Станция

Хёкдже заметил уже на третьи сутки, что Донхэ предпочитал его общество кому-либо из Разводящих, стараясь проводить с ним львиную долю времени. И когда Хичоль поднял вопрос о том, что новенькому пора бы уже научиться делать то, ради чего он тут оказался, даже не возникло сомнений, кто именно будет показывать ему схему. В форме Разводящего душ Донхэ выглядел как в карнавальном костюме — Хёкдже еще раз мысленно попытался просчитать, сколько же ему лет, но мысли не уходили дальше двадцати. Если по факту оказалось бы еще меньше, он сомневался, что это вызвало бы хоть толику удивления. Донхэ нервно перебирал пальцами, спрятанными под серую ткань перчаток, и смотрел на прибывающий поезд почти с ужасом. Хёкдже положил руку ему на плечо и слегка сжал пальцы, пытаясь придать новенькому уверенности в себе. Получилось как-то совсем наоборот, потому что тот посмотрел совсем уж потеряно. — Ничего плохого не случится. Просто смотри, что делаю я, и тогда мои инструкции будут более понятными, — сказал Хёкдже. Запинаясь, Донхэ все же согласился на такой план и посмотрел на останавливающийся состав. — Вон дымка, видишь? Значит, это наш вагон, — проговорил Хёкдже и пошел в указанном направлении. Люди курсировали, торопясь сойти или войти по ступеням в поезд. Разводящие поднялись в вагон, и Хёкдже медленно прошел по нему до конца, выискивая отъездившие свое души. К его легкому неудовольствию таких не оказалось, поэтому показать работу Разводящего в действии для Донхэ сразу не получилось. Но в этом составе был еще один вагон, и Хёкдже надеялся, что там им повезет больше. Результат превзошел все ожидания. Мало того, что в другом вагоне были свободные теперь души, в нем было еще и хулиганье, которое захотело выйти вместе с ними. Хёкдже спокойно попытался втолковать им, что не может этого допустить, но, как и в прошлые разы, это не сработало. Пришлось приложить усилие и некоторую хитрость, чтобы удержать двоих сразу, потому что Донхэ вжался в стену, когда души начали кричать и угрожать. Только с третьего раза он послушал и встал в проходе вагона, закрывая собой выход. Нарушители бесновались и впервые после гудка об отправлении поезда попытались оставить Хёкдже в вагоне. Донхэ, уже спустившийся на перрон, так испугался, что схватил его за руку и рванул на себя, из-за чего Разводящий просто упал на него сверху. Хёкдже испуганно обернулся, чтобы посмотреть, не помогло ли это душам выйти, но увидел, что те все еще внутри. — А что будет, если ты уедешь с ними на поезде? — спросил Донхэ, когда состав скрылся в тумане, а Хёкдже отряхнул свой китель и поднял слетевшую фуражку. — Как только он скроется в тумане, ты как бы очнешься снова на станции, — ответил он. — То есть… отсюда не уйти? — немного тише спросил новенький. — Со станции? — уточнил Хёкдже, и Донхэ кивнул. — Ну, почему же. У некоторых Разводящих есть еще уголки, в которые можно податься кроме станции. — Какие? — Они связаны с воспоминаниями, насколько мы поняли. — С воспоминаниями? Из реальной жизни? — Да. Донхэ замолчал, а потом заметно погрустнел. И Хёкдже тут же понял, почему. Ведь он абсолютно ничего не помнил и, значит, ничего кроме станции не мог увидеть. — А я смогу выйти из станции с тобой? — спросил он. Хёкдже покачал головой, и Донхэ опустил взгляд. — Эти особенные участки открыты только для определенных Разводящих, потому что выстроены по их воспоминаниям. Я не могу зайти в магазин Йесона или попасть к озеру Шиндона. Но у Хичоля тоже нет других мест кроме станции. Подняв на Хёкдже глаза, новенький спросил: “Почему?”