Пустой дом

- Аманда? – сестра в белоснежно-белом костюме приветливо улыбнулась мне, ожидая утвердительного ответа. Я невольно засмотрелась на молодую женщину и на прекрасное сочетание ее почти черной кожи и белой формы. - Да, верно, - я поднялась со своего места – абсолютно неудобного железного кресла. Такие стоят в холлах ожидания при вокзалах и аэропортах. - Можете пройти в палату. Ваша мать еще слаба, старайтесь избегать негативных новостей, - я послушно кивнула. – И еще. Ей предстоит работа с нашим психиатром, поэтому не задавайте вопросов, на которые она пока не может дать ответа, хорошо? Я снова кивнула и сестра, закрыв свою папку и поправив бейджик, прошла дальше по коридору, оставив меня стоящей около двери палаты. Это было очень простое действие – открываешь дверь и входишь, и все же я мялась на пороге, словно за закрытой дверью меня ждал суровый экзаменатор, от оценки которого зависит мое будущее. Резко выдохнув и поправив волосы, я нажала на ручку двери вниз и вошла в палату. Первое, что мне бросилось в глаза – это огромное розовое пятно на белом фоне. Белый потолок, белое постельное белье, белые стены и даже прикроватная тумба тоже белая. А на ней в прозрачной круглой вазе стоял плотно сбитый букет розовых декоративных роз. - Привет, - честно говоря, я даже и не знала, о чем я буду разговаривать с мамой и как лучше провести беседу. Сделать вид, что ничего не произошло? А какой смысл обсуждать книжные новинки после того, как в твоем доме прошелся ураган? Или же попытаться уверить ее, что все будет хорошо, и что когда она вернется домой, мы будем жить как прежде? Как прежде? Это самое «прежде» привело ее сюда – прямиком на больничную койку. - Привет, Аманда. Я рада, что ты пришла, - голос мамы был еще слабым. К ее худым рукам тянулись прозрачные нити капельниц и скрывались под кожей. Она была бледна, даже ее губы: розовые и пухлые, казалось сдулись и потеряли свой цвет. – Садись, не стой на входе. - Это тебе, - я положила на тумбу коробку ее любимых шоколадных конфет и присела на стул, стоящий около кровати. – Как ты? Мысленно я дала себе подзатыльник. Ну какой вопрос может быть еще более тривиальным? - Уже лучше. Доктор сказал, что завтра возьмут кровь на анализ и, если все будет хорошо, то меня переведут в другое отделение. - Это отличная новость, - улыбнулась я. Мне хотелось, чтобы мама вернулась домой как можно быстрее. Без нее дом был пустой. – Мы с отцом приготовим твой любимый салат и закажем японскую еду. Хочешь? - Да, было бы здорово. Я хочу вернуться в свою кровать. Больничные матрасы совсем никудышные. Повисла пауза. И это было как раз то, чего я и боялась. - Как прошел тот праздник? Все хорошо? - Д-да, - сразу же ответила я, - все хорошо. - Ты так и ходишь на отработку? Не пропускаешь? Прошло три дня с того момента, как мистер Уайт был в нашем доме. За это время многое изменилось, и в тоже время был якорь, удерживающий меня на плаву в море бушующих событий. Еву официально объявили пропавшей без вести. По городу начали расклеивать объявления с ее фотографией. В город вернулся ее брат Итан. А утром мне позвонила ее мать и пригласила на обед. И я прекрасно понимала, что дело вовсе не в еде. Так получилось, что Адам, я и Сэм были не только ее друзьями, но и одни из последних, кто видел ее тем вечером. Допроса мне не избежать и неизвестно еще, что пугало больше: невозможность рассказать обо всех событиях того вечера или возможное присутствие Итана. После того ужина мы с отцом практически не пересекались – он уезжал рано утром, приезжал поздно, а этой ночью и вовсе не объявился, лишь прислал сообщение о том, чтобы я ужинала и не ждала его и обязательно проверила все замки на ночь, особенно заднюю дверь, ведущую во двор. Плавно, но верно, сплетни, приукрашенные паникой, расползались по нашему городу. Мне было чертовски обидно. Нет, не за себя – а за маму. Наверное, я была действительно глупой, раз решила, что попытка суицида что-то изменит. Что отец вернется в семью, что он выбросит свой телефон или хоть раз поставит его на режим полета. Что будет приезжать домой сразу после работы. Что в выходные дни разбудит меня, кинув в лицо подушку и скажет, чтобы я немедленно вставала, иначе в закусочной Джона – его старого приятеля, закончится весь шоколадный соус. Я бы конечно поворчала и встала собираться, а потом бы мы вместе поехали завтракать вкуснейшими и свежайшими вафлями, запивая их ореховым латтэ. Но ничего не изменилось. Рабочий день папы заканчивался в шесть, но ни в семь, ни в восемь, и даже ни в девять часов вечера он не приезжал. Я злилась. Ничто не злит больше, чем полное отсутствие эмоций. Пустота, ровная, бесцветная, молчаливая, пренебрежительная пустота. Вот во что за двадцать три года превратился брак моих родителей. Единственное, что я не могла ни понять, ни принять было то, что папа не испытывал никаких угрызений совести, никакого дискомфорта и никакого страха перед будущим. Он просто продолжил жить, словно его некогда любимая женщина не пыталась прервать свою жизнь горстью таблеток, и не задавался вопросом, а какова его роль в таком ужасном решении. А может и задавался. Вот только ответ его не волновал. - Завтра меня примет психиатр. Я слышала, что мне назначат курс приемов. Не была у психиатра с самого колледжа. Странное чувство. - Ой, тебе не о чем переживать. Это такой же врач, как стоматолог или гинеколог. Он просто послушает тебя, задаст пару вопросов и что-то черканет в своей карте. Все будет хорошо. - Ты, правда, так думаешь? – мама посмотрела на меня так, как никогда раньше не смотрела. Да, я могла ее бояться, она могла меня раздражать, бесить. Иногда я ее не понимала. Но я знала, что если в моей жизни что-то произойдет – я всегда могу опереться на нее. Она покричит и успокоиться. Поможет. Конечно, потом будет вспоминать и подкалывать. Иногда по злому, иногда в шутку. Она была моей опорой. И теперь мама смотрела на меня глазами человека, у которого этой опоры нет. - Уверена, - ответила я, с трудом справляясь со спазмом в горле и ощущая, как на моих руках поднимаются волоски. – Красивый букет. Кто его принес? - Курьер из доставки. Стоп. Так это не ты? - Извини, но нет. И ты даже не знаешь, кто это мог бы быть? Может твои подруги из книжного клуба? - Брось, - отмахнулась мама. – Этих змей не интересует ничего кроме идеально выглаженных брюк и очередного рецепта морковного пирога. - Ненавижу морковный пирог. Кто вообще додумался делать тесто из овощей. - Не знаю, но консультации психиатра ему явно нужнее, чем мне. Я посмотрела на маму и неожиданно для себя рассмеялась. Глядя на меня, рассмеялась и она. Выйдя из больницы, я остановилась на парковке и похлопала по карманам. Меня ждало разочарование – я выложила сигареты перед встречей с мамой и оставила их дома. Придется поторопиться. - Все это пахнет хуже любого дерьма, - донёсся до меня мужской голос и я посмотрела в сторону курящей компании в синих костюмах. – Каждый год теперь что ли будут девчонки пропадать, прежде чем этот недоносок в шляпе шерифа поймет, что пока Уайт на свободе, наш город не может считаться безопасным. Я не знала имени говорящего, скорее всего молодой врач или же санитар больницы, но, от вида того, как бурно его поддержали коллеги, мне стало не по себе. Компания докурила сигарету и поспешила на работу. Теплый ветер донес до меня не только вихрь пыли, но и остатки табачного дыма. Ева смотрела на меня с распечатки, приклеенной на столб. Она словно ждала от меня какого-то решения. - Нам нужно поговорить, - Адам выпалил сразу же, даже без приветствия. Я пыталась удержать телефон, прижав его плечом к уху и попутно доставая карту для оплаты товара. Сальная Бэтти меня и не замечала – ее внимание было приковано к маленькому телевизору, который находился сбоку от кассы. Там показывали очередной выпуск «Топ-модель по-американски». Я лишь украдкой посмотрела на экран – судейство было в самом разгаре, и вернулась к поискам карты. - Подожди, подожди, - я нашла ее среди обилия разноцветных карт и мысленно пообещала себе навести порядок в кошельке. – О чем? - Ты сейчас одна? И все еже Адам в последнее время ведет себя странно. И странность эта началась еще в тот вечер, когда он напился на мероприятии семьи Хамрот, говорил непонятные вещи, и помог мне добраться до дома Уайта, черт знает почему. Друга что-то тревожило, в его жизни было что-то не так, но он продолжал молчать, а я могла лишь предположить, и никаких подтверждений для вывода его