Однажды мир прогнётся под нас

— Мам, я дома! — крикнул Петя с порога. Ответом ему служила тишина. Может, в магазин ушла. Петя скинул рюкзак с плеча и нагнулся, чтобы расшнуровать кеды. Надо было срочно их стирать или выкидывать с глаз долой, пока мама не увидела. А то ему снова напомнят, какой он растяпа и что денег на новые нет. Новые он и сам себе купит, но поворчать же — это святое. Узел плохо поддавался, и Петя уже замучился его развязывать и собирался снять так. Вдруг в его руку ткнулся чей-то мокрый нос. Петя округлившимися глазами уставился на рыжего котёнка. Котёнок уставился на него. Послышались шаги, и рыжее чудо испугано драпануло от него в сторону зала. — Привет, — сказала мама тихо. — Как съездил? — Хорошо съездил, — сказал Петя. — А ты уже нашла себе нового сына? Она смущенно засмеялась. — Это девочка… Петь, я её просто не могла не взять! Она так на меня смотрела… Не ругайся. — И не собирался, — вздохнул Петя. — Мы же её оставим? Папа бы не разрешил. Или долго бы ворчал. Но папы тут нет, а есть только они с матерью. Рыжая моська любопытно выглянула из-за маминой ноги. Котёнок был крупный, уже скоро станет взрослой кошкой. Надо приучать к горшку, купать от блох, глистогонить… — Оставим, — сказал Петя. — Только на что мы будем её содержать? Самим иногда есть нечего. Но мать его уже не слушала. Она подхватила котёнка на руки и ушла с ним в зал. — Слышала, Муся? — проворковала она. — Ты с нами остаёшься! Петя тяжело вздохнул. Ну, хоть кеды не заметила. Придётся стирать. Петя понятия не имел, сколько денег может уйти на кошку. Может, теперь на кеды и не хватит. Разве что Жирный работёнку подкинет. Петя похолодел. Жирный… Отдохнуть несколько дней было хорошо, но теперь пора решать свои проблемы. *** Петя сделал последнюю затяжку и бросил окурок в импровизированную пепельницу. В гаражи только начали подтягиваться сонные пацаны и девчонки. До первого урока было минут двадцать. Петя не любил, когда в курилке было людно, поэтому приходил чуть раньше, благо жил недалеко. Он поздоровался с парой ребят и пошёл к зданию школы. Ничего не поменялось за каникулы, только лица стали ещё более постными. Петя сел за свою парту и уронил голову на сложенные руки. Притворился, что спит, чтобы ни с кем не разговаривать. Маши и Венома ещё не было. Он не сразу среагировал на свист и раздавшиеся аплодисменты. Что такого успело произойти в его отсутствие? Он поднял голову и увидел красную, как рак, Машу. Она быстро, ни на кого не глядя, прошла к своей парте и села. Сгорбилась, пытаясь стать незаметнее. — С чего такое внимание? — спросил Петя тихо. — Ни с чего. Значит, случилось что-то плохое. Один уёбок развернулся к ним. — Эй, Жданова! — позвал он громко. — Отвали, — огрызнулась Маша. — Жда-но-ва! Мне тут сказали, что ты ртом не только поёшь! Он приоткрыл рот и подвигал вблизи губ кулаком. — Столько талантов от нас скрывала! Маша побелела. Что за хрень?! — Пасть захлопни, воняет, — посоветовал Петя. Класс был в восторге. Не весь, конечно. Петя видел тех, кто принял решение в этом не участвовать и мирно занимался своими делами. Но почти половина ребят смотрела сейчас на них. — Это ты потому за ней бегаешь? — не унимался болтливый пиздюк. — А я, дурак, думал, что ты пидор. Петя поднял на него тяжелый взгляд. Его недавно чуть не убили. Бандиты грозили им с Вадиком пистолетом. И после всего этого какой-то дебил с незакрывающейся варежкой смеет его оскорблять? Петя встал. Машина рука тут же вцепилась в его рукав, но Петя стряхнул её. Подошел ближе к агрессору и остановился, глядя на него сверху вниз. — Ты по-русски не понимаешь? — спросил Петя. — Пасть захлопни, пока я её тебе не порвал. Все вокруг затихло. — Ты? Да ты лист тетрадный порвать не в состоянии. Ох, как он ошибался. — Может быть, — сказал Петя. — Но у меня есть друзья. И они очень расстраиваются, если расстраиваюсь я. А я очень расстраиваюсь, если Машу обижают. Сечешь? Петя резко выкинул руку и схватил выпендрежника за ухо. — Я вопрос задал, — напомнил Петя. Тот вцепился в его запястье, и тогда Петя крутанул. Больно. — Если хотя бы посмотришь в её сторону не так, я тебе оторву его нахер. Наверняка слухи о том, с кем он якшается, уже разошлись по школе. Он выпустил задиру и вернулся к своей парте в полнейшей тишине. — Всех касается, — добавил