Out of the Woods

Первым делом Жан-Жак налил воды — пить ему пока хотелось довольно часто, — а потом с кружкой в руке обошел дом, проверяя, все ли в порядке. Конечно, Юра должен был увидеть, если что-то не так, когда заезжал за его вещами… Жан-Жак остановился у микроволновки, вилку которой, очевидно, именно Юра вытащил из розетки. Он не смог сдержаться, когда услышал, что хорошо выглядит, — и Юра, наверное, это заметил. Глупый сон, который надо как можно скорее забыть, — а потом выяснить отношения. Ему казалось, что сейчас не время, что сначала следует поймать преступника — или окончательно увериться в том, что поймать его невозможно, — а уж потом решать столь личные вопросы, но, с другой стороны, carpe diem. И вообще, с каких это пор он полюбил ждать? Жан-Жак поставил кружку на столешницу, намочил тряпку и протер сверху микроволновку, показавшуюся ему пыльной. Следовало настоять, чтобы Юра зашел выпить кофе, но теперь было уже поздно, и он усилием воли заставил мысли переключиться на дело. Пока он валялся в больнице, коллеги успели установить личность застреленного Юрой похитителя Анетты, который оказался неким Джейсоном Бартом, уроженцем провинции Онтарио. Барт родился и всю свою тридцатилетнюю жизнь провел в маленьком городе недалеко от границы с Квебеком. Жена ушла от него около двух лет назад вместе с дочерью и с тех пор с ним не общалась. По правде говоря, с ним по доброй воле не общался никто из соседей, самые вежливые из которых называли его чокнутым. Барт предпочитал не показываться на людях, много времени проводил дома, и ни один человек не заметил, в какой момент он пропал. Его немногочисленные связи, его файлы и переписка были проверены и перепроверены полицейскими службами обеих провинций, но все ниточки вели в тупики. Рене не сдавалась и несколько раз лично ездила допрашивать его престарелую мать, но Жан-Жак был склонен согласиться с теми, кто считал, что встреча двух сообщников оказалась случайной. Сумасшедшие, особенно религиозные фанатики, бывают очень убедительны. Они могли познакомиться в каком-нибудь баре, магазине — просто на улице. Рыжий — разумеется, если это действительно был он, — завлек собеседника рассказом о несметных богатствах, обещанных каким-нибудь древним божеством за человеческие жертвы, или даже о спасении души — а то и мира. В конце концов, существуют очень разные секты. Еще бы разгадать символы на полу — но символы, вполне вероятно, тоже подсказал неведомый бог — читай изобрел скрывшийся преступник. Все-таки надо вернуться в дом — не откладывая, прямо завтра. Жан-Жак хотел взглянуть на знаки, которые покрывала в том числе и его собственная кровь, а потом лично простучать все полы и стены. Пошариться в лесу рядом. Кто знает, вдруг удастся что-то обнаружить. Или пойти прямо сейчас? Чувствовал он себя относительно неплохо. Юра, конечно, будет недоволен, если отправиться одному, но возвращать его обратно неудобно, он выглядел таким уставшим. Жан-Жак болезненно сморщился, вспоминая огромные на исхудавшем лице глаза и тени под ними. Мысли опять завертелись вокруг их недопоцелуя, и он, не позволив им скатиться в сторону своего мерзкого сна, большим пальцем почистил экран телефона, раздумывая, что делать. Телефон в руке вдруг ожил и завибрировал. Софи звонила по Фейстайму. Жан-Жак замешкался. Они с бывшей коллегой снова начали осторожно переписываться примерно за неделю до его ранения, но, в основном, посылали друг другу дежурные «как дела?» и забавные картинки, до звонков пока не доходило. Он не говорил ни ей, ни кому-либо еще в Монреале, что в него стреляли, — зачем? Рана оказалась неопасной — лучше он просто будет хвастаться шрамом. Потом, когда вернется. — Почему ты ничего не написал? — отозвалась Софи на его «алло». — Блин, я так волновалась. — Как раз не хотел волновать, — усмехнулся Жан-Жак. — Давно ты