Сложный подросток

      Этот день обещал быть продуктивным во всех сферах. Помимо занятий химией и скрипкой я хотела отправить письмо тому молодому человеку и забежать к Авани на чай. За время безумных приключений с Шерлоком мне стало сильно её не хватать, поэтому сегодня ближе к вечеру я собиралась зайти в гости к старой знакомой. Если повезёт, я встречу там и чудного мальчишку Минаса, которого не видела уже больше двух недель.       Всё это было в моём мысленном расписании. А, как говорится: Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах. И этот день не стал исключением.       Я встала рано утром и тихо прокралась на кухню. Все в доме спали, и меня вполне это устраивало. Особенно радовало то, что спал Шерлок. Это давало возможность отправить письмо до химии, которая с каждой минутой пугала меня всё больше и больше.       Сегодня был определённо не мой день: сначала я упала на ровном месте в коридоре. Слава Богу, от грохота никто не проснулся. Потом я чуть не разбила чашку на кухне — в последний момент я смогла её ухватить. Кульминацией неудачного утра стал ожог, который я получила, пытаясь заварить чай. В общем, утро было неприятным, а спасительные капли лежали у Уотсона в тумбочке, и в ближайшее «время невезения» я решила туда не соваться. Мало ли на Джона упаду, и как потом объяснять данную ситуацию?       Время неумолимо бежало вперёд, а я до сих пор чувствовала себя разбитой. Я даже не отпила ни глотка чая, которой сама с таким трудом приготовила. Уравнения с переменными тоже не смогли спасти меня от нахлынувшего уныния. Было ощущение, будто я что-то хочу, но сама не знаю что.       Ответ был очень прост — я хотела горького шоколада. Сколько себя помню, никогда не была сладкоежкой. И под словосочетанием «не была сладкоежкой», я подразумеваю, что вообще не люблю сладкого. Даже чай я пью без сахара. Но иногда, раз или два в месяц, мне безумно хочется горького шоколада, и пока я не удовлетворю это желание, я стараюсь не браться ни за одно дело, иначе могу всё испортить. Этому странному влечению есть совсем не странное, а, наоборот, логичное объяснение, которое заложено глубоко в наших генах. Дело в том, что женщины острее реагируют на флавонолы и другие соединения в шоколаде, а также нуждаются в нём для поддержания гормонального баланса. Чем больше какао в шоколаде — тем лучше эффект.       Нетронутый чай остался стоять на кухонной тумбе, в то время как я быстро зашла в свою комнату и стала рыться в шкафу. Надев первое попавшееся платье, я взяла письмо и деньги, а потом вышла из квартиры на улицу.       Синоптики обещали похолодание сегодня и в кои-то веки не ошиблись с прогнозами. Небо застилали серые тучи, дул прохладный ветерок. В какой-то момент мне показалось, что я снова в Калининграде. Воспоминания о родном городе кольнули сердце, которое уже забыло, кто я на самом деле. Даже фамилия «Уайт» как-то приелась, заменив мне родную. Но это ведь не важно, верно? Без разницы, как меня зовут или на каком языке разговариваю, я всё равно останусь собой, и это самое главное.       Грустные мысли мгновенно улетучились, как только я зашла в кондитерскую и почувствовала запах шоколада. Но от формы моей любимой сладости я ненадолго впала в ступор — на витринах лежали не привычные нам плитки, а отдельные квадратики, аккуратно завёрнутые в синюю фольгу. Продавались они поштучно. В принципе, мне было так даже удобней — я никогда не могла доесть до конца всю плитку.       С тремя квадратиками горького шоколада и довольным лицом я вышла из магазина и направилась к почте. Мне нравилось отправлять такие письма. От них исходил какой-то дух старины и таинственности. Казалось, отправитель вкладывает частичку души в аккуратно сложенный конверт, чтобы дотронуться до потаённых чувств получателя. С этими странными мыслями я отправила письмо и поспешила домой.       Жизнь на Бейкер-стрит своеобразна: вчера тебя пытался убить псих-реставратор, которого потом застрелил неизвестный снайпер, а сегодня ты уже спокойно ешь шоколад и отправляешь письма симпатичным парням. Стоп, я действительно так подумала? Нет, ну он ведь действительно был симпатичный…       К моему возвращению дома уже все проснулись. В гостиной я встретилась с пристальным взглядом Холмса.        — Шерлок, я… — тут я прервалась и продолжила более уверено: — Хотя, ты и так уже всё знаешь, зачем мне вообще хоть что-то говорить. Давай уже к твоим кислотам приступать. Быстрей начнём — быстрей закончим.       Первый урок химии прошёл не так скучно, как я предполагала изначально. Холмс рассказывал о кислотах и щёлочах. Он поверхностно задевал теорию и всё больше обращался к практике, что меня несказанно радовало. Так я узнала, что кислотный ожог можно обезвредить щёлочным раствором, а при травме едкой щёлочью, соответственно, кислым раствором. Либо нам действительно об этом не рассказывали в школе, либо я благополучно проспала тему щелочей и кислот. Скорее всего, второе.       Уроки скрипки мне нравились больше. Но особых прорывов не наблюдалось: я всё ещё работала над техникой. Арпеджио, гаммы и ещё куча страшных слов стали моей ежедневной разминкой, к которой, правда, Холмс относился весьма внимательно, поэтому я, стараясь подражать ему, серьёзно подходила и к такой весьма муторной задаче. Всё-таки в чём я пока не могу сравниться с Шерлоком, так это в музыке.       Когда я в очередной раз репетировала легато на больших терциях, в комнату зашёл Уотсон:        — Шерлок, ты в своём уме?! Она весь день занимается, дай ей уже отдохнуть!        — Занизила «фа», — сказал Холмс, обращаясь ко мне и, казалось, совсем не слыша слова Джона.       Я постаралась выправиться, параллельно слушая, что говорит Уотсон.        — Девушки её возраста должны чаще гулять. Так, всё! Сегодня вечером я веду её в музей. И это не обсуждается, Шерлок!       Джон вышел из гостиной, демонстративно хлопнув дверью. Я хихикнула. Холмс стрельнул в меня взглядом, очевидно значащим: «Лучше бы ещё раз отработала постоянно занижающую «фа», а не отвлекалась на Джона». Я сделала самое невинное лицо и сказала:        — Молчу-молчу. Будет тебе «фа», — в очередной раз я попробовала взять правильную ноту.        — Выше, — поправил детектив.       Смычок снова прошёлся по струнам.        — Ещё.       И снова. Мой слух пока не позволял понять, точно ли я взяла ноту, но по разгладившемуся лицу Шерлока было ясно, что я наконец-то в неё попала.        — Повторишь три раза подряд результат — и мы закончим на сегодня.       Это была хорошая мотивация, учитывая то, что мы занимались уже два часа, а перед этим ещё полтора часа посвятили химии. Я буквально валилась с ног, но, сосредоточившись, всё же смогла с шестого раза сыграть три хорошие терции, что означало конец сегодняшним занятиям.       Поход в музей с Джоном приободрил меня. Я действительно совсем забыла об обычной жизни и теперь не могла дождаться вечера. Сначала я попыталась логически догадаться, в какой музей меня хочет повести Уотсон. Музей естествознания и музей королевских воздушных сил я отмела практически сразу. Музеи общественного транспорта и чая и кофе тоже были вскоре вычеркнуты из моего мысленного списка возможных. Над Тауэром и Британским музеем я ломала голову дольше всего, но в итоге пришла к выводу, что, скорее всего, Уотсон поведёт меня в музей мадам Тюссо.       Для вечера я выбрала одну из причёсок средней сложности, если верить книге. Называлась она — «Коса и пучок в одной причёске». Когда я показала рисунок бедному военврачу, у него глаза на лоб полезли.        — Джо-о-н, ну пожа-а-алуйста, — протянула я.        — Ну… я попробую, — ответил он и приступил к экспериментам.       Работа осложнялась тем, что у меня длинные волосы, которые, судя по всему, успели вырасти за лето ещё примерно на сантиметра четыре. Но несмотря на это у Джона всё же получилось повторить причёску, пускай не с первого и даже не со второго раза. За старания я даже не удержалась и обняла его.       Мне очень нравился Уотсон. Это был самый заботливый и милый человек, которого я встречала за всю свою жизнь. Жаль, что у меня не было такого старшего брата или отца, как Джон. Хотя, может быть оно и к лучшему. Потому что тогда бы я рвалась домой в два раза сильнее.       