на душевный разговор не было. А может мне все это казалось? Весь город сейчас был на взводе. - Я в магазине, на кассе. Сейчас буду выходить. - Хорошо. Давай встретимся в парке. На нашем месте. Я буду ждать. - Ладно. Когда? - Сейчас, - ответил он и положил трубку. Наша скамья стояла в тени раскидистого дерева. Был слышен шум работающего фонтана, писк резвившихся детей. Адама я увидела почти сразу. Он что-то смотрел в телефоне и не обращал внимания ни на кого и ни на что. - Что за срочность? – спросила я и уселась рядом с ним. - Привет. Итан вернулся, слышала? - Еще бы. И что в этом удивительного? У него пропала сестра. Он нужен семье. Сейчас для них непростое время. - Меня вызвали в полицейский участок для допроса. Сегодня, в четыре часа, - парень повернулся ко мне и внимательно посмотрел. – Аманда, тебя это тоже ждет. Сэм там уже был утром. - А ты не помнишь что ли, что происходило, когда исчезла Мелисса? Почти всех вызывали на допрос или же приходили домой, собирали сведения. Это их работа. Брось, Адам, разве нам есть чего бояться? - И ты готова им все рассказать? О событиях того вечера? – Адам понизил голос и говорил шепотом, хоть рядом с нами никого и не было. – Расскажешь, что слышала в школе? Как мы поехали к этому Уайту? Сначала до меня не доходил смысл его вопросов, я смотрела в глаза своему другу и не могла понять, почему он так переживает из-за этого. А потом я поняла, что именно его пугало в грядущем допросе у шерифа. - Ты не будешь говорить об этом, я правильно поняла? Ты хочешь соврать? - А что мне остается? А что тебе остается, Миринда? – парень отвернулся и посмотрел куда-то вглубь парка. – Ты готова рассказать о том, что ночь провела в доме Уайтов, потому что слышала, как гребанный Хамрот с дружками собирался его проучить? - Но это же правда. - Правда? И кто в нее поверит? Ты хоть представляешь, что будет, если шериф начнет это проверять? Об этом узнает весь город. И Хамроты в том числе. И тогда наше слово будет против их слова. Это неравный поединок. Обвинения то будут серьезными: незаконное оружие, сговор с целью причинения вреда. Хамроты будут врать, давить на свое положение, и мешать с грязью любого, кто посмеет в них усомниться. Уж не говоря о том, что выставят меня подельницей Уайта, а то и вовсе его любовницей. А что? Я работала сиделкой в их доме почти три года и Мелисса прекрасно меня знала и доверяла мне. А теперь провожу каникулы в доме Уайтов. Уж мне было известно, как далеко могут зайти городские сплетницы, и что их фантазии нет предела. - И что ты предлагаешь делать? Адам снова повернулся ко мне. Сначала он молчал, долго молчал и просто смотрел. - Нам нужна правдоподобная версия. Рано или поздно обязательно всплывёт то, что мы уехали в самом разгаре вечеринки. И тогда начнутся вопросы. У нас должны быть ответы. И они должны быть одинаковые. Я кивнула и приготовилась выслушать наставления и версию друга. Нет, все же я не дотерплю до дома. Какой ужасный день! Адам подробно и четко изложил свою идею, и я должна была согласиться с тем, что она максимально естественная и простая. Да, нам поверят. Да, у нас будет алиби, и история о спасении мистера Уайта не всплывет в наших показаниях. Я понимала, что соврать будет верным решением, но все же что-то не давало мне покоя, переворачивая мои внутренности каждый раз, когда я думала о том дне, когда меня вызовут для дачи показаний. Напрасно я отказалась от предложения Адама подвести меня до дома. Хотелось пройтись по городу пешком, вот только я не учла того, что от парка до моего дома не меньше тридцати минут ходьбы. Солнце уже стояло в зените и щедро одаривало всех теплом и светом. Асфальт накалился, мне стало жарко, и я сняла рубашку и повязала ее на талии. Как же хотелось курить! Ну почему я не купила сигареты у Сальной Бэтти? Выхода было два: дойти до дома или дойти до придорожной лавки мистера Капрлайна и купить их там. И я направилась туда. Честно, я с ностальгией вспоминала те дни, когда единственной проблемой для меня была отработка в доме Уайтов. Да, я злилась на друзей, обида внутри меня кипела лавой и не давала спать. Но я знала, что они дома, что они в порядке, что с ними все хорошо. Да, скандалы дома и постоянные стычки с мамой выводили