Живая вода (Перекресток - 3)

      — Это не та бухта!        — Да что ты говоришь?! Я, между прочим, в темноте лучше тебя вижу! И погасите уже этот фонарь, он мне мешает!        — Отдайте карту! О господи, мы же на рифы идем!       Аниала отошла подальше от спорящих. Ее лихорадило. Как не вовремя подводит тело! Да еще это постоянное бормотание флейты, то напевающей отрывки из эльфийских баллад, то переходящей на давно забытые языки! У Аниалы создалось впечатление, что флейта привыкла разговаривать сама с собой и теперь не осознает, что один раз заговорив с демоном, тем самым позволила слышать себя постоянно. Хорошо хоть, мысли она не читает. Впрочем, это еще никому не удавалось.       Интересно, способно ли сохранить разум существо, на тысячи лет заключенное в музыкальный инструмент? Или ее сознание проясняется лишь изредка? Жаль, если и в самом деле придется уничтожить этот уникальный артефакт.        — Ого, а мы здесь не одни!       Аниала отвлеклась от своих раздумий. Яхта, резко сбавив скорость, входила в бухту, на берегу которой ярко горел костер.        — Должно быть, шторм загнал сюда рыбаков, — Джарет в бинокль осмотрел берег. — Или потерпевших крушение. Корабля не видно, даже лодки нет.        — Если у нас получится уйти на Авалон, пусть заберут мою яхту, — Арак вздохнул. Искалеченную «Бегущую» ему было жаль до слез.        — Только не спеши им ничего обещать, — Ганконер тоже не сводил глаз с костра. — По-моему, там только один человек.        — Остальные могут прятаться в засаде, — Аниала достала запасной револьвер и протянула Араку.       Он посмотрел на оружие так, словно это была ядовитая змея. Но взял.        — Надеюсь, до стрельбы не дойдет, — Арак подался вперед, всматриваясь в машущего руками человека. — По-моему, я его знаю… Да, точно, это Тори Эник, капитан рыбацкой шхуны «Раккен». Он нам рыбу поставляет.        — Свидетель… — задумчиво протянул Джарет. — Это хорошо. Свидетель лишним не будет.        — Свидетель чего?        — Появления Авалона.       ***        — Начали, — скомандовала Дарина.       Они решили стронуть Авалон с места раньше срока, чтобы испытать свои силы.        — Что будем делать, если их не окажется поблизости? — этот вопрос мучил Уну сильнее всего.        — Там архипелаг всего из десятка небольших островов. Весть об Авалоне мгновенно разнесется. Найдутся, куда они денутся.        — Ты хочешь забрать не только Джарета с Ганконером, верно? — Алисса опустилась на колени на самом краю прибоя. Раскинув руки, прижала ладони к двум черным камням — воротам острова.        — Мы заберем всех, кто захочет уйти, — Дара остро глянула на нее. — Теперь я знаю, в чем ошибся Перекресток. Он сделал ставку не на фэйри, а на людей. И этим сильно ослабил наши миры. Но еще не поздно всё исправить.        — Думаешь, Перекресток позволит тебе такое самоуправство?        — Уже позволил, иначе бы Авалон остался на месте. А мы движемся, чувствуешь?       Алисса кивнула. Вокруг уже ничего не было видно за сплошной пеленой тумана. Но появилось ощущение полета.        — Ты уверена, что вернуть всех изгнанников — это разумно? — Уна нахмурилась.        — Боишься потерять трон? — Дара насмешливо изогнула бровь. — Не волнуйся, тех сидов давно уже нет в живых. А с их потомками мы договоримся.        — Трон меня волнует в последнюю очередь, — Уна положила руку на плечо Алиссе. — Не выкладывайся полностью, владычица, иначе нечего отдавать будет. Теперь наша очередь.       ***        — Я уж думал, придется помирать в одиночестве, — Тори Эник радостно потряс руку Араку. — Я ваш вечный должник!       Аниала оценивающе осмотрела его. Высокий, черноволосый, с открытым простоватым лицом. Но с понятиями о приличиях. Завидев среди прибывших женщину, он первым делом метнулся к сохнущей на камнях одежде. И до сих пор смущенно поеживался.        — Ох, как же вашу «Бегунью» потрепало, — Тори сочувственно поцокал языком, оглядывая яхту.        — Нам всё же повезло больше, чем вам, — сдержанно ответил Арак. — Потерять и шхуну и экипаж… Сочувствую вашему горю.        — Чего уж говорить. Море — оно такое, — Эник тяжело вздохнул.        — Предлагаю переночевать на яхте, а утром возвращаться домой, — Арак повернулся к Ганконеру и Джарету, державшимся в стороне от огня, в тенях. — Принесите провизию. Побольше, чтобы всем хватило.       Эник мельком глянул им вслед. Арак не представил своих спутников, стало быть, они все его рабы. А девчонка красивая. Эх, будь у него денежки, завел бы себя такую же! Красавица подошла ближе к костру, встряхнула распущенными волосами. В льдистых глазах отразились язычки пламени. Показалось, или она действительно улыбнулась ему? Тони невольно сглотнул. «Богиня… Душу бы отдал…»        — Позвольте.       Тори вежливо потеснили в сторону. А он и не заметил, как вернулись те двое. Кроме полной корзины, они принесли три ящика. Арак придвинул один Энику.        — Прошу вас, — и небрежно махнул рукой остальным. — А вы можете отдыхать.        — Ради чего мы играем эти дурацкие роли? — недовольно спросила Аниала, отходя следом за Джаретом и Ганконером подальше от костра. — Он всего один. И даже без оружия.        — Нам нужен свидетель, — Джарет откупорил бутылку вина и протянул ей.        — Зачем? — Аниала передала бутылку Ганконеру.        — Потом поймешь, — Музыкант жадно глотнул вина и вернул бутылку Джарету. — Аниала, ты ничего не хочешь нам сказать?       Она удивленно подняла брови.        — О чем ты?        — Откуда ты знаешь сказку о девушке, усмирившей шторм?        — Что? — Аниала озадаченно нахмурилась, одновременно напряженно прислушиваясь к флейте. Ответ у нее был заготовлен заранее. — А в самом деле, откуда? Странно, но сейчас мне кажется, что она сама собой пришла мне в голову.       Флейта по-прежнему тихо напевала, не реагируя на разговор.        — Понятно, — Ганконер усмехнулся. — Вот, значит, как оно происходит.        — Что ты имеешь в виду?        — Неважно, — он забрал у Джарета бутылку и сделал три больших глотка. — Пожалуй, я попробую позвать Авалон прямо сейчас.        — Подожди до утра. Начало ночи — не лучшее время, — Джарет отобрал у него бутылку и вогнал в нее пробку. — И сначала изволь объясниться. Что это за намеки насчет сказки?        — Это мое личное дело, — Ганконер направился к нагромождению камней.       — Если у него получится, — Джарет взял Аниалу за руку, — ты выиграешь наш спор прямо сейчас. Что ты хочешь?        — Скажу, когда увижу Авалон.       Аниала следила глазами за Ганконером. По мере того, как он удалялся, бормотание флейты становилось всё менее слышным: «Мы встретимся на рассвете, своим жаром согреем озябшее солнце…»       «На рассвете? Логично, самое колдовское время, — совсем рядом Аниала чуяла дверь между мирами. И с той стороны к ней что-то приближалось. Еще очень далеко, но дверь уже подрагивала. — Зови, Музыкант, зови. Авалон движется медленно. Ты сто раз успеешь умереть».       Ганконер поднялся на самый верх, выпрямился в полный рост и заиграл. Зов флейты полетел над островом. Это была музыка одиночества и тоски по дому. Теперь на Музыканта смотрели все. Разговоры смолкли. Джарет обнял Аниалу за плечи. Она напряглась, но не отодвинулась. Ганконер играл долго. А когда опустил флейту, все еще несколько минут сидели молча.        — Умелец… — Тори ошеломленно покрутил головой. — Небось немалых денег стоил?        — Да уж, — неопределенно ответил Арак. Джарет предупредил его, что на первый зов Авалон, скорее всего, не появится, но разочарование всё же было сильным. — Ну что, отправляемся спать?        — Позвольте, я в благодарность подежурю до рассвета? — поторопился предложить Тори. — Вам, гляжу, порядком досталось. А я уже отдохнул, с меня хватит.        — Это будет очень кстати, — Арак поднялся, с трудом разогнув ноги.        — Я останусь здесь, — крикнул сверху Ганконер. — На всякий случай.        — Да какой случай? Я весь остров облазил, нет здесь никого, — недовольно проворчал Эник.        — Мало ли, вдруг еще потерпевшие кораблекрушение появятся, — выкрутился Арак. — С высоты он их заметит.        — Тоже верно, — согласился Тори. Но про себя подумал, что лас Черной лилии слишком много воли дает рабам. Да и странные они у него какие-то. Как есть феи, которыми его в детстве пугала нянюшка.       Днем бы Тори первым посмеялся над собой. Но сейчас была ночь. И яркая луна на ущербе. Эник опасливо покосился на четкий силуэт флейтиста. Куча камней под ним вдруг начала напоминать какие-то чудные развалины. Тори поежился от недоброго предчувствия. На носу яхты лас Арак о чем-то шептался со вторым рабом. Ох, неладно здесь что-то. А что неладно, и понять нельзя.        — Джарет, послушай, — Арак вцепился в его рукав, — я всё думаю про Лекку. И я не могу поверить, понимаешь? Не могла она покончить с собой. Никак не могла! Она не такая… была.        — Иногда люди совершают совершенно неожиданные поступки, — отмахнулся Джарет. Ему хотелось спать, но еще больше хотелось за оставшиеся часы выиграть пари.        — Я ее хорошо знаю… знал, — Арак упрямо нахмурился. — Ты уверен, что ее никто не подтолкнул?        — Под «никто» ты подразумеваешь Аниалу? — Джарет зевнул. — Она стояла далеко. А у Лекки был повод. Мне приходилось видеть, как из-за любви убивали себя и гораздо более сильные люди.        — Да, наверное.       Судя по тону, Арак остался при своих сомнениях, но замолчал и ушел в каюту. Джарет задумчиво посмотрел на небо. Где-то совсем рядом дверь. Обидно, что он ее не видит. Сюда бы Алиссу…       Джарет спустился по трапу и обнаружил, что каюта Аниалы заперта изнутри. Проклятье, нужно было забрать себе ключ! Ганконер прав, он слишком привык полагаться на магию. И в результате делает ошибку за ошибкой, не замечая очевидных вещей. Конечно, замок можно взломать. Но это уже будет нарушением правил игры. Джарет открыл соседнюю дверь. Арак уже спал, неловко свернувшись на кровати.       «Намаялся», — усмехнулся Джарет. Он больше не видел снов о их прошлой жизни. Но необъяснимая нежность осталась. Арак вздохнул во сне. Джарет запустил пальцы в его волосы, принялся перебирать спутанные пряди. А ведь сам он выглядит еще хуже. Кожаный костюм едва ли высохнет до утра. При мысли, что придется заявиться на Авалон в матросской робе, Джарет передернулся. Впрочем, это еще не самое худшее, что может случиться.       ***        «Это самая долгая ночь в моей жизни», — Ганконер то задремывал, рискуя свалиться со своего наблюдательного пункта, то снова вскидывал голову, пытаясь высмотреть на темном горизонте первые признаки рассвета.       Удивительно, но усталость не возвращалась, и голова больше не болела. А ночь была до странности теплой, словно этот неприветливый мир решил напоследок приласкать своих невольных гостей.       Когда, по ощущениям Ганконера, ночь перевалила за половину, он предпринял еще одну попытку. Авалон не появился, но, закончив играть, Музыкант ощутил необъяснимый прилив сил.        — Это ты помогаешь мне? — он положил флейту на колени. Провел по ней ладонью. — Почему именно сейчас? Или на этих островах граница между мирами тоньше, и сюда просачивается магия?       «Граница здесь и вправду тонкая».       Ганконер обмер, услышав в голове мелодичный голос.        — Ты… — он облизнул губы, — Великий Хаос… Почему?       «Что почему, Музыкант?»        — Почему ты не говорила со мной раньше?        «Я говорила, но ты не слышал. Однако этот мир — особенный. Здесь родились те, кого вы зовете Древними».        — Ты — одна из них?! — прошептал Ганконер. Во рту разом пересохло. — Ты — ровесница Перекрестка?!       «И Лабиринта тоже, — флейта засмеялась. — Ты удивлен? Да, мы очень разные, но при этом одной природы. Перекресток — это те из нас, кто сильнее других желал власти. Те, кто был уверен — только они знают, как надо строить мироздание».        — Они и теперь уверены, — Ганконер вспомнил, как решительно и безжалостно действовали силы Перекрестка, удаляя из своих миров всё, что мешало их порядку.       «Уже нет. Но в своих ошибках они никогда не признаются. Просто позволят другим их исправить».        — Мы действительно сможем вернуться? — Ганконер ощутил, как поднимается внутри него пузырящаяся радость.       «Разумеется. Авалон уже близко».        — Ты… — Ганконер нерешительно дотронулся до флейты. — Ты простила меня?       «За что?»        — За то, что я тебя проиграл.       «Ах, это… Ты проиграл, потому что мне нужно было некоторое время побыть в Лабиринте. У нас свои дела».        — Так он действительно живой?       «Я ведь уже сказала, Лабиринт — один из Древних. Не самый сильный, правда. Ты сам видел, как он пострадал, когда вы сражались с мастером колец.        — Ты очень сильно мне помогла. А Лабиринт может разговаривать?       «Полагаю, теперь, когда мы вернулись в большую игру, он найдет способ общаться с Джаретом».        — А ты и Лабиринт… — Ганконер запнулся. Какие чувства испытывают Древние? Если вообще испытывают?       «Я и Лабиринт, — флейта рассмеялась. — А еще ты и Джарет. Неплохая команда, не находишь?»        — Я смогу разговаривать с тобой, когда мы вернемся?       «Скорее всего, да. В крайнем случае, во сне».        — Ты ведь не флейта? — Ганконер мало знал о Древних. О них никто ничего толком не знал. — Я хочу сказать, ты не всегда была флейтой, верно?        «Верно».        — А тебе можно вернуть прежний облик?       Флейта не ответила. Молчание затягивалось, и радость Ганконера стремительно таяла.        — Я тебя обидел?       «Нет, — ее голос звучал совершенно спокойно. — Но есть правила, которым подчиняются даже Древние. Этих правил немного, но они есть. Вы их тоже знаете. Они сохранились в сказках».        — Ты не можешь сама стать прежней? И не можешь рассказать мне, как тебе помочь?       «Ты редкостный умница, Музыкант».       Ганконер прикусил губу. Он действительно хорошо знал сказки.        — А если я отыщу способ расколдовать тебя? Ты будешь рада?       «Да. Но не думай пока об этом. Нам пора встречать рассвет».       ***        Аниала спала урывками, при каждом шорохе хватаясь за револьвер. Флейту больше слышно не было. И все попытки до нее дозваться окончились ничем. Нужно что-то решать, скоро уже рассвет.        «Не спишь, демон?»       Аниала села на кровати.        — Что ты хочешь?       «От тебя? Ничего. Просто решила попрощаться».        — Ты собираешься меня выдать?       «А какой тебе смысл возвращаться, демон? Бери яхту и беги, пока Джарет не узнал, кто ты».        — Подожди! Мы можем договориться.       Ответа не последовало. Аниала позвала флейту еще раз. Тишина. Что ж, когда кончаются слова, говорит оружие. Аниала поднялась на палубу. Тори Эник переоценил свои силы, сон всё же одолел его. Аниала с усмешкой посмотрела на привалившегося к мачте человека. Бесшумно положила у его руки револьвер.       Человек гораздо податливее, чем полукровка. С Араком ей пришлось бы изрядно потрудиться, заставляя стрелять в Ганконера. А этот рыбак сделает для нее всё, что угодно по первому приказу. Теперь главное — не упустить момент.       С острова донеслись звуки флейты.        — Проснись, — Аниала мягко провела ладонью по лицу Тори.       Он открыл глаза и замер, пойманный в ловушку ее взгляда.        — Этот раб опасен. Он из фей. Ты ведь знаешь, что нельзя верить феям?       Эник покорно кивнул.        — Убей его. Но сначала стреляй в его флейту. Иначе она сведет тебя с ума.       Эник взял револьвер, поднялся и, механически переставляя ноги, направился к борту. Опустил трап. Аниала подождала, пока он отойдет от яхты, достала свой револьвер и сняла с предохранителя. И вдруг почувствовала, что уже не одна на палубе.        — Вышла встречать рассвет? — Джарет широко улыбнулся и тут же посерьезнел, увидев револьвер. — Что случилось?       «Проклятье! Почему ты не спишь?!»        — Не знаю, — Аниала кивнула на берег. — Тори послышались голоса. Я дала ему оружие, и он пошел на разведку.        — Разве второй револьвер не у Арака?        — Нет, он вернул его мне.        — Напрасно, — Джарет метнулся к трапу. — Не нравится мне, куда идет этот Тори!       Когда они спрыгнули на берег, Эник уже подходил к нагромождению камней.        — Нет! — Джарет уже понял, что сейчас произойдет. — Стреляй в него!       Два выстрела прозвучали почти одновременно. Музыка оборвалась. Ганконер пошатнулся и упал. Эник уронил револьвер и закричал, схватившись за простреленную руку. Аниала выстрелила снова. На этот раз точно в голову.       