***
Доминик поставила размашистую подпись в конце предложения и отложила ручку. Она быстро пробежалась глазами по пергаменту, подправила пару выражений и, оставшись довольной, свернула эссе и бросила его в свою сумочку от Louis Vuitton. Кассандра все еще была где-то на середине и нервно покусывала кончик пера, листая третий по счету фолиант в поисках информации для эссе. На прошлом уроке, еще во вторник, профессор Белфорд задал написать им эссе на тему «Применение Трансфигурации в профессиональной сфере», но они, как всегда, дотянули до последнего. Кроме Молли — она научилась делать все домашнее задание вовремя, потому что Джеймс мог вырвать ее на тренировку в любое время, особенно сейчас, в преддверии открытия сезона. Доминик, в отличии от Кассандры, расправилась с эссе быстрее — не даром она все лето, в свободное от вечеринок и курортных поездок время, занималась дополнительно с профессорами из университетов. Еще на четвертом курсе Доминик поставила себе цель поступить после окончания Хогвартса в Шеффилдскую Магическую Академию и готова была пойти на все, чтобы достичь ее. Даже если этим «всем» являлись двухчасовые лекции и уроки с нудными профессорами, которые носили безвкусные коричневые костюмы и пахли Бодроперцовым зельем. Она взмахнула палочкой, отчего стопка книг, которую она взяла часом ранее с библиотечных полок, пролевитировала на свое законное место. Однако, один фолиант все же остался лежать на столе. Доминик придвинула его к Кассандре и постучала по жесткой обложке длинным красным ногтем. — Chérie, не мучай себя. На четыреста пятьдесят седьмой странице есть половина нужной информации. Она чмокнула подругу в щеку, взяла со стула свою сумку и направилась к выходу из библиотеки, не забыв при этом очаровательно улыбнуться мадам Пинс на прощание. По пути в подземелья Доминик уже предвкушала прекрасный воскресный вечер. Она собиралась принять горячий душ, облачиться в махровый банный халат и усесться смотреть пятый сезон «Секса в большом городе» с огромной коробкой сливочных круассанов, которые прикупила сегодня в «Сладком Королевстве». Доминик поняла, что ее планам не сбыться, когда в дверь комнаты постучали, едва она успела скинуть с гудящих ног туфли. На самом деле она ожидала увидеть там кого угодно: начиная от Кассандры, заканчивая Луи, но точно не Артура Яксли. Доминик думала, что сегодня днем она и так здорово прошлась по его эго, оставляя на поверхности кратеры-ямки от остриев своих каблуков. Но все же, вот он снова стоял перед ней, и на этот раз выглядел более уверенным. — Пропустишь? — нахально спросил Артур, дергая уголком губ. Доминик заметила, что он прятал что-то за спиной. — Что в нашем утреннем диалоге тебе было непонятно и дало основания полагать, что ты можешь заявиться ко мне в комнату вечером? — Доминик сложила руки на груди. Яксли самодовольно улыбнулся: — Это… — Он достал из-за спины небольшой бордовый пакетик с золотой надписью Cartier. Доминик знала: если речь идёт о Cartier, то размер точно не имеет значения. Ее глаза против воли загорелись, и Яксли, уловив этот огонь, еще шире заулыбался. Плавными движениями он достал из пакета бархатную коробку размером с ладонь и раскрыл ее. На черной матовой поверхности лежал тонкий, искусной работы браслет, отливающий золотом. Инкрустированные в него драгоценные камешки, совсем маленькие, но, тем не менее, стоящие как целое состояние, ловили свет от факелов и призывно переливались. Доминик стряхнула с себя наваждение, вызванное блеском золота и бриллиантов, и посмотрела на Яксли, прищурив глаза: — Ты серьезно думаешь, что можешь помахать передо мной своими дорогими безделушками, и я тут же раздвину перед тобой ноги, забыв обо всем? Яксли, казалось, был готов к такой реакции и ничуть не смутился. — Нет, конечно. — Он взял руку Доминик, — она почему-то не сопротивлялась — достал из коробочки браслет и обвернул его вокруг ее запястья. Золото роскошно отливало на фоне ее молочной кожи. — Для того, чтобы искупить мою вину перед тобой, не хватит и тысячи самых дорогих ювелирных изделий. — Артур оставил