узнала? — Три… нет, четыре дня назад. Причем вышло так глупо, я мониторила все сводки из Сен-Катери, но тут как раз произошло двойное убийство, я ездила с Давидом, времени совсем не было… Слышала о сектантах и спасенном ребенке, но даже подумать не могла, что это у вас. Мне потом Марше рассказал. Ну, и ориентировки пришли, на сбежавшего. — Да какие там ориентировки. — Жан-Жак скривился. — Я сам его даже не видел, а Юра… Юрий Плисецкий — это мой напарник — почти не разглядел, он в капюшоне был и с закрытым лицом. «Предположительно рыжий» — это со слов одной из жертв. — Да, знаю, я следила, — ответила Софи. — Лучше скажи, как ты. Тебя выписали? Инспектор Фрадетт говорила Марше, что выписывают сегодня. — Выписали. Все нормально — ну, относительно. Еще будет заживать какое-то время. Как у вас? Как Давид? Поль? — Без тебя уныло. — Софи вдруг нервно хихикнула. — А Марше становится невыносим. Слушай, я очень надеюсь, что тебя вернут к Рождеству. — Да, — машинально отозвался Жан-Жак. — Я тоже. И понял, что это не совсем правда. Конечно, он хотел вернуться в Монреаль, однако что делать с новыми, но уже донельзя понятными чувствами? Наверное, можно изыскать способ увезти Юру с собой — но хочет ли этого Юра? И не слишком ли нагло с его стороны даже думать об подобном? — Джей-Джей, прости меня, — вдруг произнесла Софи. — Ну, за ту историю. С террористами. — Софи… — начал Жан-Жак, но Софи его перебила: — Ты не думай, — со смешком сообщила она, — у меня не мания величия, я не собираюсь брать на себя всю вину. Но отчасти я виновата. — Ладно, — согласился Жан-Жак, чтобы не спорить. — Ты должна была меня остановить — как более опытный и адекватный сотрудник. — Именно, — отозвалась Софи, а Жан-Жак вспомнил, как однажды пробовал пригласить ее на свидание. Она тогда отговорилась тем, что заводить отношения на работе неправильно — да и Жан-Жак был с ней, в общем, согласен, а спрашивал больше из спортивного интереса, чем с какими-то реальными намерениями. Даже думать не хотелось о том, что скажет Софи насчет Юры. Если узнает. Они в подробностях обсудили произошедшее в доме, пытаясь нащупать еще какие-нибудь ниточки. В конце концов, Софи осторожно заметила, что, раз новых убийств до сих пор не произошло, то, возможно, зачинщиком был тот, кого они ликвидировали, — и в таком случае не выйдет катастрофы, если сообщника в итоге не найдут. Жан-Жак согласился, но эти слова остались в голове мутным осадком. В конце концов, ему удалось перевести разговор на бывших коллег и все-таки послушать как поживает управление в его отсутствие. Управление поживало хорошо — и, в целом, он был рад, что Софи позвонила, однако, когда отложил наконец умолкший телефон, почувствовал себя опустошенным. В дом его больше не тянуло. Лучше действительно завтра, на свежую голову — и с Юрой. Он разобрал кровать и лег, твердо намереваясь выполнить рекомендацию врача и как следует выспаться, но телефон снова завибрировал, едва он закрыл глаза, — один раз и через несколько секунд второй. Сообщение. Он вознамерился было отложить это на потом, но не выдержал, когда вибрация раздалась в третий раз, и все-таки схватил мобильный. «Прости», — писал Юра. «Я понимаю, тебе было неприятно». «То, что я сделал». Жан-Жак нахмурился, не сразу догадавшись, к чему это. Еще два сообщения пришли, пока он тупо смотрел в экран. «Я просто хотел извиниться». «Я больше не буду доебываться». Наконец сообразив, в чем дело, Жан-Жак потянулся пальцем к символу телефонной трубки, однако остановился, читая выскакивающие одна за другой плашки. «И что сообщением, тоже извини». «Не уверен, что смог бы вслух». «В общем, ладно». «Не отвечай, я только хотел извиниться, и все». «Короче, извини». Жан-Жак послушался и не стал отвечать, а вместо этого откинул одеяло, встал с кровати и натянул обратно сброшенную пять минут назад одежду. Ситуация напомнила ему