***
Бутылка с водой со свистом разрезала воздух и угодила в стену прямо над головой Дрейка Майерса, который успел пригнуться в самый последний момент. — Отличная реакция, Майерс! Где, блять, была она во время игры? — орал Джеймс, брызжа слюной. — Какого фестрала Роксана забирает у тебя снитч прямо из-под носа? — Да если бы не бладжер Хилла, я бы успел! Джеймс резко повернулся в сторону загонщиков. Дин Харрис и Кайл Вуд сжались под его взглядом. После разгромного поражения Джеймс загнал всю команду в раздевалку и решил устроить им разбор полетов, чтобы хоть на ком-то сорвать свою злость. Команда видела пару раз его в подобном состоянии и жутко боялась такого Джеймса Поттера: красного, потного, с прилипшими ко лбу мокрыми прядями и матерящегося через каждое слово. — Харрис, какого, мать твою, хрена? Ты должен не только битой махать на поле, но и следить, чтобы такой же тупоголовый битомахатель из команды противников не зацепил кого-то из твоих ребят! Особенно, блять, ловца! — А чего только я? У нас два загонщика в команде! — Да завали ты! К Вуду у меня впервые нет претензий. Он сегодня хорошо отработал. Лицо Кайла расплылось в довольном выражении, а Джеймс устало потер шею и отвернулся. Не успела команда спокойно выдохнуть, как он снова развернулся к ним с горящими глазами. — Бруклин, солнце мое, — капитан заговорил опасливо спокойным тоном, заставив всех напрячься еще сильнее. — Классный гол, прямо перед тем как Рокс нас всех нагнула. Но, блять, куда ты смотрела всю игру? Я тебе ору: «Молли открыта! Пасуй ей!», нет, ты упорно кидаешь мяч мне, когда меня с двух сторон зажимают Малфой и Забини. Я тебе: «Влево!», а ты кидаешься в сраное право и бросаешь квоффл прямо в руки Фитцу. Ты чего, стороны не различаешь? Бруклин Уэйн стыдливо опустила глаза и начала теребить свои темные, заплетенные в мелкие косички волосы, еле сдерживая слезы. — Райли! — Джеймс вспомнил про вратаря и развернулся к ней с распростертыми для объятий руками. — Семнадцать мячей! Хант, ты умудрилась пропустить семнадцать, сука, мячей! Это нормально вообще? Райли Хант дерзко вскинула подбородок, глядя Джеймсу прямо в глаза. В свое время он взял эту мелкую пятикурсницу с черными как смоль волосами и голубыми глазами на должность вратаря только из-за ее буйного характера, и с тех пор почти ни разу не жалел о собственном решении (только ей не говорите об этом). — Да ты, блять, защиту видел? — заорала она с неуместным для пятикурсницы гонором. — Слизеринцы в нашу зону как к себе домой ходили. Джеймс закрыл лицо руками и утробно взвыл. За всеми этими криками и руганью он скрывал то, что гложило его больше всего. Этот проигрыш — это не вина Райли. Не Молли, не Бруклин, не Кайла, не Дрейка и даже не сраного Дина Харриса, который сегодня всю игру вхолостую махал битой и просто бесил своим присутствием. Это целиком и полностью его вина, Джеймса. Он, как капитан, не смог привести команду к победе. Джеймс устало оторвал руки от лица и обреченным взглядом оглядел команду: — Ладно, все в душ. Завтра с утра тренировка. Буду вас мучить до сжатия очка, у нас впереди игра с хаффлами. А сейчас отдыхайте.***
