Станция

На этот раз дежурство растянулось во времени, как его воспринимал Хёкдже. Донхэ был все еще расстроен и жался к нему, пока они сидели на диване в VIP зале. Разводящие сидели практически неподвижно, каждый думал о своем. Хёкдже посмотрел на часы, висевшие на стене зала рядом с небольшим табло прибытия-отправления поездов. Вот это, пожалуй, было одним из самых страшных элементов станции. На циферблате не существовало никаких обозначений часов или минут, но были три стрелки. Каждый раз, когда Хёкдже моргал или отводил взгляд, они меняли свое положение. И нет, в этом не было никакого смысла. Стрелка часов могла перепрыгнуть с “трех” на “одиннадцать”, минутная — с “двадцати” на “один”. Секундная ничем не отличалась от них, тоже выбирая совершенно произвольное положение. Потому-то никто из Разводящих не привязывался ко времени в привычном его понимании. Количество поездов было единственным, что оставалось неизменным. Дверь в зал приоткрылась, и в нее зашел Йесон. Он нашел их взглядом и кивнул. Хёкдже махнул рукой, прежде чем вернуть ее на спину Щенка, который уже, казалось, проваливался в сон. Йесон подошел ближе и передал сообщение от Шиндона. У него остался последний поезд в смене, и Хёкдже должен был заступить. Донхэ ненадолго сильнее сжал его в объятиях, прежде чем отодвинуться и посмотреть на него грустными глазами. Хёкдже ободряюще улыбнулся и расправил волосы на голове Щенка, и протянул ему фуражку, которая лежала на столике рядом с его собственной. — Йесон-хен, ты не мог бы принести Донхэ чего-то сладкого из магазина? — спросил он, переведя взгляд на старшего Разводящего. Щенок тут же выпрямился и посмотрел большими глазами на Йесона. — Мог бы, что-то конкретное? — улыбнулся тот. — Шоколад? — предположил Хёкдже, наблюдая за реакцией Донхэ. — Мороженое? Конфеты? Он засмеялся, когда Щенок радостно заерзал на месте. Йесон покачал головой и спросил: — Ты сейчас деньги отдашь? Или потом? — Потом, у меня же как раз смена, — сказал Хёкдже. Донхэ вопросительно посмотрел на него. Разводящий пристроил фуражку на своей голове и выровнял козырек, прежде чем посмотреть на Щенка. — Это как-то связано? — спросил тот. — В кармане твоей формы, вот в этом, — Хёкдже похлопал по своему нагрудному карману, — появляются бланки с номиналом после каждого поезда. Их количество связано с тем, сколько закончивших путь душ вышло, и сколько нарушителей ты остановил. Округлив глаза, Донхэ полез в карман и достал оттуда пачку денег, скрепленных серебряной клипсой. Йесон присвистнул, а Хёкдже кивнул, когда Щенок поднял на него взгляд. После того вагона с детьми Донхэ просто обязан был стать богачом… Но это не вернет ему тех нервов, которые он старательно держал при себе, пытаясь не разреветься. — Ладно, я пойду, а то и правда могу пропустить смену дежурных, — сказал Хёкдже, поднимаясь с дивана и поправляя форму. — Давай, — поддержал Йесон. — А мы с тобой пойдем в магазин. Донхэ улыбнулся и тоже встал. — Я принесу тебе тоже вкусного! — пообещал он Хёкдже. — Чипсов. Я знаю, они там есть, — сразу же подсказал тот. — И я знаю какие, — щелкнул пальцами Йесон. Кажется, психологический апокалипсис был пережит успешно. А впереди ждала работа! -*- Хёкдже подошел к поезду, увидев, что тот уже стоял возле перрона. Шиндона не было видно на платформе, так что он предположил, что разводящий в вагоне. Он видел, как по откидным ступеням спускалась девушка, растворяясь, стоило ей только ступить на перрон. И за ней стоял Шиндон, который махнул Хёкдже, когда заметил его. — Ты все? — спросил Хёкдже. — Сейчас проверю и скажу точно, — ответил тот, возвращаясь в вагон. Разводящий осмотрел поезд и заметил еще один вагон, который нужно было обойти. Он решил