***
Ему снова повезло, и он успел забежать в класс ровно за секунду до того, как прозвенел колокол на урок. Пока профессор Лонгботтом стоял спиной к классу, перебирая какие-то бумаги у себя на столе, Джеймс на полусогнутых стал пробираться между рядами. Он уже хотел занять пустующее место около Миа, но та, словно не заметив его, положила туда сумку, продолжая тихо переговариваться о чем-то с Джесси Томас. Джеймс закатил глаза: — Финниган, ну ты чего? Серьезно обиделась что ли? Миа продолжала шептаться с Джесси. — Мистер Поттер, — донесся голос профессора со стороны доски. Джеймс чертыхнулся и машинально потянулся к очкам, поправляя их. По классу пробежался шепот. — Урок начался, почему бы вам не занять место? Джеймс оглядел класс и увидел лишь пару свободных мест. Перехватив лямку от сумки на плече, он направился к парте, за которой сидела Молли. — Заметила, что тебя не было на завтраке. Держи. — Она достала из своей красной сумочки яблоко и завернутый в салфетку сэндвич. Джеймс посмотрел на нее с обожанием и благодарностью. — Что я пропустил? — спросил он у нее шепотом, откусывая от сэндвича, из-за чего пару крошек скатилось в складки его мантии. — Ничего, — ответила Молли, не сводя взгляда с учителя. — За завтраком Макгонагалл сказала, что вместо первой пары профессор Лонгботтом проведет нам краткий курс по ЖАБА и поступлению в колледжи. Джеймс кивнул и запихнул остатки сэндвича в рот. Краем глаза он заметил Доминик, которая смотрела на него с соседней парты как на последнего человека, и показал ей язык. Та лишь покрутила пальцем у виска, отвернулась и начала втирать что-то Кассандре Забини. — Итак, прошу обратить внимание. — Профессор Логботтом взмахнул палочкой, и по классу мягко поплыла стопка ярких брошюр. Джеймс взял в руки глянцевую бумагу, которая легла на их с Молли парту, и скептично оглядел выведенный заголовок «Путеводитель абитуриента», который через пару секунд превратился в «Гид по лучшим магическим колледжам». По страницам туда-сюда сновали типичные представители студенческой молодежи, переходя от одного кампуса к другому. — Тут для вас предоставлена лишь краткая информация о колледжах и университетах, профилях, специальностях и проходных результатов ЖАБА, которые надо набрать, чтобы поступить в то или иное учебное заведение, — вновь заговорил Лонгботтом. — В течении этого месяца в школу будут приходить консультанты из различных колледжей и проводить с вами беседы, агитируя на поступление именно в их заведение, отвечая на вопросы и обговаривая условия. Посещение, конечно, свободное, но я бы советовал ничего не пропускать, даже если вы давно уже определились насчет поступления — всегда полезно иметь дополнительные варианты. Профессор оглядел класс, и его взгляд остановился на Джеймсе, который, спрятавшись за какого-то рейвенкловца, поедал яблоко. — Приятного аппетита, мистер Поттер. — Спасибо, — пробормотал тот, ничуть не смущаясь. Раздались смешки. Профессор продолжил: — А уже с октября месяца начнутся дополнительные курсы и элективы по подготовке к ЖАБА, но по этому вопросу лично к вашим деканам. — Класс наполнился шелестом страниц и восторженными возгласами. — Сейчас я хотел бы вам представить Мэйсона Шервуда — доцента Волшебной Академии Драматических Искусств, который согласился провести с вами беседу. С последней парты встал высокий, хорошо сложенный мужчина. Лицом он напоминал какого-то голливудского актера с поставленной улыбкой и вставленными зубами. Лиловый шарф, обернутый вокруг его шеи, ярко выделялся на фоне белой классической мантии. Удивительно, что Джеймс не заметил его раньше. Шервуд гордо прошагал к доске, будто он преодолевал не ряды между партами, а как минимум подиум. Девушки тут же зашептались, и Джеймс покосился на Молли. Она тоже смотрела на гостя, приоткрыв рот. Пока мистер Шервуд пафосно и красочно распинался на тему, как важно искусство в жизни волшебников, Джеймс пустым взглядом пробегался по брошюре. Он знал, что Молли и Доминик курса с четвертого, наверное, мечтали поступить в Шеффилдскую Магическую Академию — самое престижное учебное заведение для волшебников, что-то сродни магловскому Оксфорду. Они могли часами сидеть на