меня из себя, заставляли чувствовать себя еще хуже и считать дни до отъезда в колледж. Но я знала, что с ними все хорошо, и что, когда я приду домой, в холодильнике меня будет ждать ужин, а включенный в гостиной телевизор сообщит о том, что мама уже дома. Да, меня раздражала одна только мысль о том, что весь остаток лета я проведу за уборкой дома Уайтов. Но тогда я еще не знала о том, что когда Уайт отпустит меня домой, мое сердце будет болеть так, словно его полили лимонным соком. Иногда по ночам, все еще ожидая прихода отца и ворочаясь в постели, я пыталась понять, что со мной происходит и почему мне так важен Брайан. Чувство вины? Может быть. Банальная симпатия? Может быть. Мучительно сложно понять, что именно ты испытываешь к человеку. Особенно, когда не знаешь наверняка, как он относится к тебе. Все еще пребывая в своих мыслях, которых с каждой минутой становилось все больше и больше, я купила сигареты и, засовывая мелочь в карман, развернулась к выходу, крепко зацепив при этом кого-то локтем. - Извините, я не хотела, - на автомате произнесла я, даже не поднимая головы. - Дэвис? Аманда, ведь так? – услышала я из-за спины и ноги замерли на месте. Я медленно повернулась, и сердце замерло вслед за ногами. – Надо же, я не обознался, - мужчина улыбнулся и сделал шаг в мою сторону. - Рада тебя видеть, Итан, - я старалась придать голосу непринуждённость и обыденность, словно я правда всего лишь встретила старого знакомого. Вот только Итан таковым не являлся. - Слышал, что придешь к нам на ужин. Это так? Мужчина все подходил и подходил. Мягкая, вальяжная, уверенная походка, руки спрятаны в карманы джинсов, увесистые черные наручные часы, которые когда- то рекламировал сам Эминем, четкие линии мышц под футболкой, лукавая улыбка, карие, почти черные глаза и модная короткая стрижка. Итан все же изменился – он стал еще лучше. - Да, приду. Твоя мама хочет поговорить со мной. - Вот как? – его брови наигранно взметнулись вверх. – И во сколько? В шесть? - В семь, - ответила я, - извини, мне надо бежать. Было приятно увидеться. - Я приду. В семь, - его слова догнали меня уже на выходе, и я была рада этому, ведь я была к нему спиной, и Итан не видел выражение моего лица. - Пап, ты дома? – громко окликнула я, открыв входную дверь. Дом ответил мне тишиной. – Так и знала, - сказала я самой себе и, бросив рюкзак на пол, поспешно скинула кроссовки. Меня всю трясло, словно всю дорогу до дома я бежала от разъяренной бешеной собаки. Да я и действительно почти бежала. Выудив из заднего кармана пачку сигарет, я отыскала в кухонном шкафу зажигалку, ведь искать свою в недрах набитого всякой всячиной рюкзаке и сил, и времени не было. Взгляд задержался на часах: уже почти три часа дня. Я судорожно вздохнула – до встречи с родителями подруги и ее братом оставалось всего четыре часа. Я пересекла кухню, гостиную и вышла на задний двор. Газон медленно, но верно обрастал: то тут, то там виднелись набравшие силу сорняки, трава больше не лежала ровным полотном, а выглядела ершиком. Надо бы завтра завести газонокосилку. Раз я осталась в доме за главную, придется все делать самой. Невидящим взглядом я уставилась на ступеньки крыльца под моими ногами и сделала глубокий затяг. Ложные показания, шаткое положение матери, неизвестность, нависшая над нашим домом и пропавшая Ева – невидимые призраки окружили меня кольцом. Как хотелось решить хоть одну проблему, выбить из этого плотного строя хотя бы одного бойца и выбежать из окружения. Мои мысли вернулись к случайно подслушанному разговору на парковке около больницы. Обвинения, выдвинутые безымянным врачом, конечно же, были фальшью, вот только они совпадали с большей частью подозрений в городе. В этом я была уверенна. За что? Почему люди так его ненавидят? Наверное, это заложено в людях еще с давних времен – все, кто выбивается из общего строя, потенциально опасен. Так ли это? Закрытая дверь, ключ от которой Брайан так ревностно охраняет, заложенное окно, портящее внешний вид фамильного дома, то, что произошло ночью и странные, пугающие шаги в ночной тишине – все это сводило с ума. Мне нужно было знать ответы. Мне жизненно необходимо прояснить хоть что-то из того, что происходило этим летом. Неужели я сама