Однажды мир прогнётся под нас

— Тебя Жирный к себе требует. Голос Вадика по телефону звучал таким далёким и отстранённым. — Не спрашивай зачем, я ничего не знаю. Даша сказала, ждать её звонка. Так что… Приходи лучше сюда. В животе у Пети заурчало. Он почувствовал, как холодеют руки. — Я… Я постараюсь, — пробормотал он. Мать психанет, если он уйдёт до ужина. Но если Жирный его требует… — Я только могу чуть-чуть задержаться. С кухни пыхнуло жаром. Если повезет, ужин скоро будет готов. — Скажу Даше, что ты долго губы красишь, — решил Вадик. — Давай, жду. Петя вспыхнул. Опоздать на встречу с боссом из-за того, что мама не выпустит из дома до ужина. Было бы смешно, если бы не было грустно. Петя положил трубку и пошёл на кухню. — Я всё ещё не понимаю, почему мы не могли просто приехать. — Потому что тебя отец и не ждёт, — отбрила Даша. — Если мне не изменяет память, он сказал что-то вроде «только не привози с собой этого придурошного». — Жирный никогда бы так не выразился. Вадик сложил руки на груди и надул губы. — А я так услышала, — Даша пожала плечами и повернулась к подошедшему Пете. — Вот и он. Готов? Петя искоса глянул на чёрный «мерс», припаркованный у подъезда. — Типа того. Даша улыбнулась и потрепала его по щеке. — Всё будет нормально. На этот раз будем без Вадика. Петя стрельнул глазами в его сторону. Но Вадик только показал им средний палец и зашёл в подъезд. Смелости поубавилось вдвое. Даша потушила сигарету о кирпичную стену и отправила окурок в припорошенную снегом урну. — Идём. Сейчас доедем с ветерком. Даша открыла перед ним заднюю дверь и жестом пригласила сесть. Петя никогда ещё не ездил на иномарках, никогда внутри не был. И рот невольно открылся. Это прямо… Как другая жизнь. Он крутил головой, разглядывая салон, пока не встретился в зеркале с пристальным взглядом водителя. Оу. — Здрасьте, — брякнул Петя. Даша села рядом. — Влад, что мы скажем моему папе? — поинтересовалась она. Петя никогда ещё не слышал в её голосе такие игривые интонации. — Что мы долго стояли в пробках, — послушно отозвался Влад. Голос у него был сухой и какой-то шероховатый. Даша положила руки на пассажирское и водительское кресла и потянулась, чтобы запечатлеть поцелуй у водителя на щеке. — Спасибо, дорогой. Ты меня очень этим выручишь. У Пети глаза на лоб полезли. Вадик говорил что-то про Дашиного водилу, но теперь Петя едва мог вспомнить, в каком контексте. Довольная, Даша вернулась к Пете. — Зачем говорить, что мы стояли в пробках? — спросил он. — Ты опоздал, — пояснила Даша. — К моему отцу лучше не опаздывать. Петя покраснел и опустил голову. Съеденный ужин просился наружу. — Я… Я… — Да успокойся. Даша взяла его руку в свои и сжала. — Я же обещала замолвить за тебя словечко, если что. Это странно успокаивало. И одновременно тревожило ещё сильнее. Даше придется врать, чтобы его выгораживать. И этому Владу придётся врать. Сколько проблем из-за одного маленького мальчика, который боится перечить своей матери. К горлу подступила горечь. Он хотел бы, чтобы Вадик был рядом и сказал что-нибудь ободряющее. Но сегодня на Вадика рассчитывать не приходилось. Оказавшись один на один с Вильгельмом Сергеевичем, Петя, как ни странно, не занервничал. Да и тот был явно в хорошем настроении. Может быть, из-за того, что Вадик не раздражал его своей болтовнёй. — У меня есть проблема, — признался он. — Поступила информация о том, что мои конкуренты замышляют против меня что-то не очень хорошее. Жирный откинулся в кресле и постучал пальцами по подлокотникам. — Каждую пятницу некоторые из них собираются поужинать вместе в ресторане. Не думаю, что они настолько неосторожны, чтобы начать обсуждать дела в таком месте. Но мало ли, что с мужчиной может сделать хорошее вино и веселая компания. Как ты уже понял, мне нужно, чтобы кто-то стал моими глазами и ушами в следующую пятницу. Ого. Это большой шаг от обоссанного подвала. Петя открыл рот, чтобы спросить о подробностях, но Вильгельм Сергеевич его перебил. — Моя дочь предлагала поручить