Знание о ниндзя

      Рэнди не помнил тот момент, когда они с Говардом познакомились. Для него этот неугомонный пухлый парень существовал всегда, с самого детства. Да и кого волнуют такие мелочи, как первая встреча, когда этот человек уже стал тебе самым родным и самым близким. Но одну вещь Каннингем помнил отчётливо. Это случилось зимой. Зима - один из самых приятных, по мнению юного ниндзя, времён года. Зима - время, когда всё засыпает, подготавливаясь к тому, чтобы обновиться весной. Это как очень важный переходный этап. Без зимы было бы не то. Без Говарда было бы не то. Винерман, как не странно, ассоциировался у Рэнди именно с зимой. У подростка всегда холодные пальцы, но сам он тёплый, а его сложение напоминает вид человека в тёплой куртке. Хотя это наверняка не те причины.       Их первое совместное лето прошло очень весело, они семьями съездили в одно путешествие куда-то ближе к горам и провели там целую неделю. Это первое лето стало официальным символом их дружбы, хотя негласным оставалась зима. Лето всегда такое тёплое и дружелюбное. Всё цветёт и пахнет, прозрачные воды речек и родников освежают недавно оттаявшую почву. Вся природа тянется к источнику их жизни - Солнцу. Оно им необходимо. Говард ему необходим. Как цветы нуждаются в солнце, так и юный защитник Норрисвилля нуждается в Винермане. А в последнее время даже ощущает всё напряжение Номи, когда Говард находится в их компании. Но сейчас не о нём. Нельзя во снах мечтать о том, что есть наяву. Нужно думать шире. Придумать что-то нереальное; сделать всё то, о чём так мечтаешь в жизни; вспомнить что-то важное…       Вспомнить первую зиму.       Первую встречу.       Первого друга.       Это и вправду случилось в середине самой холодной Норрисвилльской зимы…       «Пятилетний Рэнди стоял посреди тротуара и внимательно-завороженно смотрел в небо на то, как пушистые белые хлопья снега падают вниз с этого громадного серого полотна, покрывая всю улицу, весь город, почти всю страну, плотным покрывалом. Эта белая простынь сверкала, несмотря на отсутствие солнца, и казалось, будто это сотни тысяч маленьких кристаллов упали с неба и мягко легли поверх грязно-жёлтой травы, пытаясь прикрыть её уродство своим неповторимым блеском. Лёгкий морозный ветер, время от времени перерастающий во всё сносящий порыв, немного менял траекторию полёта каждой непохожей на другую снежинки и плавно опускал их то на белоснежные горы, то на грязный асфальт на дороге, где никак не может лечь зимняя мантия, то на уже красные щёчки укутанного в шарф мальчишки.       Каннингем выдохнул воздух, который вылетел почти прозрачным облачком пара из-под алого шарфа, и прикрыл глаза, забавляясь лёгкой щекотке в районе век от падающего на ресницы снега. Он давно уже ждёт здесь свою маму, которая попросила немного подождать её у офиса, в котором она работала. Велела зайти внутрь, если замёрзнет, но куда веселее смотреть на снег в одиночестве, чем на кипы бумаг в обществе. Сразу после этого они поедут в магазин, чтобы купить кое-что к Рождеству, а затем домой, чтобы написать Санте письмо и приготовить ароматное печенье. Ещё один тёплый зимний вечерок с мамой, пока папа не вернётся с работы. В этот раз Рэнди не уснёт и дождётся его, ведь тот обещал сыну вместе поставить ёлку.       Каннингем приоткрыл глаза, и хотел было подумать о том, что мама наверняка задержится и ему всё-таки придётся зайти к ней в кабинет, как вдалеке он услышал, словно кто-то кричит. Первая мысль: «Не мне, наверное», но последующие события заставили мальчишку пересмотреть эту мысль: — С дороги! — Вопил какой-то паренёк, несущийся на санках с горки прямо на Рэнди.       