Пируй, король, пока я позволяю. Смейся, царь, пока я развлекаю. От судьбы не бывает надёжных укрытий. Король, ты теперь — заложник событий. От Автора.
***
— Мисс Уайт, просыпайтесь скорее! — услышала я голос сквозь пелену сна. Кто-то настойчиво качал меня то в одну, то в другую сторону. — Я не буду покупать виолончель из липы! — пробормотала я, всё ещё не до конца проснувшись. Тряска на секунду прекратилась, но потом возобновилась с новой силой. — Мисс Уайт! Вы проспали! Уже 5:30, а вы всё ещё в постели! — обеспокоенный женский голос вернул меня в реальность, и я резко распахнула глаза. — Что? Как 5:30?! — я резко привстала на кровати. Багровые лучи восходящего солнца проникали в мою комнату, создавая иллюзию спокойствия и умиротворения. Я лежала посередине кровати на смятых простынях и ошарашено водила по комнате глазами, а надо мной стояла Карэн, замученная утренней беготнёй, связанной с приездом Уайтов-младших. В общем, всё в данной ситуации говорило о том, что день сегодня будет не из лёгких. — Одевайтесь скорее… — тут она запнулась и внимательно взглянула на меня. — Подождите, вы что, спали в одежде?! — воскликнула Карэн, и её густые брови взлетели вверх. Я потёрла глаза и посмотрела на себя, не понимая, чему так удивляется женщина. Одежда, как одежда… Не мешок же из-под картошки… — Да… — протянула я хриплым низким голосом, но потом прокашлялась и повторила уже нормальным: — Да, я всегда сплю в одежде. Брови Карэн взлетели ещё выше и обязательно пробили бы потолок, если бы не её чисто английское самообладание. — Спать следует в ночной рубашке, мисс Уайт, а не в блузке и юбке, — сказала она уже сдержанным голосом. Я с тихим ужасом понимала, куда может завести меня этот разговор, а именно — к ненужным поучениям, поэтому поспешила перевести тему: — Миссис Уайт уже встала? Как давно? Звала ли она меня и сколько раз? Какая температура за окном? Завтракать будем все вместе? — засыпала я Карэн вопросами, которые первые приходили мне в голову. Женщина, однако, не растерялась, и уже более строго ответила: — Встала. Час назад. Позвала только сейчас. За окном +1. Завтракать будете вместе с гостями. А теперь, мисс Уайт, встаньте и тотчас переоденьтесь. Если вы не закончите свой туалет за двадцать минут, миссис Уайт потеряет терпение, и я уже не смогу вас выгородить. Я поняла, что уловка не сработала, поэтому быстро вскочила с кровати и побежала в ванную.***
Заколка неприятно стягивала волосы, и я еле сдерживала себя, чтобы не сорвать её прямо сейчас. Вот-вот через парадную дверь должны были войти Каролина и Престон, две маленькие проблемы на ближайшую неделю. Но когда меня ослепило солнце, а на пороге появились два человека, я поняла, что проблемы совсем не маленькие, а уже совершеннолетние. Каролина и Престон были как две капли воды похожи на родителей. Я мысленно подшутила, что Уайты консервативны даже на уровне генов. Каролина была одета в бежевое лёгкое пальто, из-под которого выглядывал модный шёлковый шарф. Образ подчёркивали аккуратные туфли на каблуке под цвет пальто, а также пучок с дорогой заколкой. На Престоне была чёрная кожаная куртка, гармонировавшая с чёрными лакированными туфлями. Также я заметила на его руке дорогие часы. Родители и дети обменялись сухими приветствиями, а затем наступило неловкое молчание. Дети пристально смотрели на меня, а я на детей. — Престон, Каролина, — прервала гнетущую тишину миссис Уайт. — Я хочу представить вам Элис Уайт, мы взяли её из детского приюта. Я протянула руку и слегка улыбнувшись, сказала: — Очень приятно. Брови детей поднялись вверх, а миссис и мистер Уайт посмотрели на меня испуганными глазами. Чёрт! Я что-то сделала не так, но вот что?! — Видимо, недавно взяли из приюта? — высокомерно заметил Престон и снисходительно улыбнулся, будто мне нужно было его снисхождение. К тому же, улыбка получилась скорее издевательской. Я поняла, что срочно должна исправить ситуацию, иначе наша легенда разрушится вдребезги. — Примите