Дочь Леса

Серая пропадала уже довольно долго. Обычно она любила погулять подольше, поохотиться или просто погрется на солнышке. Но, ни разу, с момента как ее поселили в сторожке, она не отсутствовала больше трех часов. А если и носилась где-то, то нет-нет, а прибежит к дому, поскулит, поскребется в дверь, чтоб знали – с ней все хорошо. А тут вдруг… тишина. Ярослав все нервничал, суетился, по этому поводу. Порывался идти искать загулявшую волчицу, мол, мало ли что могло случиться. Федора все его успокаивать пытался, подшучивал над тем, что мужик так сильно к дикому зверю привязался, но тот, как ходил хмурый, так и продолжал. А когда егерю это надоело, отправил помощника прибраться в конюшне, чтоб глаза не мозолил. Ярослав спорить не стал, молча пошел одевать рабочие сапоги и куртку. - Зря ты беспокоишься, – уже в который раз повторял егерь, - вот нагуляется – прибежит. - Даже если и так, все равно у меня плохое предчувствие… - Да не переживай! Может, встретила кого-то из своих.– Федор пытался улыбаться, но это получалось не так уж и правдоподобно. Он давно догадывался, почему Серая старается больше не сталкиваться со стаей и теперь живет у него дома. - Или молодой волк стал за ней ухлестывать. Кто мимо такой пройдет-то? Ярослав лишь хмыкнул, пред тем как скрыться за дверью, оставив егеря наедине со своими мыслями. Он заметил, что и сам Федор нервничает из-за пропажи волчицы. И стоило его помощнику уйти, егерь изменился в лице. Он был встревожен, но еще больше растерян из-за пропажи питомицы. Раньше она себе такого не позволяла, а теперь… Он не знал, что и думать. Может, она обиделась на его слова, а может, испугалась за свою тайну. Но он ведь никому не рассказывал о том, что знал об этих Детях Леса. Федор подошел к окну, но его нисколько не заботил пейзаж за ним. Он был так сильно погружен в свои раздумья, что взгляд его перестал метаться по поляне, застыл на одной точке – сером стволе ближайшего дерева. Казалось, что егерь превратился в восковую фигуру из музея, и только редкие моргания век свидетельствовали о том, что он все еще живой человек. Он и продолжал бы так стоять, если бы во входную дверь не постучали несколько раз. Федор откликнулся лишь через время, а когда посмотрел на гостя, очень удивился. - Иван? – прошептал Федор, судорожно хватаясь за подоконник. Со стороны казалось, будто егерь готов упасть в обморок. Он даже побледнел. – Что ты тут… - Прости, что без предупреждения, мне нужно с тобой поговорить.– Иван осматривал сторожку, стоя на коврике около двери. Его вид был несколько неряшлив, даже больше чем обычно; он собирался очень быстро. – Можно мне пройти? - Нет. Стой, где стоишь. – Лицо Федора постепенно приняло прежний, живой оттенок, а в глазах вспыхнул гнев. Он сложил руки на груди и устремил свой взгляд на гостя, всячески избегающего зрительного контакта. – Что тебе нужно? Только говори быстро, мне некогда. - Вижу, ты до сих пор не простил меня за тот случай. Я не хотел кого-то впутывать в это. Но им рано или поздно нужно было прийти и к тебе тоже. - Они бы не пришли. Я не одалживал у них и копейки! - Все равно. Им нужно было договорится со всеми. Вчера ко мне приходил Михаил. – Уже это заставило Федора насторожиться и почуять не ладное. - Он попросил меня передать тебе документ, который ты должен будешь подписать в ближайшее время. Это разрешение на облаву… На волков. - Что?! – Предчувствие не обмануло егеря, но все равно он был поражен этой новостью. - Она состоится сегодня. На Волчьем озере, нам дано указание не соваться туда, если услышим выстрелы. Да и не наша это территория. Но если волки