Живая вода (Перекресток - 3)

      Неспешная беседа вилась, как узор на тончайшем фарфоре чашек. Документы лежали наготове — на отдельном столике, вместе со старомодной чернильницей в форме лилии.       Рианна и Горак сидели с торжественными лицами, готовые выполнить свою роль свидетелей. Джодок ощущал нетерпение Рины и нервозность ее мужа. По дороге в усадьбу напряжение в машине сгустилось так, что Джодок начал опасаться, как бы у Горака не случился удар. Встретивший гостей Кратос держался не в пример лучше. Впрочем, его роман с Аниалой закончился довольно давно. За ночь Джодок разобрался в воспоминаниях своего тела и сильно порадовался, что не задержится в этих местах. Постоянно сталкиваться с бывшими любовниками Аниалы ему не хотелось.       И еще один человек в комнате испытывал хорошо скрываемое недовольство — жена лана. Есть сюжеты, неизменные в любом мире. Мачеха и пасынок, к примеру.       Джодок перевел взгляд на Арака, сидевшего напротив. Примечательная внешность у мальчика. Таких полукровок Джодок весьма ценил — самый подходящий материал для экспериментов. Забавно, а ведь он вполне мог встречаться с кем-то из предков своего «жениха».       Арак поднял глаза от чашки и вежливо улыбнулся. А мыслями-то мальчик далеко отсюда. И эта мечтательность в глубине глаз… Влюблен в кого-то? Впрочем, никто и не скрывает, что этот брак заключается по расчету.        — А теперь — обещанный сюрприз, — Кратос улыбнулся и хлопнул в ладоши.       Дверь отворилась.       «Почему они оба? Кратос ведь собирался показать только Ганконера?!»       Джодок медленно поставил чашку на блюдце и только потом поднял глаза.       «Великий Хаос, как он изменился!»       Кратос тоже смотрел на Джарета — с едва прикрытой досадой. Он узнал свой лучший жилет и самую дорогую рубашку с кружевами ручной работы. Эта выходка Араку с рук не сойдет. Год без содержания сидеть будет!       Арак не спеша встал и сдержанно поклонился Аниале.        — В знак уважения к традициям твоего народа, я дарю тебе песню. И певца.       В гостиной воцарилась тишина. Кратос переглянулся с братом. Лан едва заметно пожал плечами.       Ганконер заиграл. Джарет не сводил глаз с Аниалы. Понятно, почему от нее сходят с ума местные мужчины. На вид — чистокровная фэйри. Неблагая, зимняя, с серебром волос и ледяным холодом серых глаз. Джарету сразу же захотелось растопить эту снежную королеву.       Ганконер закончил вступление, и он запел. У Арака восхищенно распахнулись глаза. Он даже не предполагал, что его наспех сочиненные стихи могут так звучать.       За что, за что, моя любовь,       За что меня сгубила ты?       Неужто не припомнишь вновь       Того, кого забыла ты?..       «Если бы я раньше слышал, мальчик мой, как ты поешь…» У Джодока пересохли губы. Глотнуть бы чаю, но он не был уверен, что руки не задрожат.       Я для тебя дышал и жил,        Тебе по капле отдал кровь,       Свою я душу заложил,       Чтоб заслужить твою любовь…       «Что же ты наделал, мой упрямый принц? Мы могли бы вместе править вселенной, а вместо этого стали пешками в игре Перекрестка. Ты носишь ошейник, а я — чужое тело. Но ты пой, Джарет, пой. Мы еще все изменим, клянусь тебе».        Одну надежду я таю,       Что, как жестока ты ни будь,       Любовь несчастную мою       Вознаградишь когда-нибудь!       В голосе Джарета прорезалась хрипотца. «Тебе плохо, мой принц? Ничего, потерпи. Знаешь, сгорать живьем гораздо больнее, чем чахнуть без магии. Но Великий Хаос, ради того, чтобы услышать твой голос я готов еще раз умереть и воскреснуть!»       Флейта смолкла, но очарованное молчание еще окутывало гостиную.        — Благодарю за подарок, — Аниала поднялась медленно и грациозно. — Я принимаю его, а вместе с ним и твое предложение, лас Черной лилии.       