Однажды мир прогнётся под нас

Ночь с воскресенья на понедельник Петя провёл без сна. Накануне вечером они гуляли с Машей, и та едва не плакала, когда рассказывала, как ей не хочется возвращаться в школу. Петя подобного не испытывал. Честно говоря, ему было всё равно. Почему его мучила бессонница — он и сам не знал. Сначала он пытался понять, почему мать разозлилась на него тем вечером. Но чем дольше думал, тем сильнее болела голова. Потом в памяти всплыл инцидент с компьютерным клубом. Думать об этом было проще и безопаснее и не отнимало так много сил. Он думал о Вадике, о странном страшном Вадике, который оказался не таким уж и грозным, как раньше думалось. И даже, может быть, не таким уж и ужасным. Он думал о Бобе, который, хоть Дохлого и боялся, но явно искал его одобрения. Они друзья? Бывшие друзья? Чем таким Боб мог ему подосрать, что до сих пор расплачивается за это? Петя перевернулся на бок, и пружины старого кресла протестующе скрипнули. Он замер, прислушиваясь к тишине. Попытался понять, разбудил ли мать. Но её дыхание было равномерным и едва слышным, и Петя вздохнул с облегчением. Если уж сам страдает, незачем лишать сна и её тоже. А часы тянулись бесконечно медленно, и пропитавшаяся потом простыня давно сбилась и сползла, и теперь неприятно врезалась в бок. Петя скинул её на пол, а вместе с ней и одеяло, под которым было невыносимо жарко. Пару раз он почти засыпал. А потом захотелось есть. А потом он снова погрузился в свои мысли и встретил рассвет красными воспалёнными глазами. Интересно, пересечется ли он ещё с Вадиком? Наверное. В конце концов, работают они на одного босса. Это почему-то не вызывало отторжения. Наверняка этот Жирный был бандитом. Но кто не был? К тому же, многие бандиты переквалифицировались в честных бизнесменов и вели «белые» дела. Он хотел спросить у Эдика, когда тот отсчитывал ему деньги, но Эдик был в таком скверном настроении, что Петя даже заикаться не стал. Потом спросит. Или лучше спросит у Вадика, если ещё его увидит. С такими мыслями он дождался утра. Слышал, как мать встала и поплелась собираться на работу. Полежал, притворяясь спящим, пока она не ушла, а потом за десять минут умылся, оделся, поел и побежал на линейку. *** — Дохлый сказал, ты нам здорово помог, — сказал Эдик над его ухом вполголоса. — Да я ничего особо и не сделал, — ответил Петя и зарделся. — Ну, видимо, сделал достаточно, чтобы его впечатлить. Я, правда, не знаю, чем его можно впечатлить. Кроме пары сисек, но к тебе это явно не относится. Он заржал над собственной шуткой, едва не заглушив бубнеж директрисы в микрофон. Петя повернулся к нему, чтобы одарить осуждающим взглядом. Но взгляд получился не очень, потому что неконтролируемо захотелось зевнуть. — В общем, я чё хотел сказать… — Эдик не обратил внимания на его потуги. — Хочешь с остальными познакомиться? Мы в пятницу собираемся пивка попить. — И Дохлый будет? — спросил Петя, не успев подумать. — Да куда ж без него, — вздохнул Эдик. — Его даже если не звать, припрется. Только обидится ещё смертельно. Но если он совсем заёбет тебя, просто скажи, что его песни говно, и он больше с тобой разговаривать не будет. Особых дел в пятницу, как и в любой другой день, у него не было. Да и посиделки эти представлялись отличным шансом узнать побольше про «босса». Да и был шанс, что это будет весело… Наверное. После «торжественной части» Эдик и ещё несколько ребят в суматохе отделились от толпы и скрылись среди гаражей. Петя подумал было пойти за ними, но всё же остался и поискал глазами Машу. Правда, сразу же пожалел о своем решении, когда заметил в глазах у подруги нездоровый блеск. — Ты знал, что у нас в этом году новенький? — шепотом спросила она, нервно оглядываясь по сторонам. — Нет. — Петя подыграл ей и понизил голос. — Он секретный агент? Или так крут, что говорить о нем можно только с оглядкой? Маша закатила глаза и пихнула его в плечо. — Я просто не хочу, чтобы расходились сплетни. Я слышала, он довольно скромный и не привык к пристальному вниманию. Да и семья его из мигрировавших евреев… — Маша, радость моя, — завёл Петя приторно. — Ты вот сейчас сплетни и разводишь. Маша сморщила нос, надулась и гордо прошла мимо него вслед за толпой, заходящей в школу. *** Новенький оказался худым высоким парнем с грустными глазами. Он держался особняком ото всех и как-то боязливо поглядывал на одноклассников. Маша, отдать ей должное, решила не переходить в активное наступление. Она только представилась ему сама и заставила Петю сделать то же самое. Новенький тускло улыбнулся, пожимая по очереди их ладони и тихо сказал: — Гарри. Петин интерес на этом закончился. Машин — нет, но она тоже свалила, чтобы не пугать парня. Затишье перед бурей. Уж Петя знал. *** — Я больше не могу, — сообщила Маша, положив голову Пете на плечо. Тот хмыкнул и прижался на