подождать Шиндона, который спустился буквально через пару минут. — Этот ты смотрел? — уточнил Хёкдже, кивая на вагон и поправляя фуражку. — Нет, — покачал головой Разводящий. — Если что, подстрахуй. Знаю я эти вторые вагоны — вечно с ними проблемы. Хёкдже хохотнул и кивнул, взбираясь по лестнице вслед за Шиндоном. Пассажиры выглядели весьма мирно и даже не пытались помешать им вывести мужчину из вагона. Но вот потом Хёкдже услышал злобный голос Шиндона и поспешил подойти к нему. — Значит, ты все-таки сдохла! — откровенно злорадно заявил Шиндон, смотря на девушку, которую нужно было вывести из вагона. Хёкдже стало неуютно, и он положил руку на плечо Разводящему. — Хен, ты чего? — Эта тварь разрушила мою семью, выкачала из меня все деньги и потом заявила, что любит моего лучшего друга. И как оказалось, я был не первым! — злобно сказал Шиндон, загораживая испуганной девушке проход. — Ее я помнил возле озера. И знаешь что? Хёкдже похолодел от того, как Разводящий на него посмотрел. — Я ее утопил в этом озере. Вывез на середину и оставил там барахтаться. И ничуть не жалею об этом. Вокруг послышались испуганные вскрики, души старались оказаться подальше от Шиндона. Хёкдже поднял руки и попытался их успокоить. Тем временем Шиндон указал прямо на девушку, после чего громко и четко сказал: — Я рад, что ты не выжила. — Хен… — одернул его Хёкдже, но запнулся. Он увидел, как Шиндон рассыпался то ли на мелкую пыль, которую унесло неощутимым потоком воздуха, то ли на туман, который рассеялся почти мгновенно. Разводящий нервно вдохнул, а затем выдохнул. Шиндон вернулся. Растворился. Но то, каким было его желание, все еще не могло дойти до Хёкдже. Его хен — убийца. Из ступора его вывел гудок поезда, и Хёкдже поспешил проводить ту самую девушку из поезда. Пусть она и довела человека до убийства. Но Хёкдже не мог пойти против правил… Сойдя с поезда, Хёкдже присел и почувствовал, как по его щекам потекли обжигающие слезы. Желания могут быть любыми. Абсолютно любыми. И это подразумевало даже самые темные и нелицеприятные. -*- При Донхэ Хёкдже не хотелось показывать, что внутри все перевернулось с ног на голову. Но держать себя в руках было как-то непозволительно сложно. Йесон заметил, что что-то не так прямо с ходу, меняя радостное выражение лица на нейтральное с нотками беспокойства. Донхэ сменил восторг чуть позже, но сразу рванул к Хёкдже на всех парах. — Хен, что случилось? На тебе лица нет, — выдал на одном дыхании Щенок, когда оказался рядом с Разводящим. Хёкдже попытался свести все к шутке, показушно пощупал свое лицо, замечая, что перчатки были влажные, почти мокрые от слез, которые прекратились какими-то минутами раньше. К платформе прибывал состав, и это значило, что ему нужно туда подняться через пару мгновений. — Все нормально, — сказал Хёкдже, но Донхэ только нахмурился. Йесон скептически поднял взгляд. Разводящий заметил пакет, из которого провокационно торчал уголок упаковки его любимых чипсов. Но даже они не смогли утихомирить ураган, который бушевал внутри Хёкдже. — Колись. Иначе я зову Хичоля, — сказал Йесон, складывая руки на груди. — Скажи, хен, — добавил Донхэ, вцепившись в его предплечье и посмотрев грустными глазами, полными беспокойства. — Шиндон-хен… он вернулся, — с трудом выговорил Хёкдже. Глаза Щенка и Йесона синхронно округлились. Это выглядело даже комично, но Хёкдже не мог найти в себе силы улыбнуться. Его хен — убийца. И он вернулся. В мире разгуливал убийца! И он не мог никому сказать об этом... — Вот это новость, — протянул Йесон, но потом, помолчав, добавил: — Но я все-таки позову Хичоля, он должен об этом узнать. В первые пару мгновений Хёкдже показалось, будто он сказал свои мысли в слух. Но то, что