. — Хичоль помнит только родню. Но не помнит, где они жили или где встречались… То есть у его воспоминаний нет привязки к месту. По крайней мере, мы пришли к такому выводу. Кивнув, Донхэ посмотрел на пути. Те все еще пустовали, да и до следующего состава оставалось достаточно много времени. — А можешь еще раз повторить инструктаж? А то практика оказалась очень… — Насыщенной? — подсказал Хёкдже, слегка улыбаясь. — Пугающей, — поправил Донхэ. Хёкдже хмыкнул, думая, что почти все пугало нового Разводящего. И “испуганный щенок” действительно подходило в качестве описания Донхэ. -*- — А почему Разводящие иногда быстро уходят, а иногда остаются надолго, как вы? Подняв взгляд от тарелки с едой, Хёкдже посмотрел на Донхэ. — Все зависит от того, насколько быстро они смогут выполнить желание. Некоторые из них легко понять по воспоминаниям. Как например то, что человек очень хотел что-то рассказать, но не успел. Другие — как наши, так просто не поймешь. Мы пытались разобраться с ними, иногда собираемся для этого все вместе и мозгуем. Но пока что плодов это не принесло. — Так может, я помогу? — спросил Донхэ. — Возможно, — кивнул Хёкдже. — Что ты помнишь? — уточнил новенький, явно надеясь помочь с первой минуты. Хёкдже откинулся на спинку стула и посмотрел в окно, за которым клубился туман. — Я помню детей. Близняшек. Они тянут меня за руки на ледовом катке, — начал Хёкдже. — Две идентичные улыбки. Они упрашивают подъехать поближе к елке. Посреди катка стояла украшенная такая... большая и пышная елка. Донхэ внимательно слушал его, слегка склонив голову. Хёкдже вздохнул и посмотрел на свою тарелку с обедом. — По сути это все, — он пожал плечами. — Я не помню ни имен, ни кем они мне приходились. Ничего, кроме вот этого эпизода. — И ты можешь выйти из вокзала к такому вот катку? — уточнил Донхэ. — Могу. Но там чужие мне, незнакомые люди. И абсолютно ничего не говорит, что из этого было связано с моим желанием, — сказал Хёкдже. — Возможно, тебе надо подъехать к этой елке? — предположил новенький. — Пробовал. Даже научился кататься для этого нормально. — И ничего? — Как видишь, — улыбнулся Хёкдже и развел руками. — Я все еще здесь и помогаю тебе. Расстроено моргнув, Донхэ обиженно выпятил губу. Хёкдже старался не засмеяться, но все же тихо хохотнул. — Не волнуйся за меня. Я привык к этой жизни и моим хенам. — Лучше бы ты никогда не привыкал, — тихо заметил Донхэ, и Хёкдже кивнул. — Да. Чем больше тут проводишь времени, тем больше обрастаешь воспоминаниями об этом месте. И тем меньше помнишь о реальности… — То есть… — дрогнувшим голосом начал Донхэ. — То есть здесь можно остаться навечно. -*- Шиндон смотрел на Йесона, который курсировал по перрону. Хёкдже сидел рядом, рассматривая людей, собиравшихся к прибытию поезда. Донхэ стоял возле скамейки и оглядывался вокруг. — Он вчера вспомнил, почему именно магазин, — сказал внезапно Шиндон. Хёкдже и Донхэ повернули к нему головы. Дополнительные воспоминания случались, хоть не очень часто. Это скорее было результатом того, что Йесон постоянно думал об этом. Видимо, какая-то из мыслей оказалась правильной. — Почему? — спросил Хёкдже. — Он вспомнил, что там работала девушка, которая ему нравилась. Сказал, что лица не помнит, но помнит, что у нее был мелодичный голос, — сказал Шиндон и посмотрел на Хёкдже. — Думаешь, он будет следующим? Донхэ переступил с ноги на ногу, и Хёкдже поджал губы и покачал головой. — Не знаю. — Следующим на что? — спросил Донхэ. — На возвращение, — с тоской в голосе сказал Шиндон. Хёкдже посмотрел на новенького и заметил точно такую же тоску в его глазах, когда он смотрел на Йесона. Всем им хотелось вернуться и увидеть родных. Узнать, что за воспоминания и почему именно они остались. А у Донхэ это и вовсе переходило все грани абсурда. — Думаете, с ней что-то случилось? — спросил Донхэ и посмотрел на Разводящих. — С