мгновение щекой к ее макушке. — Второй урок только прошел. — Я знаю. Мне больше и не надо. — Терпи. Выдержишь ещё четыре, куплю тебе эскимо. Маша резво от него отстранилась, чтобы окинуть подозрительным взглядом. — Где деньги возьмешь? Петя почувствовал, как ком застрял в горле. И уже пожалел, что открыл рот. — Я то тут, то там подрабатывал, — ответил он наконец. — Пока некоторые терзали весь квартал песней «Учат в школе». Перевести стрелки оказалось хорошей идеей. Больше об этом Маша не заикалась. Вместо этого она в который раз бросила взгляд на новенького. Ничем хорошим это не грозило ни ему, ни Пете, ни самой Маше. — Ты не можешь не признать, он довольно милый, — мечтательно бормотала Маша позже, когда они вышли из школы. — Не знаю, не интересуюсь. — Только почему он молчит всё время? Стесняется? Или, может быть, он просто редко говорит, потому что тщательно взвешивает каждое слово… — Или ему просто нечего сказать, — подначил Петя, за что тут же получил локтем по рёбрам. — Вечно от тебя один негатив! Не умеешь видеть в людях хорошее! — Да мне как-то похуй. Хорошие, плохие… До тех пор, пока меня не трогают. Петя пожал плечами и поправил лямки рюкзака. Маша нахмурилась и отвернулась от него. Наверняка опять кусала губы. Но Петя её обиду проигнорировал, поэтому и улетучилась она так же быстро, как и появилась. — Я думаю, я ему нравлюсь, — шёпотом призналась Маша через несколько секунд сердитого молчания. — Иногда он так смотрит… — Он так смотрит, потому что ты с него глаз не сводишь. Если б на меня какая девчонка так пялилась, я бы начал опасаться за свою невинность. Маша покраснела, но все равно не смогла сдержать смешок. — Врешь ты всё, если б на тебя девчонки внимание обращали, ты бы рад был. И за мной бы хвостом не ходил. — Так я за тобой хвостом хожу, чтобы девчонки думали, что я занят. А то, ей Богу, проходу не дают. Петя прижал ладони к груди и закатил глаза. — То-то я смотрю, прямо штабелями падают, — сквозь смех пробормотала Маша, а потом вдруг резко затихла и замерла на месте. — Ой-ёй. Петя не сразу сообразил, что случилось. Поднял голову, чтобы проследить за взглядом подруги. У ворот стоял Вадик, сопровождая сигаретным дымом всех выходящих. Петя пощёлкал пальцами у Маши перед глазами. — Земля вызывает Хьюстона. Я думал, мы про Вилонова забыли и переключились на новенького? Маша зло на него зыркнула. — Я просто удивилась, что он тут делает. Не учиться же пришёл? — Может, девчонка его тут учится, пришёл встречать. Маша сузила глаза и скрестила руки на груди. — Если бы он встречался с кем-то из школы, я бы знала! Пете в голову вдруг пришёл зловещий план. — Ну, тогда пошли спросим, — предложил он. И, прежде чем Машка успела на нём повиснуть, помчался к воротам. Вадик увидел его издалека. И не сводил взгляда, пока Петя не приблизился. И только теперь тот понял, как лоханулся. Потому что язык вдруг прилип к нёбу и сказать что-то связное стало проблемой. — В-венома ищешь? — пропищал Петя. Он и сам не знал, почему так разволновался. Но чувствовал, как руки начали трястись. Как же тупо он, наверное, выглядел. Когда ломанулся через весь школьный двор к Вадику практически бегом. Тот окинул его тяжелым взглядом и покачал головой. — Я к тебе пришёл. Во рту пересохло. Ох, Маша бы взорвалась, если бы это услышала. — Ко мне? — Ага. Беспокоит меня кое-что, а Веном нахуй пошлёт, если скажу ему. ОХ. Ох. Если бы у Пети было что-то в руках, он бы точно выронил это на землю. Все силы теперь уходили на то, чтобы не выронить на землю себя. — И что же? — Помнишь Боба? Вы с ним довольно сблизились… Петя покраснел, как рак. — Помню. — Я после того случая так и не смог с ним связаться. Даже приходил к нему, он мне не открыл. Обычно крысёныш кипятком себя готов обоссать, лишь бы тусоваться со мной. А тут такая хуета. Петя не совсем понимал, к чему Вадик клонит. Но до него дошло, что тот пришёл к нему обсуждать дела. Вадик посмотрел куда-то поверх Петиной головы и усмехнулся. — Подружка твоя? Красотка. Горячая кровь прилила к лицу. — П-подруга. Не подружка. Дружим мы. И всё. — А смотрит она так, будто убить тебя готова. По моему опыту, так только подружки смотрят. Петя сделал глубокий вдох. Выдохнул и попытался взять себя в руки. — Она злится, что я с тобой разговариваю. У тебя какое-то дело? Мы можем чуть попозже обсудить? Вадик понимающе улыбнулся. — Деловая ты колбаса. Сразу мне понравился. Когда свободен будешь? — Через пару часов, — небрежно ответил Петя, хотя внутри все выло и металось. Он не совсем понимал, что происходит. — Ну я тебя тогда ждать буду. Ты где живешь? Петя кивнул головой в сторону своего дома. — Буду во дворе. Ну, иди к даме, пока она от тебя кусок не оттяпала. Он снова закурил и исчез в своём дыму. Едва это произошло, цепкие Машины пальчики схватили Петю за запястье. — Ну-ка, — потребовала она.