Сложный подросток

      В Скотланд-Ярде люди сновали туда-сюда и, казалось, не знали покоя ни днём ни ночью. Шерлок Холмс уверенно шёл по коридорам. Видимо, часто приходилось помогать доблестной полиции! Меня же охватывал дикий восторг при виде новых комнат, но я старалась оставаться серьёзной, что хорошо получалось.       Мы поднялись на пятый этаж и зашли в четвёртую дверь справа. В кабинете уже стоял Лейстрейд, а также ещё один молодой человек и девушка. Молодой человек имел отталкивающую смазливую внешность, которая подкреплялась высокомерием в четвёртой степени, а у девушки была смуглая кожа и волнистые волосы. Создавалось впечатление, что она пытается сыграть «уверенность в себе». Со второго беглого взгляда я поняла, что эти двое явно встречаются.        — С каких это пор псих приводит с собой детей на экскурсию? — возмутилась девушка.       Что ж, её чувства можно понять.        — В тебе ребёнка больше, чем в ней, — ответил Холмс на этот риторический вопрос.       Моё самолюбие приятно заурчало.        — Элис, познакомьтесь: идиот-Андерсон и, как вы уже успели заметить, его подружка-Донна-Салливан.       Я мысленно сказала Шерлоку "спасибо" за то, что он не выдал правильного произношения моего имени.        — Я Салли Донован, а не Донна Салливан! — взорвалась девушка.        — У меня вообще-то тоже имя есть! — поддержал её Андерсон.        — О, правда? — удивился детектив. — Я и забыл.        — Шерлок, но, правда, зачем ты привёл с собой эту девочку? — спросил спокойно Лейстрейд, пытаясь перевести тему.       Бедный, он всегда находится между двумя огнями? Судя по всему, да.        — Она со мной, — поставил точку в разговоре Холмс. — Лучше поехали быстрее на место преступления. Королевский театр.       Детектив уже хотел покинуть кабинет Лейстрейда, когда Донован преградила ему дорогу.        — Да кто тебе успел рассказать, что это произошло в Королевском театре?!       Холмс демонстративно закатил глаза, поражаясь её недогадливости. А вот у меня уже быстро построилась логическая цепочка:        — Совсем недавно в газетах анонсировали «Гамлета». Нигде больше в это время он не шёл, кроме как в Королевском театре, — Донован, Лейстрейд и Андерсон удивлённо посмотрели на меня.       Легко быть гением среди таких тугодумов.        — Вопрос исчерпан, — сказал Шерлок и вышел в коридор, обойдя назойливую Салли.       Уотсон поспешил за другом, а я — за Уотсоном. На Лондон спускались сумерки, и город сверкал огнями зажжённых ламп и неоновых вывесок. Мы сели в такси и достаточно быстро доехали до театра. Величественное здание возвышалось над нами, простыми смертными. Будь я поэтом, обязательно воспела бы его красоту в стихах. Вот только сегодня красота тетра омрачалась смертью одного из актёров — Майка Эллингтона. Он играл главную роль в спектакле и умер во время финальной сцены. Зрители были восхищены реалистичностью смерти и не сразу поняли, что Гамлет отравлен по-настоящему.       Мы вошли на сцену со стороны кулис. Полицейские оградили место преступления жёлтыми лентами. Посередине с распростёртыми руками лежал мёртвый Майк. У меня перехватило дыхание. Первый раз вижу труп.        — Шерлок, может Алиса останется здесь? — спросил Уотсон.       Холмс сначала посмотрел на друга, а после перевёл взгляд на меня. Нет, я не могу показаться детективу слабой!        — Джон, не стоит. Со мной всё нормально, — ответила я твёрдо.       Уотсон на секунду замер. Он ещё не видел меня такой. Шерлок же развернулся и продолжил путь к трупу. Я последовала за ним. Майк лежал на спине в костюме Гамлета, а на его лице засохла дорожка из пены. Глаза широко раскрыты, в них замерло осознание скорой смерти, которое придавало взгляду неописуемый страх. Казалось, мертвец смотрит тебе в душу. Холмс опустился на колени и стал осматривать тело. Я тоже села рядом.       