***
Почти весь остаток дня Криденс смотрел на него волком: в его взгляде читалось осуждение и почему-то жалость. Марти искренне надеялся, что тот понимал – выбора у него не было. Чертов альтруизм. Несмотря на выходной в колледже, Криденс ушел на несколько часов на работу, и это время Марти посвятил сценарию, но не мог полноценно погрузиться в работу, потому что не получалось отделаться от ощущения, что за ним наблюдают. И все же тревоги оставили его, когда он стал укладываться спать. В дверь громко постучали, и после того, как Марти на автомате крикнул «открыто», в спальню вошел Криденс. Он был после душа: кутался в пушистый махровый халат, влажная челка липла ко лбу, лицо раскраснелось от горячей воды. — Я подумал, — решительно и торопливо проговорил Криденс, проходя в центр комнаты и замирая перед Марти, — это последняя ночь, когда мы одни… — Он взялся за пояс и стал развязывать узел, смотря вниз, а не на Марти. Тот затаил дыхание, гипнотизируя взглядом пальцы, боровшиеся с кушаком. Криденс ухватился за полы и развел халат в стороны. Он был полностью обнажен. — Я хочу тебя, — уверенно заявил он и шагнул ближе. Вместо желания Марти охватили смущение и неловкость. Он не знал, как справиться с собой, чтобы смотреть на лицо и не опускать взгляд ниже покрытой черными волосками груди. — И я знаю, что ты тоже хочешь, — опередил его Криденс. Картина была поистине невероятна. Сцена. Криденс посреди спальни Марти Фаранана. Полностью голый, за исключением неубедительно скрывающего наготу халата. Высокий, подтянутый, соблазнительный и нерешительный, несмотря на свою браваду. Трогательно топорщащиеся от холода или возбуждения соски с маленькими ареолами, по-мужски волосатая грудь, черные курчавые волосы в паху и гладкая дорожка от лобка к пупку. Внушительных размеров член, еще неокрепший, легкий румянец на щеках, который можно списать на разгоряченность после душа. Стройные ноги, узкие бедра. Марти согласен даже просто любоваться им, боясь прикоснуться и обнаружить, что это всего лишь мираж. Совсем как в том сне. Криденс подошел вплотную, почти соприкасаясь коленями, и посмотрел на Марти сверху вниз. — Я… ошеломлен, — признался Марти, смотря ему в глаза и боясь ненароком дотронуться. — Но я не могу так… сразу. Он осекся на полуслове, когда Криденс, приблизившись, ткнулся полусогнутым коленом между его расставленных ног в бортик кровати. — А так можешь? — призывно спросил Криденс, пытаясь перебороть собственное волнение. Он взял ладонь Марти и прижал ее к низу живота. Его отчаянный взгляд был полон смущения, страха, желания. Но чего Марти там не находил, так это сомнения. Он мягко прижал ладонь к коже, слегка поглаживая кончиками пальцев, испытывая непознанный ранее восторг, когда другой человек отдает себя – свои душу и тело. Безраздельно. Даже в самых смелых мечтах Марти не признавался себе, что он любит Криденса, а тот любит его. Теперь он знал. Высвободив руку, он устроил ладони у него на талии, касаясь ягодиц кончиками пальцев, и поцеловал под ребрами. Криденс удивленно выдохнул, будто не ожидал этой нежности, представляя все в уме более яростным, болезненным, безумным, но никак не размеренным. Он рефлекторно сжал колено Марти между ног, зачарованно перебирая пряди его волос, задевая уши, поглаживая виски, пока тот обжигал поцелуями, вслепую изучая губами живот и грудь. Грустно выдохнув и задрав голову вверх, Марти прижался подбородком к животу Криденса, печально заглядывая в его глаза. Тот возвышался над ним – нагой и благосклонный, как библейский святой, дарящий страждущему самое сокровенное, принимающий поклонение и обожание. Он наблюдал за ним, склонив голову, не торопя и не отрекаясь от своего решения. В его глазах горела не испепеляющая страсть, но любовь и внимание. Облизав губы, Марти поцеловал его в солнечное сплетение. — Я схожу по тебе с ума, — прошептал он, и Криденс мягко улыбнулся, будто эти слова были всем, что он когда-либо хотел услышать. Перехватив крепче за талию, Марти настойчиво повалил его на себя, и Криденс насмешливо фыркнул, упав сверху. Член упирался в пах Марти, а кожа на ощупь была мягкой, гладкой и горячей после душа. Немалый вес не смущал, наоборот, Марти находил опьяняющей