одну из тех комедий, где никаких сюжетных неприятностей не случилось бы, если бы герои просто поговорили. А устраивать с Юрой комедию у него не было никакого желания. Он надел куртку, стараясь не совершать лишних движений, — потом подумал и кинул в рот таблетку обезболивающего, запил холодной водой. Уберовское приложение обещало машину только через двадцать минут — то ли час был слишком поздний, то ли местные еще боялись выезжать, — и он, не в силах так долго ждать, решил идти пешком. Погода немного выправилась — по крайней мере, успокоился ветер, а без него прохладный воздух на коже стал даже приятен. Жан-Жак, притворяясь, что просто вышел на прогулку, и заставляя себя не доставать телефон, который периодически вибрировал в кармане, шел бодрым, но не самым торопливым шагом и обдумывал грядущий разговор. Лишь бы Юра не обиделся на отсутствие какой-либо реакции на свои сообщения. Эта мысль заставила его ускориться. Он юркнул в темноту рощи возле школы и уже сквозь деревья увидел, как по шоссе проехала полицейская машина. Патрулируют — интересно, кто сегодня? Кажется, его не заметили — и хорошо, пускаться в объяснения сейчас было совсем не с руки. Рощу Жан-Жак преодолел чуть ли не бегом — она хорошо просматривалась и даже вроде бы нигде не смыкалась с окружающим Сен-Катери лесом, но страх все равно не отпускал его, тем более что, спеша выйти из дома, он не подумал взять с собой оружие. Оказавшись вновь на асфальте — на улице, параллельной той, где находился нужный ему дом, — он вздохнул гораздо свободней. Телефон перестал жужжать какое-то время назад. Ночь опускалась с поразительной быстротой — он не успел оглянуться, как до тех пор различимые на синем небе облака превратились в невнятные пятна на черном, как расплылись силуэты построек на задних дворах домов, фасады которых все-таки освещали фонари, как потерялась из виду дальняя часть улицы. Люди ему практически не попадались — городок и без того был тихим, а после недавних событий вообще затаился, словно стайка пугливых мышей. На секунду Жан-Жак испугался, что заплутает — он бывал здесь всего пару раз, а точного адреса даже не знал, — но вспомнил, когда увидел чистенький бежевый бок двухэтажного дома, который в электрическом свете выглядел почти белым. Красили недавно: летом, вместе с дедом — Юра рассказывал. Сам дом еще при первом впечатлении показался ему слишком огромным для одного человека. Конечно, большую часть жизни Юра провел тут не один… Может быть, ему просто одиноко? Может, в этом все дело? Жан-Жак потряс головой, выгоняя неприятную мысль, прошел на участок, преодолел несколько метров до крыльца и нажал на звонок, который отозвался изнутри мелодичной трелью. В окнах нижнего этажа горел приглушенный свет, но открыли ему не сразу — пришлось позвонить еще раз и даже побарабанить кулаком. Жан-Жак успел слегка забеспокоиться, но дверь, в конце концов, все-таки распахнулась. Юра выглядел растерянным и взъерошенным. Его щеки раскраснелись, а губы налились, как будто он только что вышел из жаркой сауны. Или как будто он… Жан-Жак мысленно оборвал себя и, улыбаясь, спросил: — Можно войти? Юра нахмурился, посмотрел недоверчиво, непонятно качнул головой и ответил: — Это правда ты? — Я получил твои сообщения, — сказал Жан-Жак. — По-моему, нам пора поговорить. — Но Юра почему-то медлил, и ему пришлось добавить: — Это правда я. Если ты, конечно, меня ждал. А не собирался скоротать вечер за просмотром какого-нибудь ромкома, например, с Мэттом. — Очень смешно, — проворчал Юра, однако отступил, пропуская его внутрь. Жан-Жак помедлил, но все-таки снял кроссовки, подошвы которых наверняка были грязными, учитывая что он срезал путь через не просохшую до конца рощу, аккуратно стащил куртку и повесил ее на вешалку, вспоминая, как в первый раз на него с верхней полки бросился Петя. Кажется, вечность назад. — Будешь