For Everything A Reason

По иронии судьбы Марти оказался именно в том пабе, где они с Криденсом праздновали Хэллоуин. Ведьмовское убранство сменили праздничные венки и электрические гирлянды, барную стойку украшали несколько миниатюрных искусственных елей, а официантки на этот раз вырядились сексуальными помощницами Санты. Марти вновь подумал о Криденсе и стыдливо представил его в похожем одеянии. С такой фигурой, как у него, даже нелепый наряд смотрелся бы соблазнительно. Криденс. Марти заказал себе второй бокал пива, не веря в фантазии, которые посещали его, но мозг, судя по всему, был согласен воображать любой вздор, лишь бы абстрагироваться от главной темы. На вокзале он взял себе ячейку в камере хранения и оставил там рюкзак вместе со сценарием. Он считал, что поступил правильно. Теперь Марти был уверен, что никакой Кевин до его текста уже не доберется, чтобы он не успел выяснить за время его отсутствия. Около получаса назад, когда он пешком брел от вокзала по Гладстону, ему позвонил Криденс. Точнее, Марти был уверен, что это он, поскольку звонок был с домашнего телефона, а прочие обитатели особняка вряд ли горели желанием пообщаться с Марти. Он не стал отвечать, потому что ему нечего было сказать Криденсу, и он не представлял, что тот хотел сказать ему. Наверняка сказать он хотел многое, но Марти чувствовал, что не готов. В мгновение ока его жизнь превратилась в неразбериху, примерно как год назад. Но тогда с разверзшимся над его многострадальной головой хаосом Марти справлялся вместе с Билли и Гансом. Сейчас они были мертвы. Как и Криденс. Вот только Криденс… Криденс… Марти до сих пор не был уверен, что это правда. Конечно, он видел своими глазами, как маленькие Селия и Модести растаяли в воздухе так ловко, что им бы позавидовал Дэвид Копперфильд. Но Криденс никуда не исчезал. Он был из плоти и крови. Марти убеждался в этом не один раз, касаясь его ладонями и губами… Неужели он тоже был иллюзией? Марти в очередной раз за день почувствовал, как пощипывает глаза от накатывающих бессмысленных слез. Он любил Криденса. Так почему же Криденс не пожалел его чувств и эгоистично воспользовался тем, что Марти был готов ему дать, даже не подумав сказать правду прежде, чем иного выбора уже не оставалось? Да и что бы он сказал? «Привет, меня зовут Криденс, и я призрак. Не хочешь переспать?» То, что Марти с самого начала принимал за стечение обстоятельств, оказалось заранее продуманным планом. Частити, судя по всему, тоже не существовало, как и всей ее семьи. Думать о том, как именно умерли Бэрбоуны, было попросту страшно, и Марти боролся с собой, чтобы не залезть в интернет и не поискать статью про их смерть. Да и была ли такая статья? На планете каждый день умирают сотни людей, но даже всемирная сеть не настолько велика, чтобы там была информация обо всех. И все же Марти чувствовал, что это не были обычные смерти, после которых не становятся призраками. И наверняка мать и трое детей скончались почти одновременно. Насильственная смерть? Тогда почему миссис Бэрбоун сама так жаждет насилия и расправы, в то время как ее дети ведут себя довольно миролюбиво? Миролюбивые призраки… Совсем как Франклин и Селия. Вот уж они точно трагически и насильственно погибли и остались заточены в особняке вместе со своим мучителем. «Этот дом проклят, — холодея от страха, решил Марти. — И мы прокляты вместе с ним». Напрашивающееся объяснение отдавало психиатрической лечебницей, но на данный момент было единственным, способным логически свести концы с концами. Мигавший свет и следующая за ним по всему дому разгневанная мать, обвиняющая в развращении сына, казались пустяком на фоне двух подозрительно схожих Кевинов и двух безответственно слепых отцов. Почему он усомнился, что здесь кроется нечто большее, чем