мысль, что Криденс мог без труда остановить его, сдержать физически, направить, когда поднаберется опыта. Сцена. Марти Фаранан повержен. Распластан на постели, подмят, как безвольная кукла. Отныне себе он больше не принадлежит, его обнаженный триумфатор сидит на его бедрах, настойчиво подаваясь вперед, чтобы на каждом толчке вжаться в него пахом. Марти изнывает, мечется под ним, но руки Криденса крепко держат за запястья, прижимая к кровати. В глазах власть, торжество и неизменное обожание, словно Марти – самый ценный и важный приз. Штаны пристали к взопревшим от неутолимой агонии ногам. В паху горячо от прилившей к члену крови и липко от пота. Марти лениво ерзает под Криденсом, не желая освободиться, пока тот не отпускает его запястья, даря возможность гладить бедра и ягодицы, поддразнивать пальцами, потому что доверяет ему. Обняв Криденса левой рукой за талию, Марти перекатился набок, и Криденс сполз с него на одеяло. Он смотрел с восторгом и легким безумием и неверием, по всей видимости, не до конца осознавая, что сам решился на столь смелый шаг. А еще там было нетерпение. Нетерпение от нежной медлительности Марти, желавшего растянуть этот вечер до бесконечности, потому что понимал – в ближайшее время покоя больше не будет. Он потянулся к Криденсу за поцелуем, и тот с готовностью ответил, касаясь слегка заросшей щеки и не торопя, пусть и хотел обратного. Давая Марти время решиться переступить финальную черту, на которой тот оступался до этого десятки раз, удерживаемый самим Криденсом. Возможно, Марти беспокоился, что тот вновь его остановит? Криденс бы охотно поверил в это еще утром, если бы не лежал сейчас полностью обнаженным. Напоследок влажно мазнув губами по подбородку, Марти откатился в сторону и сполз с кровати, чтобы раздеться. Задрав футболку до груди, он так и застыл, взглянув на Криденса. Его волосы растрепались, покрасневшие губы припухли от поцелуя, длинные ноги свисали с кровати. Заметив пристальное внимание Марти, он смущенно отвернулся, уткнувшись лицом в одеяло, но возбужденный член, дернувшись, выдавал с головой его истинное настроение. Стащив футболку и штаны вместе с бельем и бросив их на пол, Марти подошел к нему и коснулся его стопы. Криденс протестующе взбрыкнул ногой и недоуменно посмотрел, но Марти лишь улыбнулся, ухватив его за щиколотку, поднял безвольную ногу и погладил свод длинной стопы. Криденс вопросительно выгнул бровь, но не стал возражать. Каким-то непостижимым образом он умудрялся совмещать в себе невинность и порочность, спокойно лежа на спине обнаженным и не прикрываясь стыдливо ладонями, как и не краснел из-за наготы Марти. Это цепляло сильнее всего, хотя было очевидно, что никакого сексуального опыта он не имел. Стоило Марти вновь оказаться на постели лицом к лицу с Криденсом, как он испытал острое чувство дежавю. Лихорадочно-горячий сон. Он оказался прав: настоящий Криденс вел себя совершенно иначе. Настойчивый, но податливый, робкий в своей откровенности и жадный до прикосновений, но скромный в проявлении своих желаний. Вовлекая его в еще один поцелуй, Марти за талию притянул Криденса ближе, удобнее перехватил за ягодицу и толкнулся ему навстречу. Криденс до боли закусил губу, чтобы не застонать. По неопытности он не знал, куда девать руки: одна оказалась зажата под ним, вторая то беспокойно лежала на бедре, то тянулась к плечу Марти. Он снова слишком много думал, как во время их первого поцелуя, вместо того, чтобы отдаться ощущениям. Эта нервозность поневоле передавалась и партнеру: Марти сбивался в поцелуе, ладонь монотонно блуждала по пояснице. Это было неправильно. — Ты нервничаешь, — заключил Марти, прервав поцелуй, и облизал губы. — Я не… — надломленно прошептал Криденс и откатился назад, закрыв лицо ладонями, чтобы не видеть его лица. — Да, — глухо пробормотал он. — Доверься мне. Помнишь? — Марти навис над ним, целуя в бок. Криденс невнятно кивнул. — Тогда расслабься, — посоветовал он. Марти словно задался целью не пропустить ни одного дюйма кожи. Он мягко скользил губами по груди, животу, целовал локти, пока Криденс продолжал закрывать ладонями лицо. Облизывал солоноватую кожу на бедрах, ненавязчиво лаская его член, чтобы ввести в бессознательный ступор, и