Я - твой хаос...

      Уснуть Анна смогла только под утро. Измученная собственными мыслями и воспоминаниями, девушка долго сидела в гостиной Гриффиндора и смотрела, как постепенно угасает пламя в камине. И только когда на востоке побледнело небо, она поднялась в спальню и, сбросив платье, легла в кровать.       Однако в эту ночь не только ей не спалось. Малфой, не перекинувшийся словом ни с Блейзом, ни с Пэнси, раздумывал над разговором с россиянкой. Анна рассказывала о случившейся трагедии, выплевывая каждое слово ему в лицо, словно они были горящими сгустками. Что-то в глубине слизеринского принца дрогнуло, но Драко безжалостно подавил это. Ему были ни к чему пробуждающиеся чувства. Хотя желание накостылять по шее Забини никуда не делось. А что до Паркинсон… как была дурой, так ею и осталась.       Он сидел в кресле у камина и думал о прошедшем бале. Не так он представлял себе этот вечер. Совсем не так. Разумеется, он надеялся, что ему удастся пригласить Анну на танец. Но ревнивая идиотка все испортила. Как будто Драко что-то ей обещал! А это платье?! Да даже грязнокровка Грейнджер выглядела, как принцесса.       Он запрокинул голову и, прикрыв глаза, снова вспомнил, как восхитительно выглядела россиянка в черном платье. Ей определенно идет этот цвет, особенно в сочетании с волосами, цветом напоминающими мед. Королева бала. Точнее, могла бы ею стать…       При воспоминании о случившемся инциденте Малфой чуть не заскрипел зубами. Ну как можно было быть такими идиотами? Знали ведь, что Анна — не простая ученица. И все же сделали то, что сделали.       — Драко… — дрожащий голос Паркинсон оторвал его от раздумий. Слизеринец открыл глаза, но не спешил смотреть на нее. Как и что-либо говорить. — Ты не спишь?       — Оригинальный вопрос, Пэнси, — ядовито бросил он. — Я не сплю. Я медитирую и погружаюсь в нирвану.       — Я…       — Ты — дура, Паркинсон, — скучающе сказал Малфой. — Не могла подставить ее так, чтобы ни у кого не возникло сомнений?       — Ты… я думала… — запинаясь, проговорила девушка.       — Не знал, что ты умеешь, — он наконец перевел на нее взгляд серых глаз. — Да и думала ты, судя по всему, явно не головой.       — Не разговаривай так со мной! — воскликнула она.       — Не разговаривать так с тобой? — открыто насмехаясь над ней, сказал парень. — Желание девушки — закон. Я вообще не буду с тобой разговаривать, Паркинсон, потому что мне не нужна девушка, у которой проблемы. И, в первую очередь, с головой.       — Ты… ты что, меня бросаешь?       — Говорю же, у тебя проблемы. Особенно с головой. Да, Паркинсон, я тебя бросаю. И это не из-за выскочки. Виновата ты и твоя глупость. Мне ни к чему такая девушка.       Он встал с кресла и, не глядя на раздавленную Пэнси, направился в спальню — по крайней мере, там ему никто не будет капать на мозг.       — Энн, тебя хочет видеть профессор МакГонагалл, — в кресло у камина плюхнулся Рон.       — Где она?       — В кабинете трансфигурации, — ответил рыжий.       — Хорошо. Спасибо, Рон, — Анна поднялась со своего места и направилась к выходу из башни.       Несмотря на бессонную ночь, мыслила девушка на удивление ясно и четко. Призраки прошлого поблекли с приходом дня, и боль поутихла. Это было… странно. Она так долго училась жить с ней, а сейчас ей даже не хватало этого. Даже непривычно, хотя вряд ли хуже.       Девушка спустилась вниз, прошла по лабиринту коридоров и, остановившись перед классом, постучала в дверь. Услышав «Войдите», она открыла дверь и шагнула внутрь.       — Профессор МакГонагалл, профессор Снегг, — безэмоционально промолвила Анна. — Мне сказали, что вы хотите меня видеть.       — Присаживайтесь, мисс Романова, — ответила директор, указывая на стул. — Мы занимаемся расследованием вчерашних обвинений. И, благодаря профессору Снеггу, уже знаем, что обвинение оказалось поклепом и подлостью.       Россиянка только пожала плечами — ей не хотелось здесь присутствовать, пусть бы разбирались без нее. Но, раз им так хочется…       — Мисс Паркинсон отчего-то решила, что я претендую на ее молодого человека, — на губах девушки появилась бледная тень улыбки. — Хотя я не единожды пыталась ее убедить, что это не так. А мотивов мистера Забини я вообще не могу понять. Ну, разве что он тайно влюблен в девушку своего друга.       