Про Майка можно было сказать не много, но и не мало. Это был мужчина лет тридцати с каштановыми короткими волосами, немного смуглой кожей и светло-карими глазами. В студенческом возрасте явно много пил, но потом стал ограничивать себя. Об этом свидетельствуют характерные морщинки около глаз, рта и на лбу. Есть жена, но он ей часто изменяет. Брак заключён недавно, примерно два-три года назад. Обо всём этом можно судить по кольцу, которое было среди его вещей.        — Не очень примерный студент. Да и муж так себе, раз за два года столько изменял, — поделилась я своими догадками с Шерлоком.        — А ещё недавно пережил стресс, связанный с работой, — добавил Холмс.        — Вены?        — Да.       Уотсон стоял рядом и плохо понимал, что происходит. Шерлок перевернул тело. На левом плече можно было заметить маленькую дырку. Верхний слой ткани был разорван каким-то острым предметом. В этот момент на сцену зашли Лейстрейд, Донован и Андерсон. И почему они стали полицейскими, а не клоунами? По-крайней мере Салли и её дружок, так как Лейстрейд вызывал хоть какое-то доверие. Андерсон с гордым видом спешил к нам:        — Пока вы сломя голову рвались к трупу, мы узнали, что Гамлет умер как раз после того, как получил удар от Лаэрта. Он сказал последние слова и упал, дёргаясь в конвульсиях. Яд быстродействующий. Клинок явно отравлен.       Я прервала эту идиотскую речь:        — Я вижу, вы либо классику вообще не читаете, либо мозгами не пользуетесь. Одно из двух.       Андерсон даже не успел возмутиться.        — И то, и другое, — встрял Шерлок. — Джон, посмотрите на это, — детектив указал на дырку в ткани.       Уотсон внимательно осмотрел странное повреждение костюма.        — Такое ощущение… — протянул он. — Будто бы ему что-то ввели через дырку, а после это что-то резко выдернули.        — Около отверстия можно заметить ворсинки от нитки, которая не является частью костюма, — сказал Холмс.        — Не каждая нитка может оставить такой след… Она должна быть очень прочной, — размышляла я вслух.        — Как хирургическая? — предположил Уотсон.       Мы с Шерлоком переглянулись.        — Я пойду информацию накопаю, — я поднялась. — У меня с живыми лучше получается анализировать, — я отправилась к свидетелям.       Первой свидетельницей оказалась Летти Картер, начинающая актриса и фанатка Майка Эллингтона. Это была тихая девушка, лет двадцати-двух с светлыми волосами. Она была в апатии, когда я подошла к ней, но всё же смогла рассказать мне пару интересных фактов:       В начале репетиций спектакля Герман Форман, актёр, сыгравший впоследствии Лаэрта, очень сильно разругался с Майком, так как хотел, чтобы роль Гамлета досталась ему. Это был бы его шанс блеснуть, но мистер Эллингтон не дал такого шанса «второсортному актёришке» — именно так тогда выразился Майк. Он считал, что эта роль станет венцом его карьеры, пиком славы. Собственно, так оно и получилось. Когда наполненный восхищёнными зрителями зал предвкушал финал пьесы, Гамлет упал на пол и забился в конвульсиях. Актёры посчитали это импровизацией, а зрители — находкой режиссёра, так что первый истошный крик прозвучал только через десять секунд после падения. Работники попытались закрыть кулисы, но механизм заел, и две тысячи глаз смотрели на лицо Майка, искажённое болью. Да, эта роль останется в истории театра.        — Вы заметили ещё что-нибудь странное сегодня? — спросила я.       Летти медленно подняла на меня заплаканные глаза.        — Ну, не знаю… — протянула она тихо. — Хотя… Дело в том, что мне пока не дают ролей в театре, поэтому я всегда сижу на этом месте во время репетиций и спектаклей. Режиссёр сказал, что так я смогу набраться опыта. И получилось так, что на репетициях Гамлет, читая монолог о Йорике, всегда уходил из поля моего зрения. Отсюда я не могла видеть Майка, так как он стоял на краю сцены. А во время премьеры я почему-то видела его хорошо. Значит, он встал на другое место. Как раз во время его монолога, я увидела на той стороне сцены Питера.        — Кто такой Питер? — перебила я.       К нам присоединился Уотсон.        — Это наш работник по кулисам и декорациям. Простите, а кто этот молодой человек?        — Джон Уотсон, — представился военврач.        — Летти Картер. Так вот. Именно Питер работает с рычагами и канатами. Но во время спектаклей он обычно уходит к своей невесте Лили, так как не любит Шекспира. И приходит только тогда, когда меняют декорации или нужно закрыть кулисы. Говорят, они хотели сыграть свадьбу. У них было всё так серьёзно…        — Человек, который не любит Шекспира, не способен на серьёзные чувства, — сказал Джон и перевёл взгляд на меня. — А я люблю Шекспира.       Я чуть не прыснула со смеху, но сдержалась.        — Вы уверенны, что это был Питер, или вы так подумали? — уточнила я.        — На той стороне сцены было темно, я увидела лишь тень и подумала… — Летти снова заплакала.        — Я поняла, не буду больше вас беспокоить, — сказала я на прощание и направилась вместе с Уотсоном к Питеру, но увидев, как Холмс ругается с Лейстрейдом и Донован, решила проверить в чём дело.        — Это всего лишь временные меры! — оправдывался инспектор.        — Что ты ищешь в этом простом деле?! Всё понятно как дважды два! — возмущалась Салли.        — Особенно когда у вас почему-то получается пять, — парировал Шерлок.       Я быстро оценила ситуацию и ответ пришёл сам собой: полиция подозревает в убийстве Германа. У него был мотив, возможность и, скорее всего, сообщник. Да, следователи Скотланд-Ярда подумали именно так. Я аккуратно дотронулась до руки Холмса. Он резко обернулся.        — У нас есть время. Его нужно правильно использовать, Шерлок, — сказала я.       Детектив ещё раз посмотрел на полицейских, а после развернулся и пошёл к механизмам сцены.        — Что вы узнали? — спросила я.        — Ты уже всё знаешь с вероятностью в девяносто шесть процентов, — лаконично ответил Холмс. — Полицейские мало что могут сообщить.       Питер Барнз сидел рядом с рычагами и был явно не в духе. Но совсем не из-за смерти прекрасного актёра, а из-за того, что ему приходится находиться на работе дольше обычного. Это был мужчина тридцати — тридцати-пяти лет с тёмно-каштановыми волосами, карими глазами и тонкими губами. Он старался побыстрее уйти от нас, всем видом показывая отвращение к следователям и «прочим представителям власти». Нам не хотелось доказывать ему, что мы не из Скотланд-Ярда, поэтому на его грубость просто закрывали глаза. Зато он смог опровергнуть показания Летти, относительно того, что он был за сценой во время монолога о Йорике. Питер сказал, что его невеста сможет подтвердить, что в это время он был с ней в буфете. Также он рассказал, что во время трагедии именно он пытался закрыть кулису, но механизм заел. Позже он заметил между канатами плотную ткань сложенную вдвое и завязанную вокруг шестерёнок. Она не давала кулисе закрыться. Он же рассказал о том, кто первый кинулся на помощь умирающему. Это был «Лаэрт», «Гораций» (мне казалось, что он специально не называет актёров по именам), Летти, гримёр и работник по свету. Больше ничего интересного он не смог рассказать.       