развалившийся неподалеку от опустошенной миски, за ним не пошел — наверняка придет позже, чтобы не уподобляться, очевидно, послушной собачке. Послушная собачка, между тем, вскочила с облюбованного места в стратегической близости от кота и проследовала за ним — дождалась, пока он заберется в постель и укроется одеялом, а потом свернулась клубком на коврике рядом. Юра покрутил в руках телефон — проверил почту, сообщения, занес палец над чатом с Джей-Джеем, но передумал. Что писать? — не «спокойной ночи» же. Кроме этого в голове крутились только глупые шутки про медсестер, поэтому он вздохнул, погасил экран и отложил телефон на тумбочку. Может, Джей-Джей уже уснул — что еще делать вечерами в больнице. Интересно, в какой позе он спит — наверное, на спине, чуть повернув голову вбок и подняв вверх руку — здоровую, правую. Юра хорошо помнил палату — довольно аскетичная обстановка, какие-то шкафчики у окна, чахлый цветок в горшке на подоконнике, неудобный стул возле кровати… Он закрыл глаза и зачем-то представил себе, как крадучись заходит внутрь и осторожно прикрывает за собой дверь. Жалюзи подняты, и на лицо Джей-Джея падает лунный свет: его губы чуть приоткрыты, лоб и щеки кажутся практически белыми. Юра делает еще пару шагов и видит, как мерно вздымается и опадает его грудь. На нем почему-то нет пижамы, а руки лежат поверх одеяла, так что свет выгодно подчеркивает рельеф его плечей и бицепсов. Ткань, которой закрыта рана, выглядит неприятно серой, и Юра, подходя ближе и садясь на стул, старается на нее не смотреть. Он протягивает руку и невесомо прикасается к татуировке, которая по-прежнему кажется ему идиотской — две фигурные буквы «J», насколько же самовлюбленным надо быть, — но Джей-Джей не просыпается. Юра сглатывает внезапно наполнившую рот слюну и прижимает к теплой коже всю ладонь. Осторожно ведет ее выше по плечу и останавливает на шее. Наклоняется, чтобы дотянуться до чужих губ, но они слишком далеко — он тянется вперед, ножки стула с противным скрежетом двигаются следом, и Джей-Джей распахивает глаза. Юра смотрит в них не более, чем пару секунд, а потом пытается отшататнуться, но рука вдруг хватает его чуть выше локтя и удерживает на месте. Джей-Джей негромко смеется, и его смех пробегает по губам бархатным ветром, а в следующее мгновение они уже целуются, сталкиваясь зубами и языками… — М-м, — невольно промычал Юра. Его ладонь, которая уже давно поглаживала полутвердый орган через ткань, наконец, скользнула под нее. Он потерся бедрами о простынь, стаскивая ниже трусы, которые мешали ему как следует двигать рукой, и обхватил член, оттягивая кожу. В мыслях Джей-Джей уже повалил его на себя, впился зубами в нижнюю губу, отпустил и прошелся языком по верхней, опять засмеялся — и от этого смеха, который в реальности даже не звучал, все его тело покрылось мурашками. Юра остановил разошедшуюся руку и открыл глаза. Чувство было очень странным: возбуждение причудливым образом переплеталось с неловкостью. В принципе, он и раньше понимал, что его привлекают мужчины, но поскольку до недавнего времени все оставалось абстрактным и никто конкретный ему не нравился, можно было списывать это на молодость и гормоны. Точнее, можно было вообще не слишком об этом задумываться. Однако теперь, когда все воплотилось в одном человеке, прятаться от самого себя стало невыносимо. Юра вздохнул и снова закрыл глаза. Сеттинг изменился — они находились здесь же, в Юрином доме, на Юриной кровати, и Джей-Джей лежал на боку слева от него, опираясь на локоть. Юра тоже повернулся и сложил губы в подобие улыбки. Джей-Джей тут же улыбнулся в ответ — в своей обычной манере, широко и открыто. Привет, — сказал Юра. Джей-Джей не отозвался, но его улыбка стала еще шире. Никаких бинтов на нем больше не было — плечо выглядело абсолютно гладким, и