мои извинения, но я не понимаю, в чём ошибка, — произнесла я как можно спокойнее, хотя самой уже давно хотелось высказать все умозаключения относительно этих двух псевдо-королей. Одна надушилась духами, чтобы скрыть запах ночного гостя-сокурсника, а другой использовал тональный крем сестры, чтобы скрыть последствия не вполне законных посиделок с друзьями. Прекрасная парочка. — Руку первым подаёт старший, — пояснила Каролина. Я опустила руку и невозмутимо ответила: — Я посчитала нас ровесниками, простите. Престон уже готов был принять мою отговорку и перевести тему, но Каролина недоверчиво подняла бровь и спросила: — Неужели, наши родители не говорили вам о нас? Сколько нам лет и где мы учимся? Два любопытных человека в комнате — это катастрофа. Если, конечно, это не я с Шерлоком. Хотя, в свете последних событий, даже мы не являемся исключением. — Я и мистер Уайт действительно практически не рассказывали о вас Элис, — вступилась миссис Уайт, что существенно облегчило мне задачу, так как уж в глазах детей она была большим авторитетом, чем я. Каролина ещё раз внимательно посмотрела на меня и наконец-то отступилась. Я мысленно облегчённо вздохнула, и мы все вместе проследовали к столу. Завтрак прошёл более-менее спокойно — я просто повторяла всё, что делают остальные. И это… сработало! Заторможенность в действиях удалось списать на недосыпание, поэтому подозрений не возникло. А после утренней беготни мне и вовсе удалось уединиться в своей комнате, что не могло не радовать. В первую очередь я сняла с себя ненавистную заколку и положила её на рабочий стол. Ещё немного — и у меня бы точно разболелась голова. Я довольно помассировала уставшие корни волос и села на стул, иногда посматривая на то, что происходит за окном. Голова работала крайне медленно. Мне даже стало обидно, почему я не заметила при первой встрече с Каролиной и Престоном ничего больше того, что первая скрывает какую-то связь от родителей, а второй — попробовал марихуану? Только и всего, Алиса? Но причина была ясна с самого начала… Мозг яростно просил тренировки, и я не имела права отказать ему в таком благородном порыве. Я с радостью взяла сборник задач и принялась решать все номера в книжке. Прошло около получаса, когда я вдруг получила сообщение от Шерлока. Я нехотя потянулась к телефону и прочитала: Занятия скрипкой в 16:30. Затем химия в 18:00. Не опаздывай. Ш.Х. Как бы меня не злил сейчас Холмс, я не могла пропустить занятия — любопытство и азарт зажали меня с двух сторон, не оставляя никакого выбора. Я хотела учиться у него, и отрицать это было бы слишком глупо. Также я с досадой осознала, что снова не смогу увидеться с Максимилианом, и встречу придётся перенести на завтра. Я раскинулась на кровати и безэмоционально уставилась в потолок. Старая обида на Шерлока вновь разбушевалась. Он ведь специально поставил такое время. Почему он вообще не считается со мной?! «Дома было лучше. Я хочу домой,» — подумала я, вспоминая не квартиру на Бейкер-стрит, а свой Калининград. Незаметно для меня пальцы снова прошлись по шраму. Я была слишком строга с ним. С Никитой. Я хочу домой. Хочу домой.***
Русый мальчик уверенно шёл вместе со своей сестрой по коридорам школы, которая впервые вышла на учёбу после того печального случая. В какой-то момент он попытался взять её за руку, но девочка отстранилась. Чувство вины кольнуло сердце. Алиса не разговаривала с Никитой уже три недели. Он часами не отходил от её постели в больнице, приносил сборники олимпиад и книги по шифрованию, но она не произнесла ни слова. Андрей Орлов сказал, что простит сына только тогда, когда его сможет простить Алиса. Такого презрительного взгляда от отца Никита не видел ещё никогда. Он чувствовал себя самым подлым человеком на свете. Алисе было неприятно идти рядом с ним. У неё не могло уложиться в голове, как здоровье человека можно променять на деревянный кораблик? И, тем более, как это мог сделать именно её брат? Он никогда не был