Однажды мир прогнётся под нас

Первый учебный день получился неоправданно тяжёлым. Режим сна сбился, и проснуться утром было тем ещё испытанием. Вокруг Пети были такие же кислые лица, даже учителя не выспались. Это тоже бодрости не прибавляло. Когда закончились эти бесконечные уроки, Петя сквозь толпу зомби пробился к выходу из школы и уныло поплёлся в сторону дома, надеясь, что удастся немного подремать. Кто-то дёрнул его за капюшон. Петя рывком обернулся, уже готовый биться до последней капли крови. Но увидел перед собой ухмыляющуюся физиономию Вадика. — Спишь на ходу, — сообщил тот. — Что ты тут делаешь? — спросил Петя. — Ну, ты же умный. Попробуй угадать. Вадик протянул ему сигарету и, не оглядываясь, пошёл в сторону своего дома. Петя закурил и поспешил за ним. — Мне не спалось, и я кое-что набросал. Хочу, чтобы ты послушал. Еле дождался, пока твоя дурацкая школа закончится. В этом они сходились. — Только я ненадолго, — предупредил Петя. — Мне ещё геометрию назадавали, а завтра уже самостоятельная… *** — Ну как? — спросил Вадик, стараясь сохранить беззаботное выражение лица. Петя не смог сдержать улыбки, глядя на его попытки. — Мне нравится, — честно сказал он. — Как будто… Как будто у костра сидим. — Да, я тоже об этом подумал, — Вадик улыбнулся, опустив подбородок на гитару. — Есть хочешь? Или чай? Петя вздохнул. Поел он в школе. — Мне идти пора… Я говорил, что… — Что у тебя домашка, да я помню. Вадик заметно поник. — А у тебя с собой учебник? Может, тут сделаешь? — И ты меня отвлекать не будешь? — спросил Петя. — Честное пионерское! Пете, правда, в это слабо верилось. Но он уже сдался. Петя занял половину кухонного стола и приступил к решению задач. Вадик то и дело заглядывал ему через плечо, издавал какие-то междометия и уходил в оскорбленных чувствах. Надолго его не хватало. Он бренчал немного на гитаре и возвращался. То пожрать, то чаю попить, то покурить. Петя почти научился не обращать на его присутствие внимания. Наконец Вадик ушёл в зал и на этот раз там и остался. Включил телевизор. Пете осталась одна особо трудная задачка. А сил уже не было. Прерваться бы ненадолго, отдохнуть… В зале не горел свет, только мерцал экран телевизора. Вадик валялся на диване и почти спал. Его веки дрогнули, когда Петя подошел ближе. — Ты всё? — спросил Вадик тихо. Протянул руку и схватился за Петину ладонь. — Не совсем. Мозги кипят. Вадик слабо улыбнулся. Его лицо освещал только экран. — Отдохни. Подумай о чем-нибудь хорошем. А ещё лучше — не думай ни о чём. Петя присел на край дивана, подвинув ноги Вадика. — Почему ты за мной сегодня пришел? — спросил Петя. — Я же уже сказал… — Как ты играешь, я мог и вечером послушать. Или подождал бы, пока я приду домой, и позвонил. Ты всегда так делаешь. — Заноза в жопе, — буркнул Вадик. — Истеричка, — не остался в долгу Петя. Вадик высвободил руку и шлёпнул его по колену. — Там, у Хорька, было хорошо. Но мне надоело это на второй день. Я там был один, с Хорьком и не поговоришь толком. — Почему тогда не приехал раньше? Вадик засопел и сложил руки на животе. — Думал, может привыкну. Если бы ты поехал, было бы лучше… Может, как-нибудь на выходных сгоняем? — Можно. Они замолчали. По телевизору крутили какую-то наркоманскую рекламу, и Петя на мгновение залип. Не сразу понял, что Вадик говорит ему что-то. — Дашу я туда брать боюсь. Там толчок на улице, Её Величество к таким условиям не привыкла. Да и Хорёк мудак, а Даша мудаков не переносит. — Да? — Петя хитро прищурился. — А как же тогда она с тобой встречается? Вадик клацнул зубами и спихнул его с дивана ногой. Петя быстро выпрямился, но сразу же оказался в кольце загребущих рук. Забился, как рыба об лёд, пытаясь выбраться. Руку прошило болью. Петя замер, удивлённо глядя на ровненький отпечаток зубов на предплечье. Петя сурово посмотрел на Вадика. — Это что такое? — спросил он строго и шлёпнул Вадика по лбу. — Фу, плохой мальчик! Нельзя кусаться. Придётся тебя усыпить. Вадик сжал коленями его ноги и обвил руками за талию. — Не надо усыплять, — заскулил он. — Я так больше не буду. Петя едва сдержал смешок. Он натянул на лицо суровое выражение и отстранился. — Абсолютно неподобающее поведение. Если не усыпить, то, по крайней мере, кастрировать. Вадик округлил глаза. — А может, не надо? — предложил он. Взял Петину руку и развернул, разглядывая укус. — Мне теперь придётся прививку от бешенства делать, — посетовал Петя. Вадик усмехнулся. Посмотрел ему в глаза. Потом вновь опустил взгляд на укус. — Не придется. Крови нет. Болит? — Конечно. Вадик закусил нижнюю губу, все ещё гипнотизируя взглядом укус. Покрепче сжал Петины пальцы. Петя испустил позорный