Мы разделились: Уотсон отправился к невесте Питера, а мы с Шерлоком к следующему свидетелю — Карлу Болдуину, работнику по свету. Он мог многое видеть.       Во время финальной сцены Карл был в своей комнатке на третьем этаже, следил за софитами. Мистер Болдуин был самой простой внешности, какую себе только можно представить и, наверное, с таким же простым прошлым, настоящим и будущим. Карл сказал, что практически сразу понял, что с мистером Эллингтоном что-то не так. «Человек, работающий со светом, всегда примечает все малейшие детали,» — добавил мистер Болдуин. После мы с Шерлоком попросили его проводить нас к себе в комнату. Комната была небольшой и соединялась с аналогичными ей. От сюда действительно прекрасно был виден зал и сцена.        — Как вы объясните то, что оказались одним из первых около умирающего, хотя путь отсюда до сцены немалый? — спросил Холмс.        — Мне кажется, что я самый первый заподозрил неладное. Высоко сижу — далеко гляжу.        — Мистер Болдуин, вы не заметили во время спектакля что-нибудь странное? — спросила я, пока Холмс осматривал прожекторы и софиты.       Работник со светом точно должен был заметить, что Майк встал на другое место во время монолога. Либо Летти что-то от нас скрывает… Получится потом, что она была волком в овечьей шкуре.        — Кроме смерти одного из актёров — ничего, — Карл перевёл взгляд на Шерлока. — Стойте! Мистер Холмс, не трогайте этот прожектор, он итак на честном слове держится.        — На честном слове? — удивился детектив.        — Да. Давно уже прошу починить его.        — А во время спектакля он что, был задействован? — спросила я.        — Да, но дело в том, что он не может вставать в крайнюю точку из-за поломки, поэтому я предупредил Майка перед выступлением, чтобы он не заходил так далеко во время монолога о Йорике.       Мы снова переглянулись с Шерлоком и, кажется, я уловила его мысль. Почему в таком популярном театре не могут банально починить прожектор, да и ещё, по словам Карла, так долго? Мне нужно отвлечь мистера Болдуина, чтобы Холмс мог проверить этот загадочный софит.        — Вы верите в призраков этого тетра? — спросила я, вспомнив занимательные уроки географии, и направилась к выходу. — Просто мне кажется, я видела одного. Вооот там, — я указала на одну из дверей.       Чтобы увидеть место, Карлу пришлось встать и выйти вместе со мной. Он как назло вышел не полностью, и Холмс не мог действовать. Прямо рядом с комнаткой была небольшая лестница. Чего не сделаешь ради раскрытия преступления? Я сделала вид, будто мистер Болдуин нечаянно толкнул меня, и с криком полетела вниз. За секунду до падения Карл подхватил меня, но ему пришлось выйти полностью и даже некоторое время помогать мне встать.        — Что-то вы уже на ногах не стоите, — сказал он. — Может вам стоит пойти домой и отдохнуть? Время позднее… — добавил Карл, возвращаясь в комнатку.       Видимо, у Шерлока всё получилось и ему не терпится что-то рассказать.        — Да, вы правы. Мы, пожалуй, пойдём. Да, Шерлок? — спросила я.        — Да, да. Пойдём, Алиса, — подтвердил мои слова Холмс и вышел из комнаты.       Пройдя пару метров, я не сдержалась и начала расспрашивать его обо всём:        — Так что ты узнал, Шерлок? — мы увлеклись делом настолько, что перешли на ты*.        — Механизм работает исправно, вот только в крайней точке прожектор нужно удерживать силой, — ответил Холмс. — А тебе, Алиса, и правда стоит вернуться на Бейкер-стрит.        — Шерлок, молодой организм может быстро восстанавливаться, так что я останусь здесь, — спорила я с детективом, пока мы спускались на первый этаж.        — Именно в твоём возрасте закладывается здоровье на всю жизнь, так что остаться здесь не позволю тебе ни я, ни, тем более, Джон.       