ребячество Кевина Качадуряна, решившего разыграть перед соседом массового убийцу? Как слеп и узколоб он был. Не было никаких отцов и не было никаких сыновей. Это всегда были только Кевин и Франклин. Франклин извинился за своего сына, попросил пустить в дом, хотя они и так уже здесь обитали. Франклин звонил ему. Франклин упускал из виду всю свою жизнь, каким человеком был Кевин. То, что Марти узнал, было пострашнее смерти. Это было посмертие. Наказание – скитаться и не находить успокоения. Хотя для Кевина это наверняка было наградой за кровожадное преступление. Теперь его нельзя убить, он уже мертв. А значит, и наказания больше не последует. Лежащий на столе рядом с бокалом пива телефон вновь зазвонил, но Марти сразу сбросил вызов, чтобы Криденс не думал, что он куда-то пропал, а понимал – он все слышит и знает. И он чертовски зол, что его держали в неведении, что им пользовались, как игрушкой, на потеху бессмертным духам, что ему позволили полюбить мираж, до которого Марти никогда не добраться. Только если он сам не станет таким же миражом. — Повторите, пожалуйста, — обратился Марти к проходившей мимо него официантке. Это было неправильно. Нереально. И до жгучих злых слез жестоко по отношению к ним обоим. Но ведь если бы Криденс не стал призраком, то они бы никогда не познакомились. Может, так было бы лучше? Тихое и мирное забвение. Как бы Марти отреагировал, если бы ему пообещали, что Билли тоже не умрет окончательно? Нет, Билли сам бы не смог выносить подобную «нежизнь». Он предпочел бы жизнь короткую и яркую, чем вечно скитаться по одному и тому же дому, пусть и отделанному чертовой дорогой фурнитурой от Тиффани, эксклюзивными витражами и натуральным деревом. Что бы сказал ему Билли в этой ситуации? Наверняка что-то вроде «Приятель, ты переспал с призраком? Но на самом деле это призрак поимел тебя». Не удержавшись, Марти громко фыркнул в почти полный бокал пива, поверхность которого всколыхнулась. Да, Билли всегда бы нашел, что сказать. «С Криденсом тебе хотя бы было спокойнее, чем с этой черствой сучкой Кайей». «Чувак, если бы он хотел воспользоваться тобой, то разве стал бы готовить сраные завтраки в постель и трепетать от твоих прикосновений? Он бы взял что хотел и отправил тебя в расход. Но ты ему правда нравишься. Дружище, в тебя влюбился призрак! Вы прямо как герои шекспировской пьесы с призраками, интригами, любовью сквозь жизнь, смерть и время, двинутыми злодеями и прочей херней. Вау! Ты уверен, что не хочешь написать что-то такое вместо сценария про очередного психопата? Вряд ли какой-то психопат затмит тех семерых, хах?» После еще одного пива Марти отчетливо представил Билли, говорящего всю эту забавную чепуху. Он сидел будто живой напротив него, улыбчивый и саркастичный, по привычке флиртуя с официантками, но не отвлекаясь от основной темы. — Мне кажется, что я схожу с ума. — Конечно, ты сходишь с ума, — насмешливо фыркнул на это Билли. — Конечно, ты сходишь с ума! Тебе для этого даже не нужен повод. — Сейчас есть очень серьезный повод, — веско напомнил Марти. — Марти, — по-американски растягивая гласные, вздохнул Билли. — Хочешь начистоту? Хочешь? Так вот… меня во всей этой истории больше смущает то, что Криденс парень, а не призрак. Серьезно, Марти, неужели в доме не было ни одной призрачной девушки? — Билли развел руками. — Я не осуждаю, нет… Нет. Это свободная страна. Где-нибудь в родной Ирландии тебя бы за это распяли, но… — Билли, однополые партнерства в Ирландии разрешены с прошлого года, — покачал головой Марти. На это Билли закатил глаза, намекая, что не ожидал подобного шага от такой дремучей страны. — А вы с ним уже?.. — оглядываясь по сторонами, по секрету спросил он. — Ну, ты знаешь… — Нет, — грустно ответил Марти под облегченный вздох лучшего друга. — Вернее, «не