побегут сюда, ты не должен им мешать. Позволь им сделать все, так как они хотят. Федор передернуло, он метнулся к Ивану, схватил его за бежевую куртку и встряхнул. Но когда егерь хотел сказать ему свое мнение на этот счет, дверь толкнула Ивана в спину. Мужчины пошатнулись и попятились. В дом ворвался Ярослав. На его лице можно было прочитать тревогу. - Федор!!! – громко закричал Ярослав. – У озера стреляют!!! – он замер на мгновенье и удивленно посмотрел на начальника, крепко держащего Ивана за грудки. – Федор? - Нога… резко заныла. Вот, вцепился в первое, что попалось под руку. – Соврал лесничий и резко отпустил Ивана. – Один человек палит? - Не думаю, я слышал пару-тройку одновременных выстрелов. Может в деревню за Гришкой? - Не стоит, у озера Михаил. – Ответил Иван, вместо дрожащего от немой ярости Федора. – Он облаву устраивает с ребятами из соседней деревеньки. Там волки порядком животных потаскали у селян. Вот, даже бумагу дал, на ознакомление. – Иван протянул растерянному Ярославу бумагу, но ее перехватил Федор. - Просил не мешать, если сюда волки пойдут. А ты бумажонку-то подпиши, Мишка сам лично просил об этом. - Вот пусть бы и пришел! – гаркнул Федор, но все же поплелся к столу; на нем лежала обычная шариковая ручка как раз для подписи бумаг или написания отчетов. Егерь понимал, что нельзя было впутывать в это Ярослава. Он хоть мужик и взрослый, но уж слишком правильный, еще наделает чего. - Кстати, Ярослав, - начал Иван, - ты меня в деревеньку не подкинешь? А то что-то спину прихватило. Надо бы к Михаилу Константиновичу заглянуть за советом. Я в долгу не останусь. - Еще бы. – Буркнул Федор, черканув на листе ручкой. – Свози его Ярик, пока дорога еще в кашу не превратилась. Бурана возьмешь, он мигом тебя в деревеньку доставит, да и я тут у врача-то нашего медикаментов заказал, забери, а. – Хромая, егерь вернулся к Ивану и всунул в его руки немного скомканный листок, напоследок шепнув ему так, чтобы Ярослав не слышал: – Подавись. - Х-хорошо. – Ярослав спорить не стал, кивком показал Ивану следовать за ним и поспешно вышел из дома. Федор же не сдвинулся с места, пока не увидел промчавшегося за окнами Бурана с двумя всадниками на спине. Только тогда он принялся действовать: оделся, отпер железный шкаф с оружием, достал оттуда свое ружье, с двадцатку патронов закинул в карманы куртки, на своей кровати наскоро из подушек изобразил спящего человека, накинул сверху на них одеяло и бросился на улицу. В его глазах горела решимость, а кулаки сжимались с новой силой. Перекрестившись и посмотрев с минуту на избу, он припустил в конюшню, чтобы оседлать оставшуюся в стойле кобылицу - Туман. Нога его разболелась, но Федор не обращал на боль никакого внимания. А уже через несколько минут он был в седле и галопом гнал лошадь в сторону озера. Что-то подсказывало ему, что Серая именно там. Как и остальные волки. Серая уже давно наблюдала за своей стаей. Издалека. Не приближаясь и не тревожа мать. Она все время держалась с подветренной стороны и незаметно перебегала от одного дерева к другому. Ивушка вела за собой меньше половины стаи – только подчиняющихся ей волчиц. Все волки были с Клыком и охотились недалеко у озера. Там было много мха и нередко олени заходили туда, чтобы поживиться им. Хотя сейчас их большая часть питалась сеном у специальных кормушек, построенных людьми. Вдалеке послышался вой Клыка и Ивушка, ответив на него, немного изменила курс своего передвижения со стаей и перешла на быстрый бег. Серая не могла себе этого позволить, а потому продолжала трусить за волками, держась от них на порядочном расстоянии. Стая