сайте академии, обсуждая, на какую специальность пойдут, в какое сестринство вступят, с кем замутят и присматривать себе форменные толстовки с логотипом — серебряным единорогом. Альбус тоже с детства метил в Нью Йоркский Научный Институт Зельеварения и Алхимии, а после мечтал войти в Гильдию Зельеваров. Он вообще был очень амбициозным подростком, как и Лили, мечтающая учиться все в том же Шеффилдском, вот только Джеймс не знал своего места в этой жизни. Отец предлагал ему поступать в Академию Авроров и даже обещал договориться об индивидуальном собеседовании, но Джеймс завалил Трансфигурацию на СОВ, так и не набрав нужного балла. Молли уговаривала его поступать в Шеффилдский по спортивной стипендии, а мама невзначай пыталась намекнуть на карьеру игрока в квиддич, но это все было не то. Джеймс даже решил прислушаться к мистеру Шервуду — а вдруг, его призвание — это актерство, но спустя пару минут он понял, что его и это не зацепило. Полнейший тлен. Прозвенел звонок, и ученики подорвались со своих мест будто заведенные, словно только и ждали этого момента. Каким бы симпатичным не был преподаватель, слушать про волшебную адаптацию «Унесенные Ветром» всем наскучило уже пять минут спустя. Джеймс запихнул в сумку брошюру, повесил ее на плечо и направился в сторону выхода, стараясь не обращать внимания на перешёптывающихся однокурсниц. В коридоре его нагнали друзья. — Эй, Поттер, — обхватил Джеймса за шею Кайл Вуд, повисая на нем. — Слышали вас с Финниган ночью. — Хватит выдумывать, — засмеялся Джеймс, пытаясь спихнуть Вуда с себя. — Мы наложили заглушку на полог. — Ага, вот только разбудили всю комнату, пока дошли до кровати. — Брэндон Родригез появился словно из ниоткуда и тоже повис на Джеймсе, пытаясь стянуть с него шапку. Завязалась шуточная потасовка, которую прервала проходящая мимо Джесси Томас, поблескивая значком старосты на груди. — Идиоты, сейчас же прекратите! — прикрикнула она, упирая руки в бока. Миа стояла позади нее, делая вид, что разыскивает что-то в сумке, лишь бы не смотреть на соседей Джеймса. — Иначе я сниму с вас баллы. — Не патриотично, Томас, — пробормотал Джеймс, высвобождаясь из захвата Брэндона. — Не хочешь снять с меня кое-что другое? — загоготал тот. — Возьми пару уроков у Финниган. Веснушчатое лицо Миа в миг приобрело красный оттенок, но она нашла в себе силы, чтобы посмотреть на Джеймса осуждающим взглядом, который вполне красноречиво означал: «Вот, о чем я тебе говорила». — Да, Финниган. Ты же теперь звезда Сплетницы. Распишешься у меня на торсе? — присоединился к другу Кайл. — Заткнитесь, придурки. — Джеймс отвесил им подзатыльники и обратился к Миа: — Не слушай их, они просто… — Да пошел ты, Поттер. — Она резко развернулась, схватила Джесси за руку и утянула ее куда-то в сторону женских туалетов. Джеймс разумно подвел, что бежать за ней нет смысла — не простит. В жизни Джеймса Поттера было много девушек не потому, что ему нравилось играть их чувствами, а потому, что он легко влюблялся. Если его кто-то цеплял, то он с головой бросался завоевывать ответные чувства, хотя обычно слишком сильно стараться не приходилось. Миа Финниган зацепила его крепче, чем остальные, хотя бы тем, что не сразу ответила на его ухаживания. Она была дочкой хорошего папиного приятеля и коллеги и общалась с Эшли, с которой Джеймс не очень хорошо расстался в прошлом году, так что завоевать ее сердце и доверие приравнивалось к непосильной задаче, но Поттер был непробиваем. Этим летом Миа проходила стажировку в аврорате у своего отца, чтобы получить рекомендательное письмо, и Джеймс зачастил туда, каждый раз после рабочего дня приглашая ее либо в кафе-мороженое Флориана Фортескью, либо в клуб «Грим». Миа лишь усмехалась и отрицательно качала головой. До тех пор, пока случайно не проболталась, что ее любимые цветы — красные миддлемисты, удобренные пыльцой пикси — перестали завозить в магический Лондон. Тогда Джеймс вышел на лучшего флориста в городе и отстегнул тому немалую сумму, чтобы цветы доставили ему прямиком из садов Новой Зеландии. Миа была впечатлена и даже согласилась на поход в кино, после которого все и закрутилось. Джеймс посмотрел в ту сторону, куда убежала его, наверное, уже бывшая девушка и подумал, что Сплетница — сука, которая глядела в корень. Его чувства к Миа угасли, и он не мог найти в ней то, что цепляло его всего пару месяцев назад. Джеймс Поттер часто влюблялся, но любил он только одну девушку, которая не ответила бы на его чувства, скупи он хоть целый сад Новой Зеландии. А если бы и ответила, то они все равно не смогли бы быть вместе при любом раскладе. Он взглянул на Молли, которая прошла мимо под ручку с подругами, заливисто смеясь, и еле слышно вздохнул. Джеймс Поттер любил собственную кузину.***