той девушкой Йесон-хена. — Не обязательно, — пожал плечами Хёкдже. — Возможно, он просто так и не признался ей в любви, — добавил Шиндон. — Или наоборот. Он признался, но это было так неловко, что его главное желание — переиграть этот момент, — предположил Донхэ. Хёкдже замер и потом посмотрел на Шиндона, чтобы вместе повернуться к новенькому. — А ведь может быть! — Когда у него заканчивается дежурство? — Через три поезда, — сказал Шиндон, а потом вскочил и направился к Йесону. — Ничего не случится, если мы расскажем ему прямо сейчас! -*- Несколько дней они честно пытались провернуть различные сценарии, чтобы если не вернуть Йесона, то хотя бы помочь вспомнить что-то еще. Но результатов это пока не принесло. Хёкдже сидел на своем диванчике в VIP зоне вокзала, а на соседнем спал Донхэ. Новенький принял очень близко к сердцу то, что ни одна из предложенных им идей не сработала. Чтобы успокоить его и заставить отдохнуть, пришлось даже воспользоваться шантажом. Донхэ заскулил во сне, и Хёкдже удивленно посмотрел на него. Неужели ему что-то снилось? Но если и снилось, то что-то не очень хорошее, если можно было судить по тому, как он дергал плечами и пальцами. Понаблюдав пару десятков секунд, Хёкдже все же подсел к нему на диван и потеребил за плечо. Но видимо, разбудить спящего Донхэ было еще сложнее, чем уложить. Бледность на его лице совершенно не радовала. Хёкдже оглянулся вокруг на степенно ходивших людей в бизнес костюмах и нахмурился. Ничего ведь не случится, если он проверит температуру Донхэ? Хичоль говорил, что тут сложно заболеть. Но ведь тут абсолютно все зависит от человека… Хёкдже снял одну перчатку и осторожно приложил ладонь к щеке, а потом ко лбу Донхэ. Для сравнения он приложил ее к своему лбу и нахмурился. Щенок был действительно теплее, но в пределах нормы, как тот, кто просто спит. В тот момент, когда Хёкдже поймал сползавшую с края дивана фуражку, Донхэ открыл глаза и уставился на него невидящим взглядом. Это сначала напугало Разводящего, но потом новенький вздохнул и сфокусировался на нем. — Тебе что-то приснилось, — констатировал Хёкдже. — Ты очень беспокойно спал под конец. Донхэ сел на диване и уткнулся лбом в его плечо. Хёкдже тем временем снова натянул перчатку и положил себе на колени фуражку Щенка. — Я помню руки. Кто-то протягивает их мне ладонями вверх, как будто приглашает, — Донхэ слегка вздрогнул. — Но когда я поднял взгляд… эти руки ни к чему не прикреплены. Хёкдже удивленно поднял голову и повернулся так, чтобы заглянуть в лицо новенькому. Тот был испуган и обеспокоен. А Хёкдже не психолог и не сонник, чтобы объяснить, что означает такой сон. Но видеть Донхэ в таком виде все еще было неприятно, как будто он сам его только что ударил и теперь очень жалел об этом. — Нам редко снятся сны, — сказал Хёкдже. — Но они иногда становятся подсказкой к твоему желанию. — Мое желание — отрывать руки? — спросил Донхэ, поднимая на него взгляд. — Нет, возможно это означает что-то метафорическое. Ну… что-то вроде “протянуть руку помощи”? — То есть ее протягивали мне? И я не принял? — начал рассуждать Донхэ, заметно успокаиваясь. — А надо было? Или, возможно, наоборот, просили от меня помощи, а я не предложил… Хёкдже слегка улыбнулся. Он успел заметить, что Донхэ достаточно логично обрабатывал вопросы, подходя методично со всех сторон. Даже странно, что такой человек так легко пугался чего бы то ни было. Возможно, в реальном мире у него был кто-то рядом для уравновешивания таких страхов. А тут эта привилегия пала на плечи Хёкдже. — Я ничего не понимаю, — неожиданно заныл Донхэ и выпятил губу, смотря на Хёкдже. — Хен, ты что-то понимаешь в этом сне? Улыбнувшись шире, Хёкдже потрепал Донхэ по