Сложный подросток

      Мысли встали на свои места. Единственное возможное объяснение происходящему — картина не покидала мастерской. Достаточно нанести новый слой краски и вот уже перед вами не «Вереск в поле», а, например, «Серый дождь» или любое другое полотно. А единственный человек, кто мог написать новую картину, и его бы ни в чём не заподозрили — это Уэсли. Только он, помимо реставрации, занимался собственными картинами на рабочем месте.       Судя по взгляду Холмса он тоже догадался об этом.        — Джон, позови Мистера Чендлера, — сказал Шерлок.       Уотсон вышел в коридор, а я продолжила сверлить детектива взглядом. Несколько раз я хотела ему что-то рассказать, но понимала, что о всех моих догадках Холмс уже успел подумать. Мой отец часто повторял фразу: «Если тебе нечего сказать — молчи.» Многие почему-то любят пренебрегать этим простым правилом. Я же решила, что сейчас не стоит нарушать тишину.       Вскоре в мастерскую зашли Джон и Уэсли. Мистер Чендлер прошёл в центр комнаты, в то время как Уотсон плотно закрыл за собой дверь.        — Уэсли Чендлер, мы всё знаем, — сказал прямо Холмс.       Художник дёрнулся, обнажив свой страх всего лишь на секунду, хотя и секунды было достаточно, чтобы понять, кто всё это время скрывался под маской перспективного молодого человека. Уэсли собрался с духом и невозмутимо ответил:        — Знаете что? — я готова поспорить, что художнику очень хотелось скрестить руки на груди, но он постоянно сдерживал этот порыв.       Шерлок засунул руки в карманы своего пальто и продолжил:        — Не пытайтесь обмануть ни себя, ни остальных, — Холмс уверенно приблизился к Уэсли, заставив последнего отступить на пару шагов.       Я внимательно наблюдала за этим своеобразным допросом, стараясь запомнить все мельчайшие детали. Никогда не знаешь, что понадобится тебе в будущем для раскрытия дела.        — Это вы оглушили вчера охранника, отключили две камеры, заставив полицию думать, что картина была украдена, — продолжал Шерлок ледяным тоном.       Глаза мистера Чендлера бегали по всей мастерской, будто бы это могло помочь их хозяину.        — Затем вы нарисовали поверх «Вереска в поле» новую картину, перенесли её в свою мастерскую и накрыли белым полотном, тем самым не вызвав подозрений при просмотре записи с камер, — Холмс повернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на покрытую белой тканью картину.       Детектив резко подошёл к ней и сорвал белоснежный хлопок, скрывавший, как казалось, среднестатистическую работу Уэсли. Но это был лишь верхний слой.       Сказать честно, мистер Чендлер не был никаким гением, и я не удивлена, что он смог нарисовать такое за десять минут. На картине было изображено… море? Да, скорее всего эти беспорядочные мазки синих цветов были морем. Импрессионизм импрессионизму — рознь.       Уэсли тем временем тяжело задышал и испуганными глазами посмотрел на Шерлока. Вдруг художник заговорил, казалось, совсем не своим голосом, настолько сковал его страх:        — Мистер Холмс… — полу-прошептал — полу-сказал мистер Чендлер. — Я… я… просто хотел…       Я почувствовала, что пора помочь Шерлоку:        — Уэсли, — обратилась я спокойно к художнику.        — А Этан сказал, что у меня хорошо получилось… — прошептал он, будто вовсе не слыша моего голоса.        — Уэсли, — на этот раз я произнесла его имя более настойчиво.       Парень взглянул на меня затравленными глазами.        — Прошу вас, начните с самого начала. Только тогда мы сможем помочь.       Мистер Чендлер опустил голову, бездумно смотря в пол. Уотсон подвинул ему один из стульев, и художник обессиленно рухнул на деревяшку, давно запачкавшуюся ни одним слоем краски.       Мне было больно смотреть на этого человека. Он ведь совсем молод. Возможно, в будущем Уэсли стал бы известным художником. А теперь он сидит перед Шерлоком, мной и Уотсоном, обхватив голову руками, и чувствует, как какая-то светлая частичка великого искусства внутри него умерла, и сейчас она уже так далеко, что ни один лучик не может дойти до когда-то перспективного художника Уэсли Чендлера. Возможно, сейчас даже собственное имя кажется Уэсли приговором, который подписан его же тщеславием.        — Вы не представляете, как я любил живопись, — прошептал он, всё ещё смотря в пол.       