совсем». Но наши отношения – это даже юридически невозможно, — гнул он свое. — Криденса не существует. — Тем более! Видишь? Тебе за это ничего не будет. — Билли подобрался, его лицо стало непривычно хмурым и серьезным. — Просто я хочу, чтобы ты знал – я всегда на твоей стороне и всегда поддержу. Марти закрыл лицо ладонями и глухо и болезненно застонал. Ему остро не хватало Билли, чтобы разобраться во всем. Разобраться в себе. Он воображал его далеко не в первый раз. И каждый раз тот являлся ему неким воплощением подавляемого внутреннего «я» вроде Тайлера Дердена из «Бойцовского клуба», неся всякий вздор. Не лишенный смысла вздор. С Билли Марти было проще. Но сейчас он остался совсем один. — Ты не один, — напомнил ему Билли. Перед Марти стояли какие-то орешки к пиву, которые тот нахально таскал из его тарелки. Деловито хрустя снеком, он добавил: — У тебя есть Криденс. И я иногда. — Вы мертвы, — трагично напомнил Марти в ответ. — Да, но ты разговариваешь с нами, — возразил Билли. — И с Криденсом не только разговариваешь, а еще и… — Я понял, — смущенно прервал его Марти. — И мы уже не… Он запнулся на полуслове, пытаясь понять, что они с Криденсом «уже не»… Не вместе? Не нашли общий язык? — Я больше не знаю, как доверять ему. Не знаю, куда теперь катится жизнь. Наверное, под откос. И я вместе с ней, — с трудом проговорил Марти и сглотнул ком в горле. Глаза вновь застилали непролитые слезы. — Он навечно прикован к дому, где обитает призрак человека, о котором я пишу сценарий. Вероятно, Кевин теперь хочет меня убить. — Усмирив поток эмоций, он перевел дыхание. — Я не знаю… как вернуться туда. Я в растерянности. И нахожусь в таком, — Марти выразительно вздернул руки, — шоке, что мозг не в состоянии справиться. — Ты идешь по горячим следам, — пожал плечами Билли, отпив пиво из его бокала. — Тебе нужно время. Может, все прояснится, а? — Билли заговорщически подмигнул. — Криденс никуда не денется. Марти раздраженно закинул в рот предпоследний орешек и мстительно его разжевал, будто это он был виновен в его бедах. — Знаешь, что бы сделал Билли Бикл? — сочувственно проговорил Билли. — Он бы вернулся в тот дом, надрал задницы призракам и показал, кто здесь хозяин. Знаешь, как бы сделал Марти Фаранан? Марти покачал головой. — Он бы забрал ноутбук из камеры хранения, дописал сценарий, продал его кинокомпании и вернулся в дом. Или продал дом через интернет. А знаешь почему? Марти вновь помотал головой, не поднимая глаз на Билли, склонившего к нему голову. — Потому что Марти Фаранан в душе трус, — вынес неутешительный вердикт Билли. — И твой Криденс от горя станет еще одним озлобленным духом. Не знаю, что за херня творится с этим домом, но будут другие жильцы, я обещаю. И они будут страдать. И Криденс тоже будет страдать. Потому что останется в компании Кевина и своей мамаши, которые изведут его, уж будь уверен. Марти наконец поднял испуганный взгляд, но Билли напротив него уже не было, а бокал вновь опустел наполовину. После «разговора» с Билли он чувствовал, что запутался окончательно, но одно понял наверняка: он не оставит Криденса одного в этом доме. На его телефоне уже было три пропущенных звонка из особняка, и Марти трусливо надеялся, что последует еще один. Он ждал пять минут, десять. Минула еще одна пинта, но телефон словно испытывал его терпение, а сам Марти боялся звонить первым. Гладстон уже давным-давно накрыл вечер, посетителей в пабе прибавилось, и Марти волей-неволей ощущал на себе заинтересованные взгляды. Они смущали, будто кто-то посторонний пытался заглянуть ему в голову, и спустя еще несколько мучительных минут он попросил счет. Снаружи сильно похолодало, и Марти повыше задрал воротник куртки и вжал голову в плечи. В воздухе летали колючие снежинки, порхая в свете уличных