Джеймс щелкнул зажигалкой и выпустил дым. Холодный октябрьский ветер гулял по трибунам, подхватывая весь мусор, который оставили ученики после себя: упаковки от огненных чипсов, лопающегося попкорна, бутылки из-под тыквенного сока, пара самодельных помпонов и плакатов. С переднего сиденья на Джеймса смотрело зацепившееся за выступ полотно, разрисованное желто-красными цветами. «Поттер — лучший!» Некогда красивое и переливающееся красками, сейчас оно было грязным, мятым, с растекшимся следом от лимонада и отпечатками чьих-то ботинок. Ебаный символизм. Джеймс еще раз затянулся, но ветер тут же скурил сигарету наполовину, пуская ему в глаза дым, который сразу натыкался на преграду в виде очков в толстой черной оправе. Подошедшего сзади выдал скрип прогнивших досок, коими были отделаны трибуны. Джеймс обернулся и увидел рядом с собой Молли. В своем черном кашемировом пальто и на высоких каблуках та выглядела так изящно и аккуратно, словно это не она час назад орала на слизеринцев благим матом и отбивала квоффл с такой силой, что он перелетал через все поле. Многогранность Молли была одним из качеств, что цепляли Джеймса. Это случилось десять или девять лет назад. Они все гостили на Рождество в Норе, а Роуз откопала в бывшей комнате дяди Перси какую-то потрепанную вонючую книгу, которую читала весь вечер. В один момент она резко вскинула голову и уставилась на Джеймса, Фреда и Ала, которые сидели под ёлкой и пытались незаметно открыть рождественские подарки раньше времени. — Вы ни за что не угадаете, о чем тут написано! — прошептала она с придыханием и немножечко с испугом. Кажется, у нее даже запотели стекла очков. Ал тут же забыл про коробку, в которую пытался заглянуть, и, раскрыв рот, уставился на Рози. Джеймс логично подвел, что она могла наткнуться на картинки голых девчонок, — такие часто печатались в старинных книгах, они с Фредом специально просиживали задницы часами, листая их — и тоже отложил коробку. Рози, убедившись, что все внимание было приковано к ней, начала говорить: — Тут сказано, что чистокровные волшебники должны жениться на своих кузинах и кузенах! В тот момент Джеймс даже не мог допустить мысли, что Рози ошибается. Она была дохрена умной и всегда говорила правду. — То есть… — подал первым голос Фредди. — Мы все должны жениться друг на друге? Мы ведь чистокровные? — Вот зачем нас так много… — задумчиво протянул Альбус и внезапно выдал: — Я бы хотел жениться на Виктуар или Доминик! — Я тоже! — загоготал Фред. Еще бы, они были самыми красивыми девчонками Уизли. Джеймс тогда подумал, что хотел бы жениться на Молли. Потом, конечно, пришёл Тед, поржал над ними и объяснил, что на кузинах женились только аристократы, и то в прошлом веке, но тот случай еще долго пересказывался за семейными обедами, когда семейство Уизли-Поттеры собиралось полным составом. Став чуть старше, Джеймс начал анализировать свой выбор. Почему именно Молли? Наверное, потому, что Роуз была занудой, Рокс постоянно лупила его, Доминик провоцировала на ссоры, а потом бежала жаловаться к мамочке, Вик строила из себя королеву Вселенной, а Люси вообще еще разговаривать толком не умела. Зато Молли… Молли была весёлой, они постоянно играли вместе в квиддич на заднем дворе, она предупреждала его, когда Доминик в очередной раз стучала об их с Джеймсом ссоре взрослым, и таскала ему шоколадных лягушек на чердак, где он впоследствии отбывал наказание. А еще она была похожа на его маму. Джеймс и сам не заметил, как влюбился. — Ты на мою маму похожа, — зачем-то ляпнул он и щелчком откинул сигарету за трибуны. Молли коротко усмехнулась и присела рядом с ним. Ее наспех высушенные после душа волосы завивались на концах и вкусно пахли. — Как после апокалипсиса, — задумчиво подвела она, оглядывая трибуны, и вдруг наткнулась на полотно, которое Джеймс буравил уже добрые двадцать минут. Молли вздохнула, достала палочку, и через секунду полотно рассыпалось на десятки мелких бабочек, которые, покружив над ними, взмыли в небо над стадионом. — Я проебался, Моллз, — убитым голосом произнес Джеймс, прикуривая еще одну сигарету. — Джим, это всего лишь первый матч сезона, перестань заниматься самобичеванием и лучше пни