Две его слезы упали на ламинат. Он резко поднял голову и посмотрел на нас.        — Вы не представляете! — крикнул он, а потом добавил шёпотом: — Каково это… когда ты всю жизнь отдал искусству, а вынужден каждый день сидеть в центре реставрации, без возможности… расти.       Уэсли смотрел будто в пустоту. Казалось, что он уже давно не здесь, а в тех полях вереска, изображённых на картине. Наверное, внутри него сейчас пылает пламя пострашнее того, что я видела на фото шедевра импрессионизма.       Шерлок отошёл вглубь мастерской и, опершись о шкаф, снова посмотрел на художника. Последний тем временем откинулся на спинку стула и уставился в потолок.        — Это произошло в первых числах июня, — начал он свой рассказ.       Уотсон, услышав эту фразу, встал около меня, чтобы отчётливо видеть лицо художника. Уэсли продолжал:        — Я торговал на улице картинами. Я делаю так каждое воскресение. Ко мне подошёл мужчина средних лет в дорогом костюме, и у нас завязалась беседа.        — Как он выглядел? — спросил Уотсон.       Мистер Чендлер медленно перевёл взгляд на Джона, а потом снова уставился в потолок, вспоминая подробности.        — У него были тёмные волосы… кажется, зачёсанные назад.       Я сощурила глаза и сжала зубы.        — Бледная кожа…       Казалось, все звуки вокруг приглушились, и я могла слышать только голос Уэсли.        — И карие глаза, которые издалека даже кажутся чёрными, — настолько они темны.       Я переглянулась с Холмсом. По моему серьёзному взгляду он понял, кто это был.        — Продолжайте. Что этот человек сказал? — спросил Шерлок.       Я внимательно смотрела на художника.        — Он спросил моё имя, где я работаю, а также он много раз спрашивал о моих картинах. Под конец разговора он даже купил одну. Я был очень счастлив в тот день. Через неделю этот же человек пришёл снова, но на этот раз по делу. Помню, он сказал мне: «Такие таланты, как вы, рождаются крайне редко. Поэтому мне хочется помочь вам подняться.» Он обещал мне, что имя «Уэсли Чендлер» узнает весь Лондон, и я поверил. Взамен он просил об одной услуге, а именно — о помощи в краже картины «Вереск в поле». Весь план был придуман этим загадочным мужчиной. Я лишь должен был замаскировать картину под одну из своих работ, а на следующий день во время суматохи её должны были выкрасть его люди. Он предупреждал о вас, — художник посмотрел на Шерлока и Джона. — Сказал: «Если за дело возьмётся этот детектив и его верная собачка-доктор, — будь вдвойне осторожен.» — теперь Уэсли повернулся ко мне: — А вот о вас, мисс Уайт, он ничего не сказал.       «И не мог. В начале лета мы ещё не были знакомы,» — подумала я про себя.        — Когда вы подошли ко мне, — продолжил художник, -…я уже понадеялся, что мне повезло, и единственный в мире детектив-консультант обошёл это дело стороной. Но вы произнесли его имя, и я не смог удержаться, дёрнувшись от одного упоминания…        — Он говорил, зачем ему картина? — спросил Уотсон, не скрывая презрения к загадочному мужчине в дорогом костюме.        — Я попытался спросить. Но мужчина дал понять, что я не должен знать этого. Собственно, такая же реакция у него была и тогда, когда я спросил его имя.       В комнате повисла тишина. Она давила и раздражала.        — Я долго не соглашался на это… — сказал Уэсли, будто пытаясь оправдаться. — Но он говорил, что меня не поймают… и постоянно упоминал выставки, на которых в будущем смогут побывать мои картины, — мистер Чендлер говорил шёпотом, заставляя слушать себя предельно внимательно.       Его слова отражались ото всех стен, возвращаясь к своему создателю и причиняя ему ещё большую боль. Уэсли взглянул на меня мокрыми от слёз глазами:        — Что со мной будет? — спросил он также тихо.       Этот вопрос почему-то ввёл меня в ступор, и я пару секунд глотала воздух, словно рыба, не зная, что ответить. Шерлок прервал тишину:        — Вы ещё можете помочь себе, да и этой картине тоже.       Мистер Чендлер выпрямился на стуле и внимательно взглянул на детектива.        — В условиях строжайшей секретности вы должны нарисовать точную копию той картины, которую вы нарисовали поверх «Вереска в поле». А с шедевра, наоборот, снять верхний слой краски, вернув ему прежний вид.       В глазах Уэсли промелькнула надежда.        — Да. Я сделаю всё, что нужно.       