Однажды мир прогнётся под нас

Широкую фигуру Вадика Петя узнал издалека. Тот шёл, втянув голову в плечи, будто замёрз, из-за чего выглядел больше и грознее. Хотя вряд ли ему нужно было особо стараться и ради первого, и ради второго. Петя дождался, когда Вадик приблизится настолько, что станет виден бугристый шрам в виде перевернутого полумесяца у него на щеке, и махнул рукой. — Чё надо? — дружелюбно спросил Вадик. — Эдик предупредил, что ты придешь. Сказал ввести тебя в курс дела. — Эдик? Это Веном, что ли? Пиздец, Эдик-педик. Петя вздохнул и закатил глаза. «Совсем не тупой, да?» — мысленно обратился он к Маше. — Тяжело ему в школе было, наверное, — проржавшись, заявил Вадик. — Я столько в первом классе пиздился, когда меня дразнили. Вадик-бадик. Я даже не знал че такое бадик, но обидно до слёз было. Петю это откровение не растрогало. Он прокашлялся и кратко рассказал все то, что говорил по телефону Эдику. — Лучше остаться здесь, — предложил наконец он свой план. — Я покажу его, когда он выйдет, а ты его прижмешь. — Я сам смогу отличить панка от пиздюков. А ты лучше спустись вниз. Петя снова тяжело вздохнул. Неужели он так непонятно говорит? — Да зачем? — спокойно, на сколько хватило сил, спросил он. — Из клуба только один выход. Знаешь, рано или поздно он через него выйдет. Или ты думаешь, он просочится сквозь стену? Вадик уставился на него, широко распахнув глаза. — И если он что-нибудь купил, достаточно будет просто проверить карманы. — Да, ты прав, — сказал наконец Вадик. И Петя едва не заурчал от удовольствия. — А если он пришел не покупать, а продавать? Петя почему-то сильно рассердился. — А почему бы тебе самому туда не спуститься, раз умный такой? — спросил он. — Ладно, — на удивление легко согласился Вадик. — Он, завидев меня, даст дёру, но ты будешь тут, чтобы его поймать. Петя прикусил язык, чтобы не ляпнуть ещё чего. Набрал в грудь побольше воздуха и пошел вниз. «Ну всё, пиздец», — уныло констатировал он, когда встретился спиной с вонючей грязной стеной. — Заебал пыриться, — сообщил панк. — Чё, любопытный дохуя? Чего-то его не предупредили, что получать пиздюлей тоже светит. — А ты тупой дохуя, я смотрю, — неожиданно ровным для себя голосом сообщил Петя. — Ты думаешь, я таким борзым бы был, если бы мне спину не прикрывали? — И кто те спину прикрывает? Классная руководительница? В мозгу мелькнула мысль, что вот Вадик сейчас бы ржал как конь. Вадик. Вадик! — Дохлого знаешь? — спросил Петя наугад. Если не знает, то всё, кранты. — Кореш мой. На улице ждет. — Гонишь, — решил наконец панк. — А я трепло не люблю. Кулак прилетел в живот, и Петя скрючился, закрываясь руками. — С-сука… Пошли выйдем и посмотрим. Если вру, в подворотне продолжишь из меня дерьмо выбивать. Даже если Вадика уже там не было, на улице больше шансов сбежать. На его счастье, панк согласился и поволок его за шкирняк вверх по лестнице. — Ух ты нихера ж себе какие люди, — протянул Вадик, и у Пети сразу от сердца отлегло. — А чё это вы, дамы, какие напряженные? Хватка на его одежде тут же ослабла. Петя умудрился вырваться и отскочить на безопасное расстояние. — Дохлый, правда ты, — промямлил панк. — А я думал, он просто так трещит, что вы кореша. Петя поправил одежду и перевел взгляд на Вадика, внимательно следя за его реакцией. — Индюк тоже думал, — мудро изрек тот перед тем, как затянуться. Пете тоже бы сейчас покурить. Пересрался он знатно. Да и живот болит ещё… — Ладно, так хуле ты тут забыл, Бобик? Поза Вадика была расслабленной. Возможно, наиграно расслабленной. С другой стороны, хватило бы у кого-то вроде него ума наиграть расслабленную позу? — Не Бобик, а Боб, — как-то потупив глаза пробурчал панк. — Мама дома тебя Боб называть будет. А сколько ты мне нагадил — Бобик ты и есть Бобик. — Ну че ты опять-то начинаешь? Я же извинился уже. Сначала Пете показалось, что панк смертельно боится Вадика, потому и заискивает перед ним. Но картина, открывавшаяся перед ним, была все более и более интересной. Вадик раздраженно отмахнулся. — Ну так как тебя сюда нелегкая занесла? Боб потупил взгляд. — Я это… Травы чуть хотел. Девушка попросила. Ты не подумай, я с крепкого дерьма слез! — Ну и? — Что? — Купил травы-то? Панк пожевал губу и засунул руки в карманы поглубже. — Неа. Вадик потушил окурок о стену и бросил в сторону. Шагнул вперед так быстро, что Петя даже сообразить не успел. Да и Боб тоже. Он оказался пришпиленным к кирпичной стене. — Ты чё делаешь? — почти взвизгнул Боб. — Целовать тебя собрался, ёпта, что ещё-то? Боб заскулил, но тут же взял себя в руки. Вадик повернул голову к Пете. — Будь хорошим мальчиком-с-пальчиком, а? Проверь его кармашки. — Да я же сказал тебе… — попытался возразить Боб. Вадик