Джарет сорвался с места, перепрыгнул через труп и одним махом взлетел на груду камней. Ганконер лежал, свернувшись клубком.        — Жив?! — Джарет приподнял ему голову. Глаза у Музыканта были крепко зажмурены, как от сильной боли. Ресницы намокли. — Встать можешь? Рана серьезная?        — Царапина, — Ганконер судорожно вздохнул. — Ох, Джарет… флейта… Ее больше нет!        — Что?! — Джарет силой усадил его. И увидел, что Ганконер сжимает окровавленными пальцами крошащиеся обломки.        — Как он умудрился в нее попасть? Ну ничего, мы выберемся и без флейты.        — Ты не понимаешь… она была живая! Она говорила со мной! — Ганконер уткнулся ему в плечо. — Как мне теперь жить без нее?..        — Жить ты будешь долго и счастливо, — прозвучал рядом с ними веселый голос.       ***       Когда у подножия каменной груды воздух замерцал, уплотнился в туман, а потом — в причудливую невысокую фигуру, Джодок был потрясен настолько, что полностью потерял контроль над телом. Аниала без чувств упала на песок.       «Не спеши, демон, умереть ты всегда успеешь», — смех флейты прозвучал угрозой.       «Ты всё подстроила!»       «Разумеется. Но я готова засчитать этот выстрел за помощь».       «Ты предлагаешь сделку?»       «Нечто вроде. Хочешь получить назад трон Запределья?»       «Смотря что ты потребуешь взамен».       «Ничего. Меня полностью устраивает твое поведение. А если перестанет устраивать, я тебе скажу. Да, кстати, не пытайся меня застрелить. Всё равно не получится».       ***       Она не слишком походила на фэйри. По крайней мере, на современных. Бледное треугольное личико с большими глазами едва виднелось из-под копны длинных вьющихся волос, в которых запутались сухие ветки и листья. Худое, гибкое тело слабо светилось в темноте. Слова всеобщего языка она выговаривала протяжно, почти напевно.        — Ты мне не рад, Музыкант? — она откинула волосы за спину, открыв острые уши. На очень длинных пальцах блеснули когти.       «Нет, — понял Джарет, завороженно глядя на чудесное существо, — это не ветки, а рога, как у косули!»        — Великий Хаос… — Ганконер вытер рукавом глаза и кинулся к ожившей флейте так, словно умел летать.        — Стой! — Джарет ухватил его за шиворот, и они оба съехали по крутому склону.        — Какая эмоциональная встреча, — она отпрыгнула подальше и засмеялась, показав крупные зубы с острыми клыками. — Ты не ушибся, Музыкант?        — Нет… Джарет, пусти!       Джарет сделал подсечку. Ганконер снова зарылся носом в песок.        — Не спеши, Конни! Встретить одну из Древних, конечно, великая честь. Но я хочу сначала кое-что прояснить.        — В твоем голосе я не слышу ни малейшего почтения, король гоблинов, — она по-птичьи склонила голову набок. — Немедленно прекрати тиранить моего музыканта.        — Сначала скажи, что тебе от него нужно? — Джарет заслонил собой Ганконера.        — Для начала я бы не отказалась от какой-нибудь одежды.        — Джарет, отойди, — Ганконер отряхнулся от песка и сорвал с себя куртку. — Прошу прощения… м-м-м… как позволишь называть тебя?        — Пусть будет Шейла, — она накинула грубую матросскую куртку как мантию и улыбнулась напряженному Джарету. — Я не враг тебе, владыка Лабиринта. Моя злость на тебя давно прошла.        — За то, что я пытался тебя сжечь или за то, что мне это не удалось? — уточнил Джарет.        — Приятно, что среди сидов еще встречаются действительно разумные экземпляры, — Шейла по-кошачьи прищурила желтые глаза. — Я уже предвкушаю удовольствие от нашего общения. Но сейчас не мог бы ты привести в чувство Аниалу? Мое появление стало для нее слишком сильным шоком.       — Неудивительно.       Он направился к Аниале, стараясь при этом не терять из виду Шейлу.        — Интересная вы с ним пара, — она задумчиво посмотрела на Ганконера. — Почти уникальная.        — Мы не пара, — Ганконер сделал шаг к ней. — Джарет и я никогда…       Шейла тихо рассмеялась.        — Это не имеет значения, Музыкант. Я ведь знаю, кого ты выберешь, если придется выбирать. Если бы Джарет уснул на сто лет, ты бы остался рядом беречь его сон. Вы делаете друг друга сильнее. Вы — пара, просто ты привык употреблять это слово в несколько ином смысле.       Ганконер осторожно протянул руку и кончиками пальцев коснулся ее волос. Шейла была невысокая — ему до плеча.        — Ты ведь не исчезнешь?        — Не исчезну. Иди ко мне, Музыкант.       Руки у нее были тонкие, как ветки. Кончики рогов ощутимо кольнули в шею. Ганконер задохнулся от нахлынувших вдруг запахов леса — прелых листьев, звериных меток, переспевших ягод…        — Да, так мне гораздо легче, — Шейла сильнее сжала его плечи. — А теперь зови, Музыкант. Зови Авалон и свою любовь. И ту, что боишься потерять, и ту, что боишься обрести.       Джарет хмуро смотрел, как Ганконер обнимается с Шейлой. Удивительная у него способность ладить с существами, гораздо могущественнее его. С Эвиной они, помнится, были весьма дружны. Теперь Древняя. Кто следующий? Хотя, куда уж выше. Это предел.       Аниала застонала и открыла глаза. Обнаружила себя в объятьях Джарета и дернулась.        — Не вскакивай, а то голова закружится, — он медленно поднялся и поставил ее на ноги.        — Что это было? — Аниала облизнула губы. Морская горечь окончательно привела ее в чувство.        — Чудо, — Джарет усмехнулся, — Хорошо спланированное, но оттого не переставшее быть чудом. Как я понял, флейта каким-то образом подманила Тори Эника и заставила его выстрелить. Выстрел разбил чары… Хотя, чарами я бы это не назвал. Но так или иначе, она вернула себе прежний вид. Странное имя она себе выбрала — Шейла.       «Это означает «проводница», — Аниала ухватилась подрагивающими пальцами за руки Джарета, хотя нужно было вырваться или оттолкнуть его. Близость мешала сосредоточиться. — Знать бы еще, куда она намерена нас привести?»       Снова начался разлад с телом. Впрочем, уже недолго осталось. Великий Хаос, как обидно проигрывать! Еще никто и никогда не использовал его вот так — втёмную, предвидя все действия наперед.       «Знал бы ты, малыш, что за тварь вырвалась сейчас на свободу. Твоя покойная богиня перед ней — как беззубый щенок перед драконом. Даже я в полной силе не рискнул бы встать против этой… Шейлы».        — И кто же она такая? — полностью справиться с голосом не удалось. Ничего, спазмы можно объяснить волнением, а вовсе не перехватившей горло яростью.        — Она из Древних — тех существ, кто старше и богов, и демонов, и фэйри, — Джарет сделал неопределенный жест рукой. — Я не знаю, как они сами себя называют.        — Ты уверен, что она на вашей стороне?        — До какой-то степени, да, — Джарет покрепче обнял Аниалу. — По крайней мере, теперь я уверен, что мы вернемся домой. Великий Хаос, как же мне надоело чувствовать себя селки на суше!        — Селки? — переспросила она. «Только не молчать. Говорить о чем угодно. Отвлечься хотя бы на пару минут. Иначе я сорвусь!»        — Есть такие фэйри. В морской стихии они — само совершенство. А на суше становятся совершенно беспомощными.        — Тебя с Ганконером беспомощными не назовешь, — усмехнулась Аниала. — Но я уловила аналогию.       Она высвободилась из рук Джарета и подобрала свой револьвер.        — Брось, — Джарет поморщился. — Авалон уже близко. Даже я чувствую.        — Вот когда появится, тогда и брошу… — Аниала вздрогнула. — Ты слышишь?        — Слышу и вижу, — Джарет огляделся.       Камни, в беспорядке валяющиеся на пляже, пришли в движение. Они медленно катились к телу Тори Эника.        — Впечатляющий будет курган, — пробормотал Джарет.        — Вот только кто его строит?       — Шейла, больше некому.       «Нет, это не она, — Джодок чуял что-то гораздо более значительное, чем ожившая флейта. — Еще один Древний? Проклятье, эта игра оказалась гораздо сложнее, чем казалась вначале».       Он глянул на светлеющее небо, перевел взгляд на горизонт.       — Хм… Ты говорил, что вам для чего-то нужны свидетели?       Джарет посмотрел, куда указывала Аниала, и с досадой топнул ногой.        — Проклятье! Только этого не доставало!