Холмс подошёл ближе:        — За вашими действиями будет следить Джон. Он участвовал в военных действиях, поэтому не питайте иллюзий из-за его миролюбивого вида, — его ещё никогда не останавливало доброе сердце от решительных действий, — детектив жестом пригласил меня выйти из мастерской вместе с ним.        — Шерлок, ну почему я?! — возмутился Уотсон.        — Мы можем положиться только на тебя, — ответил Холмс и захлопнул за нами дверь.       Я дотронулась до руки детектива. Он обернулся.        — Шерлок, тебе не кажется странным то, что картину пытались скрыть именно перед выставкой? — спросила я.       Холмс задумался и через пару секунд ответил:        — Алиса, проверь эту догадку. Я сейчас нужней здесь.       Я прекрасно понимала, почему. Люди Мориарти вскоре придут за картиной. Когда они попытаются украсть подделку, Шерлок должен задержать их. Только он может справится с этим. Мы смотрели друг другу в глаза секунд шесть, пока я не произнесла:        — Будь осторожен, Шерлок, — я развернулась и пошла по коридору на улицу.       Там я нашла Лестрейда и попросила предоставить мне компьютер или ноутбук с интернетом. Меня отвели в комнату охраны и оставили наедине с мировой паутиной.       Первое, что я набрала в поисковике, было имя художника — Маркэль Франсуа Марсо. Сразу же выскочило много ссылок на его биографию, а также на парочку фильмов с загадочным описанием его картин. Даже в развёрнутой биографии художника всё было весьма посредственно: родился, учился, женился, в импрессионизм влюбился и в землю зарылся. В общем, ничего интересного для дела.       В следующий раз я набрала: «Вереск в поле», картина. О шедевре и вовсе не было никакой существенной информации: только автор и примерная дата написания. В интернете не было ни единой её фотографии, что показалось мне очень странным. «На выставке её должны были увидеть впервые,» — подумала я. Почему Мориарти пытался скрыть её? В чём секрет?       Теперь я набрала: «Маркэль Франсуа Марсо выставки картин». В глаза бросалась разрекламированная выставка одного очень богатого коллекционера, которая должна была состояться через месяц. Его звали Дэвид Уилкинсон. Дэвид утверждал, что собрал всю коллекцию картин Маркэля Франсуа Марсо, за исключением одной — «Вереск в поле». Неужели, мистер Уилкинсон был заказчиком этого преступления? Он обратился к Мориарти за помощью, чтобы выкрасть картину… Нет, что-то всё равно не так. Почему сразу красть, когда можно договорится с владельцем картины? Я внимательно прочитала всю статью о Дэвиде, но там ни разу не упоминалось о встрече с нынешним владельцем «Вереска в поле». Я нашла ещё несколько сайтов о коллекционере, но и там не нашлось ничего нужного. Таким образом, моя теория относительно присвоения картины с треском провалилась. Если Дэвид и был заказчиком, то у него были на то другие причины.       Я снова зашла на старый сайт. Он пестрил рекламой о предстоящей выставке и последующем аукционе. «Мы собрали шедевры Маркэля Франсуа Марсо в одной коллекции, чтобы некоторые из них могли стать вашими! Посетите аукцион «Возрождение импрессионизма» и вы никогда не забудете этот день!» — гласила одна из надписей. Судя по прошлым аукционам, в которых участвовал коллекционер, цены будут не то чтобы кусаться, а просто заглатывать заживо. Одной выручки с такого аукциона мне бы на всю жизнь хватило.       Я взглянула на предпоказы известных картин Маркэля. Уж больно хотелось посмотреть, за что люди отдают такие деньги. Работы художника были прекрасны, но что-то мне показалось очень странным в них. Я долго не могла понять что, поэтому, совсем отчаявшись, достала фотографию, которую дал мне Лестрейд. Тот же подчерк, те же темы. Но что-то глодало меня, не отпускало ни на секунду. Даже тона красок те же! Что не так? «Краски…» — гулко отдалось у меня в голове.        — Боже мой… — прошептала я.       Мне хотелось проверить свою догадку. Я быстро увеличила на обеих фотографиях подпись. «…всегда ставил подпись одной и той же оранжевой краской,» — всплыл у меня разговор с Грегом. На картине, которая была на реставрации, подпись имела тёмно-оранжевый, кирпичный цвет, а на всех работах, принадлежащих Дэвиду Уилкинсону, подпись была светло-оранжевой, почти жёлтой.       