под зад Харриса. — Молли забрала у него из пальцев сигарету и крепко затянулась. Она редко курила, но сегодня, в честь проигрыша, могла себе позволить. — Он действительно круто налажал. — Как и я. Молли обреченно застонала: — Ты меня бесишь, Поттер. Хочешь выслушать часовую лекцию о том, что у слизеринцев в этот раз была действительно продуманная атака, что нельзя побеждать каждую игру подряд, и что мы еще отыграемся на хаффлах, выйдем в плей-офф и надерем змеям зад? Джеймс пару секунд помолчал. — Думаешь, Харриса надо турнуть из команды? — Мы не успеем сыграться с новым загонщиком. — Запустим тебя за него. Я видел, как ты сегодня снесла Забини, когда он попытался отобрать у тебя мяч. — Джеймс засмеялся, выпуская изо рта сигаретный дым. — Настоящая Женщина Халк. Молли тоже залилась смехом: — Заткнись. — Она натянула Джеймсу на лицо его шапку и выхватила сигарету. — Эй, мама так не делает, — приглушенно пробормотал Джеймс. — Пошли уже, выпьем сливочного пива, раз нам не светит праздничная вечеринка в честь победы. Бруклин притащила откуда-то целый ящик. Когда Джеймс стянул с себя шапку, Молли уже спускалась вниз по ступенькам, осторожно ступая. Октябрьский ветер обдувал ее стройную фигуру и путался в волосах.***
Пробка глухо вылетела из бутылки, и золотое шампанское вулканом выстрелило наружу. Все тут же поспешили подставить свои бокалы под шипящую струю. Пена заливала руки, украшенные рубиновыми кольцами и перстнями, а брызги попадали на рубашки Dolce, платья Versace и туфли Dior. — За лучшую сборную Хогвартса и лучшего капитана! — выкрикнула Кассандра Забини, салютуя своим бокалом. Слизеринцы одобрительно загудели, а Скорпиус закинул руку на плечо кузины и смачно поцеловал ее в щеку. Кристофер Стэн и Грант Фитцджеральд подхватили смеющуюся Роксану Уизли и усадили себе на плечи. Она победно вскинула руку и оттуда вылетел маленький золотой снитч. Он тут же взмыл под свод потолка гостиной и, казалось, в тот момент блестел ярче, чем все драгоценности в этой комнате, а их было не мало. Слизерин бурно праздновал победу в лучших традициях факультета. Народу было немного — только свои и всего лишь парочка плюс один с других факультетов. Эта вечеринка отличалась от обычных: сегодня они могли повеселиться от души, позволяя маскам на какое-то мгновение слететь с лиц и полежать за семью кодами замка. У Скорпиуса все плыло перед глазами — не из-за выпитого алкоголя, а из-за сладкого чувства эйфории. Не успел он упасть на диван, зажимая в руке бокал с шампанским, как кто-то протянул ему уже раскуренный косяк, и Скорпиус с наслаждением затянулся. Он растворялся в окружающем его хаосе, позволял блеску и веселью захватить его, с улыбкой принимал поздравления и послушно подставлял свое лицо для групповых фото или просто селфи, которыми завтра будет пестреть вся слизеринская лента. К нему подсел Калеб Забини и указал куда-то в сторону. На обтянутой зеленым бархатом оттоманке устроились Артур Яксли и Доминик Уизли, самозабвенно целуясь и не обращая внимания ни на кого вокруг. На молочном запястье Уизли призывно блестел золотой браслет от Cartier. — А Яксли-то — скользкий ублюдок! — пьяно прокричал Забини, прикладываясь к бутылке. Артур посмотрел на них и хитро подмигнул, пока Уизли вылизывала его шею. Скорпиус снисходительно покачал головой, укурено рассмеявшись, и потянулся за выпивкой. Но на мраморном кофейном столике стояли только пустые бутылки из-под шампанского МОЁТ и Огденского огневиски вперемешку с папиросной бумагой, телефонами, бонгами и высыпавшейся из прозрачных пакетиков кубинской тентакулы. Скорпиус встал со своего места, и, чуть пошатываясь то ли от выкуренного косяка