мягкий поцелуй на руке Доминик и провел большим пальцем по ее костяшкам. — Но я не знаю, что мне сделать еще, чтобы завоевать твое прощение. Скажи — и я сделаю все, что угодно. Ладонь Артура легко скользнула меж рыжих прядей и легла на ее щеку. Ненавидя себя за это, Доминик прикрыла глаза и прильнула к нему. — Дом, пожалуйста… Он произносил ее имя с такой нежностью и трепетом, что Доминик не выдержала. Поддавшись вперед, она крепко поцеловала Артура, вкладывая в этот поцелуй все чувства. Она пыталась сказать ему таким образом, как сильно скучала по нему и как сильно была обижена. Руки Артура обхватили талию Доминик, и они прошли вглубь комнаты. Дверь за ними тяжело захлопнулась. «Сегодня я изменю собственным традициям и вместо того, чтобы рассказать все самой, я предоставлю вам подсказки, которые пришли мне на почту. Наслаждайтесь информацией из первоисточника. «Дорогая Сплетница. Сегодня мы с подругами гуляли по Хогсмиду и точно видели Доминик Уизли и Артура Яксли у бутика «Madame Malkin»! Они смеялись, разговаривали и, я клянусь, чуть не поцеловались! Я думала, у Уизли больше достоинства. — С». Ну что ж, дорогая С! Ты не единственная, кто видел их сегодня в Хогсмиде. И, согласно другим источникам, твоя информация слегка неверная. Уизли и Яксли не помирились и уж тем более не целовались. Но не отчаивайся. Я думаю, ты мыслишь в правильном направлении. «Хэй, крутой блог, чувак. Каждый день проверяю телефон в ожидании твоего сообщения. Продолжай в том же духе. Ну, так вот, прикинь, сегодня отправлял письмо в центральной совятне Хогсмида и наткнулся там на Яксли. Он принимал посылку из лап огромной черной совы — такими пользуются крупные и дорогие бренды. А когда он развернул сверток, то я увидел красный пакетик с золотой надписью. Не то чтобы я особо шарю, но даже дурак знает, что это Cartier. — мозгошмыг». Хэй, спасибо, мозгошмыг. Все для вас. Ну, и как гласит древняя мудрость: чем дороже подарок — тем серьёзнее оплошность. A если это Cartier — значит, человек серьезно… обосрался, пардон за мой французский. Не надо быть профи в Нумерологии, чтобы сложить два плюс два и сделать поспешные, но правильные выводы. Доминик, освобождай свой вечер и место в шкатулочке: грядет новая дорогая безделушка и бурное примирение. В конце концов, мы не можем осуждать Доминик за ее решение. Я бы тоже не устояла, если бы красивый богатенький наследник собственноручно преподнес мне бархатную красную коробочку с богатеньким внутренним содержимым. А кто бы устоял? Будьте любимы и любите сами. Даже если это всего лишь бриллианты. Целую, Сплетница».***
Тем временем, этажами выше в башне Гриффиндор Элис Лонгботтом издала томный, полный наслаждения стон. Альбус тяжело выдохнул, поцеловал ее в приоткрытые губы и перекатился на спину. Простыни неприятно липли к мокрому телу. Пару минут они лежали, переплетя пальцы и восстанавливая дыхание, пока Элис не встала. На резной спинке кровати висела голубая рубашка Альбуса, которую она натянула на свое голое тело. Элис любила носить рубашки своего парня после секса, несмотря на то, что ее комод был под завязку набит шелковыми халатами и сатиновыми пижамами. Это отдавало собственничеством. Она застегнула пару пуговиц и наклонилась к Альбусу, чтобы снова поцеловать, кокетливо мазнув по его лицу своими густыми светло-каштановыми волосами. — Я в душ. Не скучай. Дверь за ней захлопнулась, а пару секунд спустя послышался шум воды. Альбус блаженно потянулся, прикрывая нагое тело одеялом, и повернул голову. На прикроватной тумбочке в золотой рамке стояла колдография, сделанная прошедшим летом на Карибах, куда они ездили справлять День Рождения Лили. Элис в белом купальнике и с влажными, развивающимися на ветру волосами сидела на спине Альбуса, обхватив его торс ногами. Они стояли неподвижно, и с первого взгляда эту колдографию можно было принять за фотографию, если бы не плавно бушующие волны Карибского моря на фоне и глупое выражение лица Джеймса, выглядывающего из-за угла. Элис вообще любила запечатлевать каждый проведенный вместе момент на камеру. Их профили