начинаю сомневаться в мистере Уайте? У каждого человека есть тайны и то, о чем не делятся с первым встречным. Не стоит лукавить, я и сама была таким человеком. Ведь пока горожане сбивались с ног, ища пропавшую девочку, я спокойно собирала вещи в колледж, зная правду о том, что произошло. Эта была моя личная комната с заложенным окном и ключи от нее были только у меня. Я снова затянулась. Мне нужно вернуться в дом Уайтов. Попробовать разузнать, что таится в том крыле. Убедиться, что Брайан в порядке. Увидеть его. Поблагодарить за поддержку. Но как это сделать? - Думай, Аманда, думай! Один, всего один маленький предлог. Что это может быть? Что же? Туфли! О, Господи, это же могут быть туфли! Я хлопнула себя по коленке и затушила сигарету о бетонную ступень. Сама мысль о том, что я увижусь с владельцем одинокого дома, стоявшего на границе города и леса, вызывала внутри теплые волны ликования и проблемы, окружившие меня стеной, казалось, отошли на шаг назад. А если его нет дома? Я стояла около кованых ворот дома Уайтов и уже в четвертый раз нажимала на кнопку звонка. Мое сердце билось так сильно, что я бы не удивилась потом, увидев на рентгеновском снимке сломанные ребра. Ожидание, длившееся всего несколько минут, казалось бесконечным. Весь мир встал на паузу, и были только мы: я, звонок и закрытые ворота. Всю дорогу до его дома я думала лишь о том, что именно меня вело к нему. Ответы на вопросы? Ох, Аманда, не стоит обманывать хотя бы себя. Уж кому, как не мне знать, что ни в пропаже Мелиссы, ни в пропаже Евы Брайан замешан не был. Мне хотелось его увидеть. Хотелось до одури. Каждую встречу с ним я ощущала, как адреналин бьет по вискам, как целый спектр неразличимых эмоций накрывает с головой. Наверное, я подсела на это ощущение, как первокурсник на кокаин. - Да черт бы тебя побрал! – с силой я ударила кулаком по железу и тут же пожалела об этом. Ладонь охватила тупая боль. Уже смирившись с поражением, я мысленно дала себе подзатыльник. У меня был его номер, можно было просто написать или позвонить и договориться о встрече. Но нет, простые варианты же не для меня. Окинув знакомые ворота прощальным взглядом, я развернулась и пошла в сторону дороги. И тут за моей спиной раздался протяжный гул и щелчок замка. Дорога к мистеру Уайту была открыта. Я старалась идти естественной походкой и держаться уверенно, но что-то мне подсказывало, что у меня не получалось. Брайан ждал меня на крыльце дома, и это было не самое страшное. Он смотрел. Облокотившись на одну из массивных свай, удерживающих навесную крышу, и скрестив руки на груди, мистер Уайт не отводил от меня глаз и под этим гнетом, словно под колпаком, я чувствовала себя глупо, неловко, странно. Мне казалось, что я сильно машу руками, или делаю маленькие шаги, или слишком большие шаги. Я ощущала себя шарнирной куклой. - Здравствуйте, мистер Уайт, - я остановилась около ступеней, но так и не стала подниматься по ним. Уайт смотрел на меня сверху вниз, и по его лицу было непонятно рад он меня видеть или нет. Да с чего я вообще взяла, что он обрадуется нашей встрече? Вдруг я оторвала его от важного дела? А вдруг он не один? Нет, надо было позвонить. - Привет, Аманда, - ответил он. – Что опять тебя привело в мой дом? Что-то случилось? - Н-нет. То есть да. То есть, нет! Ничего не случилось. Мне надо забрать свои туфли. - Туфли? – переспросил он с подозрением. - Туфли, - уже не так уверенно повторила я. Похоже, ощущать себя дурой становится моим хобби. - Ну, проходи, раз нужны тебе туфли, - мне показалось, что слово «туфли» из уст мужчины произносилось как издевка. Суровый, каменный, плоский мистер Уайт вернулся. Того мужчины, который успокаивал меня и говорил, что все будет хорошо, здесь не было. Я начала подниматься и тут же споткнулась, еле удержав равновесие. - Ну, хоть что-то в этом мире остается нетленным, - хмыкнул мужчина и прошел вглубь дома. Дверь осталась открытой. Ты сама этого хотела, - подумала я. – Ничего страшного не произойдет. Веди себя нормально. Да, я справлюсь. Выпрямившись, я посмотрела на часы: половина пятого. Этот вечер обещал быть очень длинным и очень сложным. Шумно выдохнув и поправив волосы, я поднялась по крыльцу и, переступив порог, закрыла за собой дверь.