Арак непонимающе посмотрел на нее. Взгляд юноши был совершенно нездешним. Рука Джодока сама собой скользнула к сумочке. «Ты вот в кого ты влюблен, щенок?! Дай только мне разобраться, что здесь происходит. А потом… О, с каким наслаждением я тебя пристрелю!»       ***       Алисса стояла на скале — узкой и острой, рассекающей море, как нос корабля. Более чем уместное сравнение, учитывая, что скоро Авалон отправится в плавание.       Последние три дня с Алиссой происходило что-то странное. Ставшая привычной апатия испарились, сменившись неуемной жаждой деятельности. Ей снова хотелось жить, открывать новые двери, дирижировать дорогами… Она остригла волосы — коротко, как носила давным-давно, еще до встречи с Джаретом. С этой прической неуместно смотрелось бархатное платье с жемчужной отделкой. Но это был последний подарок Ганконера.        — В чем логика твоих поступков? — из тумана, затянувшего берег, выступила Уна.        — Ее нет, — Алисса искоса посмотрела на королеву. — Между прочим, поздравляю.        — Для поздравлений еще не время, — Уна подошла ближе. — Договор пока не подписан. У Фионы есть сторонники, и Пак намерен торговаться до последнего.        — Что, неуютно в короне? Ничего, привыкнешь.        — Как же я тебя ненавижу… — Уна хрустнула пальцами. — Знаешь, за что? Хотя, откуда тебе знать.        — Знаю, — Алисса усмехнулась. — Со вчерашнего дня. Передай Дарине, ей следовало лучше охранять владения своего отца.        — Как ты проникла в Лабиринт?!        — Я была его королевой, Уна. Лабиринт не забывает тех, кто помогал ему. И я дверница, если ты забыла. Интересно, как Джарет называет ту комнату? Покои трех королев?        Уна глубоко вдохнула и не выдыхала почти минуту. Потом сказала гораздо тише:        — Тех двух я тоже ненавижу. Но их уже давно нет.        — Скоро не будет и меня, — Алисса улыбнулась. — Глупо ревновать к прошлому, Уна.        — Ты не понимаешь, — королева Благого двора мотнула распущенными ярко-медными кудрями. — Я ненавижу вас не из-за ревности, а потому, что вы не любили Джарета так, как нужно. Хельга оставила его ради Перекрестка. Ты — сбежала, а Эвина… Она была хуже всех. Однажды она бы убила его.       Алисса резко развернулась и уставилась на Уну во все глаза.        — Да как ты смеешь судить?! Ты и сама ушла из Лабиринта ради короны сидов!        — Я не ушла, — Уна не отвела взгляд. — Я сделала то, что хотел Джарет.        — И это ты называешь — любить, как нужно? Потерять себя? «Люби меня, бойся меня, делай, что я велю»! Ты не прошла испытание, Уна. Поэтому и не стала королевой Лабиринта.       С каждым словом Алиссы туман вокруг них сгущался всё плотнее.        — Лабиринту больше не нужны королевы, — Уна подняла руки. Туман остановился и попятился. — Но я нужна Джарету.        — Не растворяйся в нем, Уна. Любовь возможна только между равными.        — Ты — человек, Алисса, ты неспособна любить, как гоблины, — Уна крутнулась на пятке. Туман взвихрился под порывом шквального ветра и разлетелся рваными клочьями. — Но мы теряем время, владычица Авалона. Я пришла, чтобы объяснить тебе, как собрать всю магию острова и что с ней делать дальше.       «Миры Перекрестка уже не будут прежними, — подумала Алисса, следуя за Уной к центру острова. — Джарет выпустил из Лабиринта двух волшебниц, равных которым нет. Жаль, я уже не увижу, как они изменят всё вокруг».        ***        — Почему ты подарил не Ганконера, а Джарета, можешь мне объяснить? Что за непоследовательность, Арак? Ты же сам хотел получить от него потомство!       Гости отбыли полчаса назад. И теперь Арак выслушивал ожидаемые нотации от лана и Кратоса. Еще месяц назад такая взбучка расстроила бы его до слез, но сейчас их слова не вызывали ничего, кроме глухого раздражения. Чтобы не выдать себя, Арак мысленно повторял последний урок Джарета: «Людей легко обманывать. Говори им правду, но не всю. Вот и весь секрет. И помни, что лан тебе не отец. Никто из них тебе не родня и не ровня».        — Я жду ответа! — Крастас стукнул кулаком по столу.        — Джарет меня обманул, — Арак покривил губы, словно собирался заплакать. — С Леккой был не он, а Ганконер.        — Я так и знал! — Кратос выразительно посмотрел на брата.       Крастас поморщился.        — Понятно. За свою самодеятельность ты наказан, Арак. Я уменьшаю тебе содержание вдвое. И с завтрашнего дня будешь тренироваться по три часа в день, под постоянным наблюдением. А Лекке и Ганконеру я запрещаю покидать поместье.       Арак обмер. Такого они не предусмотрели.        — Но завтра же праздник! Как же они…        — Ганконер не нашей веры, — Кратос пристально смотрел на него. — А за Леккой я ни разу не замечал особого религиозного рвения. Праздник для них — всего лишь развлечение. А развлечений они не заслужили.        — И ты тоже не едешь в Рай, — строго добавил Крастас. — Фейерверк видно и отсюда, если подняться на вершину. Помолишься в нашем семейном храме. Всё, разговор окончен. Иди.       Не помня себя, Арак вышел из кабинета. Еле сдерживаясь, чтобы не побежать, дошел до своего крыла. Рванул дверь в комнату Ганконера, но там было пусто. Арак схватился за ручку соседней двери, но вовремя спохватился и постучал.        — Чего тебе? — Лекка встретила его неласковым взглядом.        — Ганконер здесь?        — Заходи, — послышался голос Музыканта.        — Нас не выпустят завтра в город! — выпалил Арак. — И сбежать не на чем. Уедут все, кроме охраны, значит возьмут обе машины и грузовик.       Ганконер спустил ноги со спинки кровати и сел.        — Успокойся. Мы это предвидели.        — Есть еще одна машина, — Лекка улыбнулась с тихим торжеством. — Я готовила ее для себя. Вот и пригодилась.        — Ты про вечно сломанную колымагу, которую никто починить не может?        — А как ты думаешь, почему ее не могут починить? — Лекка лукаво изогнула бровь.  — Ну ты и вредительница! — Арак повертел головой не то с восхищением, не то с осуждением. — А мы точно не угробимся?        — Не бойся, доедем с ветерком. Главное, отвлечь охрану.        — Об этом не беспокойтесь, — Ганконер ласково погладил флейту. — Когда выезжаем?        — Ближе к вечеру, — Арак передернул плечами от радостного волнения. — К порту проберемся окраинами. Горючее и воду купим прямо там. А вот еду… Разве что в забегаловках.        — О припасах должен позаботиться Джарет, — Ганконер улыбнулся. — Арак, не дуйся, мы в последний момент внесли в наши планы кое-какие исправления. И, как оказалось, не напрасно.        — Я не обижаюсь, — Арак снял с шеи цепочку с ключом. — Держи, это от твоего ошейника.        — Благодарю, — Ганконер взял ключ. Шея под ошейником тут же зачесалась. Мучительно захотелось немедленно его снять. Ганконер положил ключ в карман брюк и застегнул на пуговицу.       Арак неловко потоптался.        — Пойду я. Спокойной ночи.        — Постой, — Ганконер вышел следом за ним в коридор. — Арак, поверь, с Джаретом ничего не случится. Он попадал в гораздо более опасные ситуации, и ничего — до сих пор жив. В отличии от своих врагов.        — А у него было много врагов?        — Ключевое слово «было», — засмеялся Ганконер. — Прекрати изводить себя. Просто ложись спать. Завтра мы начнем действовать, и станет легче.        — Если он умрет, я тоже умру, — просто сказал Арак. — Так уже было. В прошлой или позапрошлой жизни. Жаль, я не помню подробностей.       Ганконер беззвучно присвистнул.        — Я так и думал. Значит, песня все же твоя.        — А при чем здесь песня?        — Потом объясню. Иди спать, Арак. Джарет не умрет, и ты тоже. Мы все будем жить долго и счастливо.        — А как ты думаешь, — шепотом спросил Арак, — у меня есть способности к этой вашей магии?        — Дар у тебя есть, — Ганконер всмотрелся в печальные глаза. — Правда, я пока не понимаю, какой. Но он обязательно себя проявит, когда ты окажешься в Подземелье       — Ты правда так думаешь?       Неистовая надежда в голосе Арака позабавила Ганконера.        — Правда. Но не думай, что магия — это сплошная радость. Проблем от нее гораздо больше, особенно на первых порах. Но Джарет тебя всему научит. У него большой опыт… обучения.        — А…        — А теперь иди спать уже!       ***       Всю обратную дорогу до города Горак угрюмо молчал. Рина, сидевшая рядом с ним, притворялась, что дремлет. Джодок смотрел в окно, машинально прокручивая на пальце кольцо с ключом от ошейника Джарета. Вспомнив, с каким внутренним сопротивлением Арак отдавал свое сокровище, Джодок усмехнулся. Память Аниалы стремительно таяла, но он успел разобраться, чем она занималась. Спасение рабов, надо же. Редкое хобби для фэйри, даже полукровки.       Что же они задумали? Бежать в Содружество в ее помощью? Насколько Джодок понял из газетных статей, рабство там отменили буквально на днях.       «О да, мой мальчик, мы убежим. Сначала на Авалон, если я не найду другой двери. А потом — гораздо дальше. Ты не представляешь себе, какие пути я знаю. Всего одна клятва — и тебе уже никуда не деться от меня, Джарет. А ты ее дашь, у тебя просто не будет выбора».       Джарет сидел наискосок от Джодока и тоже смотрел в окно. Давящая тишина в машине наводила на размышления. Здесь и сейчас схлестнулись три страстных мечты. Увы, прочесть их он не мог.        — Рина, просыпайся, мы почти приехали, — негромко сказал Горак.        — Уже? — Рина потянулась. — Ох, как спать хочется… Анни, я загляну к тебе завтра, хорошо?        — Лучше послезавтра, — Джодок мило улыбнулся. — После праздника. Спасибо вам обоим и спокойной ночи.       Горак вышел из машины, вежливо отворил перед Аниалой дверь. С тоской посмотрел в глаза. Джодок едва заметно нахмурился. Горак опустил голову — то ли в прощальном поклоне, то ли в жесте отчаянья. Джодок помахал Рине и пошел к дому. Джарет уже стоял у крыльца.        — У тебя красивый дом, Аниала.        — Да, мне тоже нравится, — Джодок повернул в замке ключ и отворил дверь. — Входи, подарок.        — Меня зовут Джарет.       — Я помню.       Джодок щелкнул выключателем. Электричество в этом мире только-только вошло в быт, и лампочки горели не слишком ярко. В их желтоватом свете бледность Джарета приобрела нездоровый оттенок.        — Ты голоден?        — От позднего ужина не откажусь.       Джодок порадовался, что еще вчера озаботился закупкой продуктов. В основном таких, которые не нужно готовить. Слуг в доме по-прежнему не было. И узнавать, куда их дела Аниала, он не собирался.        — Кухня внизу. Когда поешь, приходи на третий этаж, в библиотеку. Поговорим. Ах да, возьми, — он протянул Джарету ключ от ошейника.        — Благодарю, — Джарет взял ключ, слегка сжав при этом пальцы Аниалы. Она ощутимо вздрогнула и отвернулась. Надо же, а под этим ледяным покровом бушует вулкан. Интересно, как скоро он вырвется на волю?       Джодок направился к лестнице, ощущая спиной взгляд Джарета. «А ты заглотил приманку, малыш. Я для тебя — загадка и вызов? Пусть так и остается, пока я не решу, что тебе пора узнать немного больше».       Ждать оказалось тяжело. Джодок то бесцельно переставлял книги с полки на полку, то застывал у окна, то перебирал струны висевшего на стене музыкального инструмента, походившего на гитару.        — Ты любишь музыку?       Проклятье, как бесшумно он появился!        — Люблю, — Джодок прижал ладонью взвизгнувшие струны.        — Хочешь, я сыграю тебе? — Джарет ярко улыбнулся. Ошейник он снял и выглядел чуть лучше, чем до ужина.       «Хочу. Я хочу всё, что ты можешь дать мне, Джарет».        — Не сейчас, — Джодок опустился в кресло с высокой жесткой спинкой. — Сначала я хочу узнать, в чем смысл спектакля, который вы с Араком разыграли?        — Ты проницательна, — Джарет прошел к небольшому дивану и сел, закинув ногу на ногу. — Почему ты решила, что это был спектакль?        — Я кое-что знаю о фэйри. О настоящих фэйри, таких, как ты. Итак, что же ты хочешь? Бежать в Содружество?        — Это запасной план на случай, если не сработает главный, — Джарет склонил голову набок. — Какую плату ты берешь за свою помощь, Аниала?        — Это зависит от того, кому я помогаю, — Джодок улыбнулся уголками губ. — Кто тебе рассказал про меня?        — Лекка.       Имя было знакомо. Ах да, семья, которую Аниала не успела вывезти в Содружество. Как раз в то время вся ее тщательно сплетенная сеть начала разрушаться. Джодок подозревал, что виной тому была Рина. Как бы то ни было, власти перехватили всех, кто занимался спасением рабов, кроме самой Аниалы. Друзья ее не выдали. Но она обвинила себя в их казни. И приговорила себя к смерти. Странная полукровка.        — Бедная девочка, — Джодок побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. — Я помню ее, но почти все мои связи оборваны, Джарет. Я не смогу найти вам корабль.        — У нас есть яхта.        — Тогда зачем вам моя помощь?        — Нам нужно оружие. И надежный наемник, умеющий стрелять метко и не раздумывая. А кроме того, нам бы не помешали сведения — куда и к кому обратиться за поддержкой на пути в Содружество.        — Сколько вас?        — Со мной — четверо.        — И никто из вас не умеет стрелять?       Джарет дернул бровью.        — Фэйри не любят огнестрельное оружие. Ты ведь тоже нашей крови, Аниала. Разве ты любишь стрелять?        — Я — исключение из правил, — Джодок свел кончики пальцев домиком и оперся на них подбородком. — У меня есть встречное предложение, Джарет. Видишь ли, я тоже не прочь бежать в Содружество. Мы можем объединиться. Ваша яхта, но мои знания, оружие и умение стрелять. Метко и не раздумывая.       Джарет подался вперед, пытливо всматриваясь в нее.        — Докажи.        — Пойдем.       При виде изрешеченной мишени глаза Джарета округлились.        — В летящую ласточку я не попаду, — Джодок расстрелял обойму, приведя мишень в окончательную негодность. — Но человеку в сердце — смогу.        — Этого достаточно.        — Попробуешь сам? — Джодок перезарядил револьвер и протянул Джарету.        — Воздержусь, — Джарет даже не прикоснулся к оружию. — Ты невероятная женщина, Аниала.        — Это комплимент, надеюсь? — Джодок усмехнулся уголком рта.        — Разумеется, — Джарет взял левую руку Аниалы и поцеловал запястье. — Я был бы счастлив разделить свой путь с тобой. Но видишь ли, этот путь ведет не прямо в Содружество. Ты слышала об Исчезающем острове?        — Разумеется, — Джодок мягко отнял руку. — Этот вариант меня тоже устраивает. Давно мечтала посмотреть миры, в которых жили мои предки.        — В таком случае, мы договорились, — Джарет широко улыбнулся. Но глаза его хищно прищурились.       ***       Ганконеру не спалось. Его не оставляло чувство, что они что-то упускают, не принимают в расчет какую-то серьезную опасность. Слишком быстро всё происходит, слишком кстати возникают на их пути помощники, словно их притягивает неизвестная сила. Но в любой игре неизбежно наступает пора, когда приходится чем-то жертвовать. Или кем-то.       Ганконер бережно пригладил разлохмаченные волосы сладко посапывающей Лекки. Он постарается сберечь ее и найти мир, где ее талант механика будет востребован в полной мере. На Авалоне ей делать нечего.       А что он сам будет делать на опустевшем без хозяйки Яблоневом острове? Так или иначе, но жизнь Алиссы скоро закончится, и Джарет пожелает заполучить ее душу.       «Нет, на этот раз у тебя ничего не выйдет, Джар. Я не позволю. Пусть Алисса летит на свободу. Может, когда-нибудь мы снова встретимся, и я успею первым».