В этот вечер я впервые увидела Уотсона в костюме.        — Боже. Мой. Как же тебе идут костюмы, — сказала я нечаянно на русском, а не на английском, когда Джон зашёл в гостиную.        — Что? — спросил он, не понимая меня.        — В смысле, прохладно сегодня… ты не замёрзнешь? — перевела я незаметно для Уотсона тему, но вполне заметно для Шерлока, которому не нужно было знать русский, чтобы понять о чём я говорила.        — Нет, конечно нет, — ответил он. — Я взял билеты в музей…       Я перебила его:        — Мадам Тюссо.        — Верно. Это опять Шерлок с его методом?        — Нет, Алиса сама догадалась. Это было слишком легко для неё, — ответил за меня Холмс.        — Что ж. Тогда, пойдём? — Джон протянул мне руку.       Я точно на Бейкер-стрит, а не в Версале?        — Пошли, — ответила я, взяв военврача за руку. — Пока, Шерлок!       Холмс не ответил мне, и мы с Уотсоном вместе вышли на улицу. Солнце стремилось к горизонту, а ртуть в градусниках стремилась к довольно низким для лета «плюс пятнадцати». Всё время, пока мы шли к музею, Джон старался поговорить о чём-нибудь интересном, весёлом и, конечно же, не связанным с Шерлоком и его расследованиями. У нас получилась довольно занимательная беседа. С каждым словом мне всё больше и больше нравился этот человек за неимоверную лёгкость в общении и искренность. Он был человеком-открытой книгой даже для тех, кто не умел пользоваться методом дедукции, а для меня или Холмса — тем более, но это не делало его скучным, как большинство других людей. Скорее всего, здесь большую роль играли его честность, принципиальность и смелость — качества, ставшие очень редкими в последнее время.       Нашу беседу прервал толстый мужчина средних лет, который прокричал издалека имя Джона и довольно неуклюже подбежал к нам:        — Здравствуй, Майк, — сухо поприветствовал его Уотсон, пожав запыхавшемуся джентльмену руку.       Я быстро осмотрела последнего. Явно одноклассник Джона, скорее всего врач, причём преподает.        — Джон, таких совпадений не существует в природе! О, я вижу ты сегодня с дамой, — он немного умерил пыл, увидев меня, держащую руку Уотсона.        — Да, её зовут Алиса Уайт. Алиса, это Майк Стэмфорд.       Я легко пожала руку мужчины.        — Приятно познакомиться, мисс Уайт. Или уже миссис? — Майк хитро посмотрел на Джона.        — Мы не пара, — поспешно вставил Уотсон.        — Да, мы просто соседи, — подтвердила я.        — Соседи и всё?.. — немного разочарованно протянул Стэмфорд.        — И всё. Нам пора, иначе мы домой поздно вернёмся, — Джон потянул меня в сторону музея.        — Вы уже уходите?        — Да, мы очень спешим, — помогла я Уотсону, и мы зашли внутрь здания.        — Это мой… — начал Джон, но я перебила его:        — Одноклассник. Врач, преподаватель. Стоп, — тут я вспомнила, как начиналась первая книга о Шерлоке Холмсе. — А не он-ли познакомил тебя с Шерлоком?        — Именно так, — подтвердил ошарашенный военврач. — Теперь я понимаю, почему Шерлок за тобой по всему Лондону носился, когда к нему за помощью обратился Майкрофт.       Я усмехнулась. Уотсон тем временем продолжал:        — Помню, когда Шерлок подошёл к тому мешочку с песком в исследовательском центре, он сказал: «На месте Лестрейда уже давно должна быть эта девушка».       «Ему понравилась моя задумка?» — промелькнула в голове мысль, от которой я почувствовала неописуемую гордость.        — А потом мы долго ходили за тобой по пятам, потому что он хотел увидеть тебя в деле. Я несколько раз порывался просто выйти и поговорить, но Шерлок всё время меня останавливал. Помню, когда ты резко побежала, он выкрикнул: «Я же говорил!». В общем, я рад, что всё так сложилось.        — Я тоже.       В музее мне очень понравилось. Скульптуры были как живые. Особенно меня впечатлила скульптура Елизаветы II, нынешней королевы Англии. Джон был рад, что смог угадать с музеем, а я была рада, что вечер получился весёлым и насыщенным.