Донхэ все еще смотрел на него потерявшимся ребенком, указывало на обратное. Хотя, мало ли что именно Щенок думал о Шиндоне. — Я пойду, поезд уже остановился, — несколько рвано сказал Хёкдже. — Стой! — заявил Донхэ и достал из кармана конфету, чтобы протянуть ему. — Что это? — От этого станет лучше! — твердо сказал Щенок и даже развернул ее. Хёкдже удивленно смотрел на Донхэ, когда тот поднес к его рту конфету. Он даже сделал настойчивое “ам”, чтобы непонятливый Разводящий слопал наконец сладость. Было сложно отказать. Да и мало ли, может, это было то самое, что смогло бы успокоить. Хёкдже сделал глубокий вдох, постарался улыбнуться и съесть конфету с ответным “ням”. Донхэ так лучезарно заулыбался, что сомнения в правильности поступка тут же развеялись. — Но я все же пойду, — сказал Хёкдже. — Если что, я тут, — кивнул Щенок. Разводящий не был уверен, что это спасет его от внутреннего апокалипсиса. Но наличие теоретической точки опоры в виде Донхэ действительно помогло. Хотя бы морально. Хёкдже поднялся в вагон, прошелся до конца и нашел одного пожилого пассажира, которого нужно было проводить на перрон. Он вежливо улыбнулся и объяснил, что тому пора сойти и даже предложил помочь встать. Пожилой мужчина с чувством собственного достоинства отказался и поднялся сам, но попросил помочь при спуске, потому что ступени давались ему уже тяжело. Хёкдже дошел до лестницы и спустился на платформу, чтобы подать руку в качестве опоры. Но стоило мужчине положить свою ладонь в протянутую, как от места касания и вплоть до локтя Разводящего обожгло ужаснейшим холодом. Он сцепил зубы, но боль в руке становилась все сильнее. Мужчина сошел с поезда именно тогда, когда Хёкдже не выдержал и закричал от боли. Он схватился за свою пульсирующую кисть, ожидая увидеть там кровь, а то и вообще отсутствие парочки пальцев, если не половины ладони. Но нет, все было нормально. Кроме боли, которая прочно засела в руке. — Хёкдже?! — испуганно подбежал к нему Донхэ. Разводящий поднял взгляд и заметил то, что испугало его еще больше. Люди вокруг смотрели на него. И видели. Щенок осторожно взял руку Хёкдже в свою, привлекая к себе внимание. — Что случилось? — спросил он. — Извините, вам плохо? — спросили сбоку. — Вам помочь? Донхэ с Хёкдже удивленно и испуганно посмотрели на женщину, которая задала вопрос, а также на нескольких мужчин, подошедших спросить о происходящем. Что-то явно пошло не так. Но что именно и когда, Хёкдже не знал. -*- Как оказалось, люди вокруг видели только Хёкдже. Донхэ помахал перед лицом одного из мужчин рукой, и тот даже не моргнул. Разводящий пытался пояснить, что ничего страшного не случилось, и это просто его старая травма начала ныть. Он понимал, что звучало это глупо, но объяснять всю цепочку с духами и непонятно какими силами было слишком сложно. Да и не поверят тем более! Йесон и Хичоль вернулись тогда, когда Хёкдже пытались увести в медпункт. Пока что только уговаривали, не прикладывая рук, но все к тому шло. — Хёкдже, снимай перчатки, — заявил Хичоль, когда они с Йесоном протолкались поближе. Все Разводящие посмотрели на него, как на умалишенного, но тот только повторил указание. И Хёкдже, покосившись на Донхэ и Йесона, все же принялся суетливо стягивать влажную перчатку с болевшей правой руки. С левой ему помог Щенок, понимая, что пальцы не слушались испуганного Разводящего. Люди вокруг удивленно загалдели, а потом, как по мановению какой-то странной волшебной палочки, разошлись. Хёкдже прижал все еще болевшую руку к себе и прикрыл ее второй, надеясь, что это как-то согреет холодные пальцы и кисть. — Что за хрень? — припечатывая каждым словом, спросил Йесон и повернулся всем корпусом к Хичолю. — Что ты на меня