волосам и встал. — Думаю, как раз в такие моменты нужно созывать совет Разводящих, — сказал он. Донхэ тут же подался вперед и вцепился в его китель. Щенячий взгляд включился на все сто процентов, и Хёкдже испуганно замер. Что случилось за несколько секунд?! — А можно мы не будем рассказывать? Давай это будет секрет? Наш с тобой? Может, потом я смогу объяснить… Давай? Хен? — умоляюще протараторил Донхэ. Если бы Хёкдже мог сказать ему нет еще после взгляда, то на “хен?” его выдержка закончилась бы все равно. Щенок вел себя очень по-детски. И у Хёкдже все больше закрадывалось подозрений, что это не реакция на стресс, а нормальное для него состояние. — Хорошо. Секрет так секрет. Но чур рассказывать мне все-все, — пригрозил пальцем Хёкдже, и Донхэ тут же обнял его поперек туловища. -*- — А может ли… — начал Донхэ как-то, когда они с Хёкдже ждали начала первой смены новенького на перроне. — Может ли с Разводящим случиться что-то кроме возвращения в реальный мир? Или на станцию? Хёкдже посмотрел на Щенка и попытался вспомнить, что же такого могло произойти с ними, кроме очевидного. — Хичоль рассказывал, что на нас могут влиять духи в поездах, — сказал наконец он, и Донхэ тут же повернулся, показывая свое внимание. — Мы можем их остановить, можем проводить из вагона, — сказал Хёкдже. — Не поверишь, но иногда приходится уговаривать сойти с поезда. — Правда? Но они же все так стремятся выйти… — не поверил Донхэ. — Йесону дважды приходилось уговаривать духов. В первый раз дочь должна была сойти без отца, с которым ехала вместе. Второй раз парень должен был выйти раньше своей любимой, — пояснил Хёкдже. — Значит, это не так и редко, — задумчиво протянул Донхэ. — Остальные тоже встречали таких? Ты… — Нет. Только Йесон, — сказал Хёкдже. — Хичоль за все свои семь лет такого ни разу не видел, а Йесон уже два случая пережил. — Может, это тоже в какой-то мере указывает на его последнее желание? — спросил Щенок. — Мы тоже так думали. Но все равно не поняли, что именно это означает. Донхэ вздохнул и посмотрел на подходивший к перрону состав — последний на смене Шиндона. Два вагона, чтобы проверить, и он передаст дежурство новенькому. Хёкдже встал, когда заметил подходившего к ним Хичоля. Тот выглядел несколько уставшим. — Хен? Что-то случилось? — спросил Хёкдже. — Йесон не хочет ложиться спать. Психует, — ответил Хичоль, потерев шею. — Говорит, что снова что-то вспомнил после своего дежурства, но не хочет признаваться что. Донхэ уступил ему место на скамейке, и тот благодарно примостился, выдыхая. — Это второй раз за неделю, когда он что-то вспомнил, — заметил Хёкдже. — Но хорошо ли это? — пробормотал Донхэ. — Что? — хором удивились Хичоль и Хёкдже. — Конечно, хорошо! Он сможет вернуться! — сказал Хичоль. Было видно, что для него это многое значило. — Но ведь мы не знаем, что происходит после возвращения. Вдруг… он просто умрет? Хёкдже поджал губы. Донхэ никак не мог принять того, что они не знают достоверно, что происходило с Разводящим после исчезновения. Он постоянно рисовал худшие варианты, отметая хорошие. Хёкдже протянул руку и сжал ладонь Донхэ. Новеньким быть сложно. -*- Йесон и правда выглядел очень нервно, когда заступал на свое дежурство. Хичоль волновался за него и попросил Хёкдже помочь подежурить с ним. В чем они еще не были уверены, так это в том, что в этом мире нельзя умереть. А в состоянии такого нервного возбуждения с Йесона могло статься упасть под поезд или напортачить с духами. Решили, что каждый из разводящих поможет хотя бы с одним составом, чтобы не оставлять Йесона самого с духами. Донхэ вышел из назначенного ему поезда довольным донельзя. Он рассказал, что пока Йесон провожал на выход пожилого мужчину, он