Подпись на настоящей картине со временем потемнела, а у новых красок такого свойства не наблюдалось. Дэвиду не нужна была эта картина, потому что только настоящая работа Маркэля Франсуа Марсо — «Вереск в поле», могла доказать, что мистер Уилкинсон уже не один год занимается мошенничеством.       На радостях я подскочила на стуле так, что он с грохотом упал. Только сейчас я заметила, что в коридорах происходит какая-то возня, а в воздухе стоит запах гари. Вдруг, в комнату забежал перепуганный охранник:        — Выметайтесь от сюда! У нас пожар!       Я вскинула брови от удивления и выбежала в коридор, который стремительно заполнялся дымом. Он чёрными клубами валил из мастерской. Бандиты подожгли подделку, а потом скрылись. Шерлок, скорее всего, побежал им вдогонку. Мне нужно помочь ему!       Я рванула на улицу. У первого попавшегося полицейского я спросила, куда убежал Холмс. Мужчина указал мне дорогу, а я стала примерно рассчитывать оптимальный маршрут. К сожалению, он опять шёл по крышам. С такими темпами я избавлюсь от своей фобии.       Сначала я взяла у какого-то полицейского велосипед, так как уже очень сильно отставала от Шерлока. Затем, при первых же подворотнях мне пришлось сменить его на старые-добрые ноги. Долгие нагрузки, недосып, да ещё и отравление угарным газом смешались воедино, поэтому мне даже пришлось один раз остановиться и отдышаться, тем самым потеряв несколько так нужных мне секунд. Но позже у меня всё-таки получилось компенсировать незапланированную остановку.       Через десять минут непрерывного марафона я оказалась на крыше очередного четырёхэтажного здания. Примерно сейчас из-за поворота должны выбежать бандиты, а за ними и Шерлок. Я психологически подготовила себя стрелять по ногам, заранее спустила курок и поставила прицел на предполагаемый угол. Вдруг я услышала ещё один щелчок затвора пистолета за своей спиной. Сначала я подумала, что мне показалось. Но когда я услышала знакомый нервный голос, у меня не осталось никаких сомнений, что щелчок был от чужого оружия:        — Брось пистолет. Быстро!       Я медленно опустила оружие, а затем бросила его себе под ноги.        — Толкни в мою сторону.       Спокойным движением я толкнула пистолет назад.        — Медленно повернись, сплетя руки за головой.       Я выполнила все указания и встретилась взглядом с Этаном.        — Вы тоже были завербованы Мориарти… — высказала я мысли вслух. — Вот только Уэсли об этом ничего не знал…       Мои слова вывели его из равновесия:        — Заткнись! — он несколько раз угрожающе дёрнул пистолетом.       Я сощурила глаза. Если он выстрелит, то я упаду вниз с вероятностью около восьмидесяти процентов, и тогда у меня точно не будет шансов выжить.       Вдруг Этан нервно рассмеялся:        — Знаете, мисс Уайт… — мужчина приблизился на пару шагов, заставив подойти меня максимально близко к краю.       Страх высоты сковал меня полностью.        — Искусство требует жертв… — продолжал Этан громко и чётко. — Гордитесь! Ваша жизнь будет принесена на алтарь этого великого божества, — мистер Стивенсон направил оружие в моё левое плечо.       Я сейчас умру. Я не хочу умирать! Не здесь и не сейчас. Я вспомнила о том, что оставила в той Вселенной всю свою семью и друзей. Они же ждут меня. Они надеются, что когда-нибудь их Алиса Орлова вернётся. А она не сможет, потому что будет застрелена реставратором-психопатом на крыше четырёхэтажного здания.       Мне казалось, что я не выдержу и заплачу. Я зажмурила глаза.       Выстрел.       Но где же боль? Я умерла?       Я услышала, как передо мной упало тело. Глаза распахнулись.       Этан Стивенсон был мертв, а кто его убил — неизвестно. Мне хотелось оглядеться: понять откуда стреляли, но время не давало мне такой возможности, потому что бандиты и Шерлок уже пробегали по улице мимо меня.       Я быстро схватила первый попавшийся пистолет и выстрелила в одного из двух бандитов. Мужчина упал. Его напарник пытался выстрелить в раненого с целью добить его, но я помешала, стреляя ещё и ещё раз по уцелевшему бандиту. Руки дрожали, мешая хорошо прицелиться.       В итоге один из них всё же скрылся, а второго, раненого мной, госпитализировали. Уже в больнице нам удалось узнать, что Этан Стивенсон играл роль своеобразной страховки — если бы Уэсли вышел из-под контроля, тогда в игру вступил бы Этан. Собственно, так и получилось. Через час, после того, как мы с Шерлоком и Уотсоном ушли из больницы, бандит был задушен неизвестным, который скрылся так же незаметно, как и появился.       