и выпитого алкоголя, то ли в такт музыке, побрел к стеклянной барной стойке, трансфигурированной из старой статуи, которая была заставлена дорогим алкоголем. Заполнив свой бокал наполовину чем-то янтарным и резко пахнущим, он уже хотел вернуться на прежнее место, как вдруг заметил стоящую неподалеку Кристал Руквуд. Ее кожа была покрыта еще не сошедшим после летнего отдыха на Багамах золотистым загаром, черные блестящие волосы были перекинуты на одну сторону, обнажая правое ухо, мочку которого оттягивал увесистый бриллиант, а лямки элегантного атласного платья так и норовили шаловливо соскользнуть с острых плеч. Она невесомо водила тонкими пальцами по краям своего бокала флюте, на дне которого плескались остатки клубничного шнапса. Скорпиус внимательно наблюдал за ней. Девушки Слизерина всегда отличались от других умением держаться и знать себе цену. Они никогда не скакали перед парнями, стараясь привлечь внимание, и не вели себя вызывающе, несмотря на короткие наряды и ярко накрашенные губы. Этим обладали не только принцессы из высшего света с громкими фамилиями и чистокровным статусом, но и вполне обычные девушки, которых распределили на Слизерин за личностные качества. Проведя столько времени в одном обществе, волей-неволей адаптируешься и уподобляешься, как и положено змеям. Именно это умение преподнести себя и мнимая недоступность привлекали таких парней, как Скорпиус Малфой и Калеб Забини. Стоило Кристалл достать из пачки тонкую черную сигарету и обхватить ее своими графитовыми губами, как рука Скорпиуса с зажигалкой тут же метнулась к ней. Он умудрялся оставаться воспитанным, даже когда был обдолбанным. Кристал прикурила и посмотрела на него из-под опущенных ресниц, награждая улыбкой Джоконды. — Спасибо, Малфой. — Чувственные губы слегка сжались, выдыхая струйку дыма. — Поздравляю с победой. Скорпиус подумал: вот, ради чего стоит побеждать. — Налить тебе еще? — Он кивком головы указал на ее полупустой бокал. Они сидели и вели светскую беседу, вышагивая на грани. Оба знали, чем закончится этот вечер, но немного выжидали ради негласных правил приличия. Губы Кристал двигались и что-то говорили, останавливаясь лишь для того, чтобы отпить алкоголя, а потом снова продолжали. Скорпиус оглядывал ее длинные стройные ноги, соблазнительную ложбинку меж грудей, мягкий изгиб шеи и аристократичные запястья, унизанные нитями-браслетами. — Ты же занимаешься колдографией, да? — вскользь поинтересовалась Кристал, заглядывая ему в глаза. — Да, — кивнул Скорпиус. — Не хочешь попозировать мне? — С удовольствием, мне как раз не помешали бы новые фото для профиля. — Она снова легко улыбнулась. — Только мне надо отлучиться в уборную, попудрить носик. Кристал ушла, по пути совсем невесомо проведя рукой по плечу Скорпиуса. Подогревает интерес, догадался он. Позади что-то звякнуло. Малфой обернулся и увидел вялое пьяное тело, пытающееся долить себе огневиски в бокал. Он и сам был не в самом трезвом состоянии, однако, приглядевшись, смог узнать в этом теле Альбуса Поттера. Тот на себя не был похож: выправленная из брюк рубашка с пятном от чего-то красного на груди (вина, надеялся Скорпиус), растрепанные волосы, из-за которых он приобрёл некое сходство со своим старшим братом, расстегнутый пиджак и абсолютно пьяное, невменяемое состояние. Прошло уже две недели, как он поругался со своей девчонкой Лонгботтом, и с тех самых пор ходил как в воду опущенный, а сегодня и вовсе решил напиться. Судя по его состоянию, практиковался он в этом крайне редко и пить не умел. — Поттер, тебе достаточно. — Скорпиус подошел к нему и забрал из рук бутылку с золотой этикеткой. — Ты еле стоишь на