в социальных сетях пестрили совместными снимками: Альбус и Элис в школьной форме и с поблёскивающими значками старост; Альбус и Элис на Чемпионате Мира по Квиддичу, на Лазурном Берегу, в кафе-мороженом, в клубе, на Пасхе в Норе; их парные футболки из Gap, бумажные стаканы с кофе из «Три Метлы», переплетенные руки на фоне заката… Наверное, только самый ленивый не знал о том, что они встречаются. Альбус любил Элис. Она была чем-то родным, мягким и безопасным, словно им было предназначено быть вместе с самого рождения. Он даже не помнил того момента, когда осознал, что любит ее — это чувство просто всегда было с ним. В четырнадцать лет они впервые поцеловались около старого фонтанчика во внутреннем дворике Хогвартса, а в пятнадцать уже занялись взаимной дефлорацией в спальне Альбуса на площади Гриммо, когда дома никого не было. Их отношения были спокойными, без излишней драмы и ревности, потому что никто не давал повода, словно они были женатой парой с многолетним опытом за спиной, что в последнее время начало пугать Альбуса. Им было всего по шестнадцать. Где весь тот драйв и крышесносные чувства, которые толкают на необдуманные поступки? Секс в миссионерских позах и только в пределах спальни — никаких тебе экспериментов и заклинаний-заглушек на чулан с метлами между первой и второй парами. Альбус понимал, что капризничал, но не мог ничего поделать с бушующими гормонами и жаждой чего-то нового. Чего еще желать подростку, ведущему и без того гедонистический образ жизни? Элис вышла из душа через несколько минут. Не стесняясь, она скинула с себя махровое полотенце, полезла в комод и облачилась в розовое кружевное белье. Альбус молча лежал на кровати, подперев голову рукой, и наблюдал за ней. — Эл… — протянул он наконец. — М-м? — Элис даже не отвлеклась от своих ног, которые смазывала эфирным маслом, наполнившим комнату запахом ириса и жасмина. Ее запахом. — А ты не хочешь поэкспериментировать? — Альбус решил не ходить вокруг да около и спросить прямо. Элис наконец оторвалась от своих ног и принялась втирать масло в плечи. — В каком плане? — В плане секса. Рука Элис застыла в паре миллиметров от ее груди. Она посмотрела на Альбуса широко распахнутыми зелёными глазами и закрыла флакон с маслом, отставив его в сторону. — Ты про всякие безумства вроде БДСМ и ролевых игр? — Она незаметно покраснела, накинула на блестящее от масла тело расписной шелковый халатик и присела на кровать, доставая из тумбочки розовую шкатулку, оббитую бархатом и золотой каймой. Альбус знал, что она хранила там склянки с Противозачаточным зельем. Он слегка усмехнулся: — Ну, если ты хочешь, то мы можем чуть позже попробовать и это. — Элис, откинувшая голову назад, чтобы залпом выпить неприятное густое зелье, скосила на него глаза. — Но я имел в виду… Для начала попробовать разные позы, например. Или заняться этим где-нибудь за пределами наших спален. Знаешь, Джеймс рассказывал, что как-то раз у него было прямо в кабинете Слизнорта, пока тот обедал. Элис брезгливо посмотрела на Альбуса, будто это он только что признался в том, что занимался сексом на столе профессора. — Джеймс вообще немного без тормозов, если ты не заметил, — недовольно подвела она. — Я тебя что, не удовлетворяю больше? Альбус закатил глаза: — Да не в этом дело. Просто хочется чего-то нового, понимаешь? Элис раздраженно откинула волосы назад. Она не понимала. — Чего-то нового? То есть, ты имеешь в виду, вести себя как озабоченные подростки, которые только и делают, что думают, где бы перепихнуться? — Почему ты так реагируешь, будто я предложил тебе как минимум устроить оргию со всей командой Гриффиндора? — Альбус уже понял, что зря завел этот разговор. — Потому что ты после двух, заметь — двух, оргазмов, заявляешь мне, что я тебя не устраиваю в сексуальном плане? — Глаза Элис, обычно светло-зеленого оттенка, сейчас были почти черными. Альбус редко видел ее такой. — Ты переиначила мои слова, я вовсе не это имел в виду! — А я услышала так! — Знаешь что? Забудь! — Альбус резко встал с кровати и принялся искать свою одежду. Они ссорились