таким. Какая-то часть её сознания пыталась оправдать поступки Никиты. Брат всё это время пытался загладить свою вину, да и тогда, на «Тихих качелях», он пытался защитить её. Он ведь сам не знал, чем всё это обернётся… «Да какая к чёрту разница?!» — кричала другая, обиженная Алиса. — «Он променял тебя на уважение своих дружков! Ты простишь ему это?! Ты позволишь ему так с собой обращаться?!» Нет, Алиса не собиралась теперь сближаться с ним. Ей вообще стало казаться, что они больше никогда не смогут поговорить. В коридоре школы было пусто: брат с сестрой опаздывали, хотя по их виду это было сложно сказать. Они шли неторопясь, безразлично смотря вперёд. Их шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Эти двое были недосягаемы для шума, доносящегося из кабинетов, для всей той суеты, которая царила на начавшихся уроках. Многие обманулись бы, посмотрев на них и сказав, что они абсолютно спокойны. Глубоко внутри каждого из них царил ураган эмоций, разрушающий память и сострадание. И, наверное, в школе сейчас не было более противоречивых личностей, чем эти родственники. Из-за поворота резко выбежали трое мальчиков. Первый — нос с горбинкой, второй — чёрные патлатые волосы, третий — впалые щёки. Вова, Тимур и Саша. Уже известная неприятная троица. Алиса сжалась внутри, готовясь защищаться. Они наверняка захотят позлорадствовать. — А, Никита, Алиса! Это вы… — испуганным голосом проговорил Тимур. Мысли в голове девочки спутались, прошлые выводы с грохотом обрушились, а на их место пришли новые. Её весьма острый ум хватался за любые зацепки, самые незаметные подсказки, чтобы получить полную картину событий. Под глазом Саши виднелся уже пожелтевший фингал, на лице Тимура — почти затянувшиеся раны и ссадины, а Вова явно прихрамывал. Это не могли быть следы событий «Тихих качель» — слишком много времени прошло. Значит, потасовка произошла относительно недавно. А судя по тому, что это троица так испуганно смотрит на Никиту… Алиса резко повернулась в сторону брата, и на её лице отразились гордость и нежность. Казалось, Никита возвышался над всеми тремя мальчиками, хотя Вова был на голову выше него. Брат пронзал их взглядом, испепелял уверенностью, а они были готовы отдать многое, лишь бы не попадаться сейчас ему на глаза. — Я думаю, вы должны кое-что сказать Алисе, — уверенно произнёс Никита. Его голос буквально вдавил в пол всех троих, а особенно Вову, который даже немного согнулся. А ведь брат не кричал, наоборот, он говорил поразительно спокойно… — Мы как раз собирались! — пропищал Саша и, видимо, пожалел о том, что вообще высунулся, когда Никита перевёл взгляд на него. — Да, мы это… — басом начал Вова, но его перебил Тимур: — Алиса, прости нас, пожалуйста, за тот случай. Как твоя рука? — проговорил мальчик самым милым голосом на который только был способен. Сначала девочка глупо смотрела на него, не понимая смысла слов, но вскоре вышла из транса и ответила: — До свадьбы заживёт. А вы трое ко мне больше не подходите! — твёрдо произнесла она. Несмотря на возраст Алисы и её маленький рост угроза всё равно подействовала. Мальчики сжались, а Саша и вовсе пропищал: — Нет-нет-нет. Не будем! Алиса расслабилась, довольная ответом, а вот трое мальчиков не могли расслабиться до тех пор, пока своё одобрение не выразит Никита. Брат мучил их молчанием секунд восемь и только после этого сказал: — До свидания, — каждое слово он произнёс чётко и раздельно, будто бы намекая собеседникам, что вопрос исчерпан и возвращаться к нему лучше не стоит, так как это может плохо закончиться для «святой троицы» (хотя, если подумать, она была далеко не святой). Троим мальчикам хватило извилин в мозгу понять этот намёк и быстро ретироваться с поля боя. В эту минуту Алисе хотелось накинуться на брата с объятьями: он не знал, что ситуация на «Тихих качелях» настолько выйдет из-под контроля, а когда несчастный случай произошёл, наказал обидчиков. Она уже потянулась одной рукой к нему, но остановилась. А