желание лишний раз думать просто отпало. Немного погодя Марти почувствовал осторожно касающиеся волос пальцы, неторопливо поглаживающие, словно проверяя, как далеко им позволят зайти. Это подстегнуло к следующему шагу: он взял головку в рот. И вот тогда Криденс хрипло вздохнул, душа в себе стон. Марти самому прежде не приходилось делать ничего подобного, так что он, пунцовея как рак, заблаговременно поискал информацию в интернете. Получать минет и делать его оказалось совершенно не одним и тем же: вместо того, чтобы испытывать удовольствие, нужно было помнить об удовольствии партнера, зубах, языке, руках. Не сосать монотонно, давая привыкнуть к новым ощущениям, а каждый раз пытаться удивить, открыть новую грань, раздвинуть стены, чтобы в награду услышать судорожный всхлип. — Я не могу так. Я… — прохрипел Криденс. — Я не хочу получать удовольствие один. Марти выпустил его член изо рта и устроил подбородок на бедре совсем рядом с возбужденным членом. — Но я получаю, — невинно улыбнулся Марти. — Но не так. Марти милосердно подполз к нему, и Криденс горячечно прижался всем телом, отчаянно толкаясь вперед бедрами и тычась скользкой от смазки и слюны головкой в лобок. Теперь Марти был доволен: ему удалось распалить Криденса, чтобы тот потерял контроль над собой и забыл о приличиях, ласкал его тело в ответ, жадно отвечая на поцелуи, и приглушенно стонал в рот. Совсем как в том сне Марти взял их члены в ладонь. Криденс отстранился, хрипло дыша, и он приник губами к его горлу, целуя крепкую шею, линию челюсти, под подбородком. Марти упивался его раскрепощенностью, голодом до прикосновений. У Криденса, доселе не знавшего ласки, но отчаянно нуждающегося в ней, теперь будто сорвало предохранитель, отвечающий за здравомыслие и скромность. Он жарко проникал скользким от слюны языком в рот Марти, ласкал нёбо, как научился во время их поцелуев. Только сейчас Криденс был в сто крат отчаяннее, предвкушая, что в этот раз все закончится оргазмом, будто поцелуй был метафорой полового акта и он хотел получить от Марти все, чего хотел. Его горячие ладони влажно скользили по покрывшейся испариной спине, короткие ногти нежно царапали кожу, оставляя полосы. Но Марти было этого мало. Он хотел удерживать Криденса за взмокший затылок во время поцелуев, продолжая дрочить им одновременно. — Ляг, — сбиваясь на вдохах, попросил Марти. — Но я… — потрясенно прошептал в ответ Криденс, облизывая пухлые багровые губы, и Марти застонал от бессилия, представив, как бы они растянулись в виде буквы «о» на его члене. — Ляг на другой бок, — повторил Марти, и Криденс ошеломленно взглянул на него, но без лишних вопросов повернулся спиной. Устроившись вплотную, Марти жадно слизал солоноватую испарину с лопатки и прижался пахом к ягодицам. Конечно, без смазки это оказалось не так гладко, но пота на внутренней стороне бедер хватило для фрикций. Подхватив левую ногу Криденса под коленом, он приподнял ее, чтобы удобнее прижаться под мошонкой, ощущая щекочущие волоски в паху. Марти с чувством слегка прикусил плечо, и Криденс сдавленно зашипел, поддавая ему навстречу задом. Марти получал неописуемое удовлетворение от того, как Криденс отдавался ему. Левой рукой он продолжал дрочить ему, пока тот не кончил, касаясь губами коротких взмокших волос на загривке. Но вместо того, чтобы блаженно обмякнуть после оргазма, Криденс с силой сжал вспотевшие бедра, пока Марти продолжал яростно толкаться, касаясь лобком упругих аппетитных ягодиц. Кончив, он захрипел и навалился на Криденса, лениво и бездумно целуя его плечи и шею в знак благодарности. — Ты сумасшедший, — прокомментировал Криденс не своим голосом. Марти слегка напрягся, будто это прозвучало как констатация факта, а не комплимент его сексуальному опыту. — Сам не лучше, — усмехнулся он ему между лопаток, чтобы заглушить тревогу в груди. Криденс насмешливо фыркнул и развернулся к нему лицом, чтобы нежно и лениво поцеловать. Марти многое хотелось сказать, но это бы только испортило все, что было между ними минутами ранее, и потому он легко поцеловал его в лоб и попытался подняться. — Нам не помешает душ, — заключил он и окинул взглядом сбитую постель и испачканное в сперме одеяло. — И… надо сменить белье. — Я останусь на ночь, — напомнил Криденс, нехотя поднимаясь с кровати, когда Марти протянул ему руку. — Я бы ни за что и не отпустил тебя после такого, — улыбнулся Марти, и Криденс прижался к нему, обнимая за липкие от пота плечи и ни капли не смущаясь того, что они оба были обнажены. «Я люблю тебя», — подумал Марти, но побоялся сказать это вслух. Особенно сейчас, когда они стояли в таком виде после почти-секса. Но все же ему показалось, что в глазах Криденса безошибочно угадывалось ответное невысказанное признание.***
