До смерти и дальше

      Крейтон убил Пэйта, но выиграть бой не означало выиграть войну. Нежить может позволить себе умереть — один, два, даже дюжину раз, пока не наступит полное опустошение. С каждой смертью проклятые слабеют, с ними все легче справиться, и когда от бывшего напарника останется лишь обезумевшая гниющая тварь, Крейтон отрубит ему ноги и оставит существовать так. Или будет убивать его вновь и вновь до окончательного распада Пэйта в пыль, сотни, может, тысячи смертей — достойная месть.       Но вопреки ожиданиям, Пэйт не возродился у ближайшего костра, к которому Крейтон побежал, едва расставшись со случайным союзником. Он вообще ни у какого костра не возродился.       Его не было больше в Дранглике — Крейтон не поленился расспросить о нем всех, кого сумел. Что мародер ухитрился удрать из королевства либо так успешно скрывался в нем, Крейтон не верил. Но чем больше проходило времени, тем яснее убийца ощущал растущее беспокойство — Пэйт не мог просто исчезнуть. За годы совместного странствования, мародер уже умирал у него на глазах («А иной раз и на руках,» — промелькнула в голове Крейтона мысль, которую тот с раздражением отогнал), не раз убийца видел стягивающую кожу метку — о Проклятье Пэйт не врал. Может, хитрецу удалось его снять? Крейтон даже рассмеялся, осознав все безумие такой мысли. Если это так, то он собственными руками перерубил шею существу куда более могущественному, чем лорд Алдия, король Вендрик и целая плеяда других древних героев вместе взятых. Душ только что-то мало удалось получить от убийства, в таком случае.       Прошло столько времени, что, очнувшись от беспокойного сна у костра, Крейтон никак не ожидал увидеть стоящего над ним мародера. Сердце подпрыгнуло к горлу, рука тут же схватила секиру, но Пэйт не шелохнулся. Даже головы не повернул, лишь смотрел в огонь, о чем-то задумавшись. Обычно беззащитное горло теперь закрывало нечто наподобие стального горжета — очередное нововведение, отметил мимоходом Крейтон, они всегда появляются в броне Пэйта после новой смерти.       Уже занося топор Крейтон заметил полупрозрачность фигуры, нечеткость контуров. Но он не остановил удара. Лезвие прошло насквозь, не причинив призраку никакого урона. Спустя пару мгновений Пэйт, придя к какому-то одному ему известному выводу усмехнулся и покачал головой, а затем, не сделав и трех шагов от костра, растаял. Крейтон в ярости отбросил топор и схватился за голову.       Призрак. Надо было быть идиотом, чтобы не догадаться. Пэйт действительной воскрес у ближайшего костра, но костер этот находился в другой реальности. Их миры так надолго слились в один, что Крейтон забыл — в умирающих землях Дранглика реальности проклятых могут с легкостью распасться.

***

      Крейтон начал искать артефакты, позволяющие проникать в другие миры через зазоры, щели в ткани пространства и времени. Но каждое вторжение оборачивалось разочарованием — не тот, не туда. Убийца расправлялся с незнакомой нежитью, нередко и сам бывал убит, и все ждал, когда судьба столкнет их вновь. Одной смерти слишком мало для мести, для мести за что — Крейтон не помнил.       Однажды в момент поразительной ясности рассудка Крейтон осознал, что загнал себя в тупик. В минуты редкого отдыха у костра он уже не выпускал топора из рук, даже во сне силясь расслышать знакомый тихий скрип сапог. Он устал, измотал себя, замедлилась реакция, выживать становилось сложнее, а заветный враг все не появлялся. Долго Крейтон не смог бы так продержаться.       Он сбежал из Дранглика, прибился к кучке нежити, собравшейся плыть на древнем корабле куда глаза глядят. Ему было все равно, что ждало на другом берегу, если он вообще до него доберется — королевства, где власть живых еще прочна, земли, населенные гигантами или кем пострашнее; какая разница, главное, призрак останется позади.       Крейтон не знал, сколько заняло плаванье — месяц, год, десять лет или эпоху, в месте, куда он попал, мало кто слышал о Дранглике, а те, кто слышал, отзывались о нем как о королевстве, павшем тысячелетия назад. Он даже не попытался разобраться в искривлении времени, какой смысл? Все также надо было выживать.       Он продолжил вторгаться в иные миры, но уже не в поисках Пэйта, а ради заурядной выгоды. Спустя время, когда понадобилось красное око, он нашел человека, у которого можно было его достать. Тот, восхищенный опытом Крейтона по части вторжений, пригасил его в ковенант, убийства, казалось бы, обрели новую цель, а сам он будто бы и правда начал новую жизнь.       Иллюзия разлетелась вдребезги, когда в каком-то ветхом доме он наткнулся на распростертое тело старого знакомого — болтливого торговца из Маджулы. Который, Крейтон был уверен, ни за что не стал бы переплывать море, да и кораблей не осталось. Гиллиган жил и умер в Данглике, и то, что Крейтон нашел его здесь, означало одно — исказиться может не только время, но и пространство. Значит, призрак его прошлого находился куда ближе, чем думал убийца.       Теперь Крейтон уже не просто ждал встречи — он боялся, смутно и постоянно, не отдавая себе отчета, чего именно боится. Фигура заурядного мародера в его сознании с каждым днем приобретала все более гротескные формы, добродушная улыбка, которую убийца едва помнил, превращалась в жуткий нечеловеческий оскал.       Леонхард в лицо называл его параноиком, но Крейтон мог поклясться на чем угодно, что не раз слышал тихий звук знакомых шагов, а порой и отголоски смеха в темных коридорах, где его бывший напарник, Крейтон знал это, готовил для него ловушки.