коньяк? — спросил Юра из-за спины. Теперь Жан-Жак уже чувствовал легкий запах алкоголя, хотя Юра не казался особенно пьяным — по крайней мере, говорил четко и держался ровно. — Я принял обезболивающее, — сообщил он, повернувшись. — Оно довольно сильное — думаю, не стоит. — Ах, да. — Юра перевел взгляд на его плечо. — Как ты? — Нормально. То есть примерно так же, как был. Мы ведь виделись не очень давно. Юра облизнул губы, сглотнул, покачался на мысках. Жан-Жак, не дожидаясь приглашения, прошествовал в комнату и остановился у стола, на котором и стояла початая бутылка. Отпито было немного — меньше половины. — Ты спал? — Юра последовал за ним, но, не дойдя, упал на диван, сполз ниже по сиденью, вытягивая длинные ноги. — Нет. — Жан-Жак покачал головой. — Разговаривал с Софи, она позвонила. Я, кажется, упоминал, это моя бывшая коллега. — Упоминал, — согласился Юра тоном, который чуть не заставил Жан-Жака добавить, что у него с Софи ничего не было. Вместо этого он собрался с духом и произнес: — Нам надо поговорить. Я, правда, не рассчитывал, что ты будешь пьян. — Я не пьян. — Юра скривился, подтянул ноги к груди, поставил ступни на край дивана. — Когда писал тебе, был немного. Иначе бы не смог, наверное. — В любом случае, прощать я тебя не намерен. — Жан-Жак даже с некоторым удовольствием пронаблюдал, как Юра воинственно вскидывает подбородок, — поскольку был немного зол на то, что он не сумел решиться, пока не выпил, — а затем пояснил: — Не за что прощать. — Не притворяйся, что не помнишь, — бросил Юра. — Не помню что? — То, что я сделал. — Давай называть вещи своими именами? — Жан-Жак помедлил. — Можно я сяду? Юра махнул рукой, и Жан-Жак сел в метре от него, попытался заглянуть в глаза. Юра отвернулся и пробормотал: — Я же сказал тебе не отвечать. — И поэтому прислал мне потом еще двадцать сообщений. — Там глупости, — буркнул Юра. — Забудь. — Я не читал. Может, там и глупости, но ситуация, в которой мы с тобой оказались, еще глупее. Ты мне нравишься, и довольно давно. Просто я сначала не позволял себе… неважно. Важно то, что, когда ты меня поцеловал, — он с удовольствием отметил, как Юра вздрогнул при этих словах, и даже повторил, — когда ты меня поцеловал, мне было приятно. К сожалению, я не смог адекватно это выразить, потому что мое состояние в тот момент… — Ты издеваешься? — перебил Юра, и Жан-Жак наконец-то посмотрел в его горящие возмущением глаза. — Нет, — ответил он. — Тогда зачем ты говоришь такими… идиотскими фразами? — Затем, что мне тоже трудно. А ты нисколько не помогаешь. Юра фыркнул, обхватил руками ноги, прижимая к груди, положил подбородок на колени и пробормотал в них: — Я сначала думал, что ты не помнишь. — А потом? — А потом… не знаю. Я не был уверен. Пока ты лежал в больнице, мы так и не поговорили. — Я решил, что ты, может быть, жалеешь. Ну, знаешь, люди иногда совершают очень странные поступки в шоковом… — А в машине по дороге домой, — вновь не дал ему договорить Юра, — ты так напрягся, когда я сказал… в общем, я решил, что ты, видимо, все же помнишь. И не хочешь вспоминать. И оставаться моим напарником тоже вряд ли хочешь… Слушай, ты ведь не будешь читать все, что я прислал? Не читай, я удалю. — Хорошо, — согласился Жан-Жак. — Насчет машины — просто это напомнило мне сон, который я видел в больнице. Не слишком приятный — но чего еще ожидать в бреду? — Сон про меня? — Да. — И что там было? — Ты превратился в монстра, — честно признался Жан-Жак, очень надеясь, что Юра не станет выпытывать подробности. Юра лишь усмехнулся и сказал: — Это в тебе твоя внутренняя гомофобия говорит. — Должно быть. — Жан-Жак рискнул придвинуться ближе. Юра, который не мог этого не заметить, поглубже зарылся подбородком между колен. — Но это был всего лишь бред, из-за лихорадки. Я бы не стал воспринимать всерьез. Все хорошо, правда. — И тебя не