вдруг это подстроено? Никита не глуп, он мог пойти на обман, лишь бы снова быть чистым в глазах родственников, а особенно отца. Почему у Никиты нет никаких ссадин и ран после драки с тремя! ровесниками? Скорее всего, он их как-то замаскировал, ведь если бы после падения младшего ребёнка к родителям пришёл бы старший весь в ранах, мать бы рухнула в обморок. Хотя, Ева как раз таки не рухнула бы, но очередные разборки в семье были бы гарантированы. А как же раны этих троих? Почему они оставили их всем на обозрение? Им и не нужно их прятать — все, в том числе и их родители, знают, что эти трое постоянно попадают в какие-то передряги. Что же насчёт дружбы Никиты и троих обидчиков? Алиса знала, что до этого случая они постоянно общались. Девочка мельком взглянула на брата. Вот здесь она и будет его ловить. Если всё это не было подстроено, они действительно перестанут общаться, а если нет… Никита проводил сестру до нужного кабинета и уже потянулся обнять её, но Алиса вновь отстранилась. Мальчик раздосадованно вздохнул, выпрямился и сказал: — Удачи на уроках, Алиса, — брат улыбнулся краешками губ, но улыбка получилась натянутой и печальной. Девочка ничего не ответила. Она, будто вовсе не видя брата, развернулась и зашла в класс. Никита опустил голову вниз, опёрся о белую стену, и только потом уставился на грамоты младшей школы, висевшие вдоль коридора. Цветных листков, из-за которых рябит в глазах, было до безобразия много, но мальчик с лёгкостью мог найти самую важную для него.Награждается Алиса Орлова за победу в олимпиаде по дешифровке среди учащихся 1-4 классов города Калининграда и Калининградской области.
Алиса стала победителем по Калининградской области и должна была поехать в Москву на следующий этап. Она бы поехала, если бы не этот случай. Никита сполз вниз по стене и посмотрел на свои опущенные, будто бы обессиленные руки. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько паршиво. Алиса ждала. Ждала, когда Никита ошибётся, хоть на миллиметр отклонится от намеченной легенды. Она следила за тем, куда он ходит после школы, следила за его поведением на перемене, просматривала электронную почту и личные смс, но брат был невинен как младенец. После школы только тренировки в секции, на перемене всегда один, почта и смс пусты, лишь изредка что-то писали в хоккейной группе. С каждой новой неделей молчания она всё больше убеждалась в том, что на самом деле её брат просто стал заложником ситуации, которую впоследствии пытался сам исправить. А сестра просто не давала ему шанса. Но подозрения оставались. Никита не идиот, он мог пойти дальше в своей игре: подговорить друзей не общаться с ним, пока он сам не даст знак. Он бы точно не раскололся. Алиса стояла в пустом коридоре спортивной секции. Вот-вот из дверей должен был выйти её брат. Она приняла решение. После двух месяцев бойкота. Никита бы никогда не раскололся. А вот его друзья — да. Они раскололись бы, так как у них не хватило бы ума вести такую сложную и продолжительную игру. Но они не вышли из колеи, которую сами и наметили. Значит, брат не врал… Дверь скрипнула, и из неё вышел Никита. Девочка оторвалась от стены и подошла к нему ближе. Он увлёкся разговором с одним из мальчиков, и лишь когда Алиса дёрнула его за рукав, наконец-то заметил её. — Алиса? — удивлённо произнёс брат. — Что ты здесь делаешь? — Это твоя сестра? — спросил вдруг его собеседник. Это был среднего роста мальчик с русыми волосами и серыми глазами. У Алисы промелькнула мысль, что, судя по чёткому произношению согласных и характерным чертам лица, хотя бы один из его родителей должен быть немцем. В Калининграде такие люди встречались очень часто. — Да, — коротко ответил Никита и нехотя отвернувшись от сестры сказал мальчику: — Слушай, ты иди без меня. — Да, конечно, без проблем, — ответил друг и, распрощавшись, завернул за угол. Когда коридор опустел, Никита вновь повторил вопрос, аккуратно взяв сестру за плечи. Она не отстранилась. В этот момент