это Вадиму. Дескать, вне дворов он не известен. Но потом я вспомнил про тебя и решил, что сделать приличного человека из тебя будет гораздо проще. К тому же, у тебя уже есть опыт. Петя покраснел. Даша и тут пыталась его выгородить, переводя стрелки на Вадика. Пора было с ней поговорить по этому поводу. — Что именно мне нужно будет делать? — спросил Петя. — Поужинать в Дашиной компании. Запомнить визуально и сказать мне, сколько человек ты видел, и описать их. Конечно, может быть, в какой-то момент ваши с Дашей пути разойдутся, и тебе придётся немного проследить за одним из них самому. Вот здесь и начиналась опасная часть. Петя сглотнул вязкую слюну и кивнул. Да и разве была у него возможность отказаться? *** Пока Даша причёсывала его и наводила лоск, Петя то и дело кидал тяжёлые взгляды в сторону Вадика. Тот сидел, надувшись, и что-то бренчал самому себе. Пете хотелось подойти к нему и о чём-нибудь поговорить, как-нибудь успокоить. Но Петя не знал, что именно было не так. И сомневался, что Вадик скажет. По крайней мере, не при Даше. У этих двоих были какие-то совсем странные отношения. Они определённо любили друг друга, это даже со стороны было видно. Но, вместе с тем, как будто ненавидели. Язвительные подколы заканчивались взаимными оскорблениями. А если у кого-то из них было плохое настроение… Как сейчас у Вадика. Даша заметила очередной его взгляд, брошенный на Вадика. И раздражённо вздохнула. — Иди уже, — сказала она. — Надоел ёрзать. Петя вскочил со стула и в несколько шагов оказался рядом с Вадиком. Ничего ему не сказал, только сел напротив и несколько минут смотрел, как тот перебирает струны. — А я так и не придумал, как у мамы отпроситься, — сказал Петя. Вадик не отвлёкся от своей гитары, но ответил ему: — Скажи, что по бабам пойдёшь. Петя усмехнулся. И вдруг встрепенулся. Это же была отличная идея! — Можно от тебя позвонить? — спросил он. Вадик кивнул, от чего отросшие волосы выбились из-за ушей и полезли в лицо. Он откинул голову назад, чтобы их стряхнуть, не прекращая при этом играть. Петя невольно улыбнулся. Ну, прямо будущий рок-идол. А что? Талант у Вадика определённо был. Маша взяла трубку практически сразу. И Петя не успел придумать, что будет говорить. Без подготовки соваться к Маше за помощью было нельзя. — Привет, это я, — пробубнил он. — Петя, — добавил на всякий случай. — Уж по твоему бурчанию под нос узнала, — ответила Маша. Петя подумал, что вот сейчас она, наверное, закатила глаза. — Как дела? — Чего тебе надо-то? По голосу слышу, что-то надо, так что не тяни кота… Петя нервно засмеялся. Что же у него за голос такой был, что Маша по нему сразу всё поняла. — Я маме скажу, что у тебя с ночевой останусь, — выдохнул наконец Петя. — Ага… — протянула Маша. — А на самом деле?.. — Тут просто… мутки кое-какие… С друзьями Вадика. Я тебе потом объясню, сейчас времени на это нет. Отмажешь меня, если мама позвонит? Я тебе должен буду. — Ой, господи… Чёрт знает во что опять ввязался, а мне его отмазывай. — И ничего не опять! Когда я в последний раз… — А когда ты Лизу попёрся провожать через полгорода? Петя покраснел. Ну, а что он мог сделать? Это зимой было, темнело рано, а она попросила. Денег на проезд ни у кого не было, вот и пошли пешком. Если бы Маша тогда его не выгородила, получил бы он дома ремня… Но получить за то, что провожал девочку вечером, и попасться на шпионаже за подозрительными личностями — совсем не одно и то же. — Ну, Маш… Мне без тебя никак. — Подхалим, — вздохнула Маша. — Видишь, как я тебя, дурака, люблю? Вот теперь иди и развлекайся там со своим Вадиком и его друзьями, пока я тут буду сидеть, мучиться и готовиться соврать такой чудесной женщине, как твоя мама. *** Часы на руке стоили больше, чем вся его жизнь. В волосах было столько геля, что он едва не капал за воротник. Петя развалился на стуле, как учили. И чувствовал себя ужасно мерзко. Быть торчком ему нравилось больше. Конечно, в роли избалованного папенькиного сынка тоже было своё очарование. Он сидел с Дашей в