фонарей, как пылинки или крошечные мотыльки. Надолго задерживаться на улице не хотелось, возможно, следовало вернуться в гостиницу или искать другой паб… Но тут в кармане Марти вновь зазвонил телефон. Он выуживал его дрожащими руками, безутешно надеясь, что это не его агент или семья. Сердце сделало кульбит и замерло в груди, когда Марти увидел на дисплее, что звонок из особняка. Он замерзшими пальцами нажал на кнопку ответа. — Марти, господи, — простонал Криденс ему на ухо. — Привет… — Я знаю, ты зол на меня, — нервно и торопливо проговорил Криденс, будто ждал, что связь в любую секунду прервется и он не успеет сказать все, что должен. — Ты сбрасывал звонки, и я места себе не нахожу, я… Как ты? Марти облизал пересохшие на холоде губы и закрыл ладонью глаза, сосредоточившись только на голосе Криденса, чтобы больше ничто не отвлекало. — Честно? Отвратительно. Криденс протяжно выдохнул ему в ухо, и у Марти по спине поползли мурашки, на этот раз уже не от холода. — Где ты сейчас? Марти отнял ладонь от лица и огляделся по сторонам. — Паб. Мы были в нем на Хэллоуин. Марти был благодарен Криденсу за то, что он не стал обсуждать происходящее между ними по телефону. Так они могли ненадолго забыть, что творится что-то ужасное. — Ты не простишь меня… — Я скучаю по тебе. Марти зажмурился. Он не знал, что отвечать, и потому подсознание решило все сделать за него. — Ты поедешь в гостиницу? — Кевин… Господи, что я наговорил ему вчера… — резко перевел тему Марти и до боли сжал переносицу. — Он теперь убьет меня, да? — Я ему не позволю, — серьезно пообещал Криденс и досадливо шмыгнул носом, будто ему дали пощечину, когда Марти нервно усмехнулся. — В доме опасно. Я не знаю, как туда вернуться. Мимо Марти по дороге пронеслось пустое такси, и он с тоской проводил его взглядом. — Кевин не станет убивать тебя. По крайней мере в доме, — серьезно ответил Криденс, взяв себя в руки. — Не в его интересах, чтобы в особняке появился еще один призрак. Марти обреченно фыркнул и, отойдя от дороги, прислонился спиной к кирпичной стене магазинчика. — К тому же его можно изгнать на время, — добавил Криденс. Марти задумчиво нахмурился, внимательно слушая. — Как? — Ты должен велеть ему исчезнуть, — объяснил Криденс. — Вот так просто? — вновь нервно рассмеялся Марти и помотал головой, будто тот мог его видеть. — А как ты думаешь, почему ты не видел Кевина раньше? — вопросом на вопрос ответил Криденс, и Марти отчаянно захотелось его увидеть. — Ты велел ему исчезнуть? — догадался он. — Каждый раз. Голос Криденса дрогнул, и Марти стало больно и плохо. — Каждый день, — продолжил тот, — я велел Кевину и матери не приближаться к тебе. И я бы делал это и дальше, если бы они не обвели меня вокруг пальца. — Хочешь сказать, ты велел им исчезнуть и всегда был рядом? Ответа не последовало. — Поэтому твоя спальня выглядела так, будто там никто не живет? — сделал вывод Марти. — Криденс? — требовательно позвал он. Наконец-то все начало вставать на свои места, а в голове настало некоторое просветление. — Возможно, я… — ломким голосом наконец заговорил тот. — Возможно, я оставался рядом с тобой чаще, чем ты думаешь. Марти вновь усмехнулся. Но на этот раз в его голосе не звучало обреченности. — Бессовестный сталкер, — пожурил он. Марти заметил вдалеке еще одно такси и, вернувшись на край обочины, махнул ему рукой. — Я беспокоился за тебя, — в свое оправдание выпалил Криденс. — Ладно, скоро поговорим, — пообещал Марти, когда такси притормозило. — Я отключаюсь. — Марти, — напоследок позвал его Криденс. — Прости меня. — Я постараюсь. Снег усилился, и Марти продрог до костей, стоя на улице, а потому быстро забрался в такси на заднее сиденье и, оказавшись в тепле, с наслаждением растер руки. — Куда едем? — устало спросил водитель. — Домой.