что-то промелькнуло у мальчика в голове, но он не успел развить мысль до конца, потому что Алиса накинулась на брата с объятьями и свалила его с ног. От резкого движения у него выбило весь воздух из лёгких, и поэтому сейчас он тяжело дышал. Сестра разрыдалась, хотя планировала сделать всё это без надрыва, но эмоции захлестнули её. Брат тоже не удержался и, ответив на объятья, заплакал. Ещё никогда они не чувствовали себя счастливее. — Я люблю тебя, Никита. Ты самый лучший брат на свете, — прошептала она, постоянно прерываясь на всхлипы. Девочка не понимала, почему вдруг так растаяла в его руках. Может быть просто потому, что она действительно очень сильно любила брата? — Алиса… — только и смог ответить Никита, покачиваясь из стороны в сторону. Никто из них уже не помнит, сколько тогда они просидели на холодном полу, обнимая друг друга, но в один момент Никита, решив развеселить сестру, хотел покрутить её на руках. Раньше она всегда звонко смеялась, когда он так делал. Но как только он попытался поднять её в этот раз, она вдруг резко выкрикнула: — Нет, не надо! — Алиса жалобно посмотрела на брата. — Почему? — спросил Никита автоматически, и очень пожалел о том, что не придержал язык за зубами. — Никита, мне кажется… — тихо начала она, смотря в глаза брату, который уже сам догадывался, что она сейчас скажет. -…я боюсь высоты. Брат аккуратно обнял её. Он готов был корить себя вновь, но сейчас важнее отвлечь Алису от мрачных мыслей. — Пойдём, обрадуем родителей, — прошептал он. — Пойдём, — ответила она, и по тону Никита понял, что она улыбается.***
Потолок всё сильнее и сильнее расплывался у меня перед глазами. Слёзы мокрыми дорожками рассекали щёки и оседали на подушке. Я повернулась на бок и поджала ноги. Я так скучаю по Калининграду. Верните меня домой… Всхлипы сами вырывались у меня из груди, и я разревелась в подушку. Время летело вперёд, я же летела вниз, навстречу мраку. От долгого напряжения у меня заболела голова, а уши и вовсе заложило. Я уже не замечала ничего, в моей голове жила только одна мысль: я хочу домой. На секунду мне померещились мамины духи, и я с надеждой подняла голову: вдруг, всё это — лишь затянувшийся сон? Вдруг, сейчас я увижу родителей, которые заботливо пытаются разбудить так надолго заснувшую меня? Но пелена не спала с глаз, а я не почувствовала облегчения. Даже удары по щекам не разбудили сознание, а значит, это была реальность. «Почему я?» — вдруг родилась мысль в голове, и я перевела взгляд на окно. Почему я, а не Анна или другой человек, всем сердцем любящий историю о Шерлоке Холмсе и докторе Уотсоне? У меня должна была быть совсем другая жизнь! Я бы поехала в колледж своей мечты, отучилась там, а потом работала бы по специальности в кругу соотечественников. Я не прыгаю от счастья, когда слышу имена «Майкрофт Холмс» или «миссис Хадсон». Я лишняя в этой истории! Вместо меня сюда должен был попасть кто-то другой… На окно сел воробей и заинтересованно посмотрел на меня. Я смяла в руках покрывало. Нет, даже оно здесь не такое, как дома. Неприятно выскальзывающее из рук, явно сделанное из синтетики, противно спокойного бежевого цвета, из-за чего его хочется окунуть в ванну более яркой краски. Всё окружающее меня пространство казалось неестественным, фальшивым, будто бы эта Вселенная может разрушиться словно карточный домик при дуновении пускай и самого слабого, но настоящего ветра. Обида и самоедство постепенно переходили в гнев. Воробей, постучавший своим маленьким клювом по стеклу, не вызвал у меня ничего, кроме желания взять пистолет и разорвать пулями его маленькое тельце. Часы на руке противно тикали, а голоса, доносящиеся с первого этажа казались донельзя противными. Чёртов мир, чёртова судьба! Да пропади оно всё пропадом! Я не пробуду здесь больше ни секунды! Я вскочила с кровати и подошла к шкафу. Как и предполагалось, здесь осталась большая часть моей одежды. Я взяла первую попавшуюся вешалку и кинула её на кровать. На ней