дорогом ресторане, названном в честь известного в городе бандита, ел дорогущую еду, запивал вином и наслаждался приятным разговором. Наслаждался бы. Если бы так не нервничал. Даша была на высоте. Петя смотрел на неё и не узнавал. Она никогда не была такой… открытой и беззаботной перед ним. Она прихлёбывала вино и много улыбалась. И смотрела на него так, будто ничего другого в этом мире не существует. Петя знал, что это всё ради представления. На периферии его зрения маячила весёлая компания, каждого члена которой Пете предстояло каким-то образом разглядеть и идентифицировать. Он поправил воротник. Даша, не теряя улыбки, сказала: — Ещё раз так сделаешь, я тебе стакан воды выплесну в лицо. Вот и показался наружу истинный настрой. Петя посмотрел на неё, едва перебарывая желание извиниться. — Расслабься. Мы на свидании, а ты избалованный придурок, который выёбывается своими деньгами и надеется меня сегодня прокатить. Петя густо покраснел и опустил взгляд в бокал с вином. — Я стараюсь, — попытался оправдаться он. — Быть богатым придурком не так уж и легко, когда на самом деле ты нищий и хороший. Даша рассмеялась. Искренне на этот раз. — И скромный. Петя улыбнулся. Обвёл пальцем край бокала. Может, ему и правда нужно попытаться расслабиться. Даша наклонилась над столом ещё сильнее. Её грудь едва удерживалась в декольте. Петя почувствовал, как меняется его дыхание. И не только дыхание. Он резко поднял взгляд, запрещая себе смотреть. Но некоторые вещи были просто сильнее. Даша смотрела на него, изогнув бровь. Как будто издевалась. Возможно, так оно и было. Петя опрокинул вино залпом, извинился и направился в сторону туалета. Он умылся прохладной водой и встретился взглядом со своим отражением в зеркале. Щёки горели. Глаза блестели. И голова была такой лёгкой… — Перебрал, — пробормотал Петя. — Надо немного… Он ещё раз плеснул в лицо водой. Несколько капель стекло под воротник. Петя поёжился. Пора было возвращаться. И чего он так перепугался? Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, прежде чем вернуться в зал. Не успел он выйти, как дверь распахнулась, пролетела в нескольких сантиметрах от его лица. Петя не успел отпрянуть, в туалет ввалилось некое тело, отбрасывая его в сторону. По груди потекло. Ткань рубашки прилипла. Петя опустил голову, уставившись на мокрое пятно. — Бли-ин, братан, извини-и, — протянуло тело, обдавая Петю алкогольным дыханием. Тот вскинул голову, только чтобы увидеть перед собой раскаивающуюся морду мужика — одного из своих объектов наблюдения. — Это водка? — спросил Петя, принюхиваясь к пятну. — Обижа-аешь, чистейший, мать его, спирт! — гордо отозвался мужик. — Давай это, застираем, и не видно будет. — Спирт сам выветрится, вода дольше будет высыхать. Петя выглянул через открытую дверь и поискал глазами Дашу. Та сидела, напряжённая, и разглядывала свои руки. — Твоя что ль? — спросил мужик, заглядывая ему через плечо. — Почти. Первое свидание. — Поня-ятно. Домой потом повезёшь? Его манера растягивать слова бесила. И бесило пятно на рубашке. И то, что приходилось сочинять на ходу. — Нет, не сегодня. — А зря… Не был бы я женат, вот ей-богу! — Он в сердцах перекрестился. — Забрал бы такую девчонку домой и не отпускал бы. Петя усмехнулся, представив себе такую картину. — Она бы тебя живьём сожрала и все косточки обглодала, — сказал он. — И меня сожрёт, если сейчас не вернусь. — Братан. Тяжёлая лапища опустилась Пете на плечо. — Ты это, если она тебя кинет, к нам присоединяйся! Мне того… Стыдно, что я тебя облил, свидание испортил. Так хоть напою, весёлую компанию обеспечу. Как тебя зовут хоть? — Пётр, — ответил Петя, рассудив, что липовое имя было бы излишним. — А меня — Дмитрий. Он протянул руку, и они обменялись рукопожатиями. — Вон, видишь за столом толпа придурков сидит? Это всё наши. Если чё, подваливай! Петя кивнул. В голове начал созревать план, который мог сулить ему большие проблемы. Но чем чёрт не шутит? Пятно уже высохло, но вот спиртом от него ещё пахло. Даша за столом уже