смущает, что мы коллеги. — Смущает. — Жан-Жак уже начал задумываться о том, не довольно ли честности. — Но не настолько. — Ладно. Юра вдруг быстро развернулся, сел на колени лицом к нему, уперся ладонями по бокам от себя. Жан-Жак поискал в его глазах решимость, но обнаружил только волнение. Впрочем, глупости — глаза сами по себе ничего не выражают. Юра поерзал, завалился на правое бедро, но потом снова выпрямился и подался вперед, оказываясь практически на четвереньках. Жан-Жак, которому не нужно было намекать дважды, встретил его на полпути, уткнулся носом куда-то в щеку. Юра хихикнул, шевельнул головой, царапнул зубами. Жан-Жак облизнул потрескавшуюся кожу на его нижней губе, поднял руку и подхватил подбородок, напряг пальцы, удерживая на месте, и осторожно скользнул языком глубже. Сладковатый привкус выпитого Юрой коньяка вновь напомнил ему про сон — но на этом параллели заканчивались. Юра целовался ничуть не лучше, чем тогда, в лесу — точно так же широко открывал рот, пытался зачем-то вертеть головой, вжимался слишком плотно. Жан-Жак успокаивающе погладил его шею, плечо, переместил руку на спину и слегка надавил, притягивая к себе. Юра подчинился, и его теплое — не горячее — тело неловко, но решительно прильнуло к Жан-Жаку, оказываясь вдруг настолько рядом, что ближе уже было некуда. Жан-Жак усадил его к себе на колени — не как во сне, а боком, — не прекращая покрывать поцелуями лицо и поминутно отплевываясь от лезущих в рот волос. Он чувствовал, как стягивает мышцы живота и паха, как неумолимо твердеет член, и надеялся только, что Юру это не смутит. Юра тем временем обвил руками его шею, навалился всем весом, и Жан-Жак невольно вскрикнул — острый локоть прошелся прямо по еще не зажившей ране. Юра, конечно, тут же отпрянул — хотя Жан-Жак успел сомкнуть ладони у него за спиной и не позволить ему встать. — Бля, прости, — выдохнул Юра. — Я забыл. Больно? — Нормально, уже прошло, — заверил Жан-Жак, хотя рану болезненно дергало, и потянулся губами к порозовевшей шее. Юра уперся ладонями в спинку дивана по сторонам от его головы и глухо охнул, когда он коснулся языком совсем мягкого и нежного местечка под скулой, где часто-часто бился пульс. Через какое-то время они продолжили целоваться; теперь дело шло медленней — Юра, кажется, осторожничал, пытаясь не задеть поврежденное плечо, а Жан-Жак был только рад узнавать его так — вдумчиво и неторопливо. Они отрывались друг от друга и ловили взгляды — и Юра криво, смущенно улыбался, — а потом прижимались щека к щеке — и Жан-Жак, который стеснялся пока говорить какие-либо пошлости, шептал только о том, как он рад тому, что Юра разделяет его чувства, — хотя сами чувства пока оставались неназванными. В какой-то момент они легли — почти вплотную на узком диване, — и Жан-Жак, не переставая через ткань ласково гладить чужие плечи и спину, вжимался эрекцией в Юрино бедро, однако почти не двигался, удивляясь самому себе. Не то чтобы он не хотел дойти с Юрой до конца — конечно, хотел, — но просто лежать рядом, думая о том, что их еще ждет впереди, оказалось неожиданно волнующе. У Юры, который поначалу проявлял даже слишком много энтузиазма, начали слипаться глаза. Жан-Жак, улучив момент, быстро поцеловал его закрытые веки — правое, а затем левое, — и те в ответ медленно и неохотно поднялись. — Прости, — опять извинился Юра. — У меня день был пиздец какой-то. — Что случилось? — Да много хуйни. Ну, еще до того, как за тобой в больницу приехал. С утра бегал, так мне какая-то хрень в лесу привиделась. Потом арестовал чувака ни за что, ни про что. То есть за то, что он рыжий. Жан-Жак хихикнул и заметил: — Хорошо, что рыжих не так много, как, например, брюнетов. — Да, заебись просто, — ворчливо отозвался Юра, но потом все-таки засмеялся теплым дыханием по щеке, а после добавил, опять посерьезнев: — И Рене из-за этого велела мне