Холмс был непоколебим, и я поняла, что продолжать спор было бессмысленно. На первом этаже мы встретились с Уотсоном.        — Невеста подтвердила, что Питер был с ней, — сказал он. — Шерлок, почему Алиса ещё здесь?! Уже полдвенадцатого!        — Она как раз собиралась ехать домой. А нам, Джон, придётся ещё поработать здесь.        — Сама доберёшься? — спросил Уотсон уже у меня.        — Да, — ответила я, мысленно проклиная свой подростковый возраст.        — Осторожней в дороге, — сказал военврач на прощание и пошёл за Шерлоком.       На улице я села в первое попавшееся такси и, смотря на мелькающие снаружи здания, размышляла над этим делом.       Летти была тихой и мирной во время трагедии. Она всегда находится за сценой, всё запоминает. Какая удобная позиция, особенно, если все считают тебя фанаткой Майкла. К тому же никто, кроме неё не видел загадочную тень. Летти могла её просто придумать, чтобы сделать себе алиби. А вдруг окажется, что она совсем не та, за кого хочет себя выдать. К тому же, она всё-таки актриса. Думаю, ей бы легко далась роль белой и пушистой овечки.       Питер явно нервничал, когда мы расспрашивали его о произошедшем. К тому же, показания его невесты не такая уж и хорошая защита. Какая невеста не будет защищать своего жениха? К тому же, она могла быть причастна к преступлению. Парочка-убийцы — в истории полно таких случаев.       Карл уже один раз соврал нам насчёт софитов, значит это не предел его вранья. Он мог солгать и насчёт чего-нибудь ещё. Простота иногда играет злую шутку. Работник со светом всегда всё видит, а вот его не видит никто.       Все трое могли бы совершить это преступление, но ни у кого не было мотива. Видимо, мотив спрятан далеко в прошлом, и нам ещё предстоит его узнать.       А вот у Германа был мотив. Он же мог сломать механизм, ведь Лаэрта нет на сцене во время монолога о Йорике. Мистер Форман также мог во время суматохи вытащить тот предмет из спины Майкла, ведь Герман одним из первых поспешил к телу. Всё складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что-то в этом деле не давало покоя… Мне кажется, что мы просто чего-то не знаем.       Я зашла в квартиру, когда уже перевалило за полночь. Миссис Хадсон уже спала крепким сном. Как я ей завидую, ведь самой спать хотелось до безумия, и я поплелась к своей кровати, свалившись прямо в одежде. Мысли о деле не оставили меня даже во время отдыха. В какой-то момент я поняла, что думаю на английском. Не хотелось бы забывать родной язык. Надо бы купить какой-нибудь словарь или учебник, а то совсем без практики тут расслабилась!       Я долго не могла заснуть — беспокойные мысли не давали разуму отдохнуть. Я снова вспомнила жуткие глаза мертвеца. Боже, какое ужасное убийство. Ещё и кулисы не закрывались. Убийца хотел, чтобы зритель запомнил Майка корчившемся от боли со стекающей изо рта пеной. Он хотел остаться в тени этих событий, дёргать за ниточки тайно, пока финал его комедии не прогремит на весь Лондон. «В таком случае это корысть, возведённая в степень гордыни,» — вспомнила я слова принца Флоризеля из знаменитого произведения. Да, наверное, это самый точный психологический портрет убийцы.       Незаметно для самой себя, я откинула мысли об убийстве на задний план и поставила на их место приятные воспоминания о семье и доме. Возможно, когда-нибудь я вернусь к своим родным.       В последние секунды бодрствования мне показалось, что где-то заиграла скрипка…

***

       — Алиса, я знаю, кто убийца! — именно от такого возгласа Шерлока я проснулась на следующее утро.       Спокойная жизнь — это не для Холмса.       И не для меня.