ногах. — Малф-малфой, — заплетающимся языком проблеял Поттер. — Что это за фамилия вообще такая — Малфой? Отдай мне… Он предпринял попытку вернуть себе бутылку, однако она тут же обернулась неудачей и обязательно закончилась бы встречей с полом, но Скорпиус вовремя его подхватил. Альбус повис на нем, что-то протестующе мыча в его плечо. Вести слабо сопротивляющегося Поттера через всю гостиную к туалету было сложно, учитывая собственное нетрезвое состояние, но Скорпиус пытался. Он не знал, что именно двигало им в тот момент: аристократическое благородство или нечто более глубокое, сидящее внутри него вот уже около месяца? Это было каким-то чертовым наваждением. С того самого дня, когда Альбус по ошибке попал в его объектив, Скорпиус неустанно наблюдал за ним. Ему нравилось ненароком заглядывать в его полупрозрачные глаза цвета малахита, наблюдать за его мерными жестами, за манерой говорить, держать палочку, произносить заклинания, смеяться и слегка прикусывать нижнюю губу при чтении. Своим профессиональным взглядом фотографа Скорпиус подмечал такие мелкие детали, как пролегающая складка меж бровей, крошечные капли-запонки на белоснежных манжетах или небольшая родинка на линии челюсти. Он понимал, что это было каким-то нездоровым влечением, больше похожим на одержимость, но ничего не мог поделать с собой. Избавиться от этого зудящего чувства можно было лишь получив желаемое, но это желаемое было таким далеким и недоступным, что впору было лезть на стены и выть от безысходности. Скажи кто Скорпиусу год назад, что он будет хотеть Альбуса Поттера — ни за что бы не поверил. Когда им удалось пробраться к уборным, дверь, ведущая в женскую половину туалетов, распахнулась, и оттуда вышла Кристал Руквуд, поправляя свое платье. Мерлин, Скорпиус совсем забыл про нее. — Малфой? — Слушай, Крис, извини, давай чуть позже? Мне надо помочь другу. — В качестве подтверждения Альбус оторвал голову от плеча Скорпиуса и мучительно застонал. Кристал стояла, непонимающе раскрыв рот. — Да пошел ты, Малфой, — наконец произнесла она, словно выплюнув его фамилию, еще раз одернула платье и, стуча каблуками, ушла в сторону вечеринки. Проводив ее усталым взглядом, Скорпиус поудобнее перехватил Альбуса и завел его в туалет. Опустив его на пол и спиной прислонив к стене, Малфой первым делом подошел к умывальнику, пустил холодную воду и плеснул ее себе в лицо. Мало-помалу, в голове стало проясняться. Пару минут Скорпиус стоял, упершись руками в раковину и глядя на отражение собственного мокрого лица, на которое ниспадали платиновые пряди волос, выбившиеся из прически, пока Поттер не напомнил о своем присутствии, что-то невнятно промычав. Скорпиус пригладил волосы мокрой рукой, и, набрав в ладони холодной воды, — палочка осталась где-то в гостиной — вылил ее на лицо Альбусу. Тот вздрогнул, приоткрыл глаза и немного помотал головой, напоминая своим внешним видом потрепанного воробья. Скорпиус оттянул его нижнее веко и похлопал по щекам, отчего по-детски светлая и нежная кожа слегка покраснела. — Поттер, прием! — Проваливай к солпо… сопхо… хвосту, Малфой, — пробормотал Альбус. — Мне не нужна твоя сраная помощь… Он попытался оттолкнуть Скорпиуса от себя, но промахнулся и чуть не завалился на пол. Внезапно, дверь в туалет распахнулась, с грохотом ударившись о стену, вместе с музыкой выплевывая какого-то пятикурсника, с обернутым вокруг головы слизеринским галстуком. Увидев Малфоя и Поттера, сидящих на полу, он затормозил и удивленно уставился на них. — Выйди, — коротко бросил ему Скорпиус, и тот, не став спорить, быстро ретировался из туалета, прикрыв за собой дверь. Скорпиус снова повернулся к Альбусу, еще несколько