уже отошла на большое расстояние от нее, как вдруг Серая заметила какую-то странную ненормальной формы палку, торчащую наполовину из снега. Она остановилась и принюхалась, не решаясь подходить ближе к странному предмету. От этой палки пахло сгоревшим порохом и массой людских запахов, среди которых она вдруг услышала знакомые ароматы. Это были запахи егеря с южной части леса и человека недавно объявившегося у него в логове. Серая уже давно крутилась у того дома, подходила к егерю, за что и поплатилась. Но даже предупреждения Клыка не останавливали ее. Что-то тянуло ее туда постоянно, но в последнее время тяжесть в груди и тоска начинали нарастать. Как раз с того момента, как там появился он… Послышалось далекое рычание, похоже Клыка. Он приказал Когтю, своему сыну, увести всю стаю к еде, но что-то подсказывало Серой, что сам он не сдвинулся и с места. Ему зачем-то надо было, чтобы все волки ушли. И тогда Серая рванула вперед. Уже подбегая к месту, где должны были встретиться альфа пара стаи, она снова почувствовала в воздухе запах егеря и… крови. «Неужели Клык напал на него» - промелькнуло в ее голове. Он ненавидел людей, и это было очень странно, учитывая то, что именно он превратил Ивушку, в прошлом человека, в волчицу. Наконец, прямо перед собой она увидела Иву и Клыка, они стояли около лежащего на земле мужчины. Серая застыла на месте, все еще не решаясь ввязываться в непонятную для нее ситуацию. И она решила послушать, о чем они будут говорить. - Посмотри, он ранен. – Заговорила Ивушка, но для человека это был лишь скулеж. – Ему нужно помочь. - Ты права, я могу лишить его страданий. Но я сомневаюсь, что именно этого ты хочешь. – Зло ответил ей Клык. - Нет, что ты! – Ужаснулась волчица. – Мы ведь можем что-то для него сделать? Я не хочу оставлять его здесь умирать. - Ты слишком добра к нему, Ивушка. Помнишь, как он предал тебя? – От переполняющей его злобы волк стал топтаться на одном месте. Его голубые глаза горели ненавистью, а на морде то и дело появлялся оскал. – Ты знаешь закон не хуже меня. Мы можем помочь ему умереть, не более. Твое дело выбрать, умрет он от мороза или моих клыков. Ивушка понурила голову и отступила назад. - Так я и знал, ты все еще человек в глубине своей души. Тебе нужно показать, каким должен быть настоящий волк. – Клык в очередной раз оскалился, обнажая острые клыки покрытые кровью. – Я сделаю все так, что он не будет долго мучиться. Только помнить на том свете, что не следовало ему посягать на МОЕ! Это МОЕ правосудие и не смей мне мешать! Клык успел сделать лишь шаг к егерю, как вдруг Ива громко вскрикнула от удивления. Он отвлекся всего на мгновенье, быстро глянул в ее сторону, а когда повернулся мордой к мужчине, перед ним предстала Серая. - Не нужно кровопролития отец! Этот человек ничего тебе не сделал! Он ведь защищает нас! - Ты?! – взревел Клык, - как смеешь показываться мне на глаза! Да еще и звать меня своим отцом. Ты… бесчестное дитя! Мои укусы уже зажили на твоем теле?! Я ясно тебе сказал, что ты должна прийти, когда следы твоего бесчестия пропадут! - Да, я еще не восстановила свою честь, – согласилась с его словами Серая, - но я пришла к тебе, потому, что ты беспричинно решил убить человека. Лес не любит таких поступков. - Как такое создание, как ты, осмеливается произносить волю Леса! Или ты решила окончательно утратить мою лояльность и связь со стаей? – Волк широко расставил ноги, слегка присел, готовясь к прыжку, и зарычал. – Прочь с дороги! - Я не уйду! Серая ответила на его вызов, ощетинилась и грозно зарычала в ответ, давая Клыку понять, что не будет отступать. Все, чего