Каннингем просто не успел бы среагировать, его определённо точно сковал страх. Он успел коротко вскрикнуть, перед тем как санки сбили его прямо к дороге (благо там оказался большой, не убранный снегоочистительными машинами сугроб). Мальчик на санках тоже перевернулся со своего транспортного средства, упав на ледяную дорожку. Санки вынесло на проезжую часть, но машин по близости не наблюдалось. Оба ребёнка лежали по разным сторонам и тихо кряхтели и всхлипывали, ведь было страшно больно. Винерман поднялся первый, его слегка трясло от слёз и боли в конечностях после падения. Он шумно шмыгнул носом, утёр слёзы и повернулся к Рэнди. — Я же кричал тебе! Почему ты не отошёл?! — Я испугался! — Так же воскликнул Каннингем, вытирая слёзы. — А теперь нам обоим очень больно! — Но это ты катился с горы! Значит ты виноват!       Оба посмотрели друг на друга внимательным и злым взглядом, а затем расплакались во весь голос. Спустя минут пять они сидели в сугробе и успокаивали друг друга как могли. На самом деле Винерман первый подошёл к Рэнди и начал говорить, что всё хорошо и просто нужно намазать больные места, как мама мажет. И юный Каннингем успокоился, заражаясь уверенностью своего собеседника. — Я Говард. — неожиданно сказал мальчишка после недолгого молчания, прерываемого шмыганьем носиков. — А я Рэнди. — Раз я тебя сбил, значит мама и тебя намажет. Пошли, а потом поедим и поиграем. Мне вчера купили новый набор с роботами! — он встал и протянул собеседнику руку. — Не пойду, я маму жду. — Рэнди принял помощь, неловко хватаясь за руку в перчатке и поднимаясь. — Она тут работает, и скоро мы поедем домой. — Тогда я поеду с тобой, и мы поиграем у тебя! — А так можно? Ты разве один здесь? — мальчик огляделся в поисках взрослых.       Винерман резко замотал головой, и огляделся в поисках санок. — Я с сестрой, она сидит во-о-он за той горкой, с которой я съехал! — В парке? — заметил Рэнди. — Да. Она меня не потеряет, не бойся. — Точно? — неуверенно переспросил он. — Да! Но где санки? Я не могу ехать с ними, их нужно отнести Хейди. — Говард снова огляделся и обнаружил пропажу.       Оба мальчика подбежали к краю тротуара и поглядели по сторонам. Им обоим было запрещено выходить на проезжую часть, и сейчас они размышляли: стоит ли нарушать запрет?       Юный Каннингем глубоко вдохнул. — Давай я быстро их достану? — Шутишь? Туда нельзя, там же машины! А это тебе не санки! — учёно заметил Винерман младший, поднимая маленький пальчик вверх. — Но сейчас их нет. Я быстро! Туда-сюда! — и не дожидаясь ответа, он прошмыгнул на дорогу, высматривая по разным сторонам машины и стараясь быть и осторожным и быстрым одновременно. Добраться до санок труда не составило: они были не далеко. Каннингем схватил верёвочку и побежал обратно, увлекая транспорт за собой. Оказавшись на безопасном тротуаре, он торжественно вручил верёвку от саней Говарду. — Ого, спасибо! — И теперь нам нужно… на эту гору? — Рэнди указал в сторону снежного холма, с которого скатился его новый друг. Для взрослого человека — холмик, не более, но для детей этот «холмик» казался целой горой. — Это самый короткий путь до Хайди, а нам нужно сделать всё быстро, ведь твоя мама скоро вернётся, да? — Она пока на работе, поэтому мы можем просто обойти горку… — А если придёт раньше? Пошли, нечего бояться! Я же с неё съехал! — Ещё как! — посмеялся Каннингем.       