В полиции также установили, что мистера Стивенсона убил снайпер, который сидел в здании напротив. Если бы Мориарти захотел, я бы уже была мертва. Похоже, он подготовил для меня и Шерлока ещё более ужасную участь, чем просто быть застреленным очередной пешкой.       В этот же день был арестован известный коллекционер Дэвид Уилкинсон за мошенничество. Позже, газеты будут пестрить такими заголовками как: «Шерлок Холмс выводит на чистую воду миллионера!», «Мал да удал. Новая помощница известного сыщика!», «Шестнадцать лет — возраст для настоящего детектива?» и прочие…       Уэсли сократили срок за помощь следствию. На суде он сказал: «Самое главное наказание, которое было послано мне — это увидеть, как все мои труды сгорели в огне, причиной которого стал я сам…» Возможно, через пару лет мы снова услышим об этом художнике, но только теперь в другом свете.       Пожалуй, единственным бандитом, который не понёс наказания за свои преступления, был Джеймс Мориарти. Великий злодей-консультант снова вышел сухим из воды. Из воды горной реки, истоком которой он и является. Много ещё кто успеет утонуть в ней, прежде чем иссякнет источник.       В тот день мы вернулись домой поздно. Около девяти вечера. С порога нас встречала миссис Хадсон:        — Я уже начала волноваться!        — Миссис Хадсон, сделайте нам чаю, — сказал Шерлок.        — Я домовладелица, а не домработница, — ответила женщина, поспешив на кухню.        — С печеньем! — добавил Уотсон.        — Я домовладелица, а не домработница! — снова выкрикнула миссис Хадсон, пока мы все перебрались в гостиную.       Я уставилась в одну точку от усталости. Меня ужасно клонило в сон. Тут я вспомнила про паренька, которого обидела утром. Напишу ему письмо перед сном, а утром отправлю, а то совесть загрызёт.       Вскоре, Миссис Хадсон подала чай со словами:        — Считайте, это моим подарком за тяжёлый день. Только сегодня.       Чудо-женщина — так бы я описала эту милую старушку.        — Алиса, ты проиграла мне уроки химии… — начал Холмс.        — Нет, Шерлок! Пожалуйста! — взмолилась я. — Я о-о-очень хочу спать! Только не сегодня! Давай начнём завтра?       Холмс растянул паузу. Вот подлец, а!        — Хорошо, но завтра мы начнём с самого утра, — сказал наконец-то Шерлок.       Мы ещё немного поболтали, и я поспешила уйти к себе. Я сразу же села за письмо. Почтовый индекс парня я помнила до сих пор — «SB7 4YI». Вот только, что написать? И главное — как? У меня всегда было плохо с сочинениями и извинениями. В этот раз мне не повезло вдвойне.       Я ходила кругами по комнате, исписывала целые листы черновиков, но ничего путного в голову не приходило. Вдруг из соседней квартиры я услышала голос Шерлока:        — А кое-кто говорил, что хочет спать, а не писать письма случайным знакомым!       Сначала я промычала что-то невнятное, а после ответила:        — А я лунатик!       Всё стихло. Я уже понадеялась, что наш короткий диалог закончился, когда вдруг дверь в мою квартиру открылась, и на пороге появился Холмс.        — У лунатиков глаза закрыты, — констатировал он со странной улыбкой на лице.        — Я — особенный лунатик! И вообще, кто тебе позволял делать копии ключей от моей квартиры? — спросила я в шутку.        — Я сам себе позволил. Если через полчаса не ляжешь — начнём изучать кислоты и щёлочи, — Шерлок захлопнул за собой дверь.       «Наглец!» — подумала я про себя и поскорее приступила к письму. Получилось лаконично:       Здравствуйте!       Вам пишет девушка, что нагрубила в метро. Мне очень стыдно за своё поведение. К сожалению, я не могла извинится тогда, поэтому хочу встретится с Вами лично и объяснить сложившуюся неприятную ситуацию.       Кофейня «Miracle»*, 16:00, двадцать девятое июля, воскресенье.       Надеюсь, что Вы придёте.       Я несколько раз перечитала письмо и осталась довольна результатом. Оставалось только аккуратно вложить его в конверт, а завтра с утра отправить. Желательно до уроков химии.       В ту ночь я даже не успела ни о чём подумать, прежде чем заснуть, — настолько сильно я устала.       Ещё один сумасшедший день закончился. А впереди меня ждёт ещё больше таких дней, ведь жизнь с Шерлоком и Джоном подразумевает только это.