Юра дотронулся до него двумя пальцами, сразу же отдернув руку. Джей-Джей перехватил его запястье и поднес ко рту, прикоснулся губами, не отрывая взгляда от лица, а потом придвинулся ближе. Ладонь легла на Юрину грудь, ногти задели сосок, прочертили линию к животу, который Юра судорожно втянул, несмотря на то, что на самом деле это была его собственная рука. Воображаемый Джей-Джей усмехнулся и покачал головой, пальцы — уже неважно чьи — прикоснулись под пупком, потрогали волосы и аккуратно подняли и обвили член. — Джей-Джей, — прошептал Юра, толкаясь в ладонь. Стало жарко, и он отбросил одеяло, спихнул его вниз, запутался ногами, но не обратил внимания, продолжая двигать рукой. Юра, Юра, — говорил Джей-Джей, придерживая его за бедро. Кисть начала болеть от непрерывного движения, но Юра не останавливался, только наращивая темп. Джей-Джей, бормотал он, Джей-Джей, я не знаю, откуда это, но мне хочется быть с тобой — вот так, но в реальности. Мне хочется, чтобы это действительно была твоя рука. Но самое ужасное: больше всего мне хочется, чтобы ты просто был здесь — чтобы ты лежал со мной рядом, даже если мы не станем ничего делать, даже если мы просто уснем в одной постели, потому что… Однако эту мысль Юра развивать не решился. Собственные волосы щекотали ему лицо, и он представил себе, что это губы Джей-Джея, который целует его лоб, щеки и шею. Подушка, которую он положил перед собой, превратилась в тело, а трение одеяла о его бедра стало ласковыми прикосновениями. Юра беспорядочно толкался в ладонь, которая давно перестала казаться ему своей, торопясь насладиться этой фантазией в полной мере, пока что-нибудь ее не прервало. Он с силой прижал к себе подушку — нет, не подушку, а теплое, тяжелое, твердое, — втянул носом запах свежевыстиранного белья, превращенный его воображением в аромат знакомого парфюма, и почувствовал, как внизу живота нити сплетаются в единый узел. Рука накрыла головку, все мышцы напряглись, а Джей-Джей тихо засмеялся ему в ухо — и он засмеялся в ответ, хотя дыхания на это едва хватило. Узел затянулся крепче, вздрогнул и разорвался — нити разлетелись по уголкам тела, задевая нервные окончания. Юра сглотнул, собрал пальцами последние капли спермы, выпустил начавший обмякать член и открыл глаза. Он почти успел поверить в то, что Джей-Джей находится рядом с ним, и лишь вздохнул, когда его взору предстала лишь скомканная подушка. Устало отпихнул ее и приподнялся на локте, вытер испачканную семенем руку о простыню — не хотелось тащиться в ванную — и натянул одеяло до самой шеи. Петя мягко запрыгнул на кровать и холодно посмотрел на него. — Осуждаешь меня? — спросил Юра. — Мне надо отвлекаться. Это просто физиология. Ничего больше. Что, разумеется, было не совсем правдой. С очередным вздохом он вернул подушку в изголовье, взбил ее и улегся, хотя ему уже начинало казаться, что заснуть не выйдет. Петя устроился где-то в ногах, и Юра, закрывая глаза, все-таки решил попытаться, как вдруг тишину разорвало резкое жужжание. Он повернул голову: экран телефона светился, однако жужжание не повторилось — сообщение, а не звонок, значит, вряд ли с работы. Баки вскочил на ноги и настороженно уставился на мобильный. — Только лаять не надо, — попросил его Юра, протягивая руку. Экран успел погаснуть, и ему пришлось нажать на центральную кнопку, чтобы увидеть плашку, которая гласила: «Спокойной ночи, Юра». Баки ткнулся носом в его запястье, и он посмотрел на пса, еле сдерживая глупую улыбку, а потом разблокировал мобильный, перекатился на спину и быстро напечатал: «Если честно, мне не спится». Баки проворчал что-то на своем собачьем языке и улегся обратно, а Юра не отрывал взгляда от экрана, пока мессенджер не сообщил ему, что Джей-Джей набирает сообщение, — и только тогда позволил себе действительно улыбнуться.