Ветер легко пробежался по волосам девушки, а ее ресницы почти незаметно дрогнули, когда она перевела взгляд с одной страницы на другую. Скорпиус отпустил кнопку затвора и посмотрел на экран колдоаппарата — он поймал идеальный момент. Такой нежный и такой неуловимый, он заставлял тебя вглядываться на все сто, чтобы не упустить ни малейшей детали. Скорпиус любил снимать людей и наблюдать за ними. Абсолютно все они были уникальны, и он ни разу не встречал ни одной одинаковой улыбки или одинакового жеста, хотя занимался колдографией уже три года. Сейчас было идеальное время, чтобы сделать серию легких снимков с отголосками прошедшего лета и беспечности. Ученики коротали большую перемену во внутреннем дворике, расстелив мантии прямо на сочный зеленый газон и усевшись сверху с книжками, сладостями из «Сладкого Королевства» или просто со своими вторыми половинками. Еще оставалось немного времени до того, как учебный год начнет затягивать все глубже, а осень давить на плечи плотным воздухом и холодной серостью, и кадры Скорпиуса станут тяжелее и драматичнее. Он расположился в тени дерева — солнце всегда неблагоприятно влияло на его аристократично-бледную кожу — и внимательным взглядом светло-голубых глаз сканировал каждого, кто наслаждался временем под солнцем, в поиске новых кадров. Взгляд Скорпиуса упал на Альбуса Поттера и его девушку, лежащих под соседним деревом. Элис Лонгботтом была необычайно красива: большие зеленые глаза, выразительные брови, чувственные пухлые губы, аккуратное личико, которое смотрелось выгодно в любом ракурсе — настоящая мечта фотографа. Скорпиус любил ее фотографировать, чисто из профессионального интереса, не более, но предпочитал об этом не распространяться и мало кому показывал свои снимки. Он не знал, как на это мог отреагировать Альбус. Альбуса Скорпиус знал еще с самого детства. Он не понимал откуда, просто знал — и все. Знал, что в один день они вместе поедут в Хогвартс, и на подсознательном уровне надеялся, что подружатся. Но дружбы не свершилось. Альбус попал на тот же факультет, что и Скорпиус, вот только постоянно ходил со своей кузиной Роксаной, с которой делил факультет и курс, смотрел на всех с высоты своего, на тот момент маленького, роста и постоянно пытался доказать Скорпиусу, что он превосходит его во всем. Скорпиус смотрел на это со снисходительностью и делал вид, будто не замечает. Чем бы дитя ни тешилось. Вся школа с интересом наблюдала за так называемым противостоянием детей Поттеров и Малфоев, делая ставки и выдвигая предположения, пока Скорпиус не решил отойти в тень. Все это излишнее внимание к его персоне не то чтобы жутко напрягало — просто не было нужным. Он считал это липкой мишурой и бутафорским блеском, понимая, что это может отложить глубокий и омерзительный след на формировании личности. Скорпиус был смышлёным ребёнком, стоило отдать должное воспитанию гувернантки и обширной библиотеке Малфой Мэнора. Он отступил, позволяя Альбусу наслаждаться всеобщим вниманием и послевкусием от победы, но, тем не менее, продолжал неосознанно заставлять взгляды и перешептывания следовать за ним по пятам. Обладая притягательной внешностью и природным магнетизмом вкупе с загадочностью, большим трастовым фондом и громким именем, сложно отгородить себя от внимания, как бы ты не старался, и кто бы тебя не оттенял. Со временем пути Поттера и Малфоя младших разошлись кардинально: Альбус увлекся зельеварением, стал старостой факультета, связал себя постоянными отношениями с очаровательной девушкой, в то время как Скорпиус нашел в себе призвание к колдографии, получил место в сборной