Наутро Марти проснулся в постели один. С тоской взглянув на пустую подушку, он улегся обратно, не желая вставать и упрямо оттягивая наступление дня, будто все мог бы исправить тот факт, что он не покинет постели. Еще перед сном он тешил себя мыслями, как они с Криденсом вместе проснутся, будут лениво дурачиться, смущаясь друг друга из-за прошлой ночи, пока разгорающаяся с каждым днем связь между ними не возьмет верх. Криденс, судя по всему, считал иначе. И вместо того, чтобы разделить утро, он предпочел найти предлог, чтобы сбежать. Конечно, Марти не хотел давить и требовать, чтобы он шел наперекор себе, торопить события, но полумрак пустой одинокой спальни действовал на него угнетающе. Провалявшись минут десять, он все же решил встать, и только успел оторвать голову от подушки и откинуть в сторону одеяло, как снаружи надавили на ручку и дверь приоткрылась. — Ты проснулся, — обрадовался Криденс и, толкнув плечом дверь, вошел в комнату, держа в руках поднос. — А ты бросил меня в постели одного, — без упрека прокомментировал Марти и все же выбрался из постели. Еще с ночи он был полностью обнажен, но это ни капли не смутило Криденса, будто он уже привык видеть его без одежды. — Я принес тебе завтрак, — объявил он, устраивая поднос на краю кровати, и уселся на свою половину, подсунув подушку за спину. — Еще со вчерашней ночи вы не перестаете меня удивлять, мистер Бэрбоун, — улыбнулся Марти и скрылся в ванной. — Я и сам не перестаю себя удивлять, — крикнул ему Криденс, — просто сегодня ты сам знаешь какой день. Мне хотелось, чтобы утро началось приятно. — Суббота? — прикинувшись идиотом, уточнил Марти, выглянув из ванной. Криденс в ответ закатил глаза. — Кевин. — Его отец сказал, что вы неплохо ладите, — припомнил Марти, вернувшись в постель. Чтобы сгладить поднятую тему, он склонился к Криденсу и поцеловал его через футболку в плечо, прежде чем подтащить к себе поднос. — Есть что-нибудь, что мне следует знать? Криденс напряженно задумался, прислушиваясь к себе. — У Кевина с матерью были сложные отношения, — наконец ответил он, наблюдая за рукой Марти, потянувшейся за чашкой. — Когда я присматривал за его сестрой, миссис Качадурян очень тепло ко мне относилась. Мне кажется, что Кевин ревновал. По его голосу Марти догадался, что он не один раз задумывался об этом. — При недостатке внимания, учитывая работу и заботу о младшем ребенке – такое возможно, — философски заметил Марти, прежде чем сделать глоток и подцепить с тарелки тост. Криденс уклончиво кивнул, признавая его правоту. — Наверное, проблема Кевина в том, что он сам намерено отталкивает… — печально добавил он. Марти ни разу не задумывался о Кевине в подобном ключе. Ему было плевать по большому счету на мальчишку, он лишь хотел, чтобы тот держался подальше от него и дома. — Я пытался быть ему другом, но иногда мне кажется, что он все равно ненавидит меня. Хотя за годы знакомства мы смогли найти какой-то общий язык. — Криденс хмуро заломил руки. — Думаю, это из-за одиночества. Марти заботливо погладил его по колену, и Криденс заглянул в его глаза. Сейчас он казался невероятно ранимым. И, боже правый, он на самом деле сочувствовал Кевину, тогда как сам Марти считал того опасным и лицемерным. — Спасибо, что рассказал. — Он сделал паузу для очередного глотка кофе. — Поэтому он отыскал тебя? Из-за одиночества? Криденс смотрел в его глаза с грустью и любовью. — Скорее всего. Пусть и не хочет этого признавать, но привязанности всегда возникают, как бы от них ни открещивались. И тогда ты уже не можешь жить без этого человека. Вернее, можешь… но это уже будет не то. Полагаю, это из-за отношений с матерью. — У Кевина есть отец, — напомнил Марти, слизав