***

      Заветное воскресенье стремительно приближалось. Из-за занятий и посещений тира дни тянулись особенно медленно, и когда двадцать девятое июля наконец-то настало, я не могла усидеть на месте от волнения. Я не знала, что так повлияло на меня, но я всё утро и часть дня считала минуты до четырёх часов. Даже во время занятий я не могла сосредоточиться ни на таблице растворимости, ни на смычке и струнах.       Джон в этот день уезжал «по делам», как он сказал, но мне не сложно было понять, что он поехал на сеанс к психотерапевту. Перед тем, как он уехал, я всё же смогла уговорить его сделать мне красивую причёску. Ключевой фразой стало: «Просто у меня сегодня встреча с одним симпатичным студентом…» и Уотсон не устоял, так что в кафе я пошла с длинной и красивой французской косой.       Я выбрала именно «Miracle», потому что это одно из немногих заведений, где не играет фоновая музыка, что несказанно меня радовало. Единственное, что постоянно здесь работало, так это телевизор, но он не сильно мешал. Из-за волнения я пришла раньше срока на пятнадцать минут, что подбило уверенность прямо в начале. Алиса, соберись! Ты пережила встречу с Мориарти, неужели ты не сможешь пережить обыкновенный разговор с не менее обыкновенным студентом? Если он, конечно, вообще придёт…       Без пяти минут четыре дверь кафе открылась, и в помещение зашёл тот самый молодой человек. Заметив меня, он подошёл к столу и сел напротив.        — Здравствуйте, меня зовут... Элис Уайт, — поздоровалась я и протянула ему руку.       Не стоит говорить русское произношение имени первому встречному...        — Добрый день. Очень приятно, — он ответил на рукопожатие. — Я — Максимилиан Эванс.        — Рада знакомству. Простите за тот случай. Дело в том, что я тогда убегала от моего… — я секунды три думала как назвать Холмса, перебирая такие варианты, как: опекун, наставник, приятель, сосед, коллега, но всё же остановилась на самом простом и универсальном. — От моего друга. А если бы у нас завязался разговор, то он точно бы меня догнал.        — Этот друг случайно не Шерлок Холмс? — спросил вдруг парень.       Откуда он знает? Газеты! Ну конечно же.        — Да, вы правы.        — Я читал о вас и мистере Холмсе в газетах. Вы учитесь у него?        — Что-то вроде того.        — Если честно, я ещё никогда не видел такого юного следователя, — парень улыбнулся. — Какие же навыки нужны для того, чтобы быть детективом?        — Самые разные, — я улыбнулась в ответ.       Мне пора задавать вопросы. Нельзя, чтобы он узнал обо мне слишком много. Никогда не знаешь, откуда может быть нанесён удар, хотя… он производит впечатление честного человека.        — А вы, насколько я знаю, учитесь на юридическом факультете. Чем вас так привлекла эта профессия?       Парень слегка удивился, а потом рассмеялся и ответил:        — Никогда не видел дедуктивный метод в действии. Меня привлекла эта профессия тем, что юристы умеют рационально пользоваться данными фактами, чтобы добиться своей цели.       К нам подошла молоденькая официантка:        — Что будете заказывать? У нас есть прекрасное предложение для влюблённых…       Тут её перебил Максимилиан:        — Мы не пара.        — А, простите. Так, что будете заказывать?        — Ваша коллега сейчас подбивает клинья к вашему же парню. Им не помешает предложение для влюблённых… — выдала я.        — Что? Как? Откуда вы…        — Вы ещё успеете застать их на заднем дворе, если поторопитесь.       Девушку как ветром сдуло.        — Вот это да! — воскликнул парень.        — Благодарю.       Какой-то тучный мужчина попросил прибавить звук телевизора. В новостях сообщали о самолёте, летающим над Лондоном и не имеющим возможности сесть из-за проблем с диспетчером. Я быстро переключилась на разговор с Максимилианом и сказала:        — Так о чём мы? Ах, да. Это прекрасно, когда есть дело, которое тебе по душе.       Парень усмехнулся:        — Ну, юристам, наверное, сложно сравниться с детективами. Это ведь такая интересная профессия. Мне в детстве тоже хотелось быть детективом и работать в Скотленд-Ярде, но я понял, что вряд ли справлюсь с такой работой.        — Обещаю, как только Скотленд-Ярду нужна будет помощь, первым, кому я позвоню, будете вы, — мы оба рассмеялись, Макс дал мне свой номер, и тут вдруг у меня завибрировал телефон в кармане, оповестив о смс. — Секунду, — попросила я и достала телефон, задев последний квадратик шоколада, оставшийся ещё с того похода.       Смс было от Шерлока и я, ничего не подозревая, открыла его. Казалось, моё сердце остановилось от смысла написанного:       Не пытайтесь помочь Шерли.       Это только наша с ним игра.       При любой попытке связаться       я убью заложников       в самолётах.               Д.М.        — Боже мой, — прошептала я по-русски.       Теперь мне стало ясно, что это за самолёт, летающий над Лондоном. Джим Мориарти задумал большую игру и запретил в неё встревать мне, Уотсону и, скорее всего, Майкрофту. Он хочет встретиться с Шерлоком Холмсом лично и без посторонних.        — Что-то случилось? — спросил обеспокоенный Максимилиан.        — Да. Мне нужно срочно уйти.       Я уже направилась к выходу, когда парень взял меня за запястье:        — Мы ещё увидимся?        — Обязательно, — ответила я, хотя с каждой новой стычкой с Мориарти шансы этого постепенно сходили на нет.       Максимилиан улыбнулся и проводил меня взглядом, а я, выйдя из кафе, посмотрела в голубое небо.       Там летал самолёт, подтверждающий то, что настоящая игра с Джеймсом Мориарти началась только сейчас.