факультета по квиддичу и часто менял партнёров, не зацикливаясь на их поле, ярлыках и обязательствах. Но все же отстранённость и легкий дух соперничества остался еле заметным шлейфом висеть между ними. Скорее, как должное. Скорпиус выставил настройки колдоаппарата и направил объектив на Элис, ловя фокус. На ее щеку причудливо падали блики от запонок и часов Альбуса, а голова покоилась на его груди. Она что-то рассказывала, посмеиваясь, и Скорпиус заведомо порадовался удачному кадру. Он зажал кнопку затвора и приготовился выждать пару секунд, когда его кто-то окликнул. Ослабив хватку на колдоаппарате, Скорпиус обернулся и увидел, что к нему шли Калеб Забини, Артур Яксли и Стефан Розье. Их зелено-серебряные галстуки были расслаблены, а блейзеры и мантии покоились в руках, не годившиеся для носки в такую погоду. Скорпиус перевел камеру на них и запечатлел момент. Кадр вышел смазанным и случайно захватил какого-то хаффлпаффца на заднем фоне. — Снова сталкеришь, Малфой? — Розье кинул блейзер на траву и уселся сверху. Забини и Яксли приземлились рядом. Они не были близкими друзьями Скорпиуса, их связывали лишь сотрудничество родителей, разной степени кровные узы, факультет и совместные тусовки, но иногда они позволяли себе провести время в компании друг друга, считая это общество достойным. — Пошел ты, Розье. Забини пошарил в кожаном портфеле и достал оттуда позолоченный портсигар, в котором лежала пара самокруток. Он прикурил одну, сделал глубокий затяг и пустил ее по кругу. — Получили утром сообщение от Сплетницы? — спросил Розье пару секунд спустя, выдыхая густой дым. Все, как по команде, посмотрели на Яксли, кроме Скорпиуса — он ловил на камеру момент, как выдыхаемый Стефаном дым закручивался и мягко рассеивался в воздухе. — Про Джеймса Поттера и его подстилку? — хохотнул Яксли, принимая из рук Розье уже наполовину скуренный косяк. — Видел сегодня их ссору после консультации. — Вчера героем сплетни были ты и Паркинсон, — подметил осуждающе Забини. — Кэсс говорит, что Доминик была в ярости. — Еще бы она не была, — укуренно засмеялся Яксли. Его всегда вставляло быстрее всех. Скорпиус молча забрал у него из пальцев косяк, чтобы затянуться. Вся эта тема о сплетнях и о том, кто с кем переспал, вызывала у него лишь легкий оттенок интереса, не более. — Думаете, это кто-то из наших? — спросил Розье. Его руки потянулись к галстуку, чтобы ослабить его еще больше. — Смотря что ты подразумеваешь под «нашими», — лениво отозвался Скорпиус. Косяк почти дотлел, обжигая пальцы. Он достал палочку и избавился от остатков травки. Пары затяжек было недостаточно, чтобы их накрыло, но в середине первого учебного дня они не могли позволить себе большего. — Наши — это слизеринцы, Малфой. — Мыслишь стереотипами, Розье? — Да не думаю, что кому-то из наших это нужно, — подметил Забини. — Ну кому-то же нужно, раз так подсуетились. — Сто галлеонов на то, что это какая-нибудь прыщавая хаффлпаффка с комплексом неполноценности. — Двести на то, что кто-то из Уизли. — Ставлю триста, что это Малфой. — Идиоты. Скорпиус слегка усмехнулся и покачал головой. — Нам пора, скоро звонок, — сказал Розье, сверяясь со своими часами Rolex, с которыми он не расставался уже года два. — Малфой, у нас Зелья. Скопиус поднялся с травы, отряхивая штаны, раскатывая рукава рубашки и поправляя галстук. Стефан последовал его примеру. — Вы не идете? — спросил он у Забини и Яксли, которые продолжали сидеть, расслабленно наблюдая за всеми вокруг. — Профессор Белфорд еще не приехал, так что у нас окно, — ответил ему Артур, запрокидывая голову и щурясь от солнца. Они с Забини учились на седьмом курсе, тогда как Малфой с Розье — на шестом. Парни обменялись рукопожатиями и разошлись. Скорпиус медленно шел за Стефаном, просматривая колдографии, которые успел сделать. Когда он дошёл до снимка Лонгботтом, то увидел, что в последний момент его рука дрогнула и захватила в кадр лицо Альбуса. Волосы Элис, поддуваемые легким ветром, щекотали его лицо, и он чуть жмурился, легко посмеиваясь. Скорпиус смотрел как завороженный, пуская кадр по кругу снова и снова. Мир вокруг перестал существовать. Альбус Поттер показался ему как никогда красивым.