писк, когда Вадик вдруг дёрнул его руку на себя, склонился и прижался губами к укусу. Поцеловал. Петя почувствовал, как кончик языка очерчивает след от зубов. Вадик прикрыл глаза и тяжело выдохнул, щекоча дыханием кожу. Широко мазнул языком по укусу и снова заскользил губами. Петя был не в силах пошевелиться, не в силах выговорить ни слова. Он хотел спросить Вадика, что тот делает. Но язык не двигался. Особенно, когда Вадик посмотрел на него снизу вверх, не прекращая зализывать укус. Его глаза блестели в полумраке. Щеки горели. Все горело. Петя и не знал, что бывает так жарко изнутри. Вадик наконец оставил его руку в покое и поднял голову. На покрасневших губах осталась капелька слюны. — Смотри, он исчез. Петя с трудом разорвал зрительный контакт и посмотрел на руку. Посреди белой кожи красовалось розовое пятно, блестящее от слюны. Но след от зубов и впрямь почти уже не был виден. — Теперь я снова хороший мальчик? — поинтересовался Вадик. Он всё ещё сжимал Петину ладонь в своей. — Ага… — пробормотал тот. Пальцем свободной руки провел по губе Вадика, убирая с нее капельку. Дышать было так тяжело. И взгляд Вадика, совсем как в том сне… Вадик улёгся спиной на диван. Дёрнул его за руку. Пете пришлось упереться коленом, чтобы не потерять равновесие и не рухнуть. Он облокотился рукой о спинку дивана. Так было неудобно смотреть на Вадика, говорить с ним. Чего он хочет? Петя перекинул колено Вадику через бедро и забрался на диван. Уперся ладонями по обе стороны от головы. Вадик улыбнулся. Провёл пальцами по Петиной щеке. Что с ним происходило? Почему так тряслись руки? Вадик перевёл ладонь на его шею и слегка надавил. Пришлось опуститься на локти и практически лечь на Вадика. Петю лихорадило. Дурацкий сон не шёл из головы, и Петя чувствовал, что возбуждается. Хоть бы Вадик не заметил. Сложно будет объяснить. Петя прижался лбом ко лбу Вадика. Нос к носу. Закрыл глаза. Пальцы Вадика перебирали волосы на его затылке. Когда они были так близко в последний раз, Вадик плакал, а Пете хотелось держать его, пока все это не кончится. Держать, пока оставались силы… Теперь Вадик держал его. Широкая ладонь скользнула по спине вдоль позвоночника и скомкала рубашку между лопатками. Вадик согнул одну ногу в колене, почти задевая пах. Нет, нет, нет, он же почувствует, и тогда… Петя скатился на пол и прижал колени к груди. — Жарко оч-чень, — попытался объяснить он Вадику заплетающимся языком. — У меня в глазах начало темнеть. — И не говори, — ответил тот тихо. Тоже скатился с дивана и, не оборачиваясь, вышел из зала. Скрипнула дверь ванной, полилась вода. Сквозь шум Петя различил то ли кашель, то ли кряхтение. Но его сейчас больше волновало собственное состояние. Стояк не спадал. Петя накинул в коридоре куртку и пошёл курить. Холод обжёг раскрасневшиеся щёки. Стало полегче. Теперь хотя бы получалось дышать и не задыхаться. Когда он вышел с лоджии, вода всё ещё шумела. Петя вернулся в зал, сел перед телевизором и попытался понять, что происходит на экране. Вспомнил про несчастную задачку по геометрии, но решить её уже не смог бы — голова не думала. Вадик вышел и присоединился к нему на полу, не говоря ни слова. Было уже совсем темно. Пора было домой. *** Вадик не звонил и не попадался на глаза на протяжении трех дней. Петя был занят входными контрольными и тонной домашки, которую учителя вываливали на юные головы, решив, что те слишком долго отдыхали. Времени подумать не оставалось. Петя специально его себе не оставлял. Но когда он ложился спать, всё менялось. Во сне было некуда деться от присутствия Вадика и от его взгляда и от мурашек, которые этот взгляд вызывал. Петя просыпался с тяжелой головой. Иногда в паху тоже было тяжело. — Что-то Вадик давно не звонит, — заметила как-то мать за ужином. — Поссорились? Петя лязгнул вилкой о тарелку и ответил смущенно: — Нет, всё нормально. Я ему сказал, что я пока занят. Мать пожала плечами и не стала лезть в его дела. Петя очень был за это благодарен. Он сам позвонил на выходных, и, когда Вадик снял трубку, понял, что не знает, что говорить. — Занят? — спросил Петя. — Есть немного. Даша здесь. — О, прости. Я… Э… Я потом… Пока. Он шлёпнул трубку на рычаг и закрыл рот ладонью, чтобы заглушить всхлип. Он снова где-то проебался. А где — не мог понять. Вадик сменил гнев на милость ещё через пару дней. Он сам позвонил и начал рассказывать всякую хрень, которая приходила ему в голову последнюю неделю. Сказал, что ребята снова устраивают посиделки и они оба приглашены, полил дерьмом Фрэнка. Петя улыбался и молча слушал. Он не смог бы вставить и слова, даже если бы хотел перебить Вадика. У него будто камень с души упал.