завтра оставаться дома. — Значит, выспишься. — Жан-Жак носом отодвинул в сторону упавшую ему на лицо прядь волос. Юра вздохнул и спросил: — Который час? — У меня в кармане телефон. — Жан-Жак подмигнул. — Достань. Юра, молча и безошибочно забравшись рукой в левый карман, ответил на его ожидающий взгляд: — Что? Я не буду спрашивать, в каком кармане у тебя мобила, а в каком ты просто рад меня видеть. Жан-Жак заулыбался и сообщил, что рад его видеть во всех карманах, а Юра, закатив глаза, вытащил, наконец, телефон и щелкнул кнопкой. — Бля, уже за полночь. Неудивительно, что меня рубит. — Спи, — отозвался Жан-Жак. Экран показывал двадцать пять минут первого — действительно поздно. — А ты? — Хочешь, чтобы я ушел? — Нет. Но тебе неудобно тут — рана, и вообще. — Мне удобно, — заверил Жан-Жак, однако, когда Юра наконец заснул, понял, что поспешил с выводами. На диване не хватало места, чтобы развернуться, а боль в плече перетекла в руку и под лопатку, поэтому он сдался, осторожно встал и отправился на второй этаж. Удержался от того, чтобы зайти в Юрину комнату, и прошествовал мимо закрытой двери в гостевую, где его встретил Петя, который мирно спал и которого он, естественно, разбудил. Жан-Жак предложил коту остаться, но тот, подняв хвост трубой, убежал вниз. По-хорошему, следовало вернуться домой — надо было выпить лекарства и сменить повязку, — но на это тоже требовались силы, да и что подумает Юра, если не обнаружит его утром? Жан-Жак поборол искушение все-таки взглянуть на сообщения, которые он собирался удалить, однако пока не удалил, снял с кровати плед, забрался под стылое одеяло и уснул, кажется, почти мгновенно. Утром, когда он спустился, Юра готовил яичницу, которая распространяла по всему дому ароматный запах. Жан-Жак невольно подумал о том, что так может выглядеть его будущее, но это была слишком важная и тревожная мысль, чтобы думать ее сейчас, когда все случилось буквально несколько часов назад. Юра, видимо, услышав его шаги, повернулся и сказал: — Я сначала решил, что ты ушел. Но потом увидел твою куртку. — Слава богу, — отозвался Жан-Жак. — Я переживал, что она уйдет без меня. На порожденную волнением кособокую шутку Юра отреагировал вымученным коротким смешком. Жан-Жак боялся, что утром им будет неловко, — и неловко было, только это, как и вчерашние ни к чему не приведшие ласки, казалось не неудачным свиданием, а частью долгой истории, которая только начинает разворачиваться. Юрин телефон зазвонил, когда они, разделавшись с яичницей, сидели над кружками с еще горячим кофе и наконец-то начали налаживать разговор. Юра, недовольно поморщившись, взглянул на экран и нахмурился. — Рене, — сообщил он. — Наверное, забыла, что отправила тебя отдыхать, — предположил Жан-Жак. Юра пожал плечами, поднес мобильный к уху и произнес: — Да, инспектор? Выражение его лица изменилось почти сразу же. Он выслушал то, что сообщила ему Рене, бросил короткое «да, еду» и, положив телефон, хлопнул ладонью по столу. — Что? — спросил Жан-Жак. — Труп, — лаконично отозвался Юра. — Причем знакомый мне. Внутри у Жан-Жака похолодело — но нет, если бы что-то случилось с Милой или кем-то из коллег, Юра бы сейчас уже выбегал за дверь. — Помнишь, я тебе говорил, что попытался арестовать рыжего чувака? — подтвердил его мысль Юра. Жан-Жак кивнул. — Так вот, ночью его убили. Около двенадцати, как раз когда мы… — Это никак не связано, — быстро вставил Жан-Жак. — Я знаю. — Юра вздохнул. — В общем, надо ехать. Блин, рано мы расслабились. Жан-Жак хотел возразить, что они не расслаблялись, но, учитывая вчерашнее, это было бы не совсем правдой. Поэтому он сказал только: — Заедем ко мне? Я сменю повязку и выпью таблетки. — Ты вообще-то еще на работу не вышел, — заметил Юра. — Ты серьезно? — Жан-Жак наконец отхлебнул кофе. — Я еду с тобой. Этот ублюдок меня ранил. У меня с ним личные счеты.