До смерти и дальше

      Над головой все плотно укрывали свинцовые тучи, лишь на западе вдоль самого горизонта потянулась тонкая полоска чистого неба. Благодаря ей окружающие скалистые холмы вспыхнули ало-малиновым, прежде чем потерять свои очертания в густых сумерках.       Зная, что ещё пара минут, и он не сможет разглядеть даже камней под ногами, Пэйт поспешил вернуться к костру. Как он лишний раз убедился, в радиусе двухсот шагов от них не осталось никого... немертвого. Это мало что значило ‒ костёр во тьме был виден на многие мили вокруг (кто только сложил его в таком неудачном месте), но Пэйт все равно ощутил некоторое подобие спокойствия.       Ночь он ненавидел. Проклятье позволяло нежити обходиться без сна, но не давало возможности видеть в темноте. По крайней мере, проклятым людям ‒ в отличие от многих других бродивших по Дранглику существ. В итоге, в узких, полных ловушек коридорах заброшенных замков Пэйт, парадоксально, чувствовал себя в куда большей безопасности, чем на открытой местности ‒ там хотя бы не так много сторон, откуда можно ждать нападения.       Беззвездные, непроглядные ночи вроде сегодняшней были хуже всех.       Стащив с себя кольчугу, Крейтон спал ‒ или делал вид, что спит, ‒ укрывшись плащом и сунув под голову свернутый гамбезон. С минуту Пэйт смотрел на него сквозь пламя, потом и сам начал расстегивать ремни на броне. Все равно от внезапной атаки в спину она сейчас не защитит, так какая разница.       Размяв ноющие плечи, Пэйт открыл одну из снятых сумок и вытащил слабо светящуюся флягу с эстусом. Почти полная. Впрочем, сидя у костра можно не экономить. Он рассеянно сделал глоток ‒ в животе тут же разлилось приятное тепло. Этим эстус напоминал крепкий алкоголь, но на том сходство и заканчивалось ‒ уж слишком... чужеродной была эта жидкость. Да и жидкость ли. Эстус почти нематериален ‒ когда пьешь, не ощущаешь ни вкуса, ни консистенции, одно лишь тепло. Попытайся пролить ‒ светящиеся капли не достигнут земли.       Второй глоток расслабил мышцы, тепло распространилось по всему телу до кончиков пальцев. Пэйт улыбнулся сам себе. Над костями плясало пламя. Оно напоминало о другом костре ‒ живом, весело потрескивающем сухими сучьями, вокруг его товарищи со смехом делятся историями, а фляга в его руках содержит куда менее загадочный и более приятный напиток.       ‒ …Э-эй, тьма-пелена, мягко стелет, да жестко без вина... ‒ полу-пропел, полу-проговорил он слова песни, что всегда звучала у костров в Мирре, хоть в военном походе, хоть на привале охотников, ‒ ...Вдали от родной земли за тобой придёт она ‒ тьма-пелена... ‒ будто в трансе закончил он припев.       ‒ Хочешь, чтобы сюда сбежалось побольше народу? ‒ ехидно поинтересовался Крейтон, сев. Со сна его белые волосы с одной стороны смялись и очень странно торчали вверх и вбок, из-за чего он начал напоминать хулигана-подростка. Пэйт фыркнул:       ‒ Как будто бы меня слышно дальше, чем видно этот несчастный костёр.       Крейтон пожал плечами. На несколько минут воцарилось молчание.       ‒ Если уж начал, так допой, ‒ неожиданно резко приказал Крейтон, глядя куда-то в сторону, ‒ Лет пять этой песни не слышал.       Пэйт вскинул брови, но промолчал. Потом же, как будто договорившись с собой о чем-то, тихо начал:       ‒ Растворился в черном розовый свет, Ночь пришла, рассыпав в небе звезды. Звон мечей сквозь сумрачный свет Пишет твой путь на стекле. Эхом под землей рисует твой сон, Сердца стук вернет твои сомненья Ты поймешь, что ты обречен, Злой рок, судьбы колесо...       ‒ Неплохо, кстати, поёшь, ‒ все так же глядя мимо Пэйта бросил Крейтон, ‒ Может, ещё и играть на чем-то умеешь?       ‒ Может, и умею, ‒ развел руками Пэйт, ‒ Что теперь, инструменты вместо оружия таскать? Посмотрят как на идиота.       ‒ Интересно, кто это "посмотрит"? ‒ хмыкнул Крейтон, ‒ Тот парень в наряде бабочки? Или тот, что прыгал в колодец в панталонах в виде кошачьих лап?       ‒ Нет, тот который дрался с гигантом половником, ‒ засмеялся Пэйт. Собственный смех показался хриплым и сухим. С удивлением он отметил, что Крейтон тоже смеялся. При Пэйте такое случалось второй раз. В первый же повод был другой ‒ много тогда пролилось крови...       Стало заметно светлее. Подняв голову, Пэйт понял, что тучи стали реже, и в просветах кое-где виднелись звезды.       Они светили даже над Дрангликом.