смотришь? Это Хёкдже тут цирк устроил! — фыркнул в ответ тот, а потом посмотрел на пострадавшего и спросил: — С поездом закончить успел? Хёкдже несколько раз кивнул, а Донхэ тем временем положил в протянутую руку Хичоля влажные перчатки. — Йесон, парочка следующих поездов на тебе, потом я или это несчастье тебя подменим, — сказал старший Разводящий. Он осмотрел перчатки и нахмурился. — Донхэ, — начал Хичоль, но тот сразу начал протестовать: — Нет, я от Хёкдже не отойду! Вот отошел и с ним что-то случилось! Я должен быть с ним! — Я тебя и не прогоняю, не причитай! — шикнул Хичоль. — Веди этого калеку в нашу каморку. — Ты знаешь, что делать? — уточнил Йесон, надевая фуражку. — Да. Хвала мне, долгожителю, такое случалось на моей памяти… — Все будет хорошо? — спросил Донхэ, смотря жалобными глазами на Хичоля. Тот поморщился и указал на Хёкдже, чем заставил его удивленно икнуть. — Ты поправишься супер быстро, ясно? — рыкнул Хичоль. — И со Щенком разберись, а то он со всех портки последние снимет. Донхэ удивленно наклонил голову вбок, явно не понимая, на что намекает Разводящий. Хёкдже пару раз кивнул, и они ушли с платформы. В каморке Хичоль кинул перчатки на стол и, достав маленький утюг, включил его на разогрев. Потом он полазил в ящиках стола, вытащил оттуда пластыри и одноразовый шприц. Хёкдже сразу же съежился, а потом вжался в Донхэ, стараясь отодвинуться от Хичоля подальше. — Ой, да ладно! Боится он! Детский сад! — поморщился старший. — А зачем шприц? — спросил Донхэ, как будто читая мысли Хёкдже. — Нужно уколоть до крови, тогда холод из руки выйдет. Не спрашивай почему, я не знаю, — ответил Хичоль и отмахнулся, доставая проспиртованные салфетки. — Мы в прошлый раз это обнаружили, только когда она об бумагу поцарапалась. — Она? — задал еще один вопрос Донхэ. — Айви. Она перевернула на себя бутылку с водой, а потом помогала мне с проблемным вагоном, — сказал Хичоль, деловито притягивая к себе холодную руку Хёкдже. — Дай сюда, дурак! — Хен, я не хочу, — заныл Хёкдже, косясь на шприц. — А я что ли хочу?! Или мне подождать еще пару десятков поездов, пока ты просто сам мне руку не дашь? — А оно по-другому не пройдет? — спросил Хёкдже. — Нет. Айви ходила с болевшей рукой очень долго, — пояснил Хичоль, явно теряя самообладание. — Донхэ, держи его. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее он нас поблагодарит. Щенок тут же поймал левую руку Хёкдже, переплел их пальцы, а потом обнял Разводящего поперек туловища. И пока тот пытался осознать, что происходит, Хичоль провел салфеткой по его указательному пальцу, а потом уколол иглой от шприца, сразу прижимая салфеткой сверху. Хёкдже даже не пискнул, настолько все вокруг было странным. Мир просто катился по наклонной. — Так, не бледней, — потребовал Хичоль. — Он посинеет сейчас, Донхэ, ты его задушишь! — Это не я… — заныл Донхэ, ослабляя хватку и заглядывая в лицо Хёкдже. — Ты как? — Ощущение, что у меня вся кровь в руку перетекла, — поморщился тот. — Болит? — Нет… уже нет, — слегка улыбнулся Хёкдже. На лицах Хичоля и Донхэ было ясно видно облегчение. — Что со мной было? — спросил Хёкдже. — Не знаю. Я видел такое один раз. Но мне рассказывали, что такая же реакция на касание души к голой коже, — сказал Хичоль. — Так что не подставляйте лицо им… — Перчатки для этого ввели? — спросил Донхэ и получил утвердительный кивок в ответ. Тем временем старший убрал салфетку и вручил Хёкдже пластырь. — Думаю, с этим ты справишься уже сам. А пока мы все равно сидим тут, рассказывай, что тебя так напугало в возвращении Шиндона. Взгляд Хичоля заставил Донхэ поежиться, а Хёкдже подумать, что болящая рука и уколы — не самое страшное, что могло случиться. А рассказать все-таки