остановил какого-то сорванца. И на вопрос “как именно остановил?”, Донхэ заявил, что заговорил ему зубы. От обычно не очень разговорчивого Щенка это звучало странно. Но Хёкдже, наблюдавший за вагоном с перрона, не видел ни одного духа, который не должен был сойти с состава. Поэтому где-то в глубине у него засияла гордость. Его наука не прошла даром, и Донхэ смог все сделать правильно. Зато в назначенном Хёкдже составе Йесон надорвал одну из своих перчаток. Хорошо хоть уже на выходе из состава, а то узнавать наглядно, что же происходит при прямом контакте с духом, никому из них не хотелось. Все так же не отвечая на провокационные вопросы, Йесон закончил свою смену и пошел искать иголку с ниткой или просто замену перчатке. Хотя они до сих пор не могли найти новые для Донхэ, откуда им взяться для него — было не понятно. Зато ребята тоже заметили, насколько колючим на поворотах стал Йесон. И Хёкдже даже задумался, а не выглядят ли так же они с Донхэ, храня тайну про сон. -*- — Теперь он выглядит неправдоподобно радостно, — прокомментировал Хичоль, пока они с Хёкдже наблюдали в столовой за Донхэ и Йесоном. За час до этого Донхэ нашел маленький магазин “в дорогу” прямо на станции, которого явно не было до этого, и приобрел там катушку черных ниток и иглу. И теперь они, подозрительно хихикая и переговариваясь, пытались прямо на Йесоне зашить перчатку. Выглядело это так, как будто они уже пришили ее прямо к руке. — Может, он разобрался со своим воспоминанием и знает, что нужно сделать? — предположил Хёкдже. — Зачем тогда зашивать перчатку? — спросил в ответ Хичоль. И действительно, было бы логичнее сделать то, что нужно и вернуться в реальный мир. А так… — Он боится возвращаться, — задумчиво сказал Хёкдже. — Потому что воспоминания показали ему что-то плохое про ту девушку, — кивнул Хичоль, тоже думая в этом направлении. — Или про себя, — добавил Хёкдже. Донхэ и Йесон неожиданно замолчали и подняли головы, чтобы посмотреть друг другу в глаза, а потом засмеяться еще громче. И как бы странно это не смотрелось, Хёкдже был рад, что Донхэ смеялся, а не плакал. -*- Туман в этот раз казался почти теплым. И все таким же осязаемым. Косые лучи света, падавшие на перрон и пути, были окрашены в желтый цвет. Легкий ветерок, гулявший по станции, делал весь вид романтично-красивым. Донхэ вместе с Хёкдже стоял на краю платформы, смотря вслед уже ушедшему поезду — туда, в туман. Все вернулось на круги своя, и Йесон уже не вызывал столько беспокойства в других Разводящих. Но он так и не рассказал никому про свои воспоминания. Никому кроме Донхэ. — Эта девушка… она попала в больницу после того, как здание с магазином рухнуло, — сказал Щенок, не отводя взгляда от тумана. Хёкдже же наоборот перевел свой на Донхэ. — Он ей так и не признался в своих чувствах. Зато видел трещину в колонне при входе в магазин и мог бы предупредить. Но не сделал этого, — продолжал тот. Хёкдже вздохнул: — Она выжила? — Йесон не знает. Он говорит, что хотел ее проведать… А проведал или нет — не ясно, — сказал Донхэ, пожав плечами. Они некоторое время помолчали. А потом Донхэ рассказал, что Йесон проверил — и в этом мире в магазине была трещина. Точно такая же, как та, что он видел при последнем своем визите в реальном мире. Хёкдже кивнул. — Он не хочет возвращаться, — сказал Щенок. — Хен думает, что она могла не выжить. И все из-за него. — Но ведь это не его вина, что дом развалился, — сказал Хёкдже. — Да, но он мог упросить ее не приходить на работу на следующий день, — пояснил Донхэ. — Мог, — согласился Хёкдже, а потом, помолчав, добавил: — Но я думаю, что она знала про трещину. И хозяин магазина знал. Она наверняка ведь появилась не за день. Донхэ наконец повернул