висел белый брючный костюм. Возможно, я бы усмехнулась такому сочетанию: полу-альбинос в белом костюме; но сейчас мне было абсолютно плевать на всю окружающую действительность. Мне просто хотелось идти туда, куда глаза глядят. Я буквально вылетела из дома и попросила водителя отвезти меня в Баттерси парк. За окном мелькали дома, улицы, кварталы, а в моей голове мелькали мысли о том, как я ненавижу все эти места. Голос разума призывал меня успокоиться и просто подумать о том, как вернуться в свою Вселенную, но сейчас я не могла думать. Бессильная злоба на всё происходящее мешала сосредоточиться, а значит, в первую очередь, нужно было избавиться именно от неё. Машина остановилась, и я попросила водителя заехать за мной через полтора часа. Он что-то недовольно проворчал и тронулся с места. Я, не обращая на него никакого внимания, перевела взгляд на высокие зелёные деревья и пошла вперёд, вглубь парка. На небе облака неистово неслись вперёд, в парке ветер шелестел листьями деревьев. Я села на скамейку и уставилась на фонтан. Вода в нём красиво переливалась, завораживая, гипнотизируя сознание. Никуда больше не хотелось смотреть, не хотелось пытаться что-либо сделать, ведь здесь всё было так спокойно. Тело будто бы отяжелело, не давая сдвинуться с места. А зачем, собственно, вставать, Алиса? Я почувствовала себя заложницей ситуации, безвольной куклой, которая не может никак повлиять на происходящее вокруг. Слёзы вновь тонкими ручейками стали рассекать моё лицо, но теперь это были не слёзы обиды или гнева. Это были слёзы бессилия. Нет, так нельзя! Я утёрла слёзы и принялась рассуждать. Если я хочу вернуться домой — нужно действовать, а не жалеть себя. Сперва, мне просто необходимо ознакомиться с той теорией о перемещениях между параллельными Вселенными. Затем, нужно будет достать всю информацию о том исследовательском центре, ведь, после моего побега там наверняка многое изменилось. Начнём с того, что Майкрофт уж точно усилил охрану раза в три, заменил некоторых недобросовестных работников и изменил в корне систему, ключ к которой, как видно из практики, так легко украсть (хотя я бы не сказала, что это далось мне просто). — Не думал, что наша следующая встреча окажется такой случайной, — произнёс где-то рядом знакомый голос. Задумчивость не позволяла мне определить ни местонахождение источника, ни того, кому может принадлежать этот слегка высокий, но не менее бархатный тембр. Я нехотя оторвала взгляд от фонтана и попыталась найти среди людей кого-то знакомого мне. — Здравствуй, Алиса, — сказал меж тем всё тот же голос. Максимилиан Эванс. — А я всё думала, когда же мне удастся вас отблагодарить, — произнесла я, стараясь скрыть хриплость голоса, что получалось весьма неплохо. Он стоял рядом в строгом костюме, держа в руках чёрную офисную сумку и улыбался. Но улыбка быстро исчезла, когда я посмотрела на него. — Что случилось, Алиса? — спросил он, сев рядом. Наверное, увидел мои припухшие глаза и красные щёки. Да, с моей бледной кожей нельзя спрятать ни смущение, ни гнев, ни слёзы. Разве что страх получится, ведь, — куда уж бледнее? — Да так, ударилась, — ляпнула я первое, что пришло в голову и, собрав всё своё самообладание и актёрские способности, решила перевести тему: — Спасибо, что тогда помогли спасти Шерлока. Это была очень опасная операция, не думала, что вы согласитесь участвовать в ней. Я видела, как Максимилиан менялся в лице — он прекрасно понимал, что у меня что-то случилось, но решил тактично не продолжать тему, за что я ему очень благодарна. — Не за что, Алиса. Мне кажется, что насчёт степени опасности вы слегка преувеличиваете, — ответил он легкомысленно. Эванс просто не знает, кто такой Джеймс Мориарти, и на что он способен. Наверное, поэтому он так быстро согласился — Макс просто не представляет себе масштабы криминального мира. — Нет, это действительно было опасно. И, признаться честно, мне стыдно, что я поставила вашу жизнь под угрозу. Какой из меня