***

Удивительно, но после разговора с Криденсом Марти больше не испытывал страха перед неизвестностью. Он по-прежнему чувствовал, что оказался в полной заднице, но теперь знал, что не один, и что Криденс правда раскаивался. Марти стыдился, что не поверил в его искренность. Ему самому должно быть страшно не меньше. Быть мертвым в двадцать два года, когда жизнь только начинается, но в уплату за проведенные на земле годы приходится слоняться по особняку в компании таких же безутешных неупокоенных душ. Когда Марти вышел из такси у кованой ограды, то не сразу заметил на темном крыльце Криденса. Дом возвышался над лужайкой угрюмым склепом, смотрящим на прохожих слепыми, потухшими окнами, будто сам был привидением. Марти шел по дорожке, озираясь по сторонам, словно ждал, что в засаде ждет Кевин, готовый выпустить в него парочку стрел. Криденс сидел прямо на ступеньках, низко опустив голову и не заботясь о холоде и снеге. — Почему ты здесь? — спросил его Марти, и Криденс резко вздернул голову. Вероятно, он о чем-то задумался и не слышал шагов. Не самое лучшее решение, когда по особняку бродят души, желающие поближе к тебе подобраться. — Жду тебя, — бесхитростно ответил Криденс, пожав плечами. — Чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Марти изумленно на него посмотрел. — А ты, стало быть, мой защитник? — Он улыбнулся. — Стало быть, да, — хмуро и серьезно согласился Криденс и поднялся с холодных каменных ступеней. — Марти, ты должен кое-что знать, — угрюмо добавил он, и Марти насторожился. — Я заходил в библиотеку уже после того, как ты… — Все в порядке, — мягко перебил Марти и едва удержался от того, чтобы взять Криденса за руку: он до сих пор не мог поверить в его нереальность. — Это я забрал сценарий, — на этих словах Криденс облегченно выдохнул, — и сейчас он далеко от дома в надежном месте. И… не возражаешь? Я, конечно, не горю большим желанием заходить в дом, но замерз до чертиков. — Значит, нас никто не потревожит? — серьезно спросил Марти, плеснув себе виски, чтобы согреться, когда они прошли на кухню. — Никто из тех, кто мог бы помешать, — тихо ответил Криденс. Он стоял подобравшись и свесив голову, походил на брошенного щенка, и Марти было больно на него смотреть, но он не знал теперь, как подступиться. В иной ситуации он бы уже давно сгреб его в объятия. — Сколько в доме еще… — спросил Марти, сделал глоток виски и поморщился. — Ну, ты знаешь. — Моя мать и сестры. Селия, Франклин и… — И Кевин, — закончил за него Марти и вдруг истерично рассмеялся. — Это какой-то дурдом. — Я понимаю, как тебе жутко, — попытался утешить Криденс, но Марти помотал головой. — Не понимаешь. Криденса это возражение не убедило. — Когда я очнулся после того, как умер, то не мог понять, что происходит. Я помнил все, что было до этого… и пытался найти сестер по всей церкви. — Церкви? — перебил его Марти. — Раньше здесь была церковь. Потом ее снесли и построили особняк, — объяснил Криденс. — Я вышел на улицу, не зная, куда идти. Но когда оказался достаточно далеко, то, сделав еще один шаг, вдруг снова оказался внутри. Я запаниковал. Думал, что это все игра воображения. Или что у меня сотрясение, — продолжил он свой рассказ, не смотря в глаза напряженному, как тетива лука, Марти. — Думал, что я только представлял, как вышел из церкви. Я попытался выйти еще раз, добрался до дороги, но меня снова выдернуло назад. — С каждым предложением он говорил все быстрее, его голос вибрировал. Судя по всему, он рассказывал это кому бы то ни было впервые за все годы, что был мертв. — Я пытался сбежать снова и снова, уже забыв про сестер. Мне стало страшно. Я думал, что это дурной сон, от которого никак не могу проснуться. Потом пришли полицейские. Я пытался заговорить с ними, но они не слышали меня. И когда… — Тут его голос сорвался. — Когда один из них прошел сквозь меня, мне стало по-настоящему… страшно. — Господи, Криденс, — с трудом проговорил Марти, не зная, какие еще слова подобрать. — Это звучит ужасно. Криденс слабо улыбнулся. — Это и было ужасно. — Он сделал пару шагов вперед, чтобы оказаться ближе к Марти. — Все резко потеряло смысл, наступила пустота, жизнь полетела в тартарары. Не скажу, что у меня была