Оба мальчика двинулись в сторону своего главного, на данный момент, препятствия. Они и вправду взбирались на горку с некоторым усилием, ведь Говард тащил за собой не очень лёгкие санки. Рэнди взобрался раньше и помог Винерману затянуть наверх металлическую ношу. Они сели, немного отдышались, и Говард оглядел местность на наличие сестры. — А вот и она! — он указал на рыжую девочку, сидящую на ближайшей скамейке. На вид ей было лет семь. Она смотрела как раз на вершину горы, где стояли дети. Видимо, Хайди дожидалась, когда её брат поднимется наверх, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо. Винерман младший помахал ей рукой, сел на санки и посмотрел на Рэнди. — Давай скатимся вместе, так будет ещё быстрее! — Давай! — Каннингем обрадовался такому предложению, ведь что может быть веселее, чем катание на санках с таких больших холмиков.       Мальчишки удобно сели. Один крепко сжал верёвку, а другой - куртку впередисидящего. Говард оттолкнулся ножками в высоких ботиночках, но это не возымело эффекта, тогда он повернулся к Рэнди и кивнул ему на снег. Каннингем понял без слов, и они вместе толкнулись ногами, позволяя саням катить их вниз и дальше вперёд в абсолютно белоснежную неизвестность. Словами не передать, какой восторг испытывает ребёнок, скатываясь «с таких высот». Холодный ветер бьёт в лицо, но сейчас это не важно, важна лишь скорость! Санки трясёт под весом двух тел, но это тоже отходит на второй план, когда видишь, как лезвия разрезают белое покрывало природы! Впереди уйма предметов, в которые они, вероятно, врежутся, но это такой пустяк, ведь вместе совсем не страшно!       Скоростное средство передвижения начало сбавлять скорость ближе к парковым дорожкам, а это не очень близко к возвышенности, с которой два друга скатились. Остановились полностью сани почти у скамейка Хайди. Говард спрыгнул с «коня» и подбежал к сестре. — Хейди, смотри, смотри! У меня новый друг! Это Рэнди! — Винерман младший схватил сестру за руку и подёргал на себя, указывая другой рукой в сторону мальчишки на санях. Он искренне полагал, что все эти действия заставят его сестру изумиться и вместе с ним порадоваться этой новости. — Ещё один друг? Да ты самый дружелюбный на свете, — тем не менее, юная Винерман улыбнулась и младшему брату и его новому другу. Девочка поправила свою тёплую куртку в месте, где Говард тянул её на себя, и слегка подтолкнула его в сторону Рэнди. - Сейчас придут мои друзья, и мы будем тут. Вы играйте где-нибудь неподалёку. — махнула она ручкой в пушистой перчатке. — Мы поедем к Рэнди играть! — воскликнул ребёнок и лишь крепче сжал другую руку Хайди. — Можно? А потом он приведёт меня домой. — Ты не помнишь адрес, дурень. — она мягко щёлкнула его в лоб, скрытый шапкой. — Тогда… тогда… напиши мне адрес, и мы отдадим его маме Рэнди! — Винерман младший не желал так просто сдаваться. Сейчас на кону стояло весёлое время препровождение с его новоиспечённым другом, значит нужно сделать всё возможное, чтобы Хайди согласилась. — Тогда маме ты потом сам скажешь, что выпросил эту поездку! — Ура! Рэнди, пошли! — Говард круто развернулся к Каннингему, который уже слез с саней и избавлялся от снега на своей одежде.       Хайди провожала их взглядом до самой вершины всё той же горы, с которой они спустились. Она чувствовала легкую тревогу из-за того, что так просто отпустила Говарда с незнакомцем, пусть этот незнакомец и является ребёнком. Но когда оба мальчика скрылись за холмиком, а к девочке подошли её друзья, она успокоилась и подумала, что ничего страшного случиться не должно.       