сыщик, если я жертвую людьми направо и налево? Правильно — никакой, — я опустила голову. Что ж, поблагодарила и извинилась — миссия выполнена, но не прерывать же разговор сейчас? И на этой теме тоже лучше не останавливаться — откровенные разговоры могут мне очень дорого стоить. — Часто клиенты отменяют встречи? — спросила я вдруг. На дворе — август, следовательно, у Максимилиана сейчас каникулы. Но всё равно даже в своём смс он оповещал меня о том, что по будням свободен только с половины пятого. Значит, это не учёба, а работа. Судя по костюму, работает уже по специальности. К тому же, во многих академиях помогают с летним заработком. А то, что он освободился раньше половины пятого наводит на мысль — клиент отменил встречу. Макс закономерно удивился, но всё-таки ответил: — На самом деле, довольно часто, так как… — Не доверяют свои дела студентам, — закончила я за него. Следующие пару фраз я слушала вполуха, поэтому не смогла бы вспомнить их, даже если бы очень захотела. Разговор становился скучным, вялым и настолько обыденным, что я даже начала зевать. Я невольно захотела вновь к сообразительному, интересному и загадочному Шерлоку Холмсу, но гордость тут же подбросила такие слова как «эгоистичный», «наглый» и «хамоватый», и желание вернуться на Бейкер-стрит испарилось также быстро, как испаряется капля воды в пустыне Сахара. Но то, что мне не хотелось к Шерлоку, совершенно не значило, что я не хотела сбежать от зануды-Макса. И как он вообще мог показаться мне в чём-то более интересным, чем остальные? И вот, когда я придумала великолепную отмазку, чтобы сбежать, Эванс вдруг спросил: — А вы знали, что Линкольн стал отращивать свою знаменитую бороду после того, как получил письмо от одиннадцатилетней Грейс Беделлом, в котором она предложила президенту отрастить её, так как лицо Авраама слишком узкое? Мне показалось или он сказал что-то интересное? Да нет, наверное, мерещится от недосыпа. — Или то, что наша королева после приёма президента Эйзенхауэра, которому очень понравились лепёшки, написала Дуайту письмо, где в подробностях описала рецепт на шестнадцать персон? — Нет, не знала, — удивлённо ответила я. Интересно, а в моей родной Вселенной происходили эти события или это отличительная черта только этого мира? Макс в то время широко улыбнулся и продолжил: — Вы даже сами не представляете, сколько всего упустили! Письма — это одна из самых интересных тем. Казалось бы, просто бумага и чернила, а знали бы вы, сколько тайн и загадок хранится в такой мелочи! Не думала, что Эванс может раскрыть в себе столько интересных качеств, просто поменяв тему разговора с юриспруденции на историю личных писем. Любопытство заставило сидеть на месте и никуда не уходить. А вот Максу, похоже, было уже пора. Он посмотрел на свои наручные часы, встал со скамейки и перевёл взгляд на меня: — К сожалению, мне пора идти. Несмотря на то, что встреча отменилась, мне всё ещё нужно доделать некоторую бумажную работу. — Очень жаль, — сказала я на удивление искренне. Максимилиан на секунду будто бы о чём-то задумался, а потом вдруг предложил: — Может, будем писать друг другу письма? — в его глазах заплясали искорки. — Я ещё многое могу рассказать вам. Знания подкупали меня всегда и будут подкупать до конца жизни. Иногда мне кажется, что если бы Мориарти предложил учиться у него тригонометрии, то я не раздумывая согласилась бы. Хотя нет, это уже слишком. Бойся Данайцев, дары приносящих. — Да, я бы с радостью поддержала эту идею. До конца этой недели я, правда, буду жить у своих приёмных родителей, а потом снова перееду на Бейкер-стрит, — мне очень хотелось добавить «к сожалению», но я сдержалась. — Давайте, я, на всякий случай, запишу оба адреса, — ответил он и достал небольшой блокнот.***
Стрелки часов бежали к отметке «14:00», что означало скорое прибытие водителя. К тому времени, я уже была абсолютно спокойна и работоспособна. Я встала со скамейки и неспеша направилась к выходу из парка. Там меня уже ждал автомобиль.***