счастливая жизнь, но я хотя бы мог надеяться, что однажды покину дом, что у меня будет своя семья и я обрету покой, — убито признался Криденс. — Но я познал покой иного рода. Загробный покой. Брезгливо отставив стакан с недопитым виски, Марти подошел к нему и увлек в свои объятия. Криденс грустно выдохнул, обнимая в ответ и тесно прижимаясь к его груди. Марти завороженно прижался щекой к его виску и прикрыл глаза. Криденс в его руках был живым, теплым, настоящим. Более настоящим, чем тысячи реальных живых людей. — Мне жаль, что так произошло, — грустно признался Марти, зарывшись пальцами в волосы у него на затылке и привлекая Криденса ближе к себе. — Мне тоже, — без сожаления прошептал тот в ответ. — Но если бы я не остался здесь, то не встретил бы тебя. — Я не стою того, — теснее прижимая его к себе, вздохнул Марти. — Стоишь, — возразил Криденс и настойчиво отстранился, чтобы видеть его глаза. — Рядом с тобой я забываю, что больше ничто не имеет смысла. Завтра больше не похоже на сегодня и вчера. Я никогда как будто и не был живым… Даже когда был жив. — Прекрати. — Марти мягко улыбнулся и взял его лицо в ладони. — Хочешь довести меня сегодня окончательно? Криденс забавно фыркнул под нос и опустил глаза, будто несколько минут назад не рассказывал пугающую правду о своем прошлом. — Значит, ты можешь проходить сквозь стены? — перевел тему Марти. — Когда я хочу быть осязаемым – я осязаем, — потупив взгляд, ответил Криденс, нервно дергая рукав свитера. Рука Марти коснулась его щеки, костяшки мазнули по коже. — А сейчас хочешь? — спросил Марти, упрямо ловя взгляд Криденса; глаза его блестели предвкушением и нежностью. — Больше всего на свете, — приглушенно прошептал Криденс, переводя взгляд с теплых заботливых глаз на чуть приоткрытые сухие губы. Марти чувственно прижался к его губам, и Криденс с отчаянием вцепился в его руку. Поцелуй вышел мягкий, осторожный, будто у одного из них изранены губы, но сопротивляться желанию все равно было невозможно. Не прекращая целовать, Марти ненавязчиво подтолкнул Криденса к кухонному острову, «заключив в ловушку», и настойчиво скользнул языком в его рот между кромок зубов. Может, Криденс и был мертв, но все чувствовал. Он гортанно застонал Марти в рот, прижимаясь к его телу, ластясь, как кот, и толкнулся бедрами навстречу, давая почувствовать свое возбуждение. Марти едва соображал, что происходит: он вжался пахом в Криденса, призывно притираясь твердым членом, почти как животное, готовый взять его прямо здесь, раскинуть хоть на этом столе. Его ладони до синяков сжали через брюки крепкие округлые ягодицы, еще крепче прижимая к себе, губы съехали под подбородок. — Марти, — задыхаясь, прошептал Криденс. В ответ Марти слабо прихватил кожу на его шее, чувствуя, как от этого приглушенного шепота в нем просыпается зверь. На его плечи легли ладони и настойчиво надавили, отстраняя от себя. — Только не здесь, прошу тебя, — на одном дыхании попросил Криденс. — И не сейчас. Тебе нужен отдых. Марти не нужен был отдых: он обезумел от правды, которую узнал, от близости Криденса, по которому невообразимо соскучился. И забыться, занявшись сексом, казалось идеальным решением, чтобы не сойти с ума. Адреналин – от того, что их могут застать, что он сам может в любую минуту умереть, но набрался смелости вернуться в дом, – захлестывал, заставлял действовать грубее, отчаяннее, напористее, чтобы все успеть, пока он еще жив, пока дышит и сердце бьется в груди. — Прошу тебя… — сбиваясь на вдохах, прошептал Криденс, когда Марти отогнул ворот нелепого свитера и футболки, присосался губами над ключицей. Он ухватился сзади за пояс джинсов, потянул их наверх, так что между ягодиц впился толстый шов, и пальцы настойчиво потерли его как раз напротив входа. Криденс, всхлипнув, задрожал в его руках. Пальцы сжались на плечах Марти, и он мученически откинул голову назад, уставившись на потолок и подаваясь назад тазом, чтобы усилить трение. — Поцелуй меня, — хрипло попросил он, когда кончик языка Марти нырнул в яремную ямку и медленно прошелся по горлу до кадыка. — Пожалуйста… Марти покорно поднял голову, чтобы выполнить просьбу, и Криденс судорожно сглотнул, заглядывая в его глаза, в полумраке