стоило. -*- К моменту, когда Хёкдже рассказал все, что помнил о возвращении Шиндона, ответил на вопросы Разводящих, наклеил пластырь и кое-как успокоился, Хичоль просушил его перчатки банальной глажкой. На ощупь они были приятно теплыми и от этого даже более родными. Донхэ за весь рассказ задал только два вопроса вначале, а после молча смотрел на Хёкдже. И когда тот спросил, хочет ли он еще что-то уточнить, Щенок поджал губы. — Нам лучше вернуться на платформу и пересчитать наши смены вместе с Йесоном… — сказал Хичоль. Разводящие поднялись и направились к двери. Хёкдже немного судорожно натянул перчатки и заметил, как Донхэ держит руки в карманах своего форменного кителя. Щенок вел себя странно, хотя Хёкдже не мог указать, почему именно, но это ощущение не покидало его. Возможно потому, что он сам все еще был немного не в себе. Перед выходом на перрон Хёкдже нервно взглянул на снующих туда-сюда одиноких пассажиров. Ни один из них не обращал на него внимания, но у Разводящего был подсознательный страх, что в следующее мгновение абсолютно все на станции обернутся, чтобы посмотреть именно на него. Его выручил Хичоль, подтолкнувший в спину. — Не накручивай себя, — тихо заметил старший, проходя мимо него к Йесону. Хёкдже выдохнул и пошел следом, но замер, когда его одернули за рукав. Разводящий обернулся и посмотрел на Донхэ. В глазах Щенка плескался страх, граничащий с недоверием и надеждой. — Хен, — начал он и запнулся, отпуская рукав чужого кителя. — Ты… ты ведь не чувствуешь злости от своих воспоминаний? Донхэ смотрел на него, ожидая ответ, и казалось, от этого зависела его судьба. И когда Хёкдже понял смысл вопроса, он догадался, на что именно надеялся Щенок. — Нет. Я не ощущаю злости. Скорее наоборот, радость и немного страха, — покачал головой Хёкдже. — Потому что в воспоминаниях я точно еще не умел кататься в отличие от близняшек. Поза Донхэ стала менее напряженной, но это был явно не последний его вопрос. Разводящие некоторое время просто смотрели друг на друга, прежде чем их окликнул Йесон. Стоило им сделать первый шаг в сторону коллег, как Щенок спросил: — Почему люди сразу разбрелись после того, как ты снял перчатки? — М, — задумчиво протянул Хёкдже. — Вспомни, как они не видели и не слышали тебя в самом начале, когда ты только проснулся здесь. Мне кажется, это как-то связано с тем, что мы для них не существуем… в какой-то мере. — Но тогда почему они тебя увидели? — Не знаю. Но это, наверное, как-то связано с мокрыми перчатками или прикосновением духа… — Или и с тем, и другим, — предположил Хичоль, услышавший концовку ответа Хёкдже и сделавший выводы. — Знаете, что меня пугает? — подал голос Йесон. — О том, что делать в такой ситуации, знал только Хичоль. А если б его не было, то Хёкдже бы продолжал страдать. — И мало ли, что с ним сделали бы те доброжелатели, неожиданно увидевшие его на платформе, — добавил Донхэ, и Йесон кивнул. Хичоль хмыкнул и сложил руки на груди. — Ты на что-то намекаешь? — спросил он, наблюдая за прибывающим поездом. Хёкдже надел фуражку и отцентровал козырек, пока Йесон задумчиво расправлял волосы, сбившиеся под его головным убором. Донхэ посмотрел на поезд, а потом достал из кармана конфету, тут же отправив ее в рот. — Было бы неплохо иметь хоть какую-то инструкцию к этому… миру, — неопределенно сказал Йесон. Разводящие посмотрели на него и закивали, поддерживая идею. Им нужно было еще решить свалившиеся на их головы вопросы и проблемы. Но идея с записями была неплоха, и все они понимали это. Знания уходили с возвратившимися Разводящими, а ведь могли помочь другим предотвратить происшествия, подобные тому, что пережил Хёкдже. Но это все потом, а пока нужно было устаканить график смен. -*-