она желала в этот момент – защитить этого человека. Так говорил ей поступить Лес. По крайней мере, она так считала. Клык не стал медлить и набросился на волчицу. Сначала он лишь толкал ее, отпихивал в сторону от раненого человека, пристально следящего за их перебранкой. Но когда это не возымело на строптивую девчонку никакого эффекта, он ожесточил свои приёмы. Схватив Серую сначала за заднюю лапу, он пытался оттащить ее в сторону, но волчица усердно сопротивлялась ему. Клык оттаскивал Серую, а когда отпускал ее, чтобы набросится на егеря, она снова и снова преграждала ему путь, подставляя под лезвия его клыков грудь, спину, голову и шею. Ее раны не болели, тело было все таким же подвижным, а все из-за того, что она так сильно захотела спасти человека. Это был ее конец, как волка: и одного из стаи и отдельной личности. Ведь она с самого детства отличалась от прочих волков. Возможно, это понимала только Ивушка, сейчас с ужасом глядящая на мучения своего ребенка, не в силах ничего изменить. Если она произнесет хоть слово, возможно, что вожак просто убьет недостойного волка. Так бывало раньше. К счастью, бой быстро надоел Клыку. Рвать свое дитя, пусть и не родное, не осмелившееся восстать против родителя, было для него не таким уж приятным занятием. Волк обязан защищать свою честь, но эта девчонка, что она делала все это время? Она лишь покорно ждала, пока вся ненависть сойдет на нет, и Клык оставит ее в покое. Так и произошло. Насладившись вкусом победы, вожак возвышался над непокорной дочерью, лежащей рядом с человеком. И только тогда он осознал причину ее безропотного повиновения его воли. - В прошлый раз, если мне не изменяет память, ты огрызалась. – Усмехнулся Клык. – А в этот, что напомнило тебе об обязанности повиновения своему вожаку? - В прошлый раз… - шептала Серая, приподняв голову. – Я лишь пыталась объяснить тебе, что принять пищу от человека - это не бесчестие. Мне были они всего лишь интересны. А теперь… Я же понимаю, что нарушила два первых закона. И я готова принять наказание за них. Клык громко рассмеялся, заслышав такой ответ. Все упрощалось. Если она признает свою вину, изгнание из стаи можно произвести и без этой девчушки. В прошлый раз все было не так из-за ее характера, и он смог доказать стае лишь ее привязанность к человеку. Он давно подозревал это дитя. И только теперь понял, насколько правдивыми были его рассуждения. - Это все твое воспитание, Ивушка. – Слишком ласково и нежно произнес Клык, поворачиваясь к Серой и Федору боком. – Я говорил, что ее нужно было воспитывать в большей строгости. - В будущем я постараюсь это исправить. – Склонила голову в легком поклоне волчица, следуя за Клыком. Она покидала раненую дочь с тяжелым сердцем. Серая все так же лежала на снегу около мужчины и смотрела вслед уходящим волкам. Ее сердце разрывало от боли и тоски, когда она понимала, что с этого момента ей нет места в стае. А единственными, кто ее примет - будут люди, из-за которых она лишилась всего. Но она не винила их в этом. Это было ее решение. Тяжелая рука мужчины легла на ее загривок. Егерь будто понимал все, что случилось. Он захотел утешить волчицу, но вышло лишь хуже. Она поднялась, встряхнула испачканную кровью шерсть, зарычала от боли. А потом, она просто вскинула голову к небу и протяжно завыла, оглашая всем, что это последняя ее песня. Ведь изгнанные из стаи волки не имеют права выть там, где живет стая Клыка. Это была последняя песня, переполненная болью и плачем, на которую не ответил ни один из волков. P.S. автор очень извиняется и ему очень стыдно за то что она такая ленивая задница