как взрослая семейная пара, достигшая кризиса в отношениях. Это чертовски пугало и придавало всей ситуации какой-то дополнительный оттенок серьёзности и ответственности. — Забудь? — Голос Элис звучал на повышенных тонах. Она нервничала и была зла. — То есть, ты сначала поднимаешь щекотливую тему, выводишь меня из себя, а потом просто говоришь забыть? — Да, так и есть. Хоть что-то ты правильно поняла! — Альбус носился по комнате в одних штанах в поисках своей рубашки. В конце концов, он, психанув, поднял с пола мантию, накинул на себя и, хлопнув дверью, вышел из спальни Элис, оставив ее в полном непонимании.***
Профессор Белфорд что-то неустанно бубнил себе под нос. Альбус внимательно слушал его, чтобы не обращать внимания на Роксану, которая все никак не могла успокоиться. — Ну расскажи, сложно что ли? — Она ерзала на месте, пиная носком своего ботинка кожаные туфли Альбуса. Рокси редко можно было заинтересовать чем-то, особенно такой чушью, вроде отношений, но сейчас, казалось, ей действительно хотелось узнать, почему они с Элис не разговаривали все утро. С их ссоры прошло уже достаточно времени (четырнадцать часов, если быть точным, Альбус считал). Вчера Элис не пришла на совместный ночной обход замка, и Альбусу впервые пришлось патрулировать коридоры со своей изначальной напарницей — Корнелией Паркинсон. Паркинсон была красива, но тупа, как пробка, и полтора часа Альбус провел, слушая ее скучные теории о том, кто же Сплетница. Утром Элис демонстративно прошла мимо него на завтраке в Большом Зале, что не скрылось от меткого взгляда Роксаны. Он не знал, сколько еще она будет дуться на него, — они прежде никогда не ссорились — но понимал, что должен был подойти к ней первым, или хотя бы написать и извиниться, но не мог. Альбус не считал себя виноватым. — Она, наконец, поняла, что ты членоголовый зануда с завышенным ЧСВ? — Роксана все не унималась. — Отвали. — Альбус пытался конспектировать слова профессора, а кузина его здорово отвлекала. — Вы поняли, что ваши отношения похожи на инцест, и вам стало мерзко? — Пиши конспект, на этот раз я не дам тебе списать. — Да куда ты денешься? Ваша сексуальная жизнь показалась вам скучнее рассказов бабушки о рассаде зубастой герани? Альбус едва заметно напрягся, но Роксана заметила это. — Серьезно? — поражённо прошептала она, давясь смехом. — А мы с Джеймсом спорили на то, что вы еще девст… — Мисс Уизли, мистер Поттер. — Голос профессора Белфорда послышался прямо за их спинами. — Не поделитесь с классом, чем же таким интересным вы заняты, что наш урок отошел для вас на второй план? Только сейчас Альбус заметил, что все это время он не записывал слова профессора просто потому, что тот молчал. — Я думаю, что вас давно пора рассадить друг от друга. — Белфорд взглянул на них с Роксаной через толщу своих очков в золотой оправе. Линзы в них были настолько толстыми, что его глаза от этого казались огромными. — Мисс Уизли, почему бы вам не пересесть к мистеру Малфою, а мистеру Розье не занять место возле мистера Поттера? Альбус и Роксана возмущенно уставились на профессора, но перечить не стали. Алистер Белфорд был не из тех учителей, с которыми стоило спорить. Он всегда отличался своей беспринципностью и отказом подчиняться так называемой сложившейся школьной иерархии, которая делила учеников школы на «элиту» и «простых». — Профессор, — решил подать голос Стефан Розье. Он неуверенно покосился на Альбуса. — А можно Уизли пересядет ко мне? Видимо, воспоминания Стефана были все еще свежи с того дня, когда после ужина Альбус подкараулил его в одном из коридоров подземелья и здорово так приложил к стене, угрожая самыми изощренными методами отравить его за обедом, не оставив ни улики, если он еще раз хоть на шаг подойдет к его сестренке. — Да мне без разницы, — ответил Белфорд. — Просто пересядьте уже и не срывайте мне урок. Уизли, Малфой, поменяться местами. Альбус застыл. Час от часу не легче, теперь он вынужден был сидеть с Малфоем, который все еще продолжал вести себя как жуткий сталкер и постоянно наблюдать за Альбусом. Роксана собрала