раз побрызгал на него холодной водой и побил по щекам, пока тот наконец не стал смотреть перед собой осмысленнее. Через пару минут тот смог встать на ноги и самостоятельно пройти к раковине, чтобы умыться. Оторвав слегка дрожащие ладони от лица, он поднял голову и уставился на Скорпиуса в отражении зеркала так, словно видел его тут впервые. Тот сложил руки на груди и усмехнулся: — Ну что, пришел в себя? В миг лицо Альбуса, по которому стекали холодные капли, исказила злоба, и он развернулся: — Какого черта тебе надо от меня, Малфой? — Простого «спасибо» было бы достаточно. — Скорпиус никак не реагировал на его агрессию, и это еще больше распыляло. — Я повторяю: что тебе нужно от меня? — Альбус перешел на крик. — Я тебе что-то сделал? Ну же, давай, врежь мне тогда, а не ходи вокруг да около! Скорпиус все так же стоял неподвижно. Тогда Альбус сам сделал шаг вперед и толкнул его в грудь, заставляя упереться в стену позади. Нависнув на ним, он прошептал: — Отвечай. Их лица находились в дюймах друг от друга, и Скорпиус мог уловить его запах. Он находился непозволительно близко. — А ты не догадываешься? Пораскинь мозгами, ты же умный. — Вся решимость и злость из глаз Альбуса куда-то улетучилась, и он непонимающе уставился на Малфоя. Тот решил идти ва-банк: — Я хочу тебя, Поттер, вот и весь секрет. Альбус отпрянул от него и посмотрел c отвращением: — Я не… я не гей, черт подери. — Гей, би, гетеро… — Скорпиус отделился от стены и теперь надвигался на Альбуса, словно змея перед прыжком. Его голос в царившей вокруг тишине звучал елейно и умиротворяюще. — К чему эти ярлыки и рамки? Поттер сделал пару шагов назад и твёрдо заявил: — Я не такой. — Откуда ты знаешь, если никогда не пробовал? — Скорпиус улыбнулся. — Неужели тебе никогда не хотелось чего-то нового? Альбус коротко дернулся, и Скорпиус понял — он задел правильный рычаг. Осталось лишь вдавить педаль в пол. В один шаг он преодолел расстояние между ними и впился в холодные губы Альбуса своими, словно пытался согреть их. Альбус не отвечал. Скорпиус понял, что проиграл. Он отстранился от его губ и сделал шаг назад, стараясь держать себя в руках, как вдруг Альбус резко, порывисто, будто боясь передумать, подался вперед и поцеловал Скорпиуса, неловко сталкиваясь с ним зубами. Тот сразу же перенял инициативу на себя, боясь, что в любой момент Поттер испугается и сбежит. Скорпиус углубил поцелуй, проникая языком в рот Альбуса. Толкнул его обратно к стене, прижимаясь к нему всем телом, позволяя возбуждению захватить контроль. От такой близости сносило крышу. Дверь туалета была прикрыта, но в любой момент мог кто-нибудь войти, и это распаляло еще больше. Скорпиус оттянул зубами нижнюю губу Альбуса и, разорвав поцелуй, опустился к его шее. Скользнул губами по дергающемуся кадыку, провел языком по родинке на линии челюсти и прикусил мочку уха. Альбус рвано выдохнул. — Малфой, я сейчас взорвусь… — прошептал он, словно боясь, что их кто-то услышит. А может, у него просто не было сил говорить громче. Скорпиус взглянул в его лицо. Он думал, что Поттер не может быть красивее в своем привычном лоске, но сейчас, с распухшими от поцелуев губами, растрепанными волосами и затуманенными желанием глазами он выглядел прекраснее, чем когда-либо. И тогда Скорпиус сделал то, что противоречило его принципам. Он опустился вниз, ударившись коленями о кафельный пол, и потянулся к брюкам Поттера. Когда горячий рот Малфоя коснулся его внизу, Альбус вздрогнул так, словно по нему прошлись мощным заклинанием. Он запустил пальцы в платиновые волосы Скорпиуса и прикрыл глаза от удовольствия. Двадцать-ноль. Скорпиус выиграл у Поттеров второй раз за день.