начала нервничать, поэтому возвращаться надо было срочно. Петя поблагодарил Дмитрия за приглашение и поспешил к ней. — Я придумал, как мне их разговор подслушать! — выпалил Петя. И, прежде чем Даша успела хоть что-то сказать, поведал свой замысел. — Если с тобой что-то случится, я тебя убью, — мрачно пообещала Даша. — Вадик меня со свету сживёт! Петя тяжело вздохнул, вспоминая, как слышал примерно то же самое от Вадика. — Я буду осторожен, мам, — сказал он. Даша пихнула его в плечо. — Нахватался «остроумия». Мало мне было одного клоуна, теперь ещё и ты, — она закатила глаза. Поднесла сигарету к Петиной зажигалке. — Не ругайся. Всё будет нормально. — А ты откуда знаешь? Провидец, что ли? — Даша покачала головой и отвернулась. — Не нравится мне твой план, говно какое-то. Не будут они при тебе разговаривать о моём отце. — Даш, они пьяные совсем. И продолжают пить. Они уже не фильтруют, о чём разговаривают. — А когда и тебя напоят? Возьмёшь и выложишь им всё на свете. — Не выложу. — Баран упрямый! Даша бросила окурок на асфальт и топнула ногой, раздавив его. — В машину меня усади. И натяни улыбку на лицо, а то как будто на похоронах. Петя сделал, как она велела. Когда он уже собирался закрыть за ней заднюю дверь, Даша поманила его пальцем. Петя склонился. Даша схватила его за воротник и прижалась к губам в крепком поцелуе. В это время она сунула ему в руку что-то твёрдое. — Там есть номер Влада. Позвони, и он тебя заберёт, — прошептала она, стирая след от своей помады. — А теперь грустно посмотри мне вслед пару секунд и возвращайся обратно. Пьяная компания встретила его радостным улюлюканьем. С их столика через окно было хорошо видно то место, где они с Дашей попрощались. — Заешь, што я тее скау, — пьяно пробормотал Дмитрий. — Она, каеша, баба кр’си-ивая… Но не последняя! П’ехали в этот самый… — Он оглянулся на своих спутников и потряс рукой, призывая прийти к нему на помощь. — В бильярд, о! — А поехали, — согласился Петя. Но, когда собирался встать, его силой усадили обратно. Дмитрий воровато оглянулся и достал из-за пазухи флягу. — Но снача-ала доп’ём тут… *** Земля уходила из-под ног. Нет, никуда она не уходила, конечно. Но стоило закрыть глаза, как Петя забывал, где у него ноги. И где, собственно, эта земля должна находиться. — Ууу, молодняк, — пожурил его кто-то из собутыльников. — Совсем нынче пить не умеют. — Пщху, — возразил ему Петя. — В смысле… П'шёл нахуй. Он сморщился, когда они остановились под фонарём. — Где этот твой водила-то? — «Мерс» ищите… W140. Кто-то присвистнул у него над ухом. — У тебя кто батя-то, если тебя на бандитской тачке катают? — Профессор, — важно пояснил Петя. — Специально такую взял. Чтобы… — Он громко икнул и не сразу сумел продолжить. — Чтобы не угнали! Фонарь кончился, осталось темнота. Снега почти не было, и асфальт и земля были чёрными. Петя не видел, куда они все идут. И не видел в этой темноте нужной машины, моргнувшей фарами. Он не хотел останавливаться, не хотел садиться в машину. Он хотел продолжать путь, найти границы этой темноты и посмотреть, что за ними. Но тьма сменилась светом салона. А гул и гогот — тихим бормотанием радиостанции. — Куда едем? — спросил водила. Петя посмотрел на него. И едва не подавился воздухом. Кожа у Влада была серая, а волосы — чёрные как смоль. Похож он был на вампира из фильмов ужасов. — На бал Сатаны, — выговорил Петя, привалившись к окну. Окно было прохладное и приятное. И Петя сразу же забыл про то, что его везёт куда-то вампир — сам граф Дракула! Он нарисовал на запотевшем стекле букву «В». Добавил рядом «П». Буква «Д» с первого раза не получилась, и Петя со злостью отсел от стекла подальше. — Можно музыку прибавить? — попросил он. — Очень уж песня хорошая… Влад прибавил. Не сильно, правда, но слышно было всё равно. — Одинокая птица, ты летаешь высоко, — пробормотал Петя себе под нос. — И лишь безумец был способен так влюбиться: За тобою вслед подняться… За тобою вслед подняться, чтобы вместе с тобой разбиться… Ему стало так