с парты свои вещи, демонстративно вздыхая и хлопая учебниками, и пересела к Розье, а ее место занял Малфой. Может, Альбусу показалось, но воздух вокруг словно похолодел. От Малфоя резко пахло кремом для бритья и чем-то еще неуловимым, вроде амбры или сандала. Альбус не решался поднять глаза, — боялся наткнуться на его взгляд, какая несуразная глупость — так что просто смотрел на его руки, легшие поверх парты. Аккуратные, ухоженные, с бледной, почти, прозрачной кожей и выступающими голубыми венами. Его длинные тонкие пальцы были унизаны серебряными кольцами и фамильными перстнями. Альбус смотрел и представлял, как эти руки держат палочку и насылают на него проклятье. Он не хотел признавать этого, но Скорпиус Малфой действительно внушал ему страх. — Итак, господа, а теперь мне нужно, чтобы вы попрактиковались в парах. — Голос профессора Белфорда зазвучал оглушительно громко, прорываясь сквозь толщу мыслей Альбуса. — У вас есть десять минут, чтобы отработать на партнёре приемы Косметической трансфигурации, изменив одну часть его тела так, как хочется вам. Убедительная просьба: по окончании урока ваш товарищ должен остаться живым и в первоначальном варианте. И, пожалуйста, не увеличивайте девушкам грудь. Давайте ограничимся лицом. По классу прокатились смешки, а особо озабоченные протестующе замычали. Альбус понял, что он сейчас будет вынужден контактировать с Малфоем напрямую, и взял себя в руки, демонстрируя прекрасное владение умением сдержанности. Ни один мускул на его лице не выдавал своего настоящего отношения к Малфою. — Начинай, — сказал Скорпиус, заглядывая в глаза Альбусу. Ничего страшного не произошло: на него не обрушилось проклятье, он не упал замертво на пол. Альбус пробежался глазами по тетради, чтобы вспомнить заклинание, и сфокусировался на алебастрово-белых волосах Малфоя, намереваясь окрасить их в черный. — Колорум! — Малфой смотрел на него с надменно-скучающим выражением лица, а его волосы не потемнели ни на тон. — Твою ж… Колорум! Позади них раздался громкий смех: Роксане удалось превратить нос Розье в свиной пятачок. Альбус снова попытался сосредоточиться на своем задании, как вдруг на его руку с зажатой палочкой легла ладонь Малфоя. Холодная. Альбус вздрогнул. — Ты неправильно делаешь движение кистью. — Скорпиус повел рукой в нужном направлении. — Черти полный круг и к концу выводи вправо. — Казалось, он был ни капли не смущен от тактильного контакта, в отличии от Альбуса. — Об этом нюансе писали в параграфе, который Белфорд задал нам прочитать в качестве домашнего задания. — У меня не было времени, — раздраженно ответил ему Альбус, высвобождая свою руку из захвата Малфоя. Такие люди, как Скорпиус Малфой, заставляли чувствовать себя неуверенно одним лишь своим присутствием. У Альбуса никогда не было проблем с самооценкой, — родители и общественность с детства ему твердили, что он особенный — но на фоне Малфоя он чувствовал себя ничтожным. Каждое движение, жест, взгляд и слово Скорпиуса кричали о его происхождении и убеждённости в собственном превосходстве, несмотря на то, что он не прилагал для этого никаких усилий. Полная незакомплексованность позволяла ему касаться людей, не боясь их реакции, пристально наблюдать за ними, не отводя взгляд при взаимном контакте, и делать редкие, но едкие замечания при надобности. Как и сейчас. — Весь вечер был занят выяснением отношений со своей подружкой? — Фраза, брошенная вскользь, заставила Альбуса уставиться на Скорпиуса с немым вопросом в глазах. — Сплетница. Вся школа уже в курсе, что вы поругались. — Так ты у нас любитель покопаться в чужом грязном белье, которое предоставляет какой-то анонимный блог? — Своим прямым вопросом Альбус надеялся хоть немного осадить или смутить Скорпиуса, но не вышло. Малфой даже бровью не повёл и в мгновение выдал ему ответ: — А ты нет? Альбус попал в свою же, так заботливо приготовленную для Малфоя, ловушку. Десять-ноль. Не найдя, что ответить, он взмахнул палочкой, и волосы Скорпиуса, наконец, окрасились в черный. Сам того не подозревая, Альбус открыл счет опасной игры.