При этих словах Блейз только скривился, а Пэнси возмущенно на нее уставилась.       — Впрочем, — продолжала Анна, делая вид, будто ничего не заметила, — лично мне нет до этого дела.       — Мисс Романова, если бы вы были обычной студенткой Ховартса, мы бы не стали вас беспокоить, — сказал Снегг. — Но вы являетесь гражданкой другой страны и нам не хотелось бы иметь последствий глупой выходки наших учеников.       — К чему вы клоните, сэр? — россиянка склонила голову набок и с интересом смотрела на преподавателя по Защите.       — Я хочу сказать, что мистер Забини и мисс Паркинсон принесут вам извинения.       — Публично, — быстро сказала Анна. — Ведь и оскорбили они меня в присутствии всей школы. А если они не согласны, то у меня есть другое предложение. — Девушка с превосходством посмотрела на кидающую в ее сторону убийственные взгляды Пэнси.       — Какое же? — серо-голубые глаза госпожи директора внимательно наблюдали за студенткой.       — В конце года все баллы факультета Слизерин перейдут факультету Годрика Гриффиндора, — ее губ коснулась улыбка. — Пусть ваши студенты обдумают мое предложение, профессор Снегг. В конце концов, я и так пошла на большие уступки, не написав консулу.       — Я ценю это, мисс Романова, — лицо Северуса оставалось непроницаемым. — Вы можете идти.       — Всего доброго, — Анна встала со стула и, стараясь не слишком явственно выражать свою радость, покинула класс. Что решат слизеринцы, ее не очень волновало.

***

      Анна задумчиво смотрела в окно, на закат, окрасивший все вокруг в шафраново-золотистый цвет. В глубине ее голубых глаз, словно искорка пожара, отражалось закатное солнце — неяркое и холодное. Мыслями девушка сейчас находилась далеко отсюда — в своей комнате, небольшом, но очень уютном коттеджике. Она, словно наяву, слышала разговор родителей, смех Марии, о чем-то до хрипоты спорящей со своим женихом, строгий голос Анастасии, выговаривающей по телефону подчиненной, допустившей очередной промах на работе.       — Энн, — голос Джинни вывел ее из задумчивости.       — Да? — она подняла на подругу глаза.       — Пора ужинать. Ты идешь?       — Разве я могу пропустить такой спектакль? — на губах Анны появилась ехидная ухмылка. — По идее, именно на ужине Паркинсон и Забини должны будут принести мне публичные извинения.       — А если нет? — спросил Рон.       — Ну, тогда в конце года Гриффиндор станет абсолютным рекордсменом по баллам.       — Можно подумать, Снегг это допустит.       — Проблемы с консульством никому не нужны, — подняла брови россиянка.       Ребята только хмыкнули — кто недоверчиво, а кто с удивлением. Девушка только пожала плечами — доказывать ничего не хотелось. Поэтому она первой направилась к портрету Полной Дамы.       — Слушай, Энн, но ты ведь не думаешь, что после этого Паркинсон прекратит свои штучки? — спросил Гарри, спускаясь вслед за девушкой.       — Я же не похожа на идиотку, — фыркнула Анна. — Разумеется, я не верю в то, что она угомонится. Но ведь и я не валенок.       — Энн, ты можешь выражаться понятнее? — Рон постарался скрыть неловкость.       — Рон, у меня в стране, говоря об очень тупом человеке, сравнивают его с валенком — такая вот национальная обувь у нас есть. Теперь понимаешь?       — Э-э… да, спасибо, — уши рыжего пылали алыми маками. Романова только усмехнулась.       — Кажется, тебе будут приносить извинения прямо с порога, — хихикнула Джинни, глядя на приближающихся слизеринцев.       — Ах, я польщена, — едва не закатила глаза Анна. — Видимо, Снегг здорово прочистил им мозги. Пойдемте, нечего стоять, как неродные.       Россиянка, делая вид, будто ничего не замечает, направилась к столу, за которым уже сидели гриффиндорцы, с интересом наблюдавшие за тем, что будет дальше. Все они уже были наслышаны о грядущем событии и теперь нетерпеливо ерзали, гадая, как поведет себя Анна.       — Энн, — когда Романова с друзьями уже почти прошла мимо парочки со Слизерина, ее окликнул Забини.       — Да? — она остановилась и смерила его взглядом. — Ты что-то хотел? — В общем, да, — слизеринец недовольно посмотрел по сторонам и, поймав пристальный взгляд своего декана, неловко переступил с ноги на ногу. — Я хотел извиниться за вчерашнее.       — Прости, Забини, я не расслышала, — Анна распахнула глаза, принимая вид наивной дурочки. — Говори погромче.       — Энн… — в голосе парня появились умоляющие нотки.       — Что? — лицо россиянки оставалось прежним. — Я правда тебя не расслышала.       — Я хочу извиниться, — громче сказал он, сверля ее глазами.       — Ты хочешь убиться? — она продолжала ломать комедию. За столами послышались смешки.       — Я! Хочу! Извиниться! — прогремел на весь зал голос Забини. — За вчерашнее.       — Ах, вот оно что, — девушка мило улыбнулась. — Конечно, я тебя извиняю. — И, уже только для него, добавила: — Рожу бы хоть сделал раскаивающуюся, Забини. И еще — не советую повторять. А теперь скройся с глаз моих долой.       Еще раз смерив ее злым взглядом, брюнет предпочел уйти.       — Тебе помочь? — осведомилась Анна, обращаясь к молчащей Паркинсон. — Учти, если я не получу извинений, то твой факультет вряд ли скажет тебе за это спасибо.       — Из-за тебя Драко меня бросил.       — Мне глубоко фиолетово, что у тебя происходит с Драко. Даже если он позвал тебя замуж, я не расстроюсь. И, раз это все, что ты хотела мне сказать, то я, пожалуй, приступлю к ужину.       Романова повернулась к ней спиной, собираясь уйти.       — Стой! — вскрикнула Пэнси.       — Что еще? — лениво отозвалась Анна.       — Я… мне… в общем, я хочу извиниться за свой поступок. Я поступила глупо.       — Извинения принимаются. И постарайся воздержаться от глупостей в дальнейшем. Я не всегда буду такой доброй.       И, наградив слизеринку убийственным взглядом, она села за стол.       Возвращаясь к своим, Паркинсон просто кипела от ярости и злобы. Да что эта выскочка себе позволяет? В этот раз ей просто повезло. Но кто сказал, что удача всегда будет на ее стороне? Вот уж дудки. Пэнси сделает все, чтобы в один прекрасный момент эта выскочка убралась туда, откуда приехала.       — Ну как, Паркинсон? — язвительно поинтересовался Драко. — Вам с Забини понравилось унижаться перед гриффиндоркой?       — Заткнись, Малфой, — процедила девушка, бросая на него испепеляющий взгляд. — Пока я не запустила в тебя чем-нибудь тяжелым.       — Ой, да брось. Все и так знают, что ты от меня без ума.       Рассвирепевшая Пэнси схватила первое, что попало ей под руку — как ни прискорбно, но им оказался кувшин с тыквенным соком, — и, что есть сил бросила его в Драко. Он увернулся, но кувшин, столкнувшись с преградой в виде каменной стены, разлетелся на осколки, а содержимое разбрызгалось во все стороны. Но большая часть все же досталась виновнику поддразниваний.       Большой Зал взорвался смехом при виде мокрого Малфоя. Потеки тыквенного сока были отчетливо видны на белой рубашке и платиновых волосах. Он вперился злобным взглядом в не менее разозленную девушку, а потом, встряхнувшись, как кот, на которого только что выплеснули ушат воды, встал из-за стола и направился к выходу, кляня про себе норовистую девицу.       Анна слышала перебранку за столом слизеринцев, но не обратила на нее внимания. По большому счету, ей было все равно, что там может происходить. Она невозмутимо намазывала на тост любимый клубничный джем, когда раздался звон бьющегося стекла. Донельзя удивленная, девушка обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело… и звонко расхохоталась — слизеринский принц сейчас был больше похож на побывавшего в глинистой жиже енота.       Драко, услышав мелодичный смех Анны, запнулся, едва удержавшись на ногах… а потом, одарив ее злым взглядом, скрылся за дверями.       — Надо же, — смеясь, заметил Гарри. — Оказывается, не только у гриффиндорок есть характер.       — Я тебя умоляю, — закатила глаза Джинни. — Такой, как хорек, любую выведет из себя.       — Но не любая осмелиться в него швырнуть кувшином, — сказал Рон.       — Кувшином? — подняла брови Анна.       — С тыквенным соком, — подтвердил Гарри. Девушка чуть не поперхнулась тостом.       — Бедный Драко, — она покачала головой, глядя ему вслед. — Бедный принц.