с губ крошки. — Кевин не воспринимает его всерьез, — покачал головой Криденс и наконец-то взял с подноса еще горячую чашку кофе. — И я его в этом понимаю, — против воли улыбнулся Марти, вспомнив визит мистера Качадуряна. Их разговор если и не пролил свет на ситуацию, то хотя бы сделал ее понятнее. Страдающий от собственного ума молодой человек, считающий других недостаточно разумными не из-за высокомерия (хотя и без него не обходилось – Кевину явно были чужды снисхождение и терпимость), но из-за того, что отказался принять несовершенность и искренность людей. Марти всегда философски относился к чужой узколобости. Кевина это раздражало.***
Ближе к полудню Марти почувствовал, что готов, как прилежный ученик, занимавшийся перед экзаменом и уверенный в своих силах. На этот раз звонок в дверь не стал для него сюрпризом, и он бодро пошел открывать в компании Криденса, чтобы поприветствовать гостя. Он не знал, какую тактику собирался изначально выбрать Кевин, потому что во время визита с отцом тот искусно притворялся добропорядочным сыном. Но вид Марти и Криденса, походивших на счастливую семейную пару, встречающую племянника на Рождество, был, очевидно, отнюдь не тем, что он ожидал увидеть с порога. — Привет, Кевин, — первым заговорил Криденс. Кашлянув, Марти последовал его примеру. — Простите за беспокойство и спасибо, что согласились на просьбу моего отца, — вежливо проговорил Кевин, определившись с манерой поведения. Он залез в передний карман узких джинсов, выудил оттуда клочок бумаги и протянул его Марти. — Это его телефон. Если возникнут какие-то… сложности. Марти дружелюбно кивнул, приободрившись, что мистер Качадурян позаботился об этом, и пропустил Кевина в дом. — Наверное, стоит сначала показать тебе твою комнату, — рассудил он, стараясь не коситься на Криденса, и не оглядываясь направился к лестнице. Кевин молча последовал за ним, пройдя совсем рядом с Криденсом, так что еще немного – и мог бы задеть его плечом. Марти интуитивно отметил, что для своего возраста тот оказался довольно высок, лишь немного уступая Криденсу. Достаточно высок, чтобы дотянуться до ручки чердачного люка. За любовными утехами и работой над сценарием он и думать забыл о чердаке и детском пении, доносившемся оттуда. По правде говоря, он не горел желанием подниматься туда: факт, что в доме оставались неизученные территории, угнетал. Возможно, имело смысл принять предложение Криденса и проверить чердак вместе… — Это комната Криденса, — указал Марти, оказавшись на втором этаже. Кевин подступил почти вплотную, разглядывая дверь. — Он все еще ночует там? — Он лукаво прищурился, быстро взглянув на Криденса, на лице которого застыло нечитаемое выражение. — Да, — бодро ответил Марти, желая поскорее увильнуть от неудобного вопроса. — Время от времени. — Проследив за реакцией Криденса, он решил сразу поставить Кевина на место: — Надеюсь, что впредь мы избежим личных вопросов. Глаза Кевина испуганно округлились, рот приоткрылся, как у выброшенной на берег рыбы. — Простите, я перешел границы, — почтительно кивнул он, и Марти захотелось закатить глаза, хоть он до сей поры прокручивал в голове их с Криденсом диалог. — Кевин, — терпеливо проговорил он, — ты сколько угодно можешь изображать перед своим отцом прилежного сына, но передо мной притворяться не надо. — Марти развел руками. — И перед Криденсом тоже не надо. Кевин широко улыбнулся, вытягивая полные губы в узкую линию, напоминающую тонкий серп месяца. — Договорились. Марти мысленно глубоко выдохнул: он переживал, что подобное заявление будет воспринято более радикально. Указав рукой в конец коридора, Марти направился дальше мимо светильников от Тиффани и белых стен. — На третьем этаже комнаты не в том состоянии, чтобы в них можно было ночевать, так что могу предложить тебе эту. — Он кивнул на дверь спальни, находящейся как раз под комнатой Кевина Пласкетта. Это совпадение действовало на Марти удручающе, но другого варианта не было. Кевин лениво стащил с плеч рюкзак и заглянул внутрь, оценивая интерьер. — Мне подходит, — заключил он. Марти незаметно покачал головой. «Подходит. Конечно, тебе подходит. Будто ты не лез из кожи вон, чтобы тут оказаться», — проворчал про себя Марти.