кухни ставшие от возбуждения почти черными. Не говоря ни слова, Марти впился в его припухшие губы голодным поцелуем, сразу пытаясь протолкнуть язык между зубов, и разочарованно застонал, встретив сопротивление. Он был словно сам не свой, помешавшийся. То его ладони жадно прикасались к бедрам, то пальцы, ухватившись вновь за пояс, пытались стащить джинсы прямо так, не расстегивая. Он поочередно посасывал то верхнюю, то нижнюю губу Криденса, влажно облизывал и сопел, как взбудораженный пес, у которого отобрали любимую игрушку. Улучив момент, Криденс прихватил зубами его нижнюю губу и сильно сжал, чтобы боль отрезвила. Марти резко дернулся, как ужаленный. — Я попросил тебя, — тяжело дыша, тут же напомнил Криденс. Марти растерянно огляделся, оценив, в каком тот состоянии. Он умудрился приспустить его джинсы, так что над застежкой виднелись густые лобковые волосы, свитер криво висел, а взгляд был такой же шальной, как и у него, но тем не менее твердый и решительный. — Не знаю, что на меня нашло, — прошептал Марти, уткнувшись ему в грудь лицом. — Это дом, — пытаясь отдышаться, объяснил Криденс. — Он почувствовал твою слабость… твое желание. И воспользовался этим. Марти поднял голову и испуганно посмотрел ему в глаза. Криденс слабо улыбнулся и погладил его по щеке. — Я не хочу этого делать, когда ты в таком состоянии и не контролируешь себя, — объяснил он свое решение. — Я хочу, чтобы со мной был настоящий Марти. — Но ты сказал, что сейчас тут безопасно, — шутливо напомнил Марти и накрыл рукой ладонь Криденса, теснее прижимая к щеке. — Тебе надо отдохнуть, — вновь посоветовал тот. — Ты измотан, сознание уязвимо, и сейчас вторгнуться в него проще всего. — А ты? Ты пойдешь со мной? — спросил Марти, жалобно сведя брови «домиком». — Конечно, пойду. Взяв себя в руки, Марти отстранился, но не выпустил ладонь Криденса и повел его к ближайшей лестнице на второй этаж. — И никакого снотворного, — напомнил Криденс, когда они прошли мимо пустующей комнаты Кевина. — В такие моменты твое сознание слишком уязвимо. Марти тут же вспомнил ночь после приема таблеток, когда ему пригрезился эротический сон с Криденсом и он кончил прямо в белье, не прикоснувшись к себе в реальности. Кто бы мог подумать, что этими смелыми фантазиями он обязан дому. И кто может подтвердить, что остальные его чувства тоже не иллюзия? Но ведь когда Марти был в Гладстоне и дом не оказывал на него никакого влияния, чувства его осталисьпрежними. Значит… это по-настоящему? Осознание этого факта его успокоило. — Расскажи мне, — попросил Марти, устроившись на подушке лицом к Криденсу, — про тот день, когда я обнаружил в доме Кевина. — Не многовато информации для одного дня? — усмехнулся Криденс, пристально смотря на него во мраке. — Многовато. Но все равно расскажи. Криденс задумчиво поджал губы, подбирая слова. — Я не ожидал от него такой подлости. Не думал, что ему есть дело до меня или тебя, — тихо проговорил он, но его полушепот в темной спальне казался оглушающим. — Он велел тебе исчезнуть? — предположил Марти, припомнив день, когда пришла мать Криденса, и после ее ухода он отчетливо слышал «исчезни» из-за двери. — Кевин велел мне исчезнуть, — тяжело выдохнув, согласился Криденс, и щеку Марти обожгло его горячее дыхание. Сцена. Маленькая светлая смотровая комнатка над гостиной на втором этаже, выходящая окнами на юг, на дорогу. Кевин Качадурян по-хозяйски сидит на подоконнике, внимательно разглядывая проезжую часть. — Кажется, твой мистер Фаранан возвращается из магазина, — насмешливо говорит он. — Небось жалеешь, что не можешь составить ему компанию? — Кевин, прошу тебя, не появляйся… — устало вздыхает Криденс, будто уже заранее рассчитывая на провал. — Представь, какую цепную реакцию породит то, что люди узнают о призраках в доме. — Какую? — громко фыркает Кевин. — Придут журналисты, репортеры? Думаешь, кто-то покажется им на глаза? Скорее Фаранана выставят психом. — Я покажусь, — упрямится Криденс, складывая руки на груди в защитном жесте. — Ты не сделаешь этого, — усмехается Кевин, вновь поглядывая на дорогу. — Сделаю, — твердо и уверенно возражает Криденс. — Если потребуется. — Он уже рядом… — Кевин, я прошу тебя… не смей… — Исчезни!