Заколка пропала. Как ни странно, я радовалась тому, что сейчас на моём рабочем столе не было этого надоедливого украшения, которое я оставила перед выходом, потому что это подтверждало мои догадки относительно Карэн. Я слегка улыбнулась и позвала к себе женщину. — Вы не видели мою заколку, Карэн? — начала я издалека. — Заколку? Какую конкретно заколку, мисс Уайт? — спросила она, заметно занервничав. — Заколку с тремя синими камушками, сделанную из посеребрённого металла, — уточнила я, а после небольшой паузы добавила: — Вы давали мне её сегодня утром, когда мы встречали мистера и мисс Уайт. — Ах, эту… — Карэн задумалась. — Нет, не видела. Я вздохнула, подошла к ней ближе и сказала шёпотом: — Карэн, я знаю о вашей болезни. А клептомания — это действительно болезнь, психологическая болезнь. Может, вам всё-таки записаться ко врачу? Миловидное лицо Карэн мгновенно исказилось гневом. Я не удержалась и отступила на шаг, боясь удара или ещё чего похуже, но всё обошлось: — Что вы себе позволяете?! — злобно шипела она. — Я ничего у вас не брала! На секунду я не на шутку испугалась, что выводы были неправильными, но потом снова пошла в наступление, вспомнив поведения больных в таких ситуациях: — То, что вы так ярко отреагировали, ещё раз доказывает мою правоту. — Это ничего не доказывает, мисс Уайт! И не зовите меня больше из-за своих притянутых за уши выводов, — Карэн резко развернулась и вышла из моей комнаты. Эх, чует моё сердце, эта неделя будет трудной…***
После сегодняшней прогулки по парку меня больше не тяготило пребывание здесь. На самом деле, я практически полностью оттаяла и даже позабыла о планах возвращения домой. Я всё равно не смогу этого сделать, так почему бы просто не пользоваться тем, что даёт судьба? Да и занятия сегодня прошли весьма неплохо, за исключением того, что я до сих пор не могла добиться нужного звучания на скрипке. Последнее занятие химией Шерлок, как и обещал, посвятил взрывам, а точнее — щелочным металлам. Металлы данной группы при взаимодействии с водой выделяют огромное количество водорода, что приводит к закономерным эффектам… И если реакции Лития и Натрия мы ещё могли наблюдать в лаборатории, то эксперименты с Калием и Рубидием пришлось проводить в морге, где не было большого количества склянок с химикатами. Я стояла рядом с Холмсом, только что увидев реакцию Рубидия, а уголки губ предательски ползли вверх. Чёрт, за эту неделю мне стала нравиться химия, и я не могу этого отрицать. — Ой, ну я знаю чего ты ждёшь, Шерлок, — сказала я. — Да, мне понравилась химия. Детектив победоносно улыбнулся и нагнувшись так, чтобы наши лица были на одном уровне, произнёс: — Тогда не будем останавливаться? — Ни за что, — ответила я ему в тон.***
Неделя тянулась, к моему удивлению, очень долго. Мозг, казалось, постепенно иссыхал, тело покидали силы, и даже занятия Холмса перестали разбавлять скуку уже на третий день. Письмо Макса пришло лишь один раз, в пятницу. В нём он писал о том, что теперь всегда будет посылать мне письма именно в этот день. Также он рассказал, как правильно составлять письмо, чтобы я тоже могла отвечать ему или кому-либо другому в письменном виде. Карэн всю неделю ходила напряжённая, несмотря на то, что заколка магическим образом снова появилась на столе на следующий же день после нашего с ней разговора. Видимо, нам ещё предстоит наладить с ней отношения… Шерлок стал чахнуть без преступлений также сильно, как и я. С каждым днём на стене в гостиной появлялось всё больше дырок, а миссис Хадсон становилась всё более и более нервной. В какой-то момент я подумала, что если я предложу ему кого-нибудь вместе убить, а потом самим расследовать это дело, то он с радостью согласится. Мы молились, чтобы кого-нибудь убили или ограбили и, как ни странно, наши молитвы были услышаны… Утром в субботу мне пришло сообщение: Алиса, приезжай на Бейкер-стрит. У нас есть дело. Ш.Х. «Ну наконец-то,» — подумала я, и сорвалась с места.