Винерман первый спустился вниз, но вернее будет сказать - упал. Ещё на середине спуска он споткнулся и кубарем покатился вниз. В этот раз от боли его избавила неожиданность падения и мягкость недавно выпавшего снега. Он быстро поднялся на ноги и стряхнул снег. Рэнди спустился осторожно, и это даже можно было назвать ловкостью. Мальчишка в красном шарфе и тёмно-синей куртке огляделся в поисках мамы, но обнаружил лишь её пустую машину. — Я же говорил, что так быстро она не вернётся. — Каннингем посмотрел на мальчика рядом.       На город уже тихо-тихо опускался вечер. Из-за пасмурной погоды, которая продержалась весь день, этот переход оказался совершенно незаметным. В один миг включились уличные фонари, а ветер стал завывать немного сильнее, разнося ещё не уложившийся в сугробы снег. Иногда, когда ветер бил в лицо или пытался снести с ног, двое детей одновременно съёживались и всеми силами пытались устоять на месте и не замёрзнуть. Холодные порывы пробирались под капюшон, занося снежные хлопья в тёплый плен курточек. Тогда по спине пробегали морозные мурашки, а ребята кутались сильнее в шарфы и затягивали капюшоны. — Давай зайдём внутрь? Я уже замёрз. — Рэнди посмотрел на Говарда, и тот согласно кивнул.       Дети дошли до ближайшего пешеходного перехода, как учили их родители и осторожно, оглядываясь по сторонам, преодолели проезжую часть. На самом деле Рэнди мог сразу зайти с мамой в офис, но предпочёл теплоте кабинета морозную свежесть улицы. Сейчас он считал, что это к лучшему, ведь иначе он бы не познакомился с Говардом.       Их пропустили без проблем, Каннингема все знали в лицо, но они не стали подниматься наверх, а сели на кожаный диванчик в холле, наблюдая в большое окно, как тёмный вечер опускается на улицы Норрисвилля, как кристально чистый снег незамысловато танцует под светом фонарей, показывая свою блестящую натуру. — Жаль, что ночью гулять страшно. Смотри, мы сидим тут и на улице так красиво, а когда мы выйдем, темнота превратит эту красоту в страх. — Рэнди ткнул пальчиком в стекло, показывая на один из уличных фонарей. — А я не боюсь! Если перебегать от фонарика к фонарику, то будет совсем не страшно! — Думаешь? Наверное, ты прав! Монстры не могут достать нас там, где горит свет, поэтому на улице и стоят фонарики! — Папа говорит, что фонарики на машинах тоже нужны, чтобы монстров на дороге отпугивать, если один из фонариков на улице сломан. — И чтобы таких маленьких, как мы, видно было. — Точно!       Они вместе рассмеялись, но затем помолчали немного. — У твоей мамы ведь есть фонарики на машине? — Конечно!       Спустя некоторое время - они точно не обращали внимания на время, пока разговаривали, для них прошло не более десяти минут - оба мальчика уже сидели в машине. Рэнди и Говард, положив друг на друга головы, уже были готовы отойти в царство морфея, но Винерман взял друга за ладошку и сонным голосом тихо-тихо сказал: — Давай и завтра погуляем? — Угу… — уже почти ничего не слыша, отозвался Каннингем. — И будем дружить всегда-всегда… — Всегда-всегда. — повторил мальчишка, проваливаясь в сон.       А на следующее утро Рэнди и Говард проснулись каждый в своём доме, но с приятной теплотой в груди и радостью, ведь сегодня они снова погуляют вместе, и завтра, и послезавтра. Теперь они всегда будут вместе гулять, и каждое время года будет для них, как первая самая тёплая Норрисвилльская зима».       Рэнди помнит всё и хранит это глубоко внутри, чтобы эти воспоминания не достались никому другому, чтобы эти воспоминания жили с ним и давали толчок вперёд изо дня в день. Он помнит об этом каждый раз, когда засыпает, хоть во снах и нельзя мечтать о том, что есть наяву.       Это и вправду случилось в середине самой холодной Норрисвилльской зимы…       Лучший друг.       Лучшая встреча.       Лучшая зима.