зыркнул на него так свирепо, что тот подавился своими словами. Всё в Пете бунтовало и требовало немедленно свалить отсюда. Из этой подворотни. Из города. Из страны. Туда, где такие ебанутые ситуации не будут его находить. Но вместо этого он сделал глубокий вдох, напомнил себе, что сам виноват, и подошел ближе. Первым делом он запустил руку в карман джинсовой куртки. Сигареты. Ключи. Жеваная жвачка без обёртки. Мерзость. В другом кармане было интереснее. Петя извлёк на свет складной нож и показал Вадику. Тот только усмехнулся и сказал «верни». Видимо, Вадик не боялся получить этот нож в ребра, когда отвернется. Ну, а Петя успел бы убежать. Во внутренних карманах ничего не было. Оставались джинсы. В передних карманах была зажигалка с колёсиком и свёрнутая пачка денег. Пока Петя обыскивал их, он почти лёг на Вадика, так близко друг к другу они все стояли. Наверняка очаровательная картина открывалась со стороны. Петя чуть отступил в сторону, и Вадик перевернул Боба лицом к стене. Петя этот момент оттягивал, как мог. Он точно потребует себе надбавку за всё это. Одно дело целый день нюхать чью-то мочу. Другое — трогать за задницу какого-то торчка. — Только не рассказывай никому, — вздохнул Петя. — Не рассказывать что? — спросил Вадик. Петя поднял на него голову, чего делать было никак нельзя. Он забыл, что пространства между ними почти нет, и если бы не разница в росте, они бы уже тюкнулись носами, а то и похуже. Он поспешил смущенно отвернуться. Однако успел заметить, что Вадик не стебётся над ним. Неужели настолько туго соображает? — Нет ничего, — вынес вердикт Петя, отходя подальше. — Я же говорил, — подал голос Боб. — Сука не продал. Сказал, что завязал с этим говном. — Ты ему веришь? — спросил Вадик, поворачиваясь к Пете. Тот завис на секунду. Он верил, хотя бы потому, что иначе все это затянулось бы ещё черт знает на сколько. Но только пожал плечами, не совсем уверенный, какого ответа от него ждут. — Вот и я не верю, — сказал он. — Так что, Бобик, зная тебя… Снимай штаны и нагибайся, будем продолжать обыск. Боб побелел. Петя и сам едва не поперхнулся воздухом. Он повернулся к Вадику, но выражение лица у того было совершенно беспристрастным. — А м-может, не н-надо? — промямлил Боб. — Надо, Вася, надо. Всего на долю секунды на лице Вадика мелькнула улыбка. Петя успел это заметить, и будто гора с плеч свалилась. А вот Боб так перепугался, что ничего вокруг себя не видел. Дрожащие пальцы легли на ремень. Ну и шутки у этого ненормального. Боб вдруг посмотрел прямо на Петю, будто тот был его последней надеждой на спасение. От Вадика это не укрылось. Он прыснул от смеха, схватил Боба за шкирняк и вытащил из подворотни. — Пиздуй отсюда, чукча. И всем торчкам своим расскажи, что на территории Жирного они больше говна собачьего не купят. Понял меня? Боб промямлил что-то, поправил задравшуюся джинсовку и с гордым видом удрал. Петя смотрел ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. — Молодец, — сказал вдруг Вадик. — Так мы же не накрыли никого. — Да у босса крыша уже на этих наркотиках едет, — он покачал головой. — Если уж Бобу нихера не продали, то никому тут не продадут. Это утешало. С другой стороны, а найдется ли для него, в таком случае, другое задание? Совсем без финансирования оставаться уже не хотелось и не моглось. — Как тебя зовут хоть? — Петя. Они пожали руки, и Вадик криво усмехнулся, прежде чем засунуть в зубы сигарету. — Надо тебе погоняло крутое придумать, пока какое-нибудь дурацкое не прицепилось. — А себе ты сам придумал? — Неа. Но это долгая история. Он протянул Пете открытую пачку «мальборо», подождал, пока тот вытащит сигарету всё ещё трясущимися руками, дал прикурить от своей и был таков. *** Возвращался домой Петя уже в сумерках, предвкушая нагоняй от матери. Но она на его возвращение почти не обратила внимания. Петя нашёл её на диване перед телевизором. Мама сидела, глядя в экран невидящим взглядом. Вряд ли она даже заметила его появление. — Неужели Санта-Барбару с первой серии показывают? — спросил Петя, прикладывая руки к груди в театральном жесте. Он знал, что мама на дух не переносит «мыло». А она знала, что он это знает. Пете не нравилось, когда она была такой. Ничего хорошего это не предвещало им обоим. Мать подняла на него взгляд, немного сконфуженный, будто ее застали врасплох. — Россия и Чечня подписали соглашение. Петя подошел и сел рядом с ней, прислонился плечом к плечу. — Так это же хорошо, — сказал он, улыбаясь. — Больше не будет войны. — Много ты понимаешь, — внезапно раздраженно ответила она. Встала, поправила полы халата и ушла на кухню. Звякнуло стекло на двери лоджии, и через приоткрытую форточку в зал проник сладковатый дым «вога».