голову, чтобы посмотреть на Хёкдже. — Я не смогу переубедить Йесон-хена, это не поможет ему вернуться. Он сам должен все осознать и сделать, — сказал Разводящий, и Щенок кивнул. — И если он не хочет, то так и будет. Донхэ вздохнул, а затем пихнул Хёкдже локтем: — Но ты-то хочешь вернуться? — Хочу. Я уверен, что меня там ждут, — улыбнулся тот. Донхэ просто молча посмотрел на него и затем кивнул, улыбнувшись тоже. -*- Вроде бы уже давно пора было перестать волноваться и караулить дежурившего Донхэ на перроне, чтобы в случае чего подстраховать. Но Хёкдже упорно приходил на платформу и гулял по ней все время, когда Щенок разбирался с прибывавшими поездами. Донхэ каждый раз, выходя из вагона, с энтузиазмом махал Хёкдже, и тот улыбался в ответ. Иногда даже смеялся. Шиндон застал его на платформе, когда Щенок поднялся на свой предпоследний состав. И выражение лица старшего не понравилось Хёкдже. — Мне нужно поменяться с тобой местами, — заявил он после короткого приветствия. Разводящий непонимающе поднял брови. Их порядок оговаривался каждый раз, когда проходил весь цикл — все присутствовавшие на тот момент на станции Разводящие душ отработают по смене. Менять вот так посреди цикла было странно. Но все они люди, и наверняка была причина. — Не спится, — пояснил Шиндон. Он единственный из них обожал спать. Пусть сон у Разводящих был странным явлением из-за отсутствия смены светового дня, но… привычкам организма и характера сложно противиться. А Шиндон никогда и не пытался, сколько помнил Хёкдже. — Хорошо, у Донхэ еще один состав после этого. Заступишь вместо меня, — сказал он, и Шиндон благодарно улыбнулся. Они непродолжительное время помолчали. Но Хёкдже чувствовал напряжение в воздухе и от этого начинал нервничать сам. Он посмотрел на Шиндона, и тот вздохнул. — Я вспомнил еще кое-что про ту девушку у озера, — сказал Разводящий. — Вспомнил ее с какими-то парнями. Она махала мне. И это воспоминание вызывает во мне просто бурю злости. — Злости? — удивленно переспросил Хёкдже. — Да. Я задумался и понял, что и… — Шиндон замялся. — И первое тоже вызывало аналогичные чувства. — Может… эта девушка тебя бросила? — осторожно спросил Хёкдже. — Если б я знал, — невесело хохотнул Шиндон и покачал головой. Они снова замолчали. Хёкдже посмотрел в сторону поезда и увидел, что Донхэ сходит по ступеням на перрон. Но на этот раз он не улыбался и даже не смотрел в их сторону, а как раз наоборот. И это насторожило Разводящего. — Что-то не так, — констатировал Хёкдже и пошел в сторону Щенка. Донхэ потирал запястье и смотрел на вагон поезда. Хёкдже осторожно повернул его к себе лицом, чтобы спросить, что случилось, но тот опустил голову. Разводящий сам попытался заглянуть в лицо Донхэ, но тот уткнулся в его грудь и крепко обнял. — Эй… Что случилось? — Хёкдже обнял Щенка, поймав сползавшую на бок фуражку, и погладил его по спине. — Там целый вагон детей, — прошептал он. — Они все ехали вместе на автобусе… Хёкдже нахмурился. — Ты разговаривал с теми, кому не надо сходить? — Они вышли все… кроме одного. Он остался один. Без друзей и близких… — Донхэ сильнее вжался в Хёкдже. Разводящий поджал губы, не зная, что сказать. Он начал раскачивать их конструкцию и в такт поглаживать спину Щенка. Смерти бывают разные. И далеко не все из них от естественных причин. Еще меньше справедливых. К этому невозможно привыкнуть, и Хёкдже все еще не мог долго спать, потому что, закрывая глаза, видел некоторые эпизоды с его дежурств. К ним подошел Шиндон и предложил просто перекинуть следующий поезд на его дежурство. Хёкдже подумал и кивнул. Лучше уж Донхэ посидит в этот раз на скамье запасных. Щенок тихо заныл, и где-то внутри Хёкдже вторило расстроенное сердце. -*-