грустно. И он попросил Влада вообще выключить радио. Понапишут грустных песен. А ему потом страдать… Но доступный сюжет и заевший мотив его так и не отпустили. Он пел себе под нос, путая слова, когда Влад остановился. Пел, когда ему помогали подняться в подъезд. Пел, когда завели куда-то и уложили на мягкое. Перестал только, когда Вадик сказал ему: — Ты заебал. Вадик? А он тут откуда? — Эх ты пьянь… — вздохнул он. — Вадик, а что делать, если ты одинокая птица? — спросил Петя. — Если не хочешь всех этих… Птенцов, гнезда. Да вообще ничего не хочешь. Только летать… — А я откуда знаю? — спросил Вадик. — Летать, наверное. — А если не дают летать? — Глаза нахуй выклевать тем, кто не даёт. Заткнись уже, спать пора ложиться. А потом он замолчал, и всё замолчало и продолжало молчать, до тех пор, пока Петя не проснулся от боли в животе. Он перевернулся на спину. Всё ещё пьяный, но теперь он хотя бы соображал, что происходит. К горлу подступила тошнота. — Чё ты ворочаешься? — сонно спросил Вадик, завозившийся рядом. — Мне плохо, — признался Петя. Вадик тяжело вздохнул и поднялся с дивана. — Иди блевани. — Да сейчас пройдёт… — Говна в себе не держи. Проблюёшься — легче станет. Я тебе пока угля найду, надо было сразу дать. Петя сполз с дивана и метнулся к ванной. Упал на колени перед унитазом и сразу почувствовал рвотные позывы. В общем и целом, Вадик оказался прав — полегчало. Особенно, когда он вылакал стакан прохладной воды, которой запил уголь. — Уголь — хороший адсорбент, — сказал Петя, укладываясь обратно. — Поэтому его и пьют в таких случаях. — Ага. Очень интересно, утром расскажешь. А теперь спи уже. Петя обиделся и отвернулся от Вадика. Натянул одеяло до подбородка и свернулся под ним калачиком. И вздрогнул. Один раз. Два. А потом ещё и ещё, и вот уже всё его тело сотрясалось дрожью. — Холодно, — пожаловался он. — Окно закроешь? — Ага, чтобы ты мне тут за ночь надышал. Вадик придвинулся к нему ближе и перекинул через него край своего одеяла. Руку не убрал, и Петя почувствовал тепло его объятий. — Сейчас согреешься, — пообещал Вадик. Так и случилось. *** Петя проснулся, и первой его мыслью было, что он умер. Ну серьёзно. Он никогда ещё не чувствовал себя так хорошо. Он был отдохнувшим и полным сил. У него ничего не болело. А потолок над ним был каким-то незнакомым. Потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить. Петя завернулся обратно в одеяло и уткнулся в подушку. Охренеть. Как он здесь очутился? Нет, он помнил, как его везли куда-то, а потом вели куда-то, а потом появился Вадик, а потом они легли спать. Вадика, однако, рядом не было. Петя потрогал его подушку, но та уже не хранила тепло. Захотелось отлить. Пришлось встать. Вадик на кухне прыгал вокруг плиты. Судя по шкварчанию масла — что-то жарил. Петя сунул нос ему через плечо и сумел разглядеть глазунью. Вадик повернулся к нему. — О! Живой? — Ага, — ответил Петя, опускаясь на табуретку. — Странно, думал, похмелье будет. Или сушняк хотя бы. — Похмелье в твоём возрасте? Я тебя умоляю, хоть весь вино-водочный выжри. А от сушняка я тебя вчера рассолом напоил. Совсем, что ли, ничего не помнишь? — Помню. Петя уронил голову на сложенные руки. — Вадик, мне к Жирному надо. Я же вчера не просто так бухал, а с врагами его. — Пожрёшь и поедешь. — Мне срочно надо. — А я тут зря горбачусь? — огрызнулся Вадик. — Да ладно, ладно, только не ори, — вздохнул Петя. — Пьянь. — Я хоть в школу пьяным не ходил. — А я трезвым не ходил, и чё? Вадик шлёпнул перед ним тарелку с яичницей. — В этом гадюшнике в своём уме вообще невозможно было находиться. — Не всё так плохо, — сказал Петя, отрезая себе кусок хлеба от буханки. — Может быть, для тебя и не плохо. Ты же у нас студентка, комсомолка, спортсменка и просто красавица. А меня там ненавидели все, кроме пары человек. Об этом Петя не подумал. Ему стало стыдно. Он хотел что-то сказать, но Вадик сменил тему. — Ну, и как тебе свидание с Дашей? — Как видишь, я его пережил. Они оба рассмеялись. Внутри было тепло и спокойно.