он. Маши за партой не было. Петя повернулся и успел заметить, как она исчезает в коридоре. Петя собрал вещи и побежал за ней. Услышал за спиной что-то вроде «не связывайся» и «такой же психопат, как Дохлый», но не обратил внимания. Машу он нашел на первом этаже под лестницей. Он боялся увидеть её плачущей, но, конечно же, забыл, с кем имеет дело. Маша была вся красная. От смущения. И от злости. — Они больше не будут, — сказал Петя мягко, подходя ближе. — Придурки тупые. Маша вздохнула. Кулаки сжались и разжались. — Это всё неправда. То, что они говорили. Мы с Гарри… Нас Юлька за гаражами застукала, но мы только целовались, вот и всё! А она вон чего наплела, она… Петя обнял подругу за плечи. — Я тебе верю. Сука эта Юлька. И все, кто ей поддакивает. — Мы с ним ничем таким никогда не занимались… — Я верю. А если б и занимались? Это только ваше дело. Петя вздохнул. — Всё будет хорошо, — пообещал он. Маша отстранилась и кивнула. Вдохнула, выдохнула. Подняла взгляд. — Петь, спасибо, что заступился за меня. Но ты переборщил. Он нахмурился. — Они над тобой издевались, а я переборщил? — Я хочу сказать, что… Я не обвиняю, но… Петь! Маша сжала его плечи и сразу стала собой прежней. Напористой, когда дело касалось чтения нотаций. — Ты говорил, как уличная шпана. Того и гляди нож достанешь и перед носом покрутишь. Откуда это в тебе? Ты никогда таким не был. Петя накрыл её ладони своими. — Всегда был, только терпения было побольше. Я не позволю никому обижать тех, кто мне дорог, Маш. Я могу его и всех его дружков-кретинов размазать по полу. Но не буду. Да и не понадобится это, они все штаны обосрали от страха. Маша не выглядела убежденной. Петя попытался улыбнуться. — Так, значит, целовалась с Гарри… Маша ожидаемо вспыхнула. — Давно мы новостями не обменивались, — смущенно засмеялась она. — Да уж. Нам есть о чём поболтать… *** Позже Петя часто спрашивал себя — о чем он только думал? Но в тот момент позвать Машу к Вадику казалось неплохой идеей. Маша обижалась, что Петя уделял ему все свое внимание. Да и неудобно было, что самые близкие ему люди друг с другом были знакомы только заочно. К тому же, должна была приехать Даша. И ему почему-то казалось, что все они прекрасно поладят. Маша заметно нервничала. Она дергала рукава водолазки и постоянно оглядывалась на Петю. Это было и смешно, и трогательно одновременно. Может быть, Маша ещё не до конца пережила свою маленькую влюблённость в Вадика. Может, для неё он всё ещё оставался окружен ореолом таинственности. Петя помнил, как тоже к нему так относился. И понял, как с каждым днём Вадик становился все более и более родным придурком, чем загадочным маргиналом. — Расслабься, — посоветовал Петя. — Они отличные ребята. Даша мне порой очень напоминает тебя — тоже за словом в карман не полезет. Ты её, главное, не бойся, она не такая грозная, какой выглядит. Маша не выглядела убеждённой. Она покусала губы, но, когда дверь открылась и на пороге появился лыбящийся Вадик, сразу выпрямилась и улыбнулась в ответ. — Че, молодой человек, квартирой ошиблись? — спросил Вадик. Петя простонал и закатил глаза, пропихивая Вадика внутрь. Тот остался стоять. И кто виноват, если в какой-то момент вместо того, чтобы попытаться сдвинуть его с места, Петя начал щекотаться? Вадик тонко взвизгнул и попытался защититься. Рывком втащил Петю в квартиру и подтолкнул в сторону зала. — Иди, забирай своё мелкое чудовище! — крикнул Вадик Даше. — Воспитала, блять. Петя показал ему средний палец, но Вадик уже все свое внимание сосредоточил на Маше. — Привет. Проходи, не бойся, тут только Пете никто не рад. Маша улыбнулась. Петя подгадал момент, когда Вадик не ожидал, и напал со спины. И кто виноват, если ему двинули? И кто виноват, что когда он пытался пожаловаться Даше, Вадик зажал ему рот ладонью, прижал к себе, приподнял и унёс на кухню? И, может быть, пока никто не видит, они раз или два прижались друг к другу губами. Может, даже три. И, может, кое-кого пришлось бить по рукам, напоминая, что не время и не место. Когда они набесились, то вернулись к девчонкам. — Ребят, это Маша. Сколько лет мы уже дружим? Столько не живут! Петя приобнял Машу за плечи и махнул в сторону. — Это существо ты уже знаешь. А это Даша, она… Петя запнулся. А кто она? Девушка Вадика? Друг? Все сразу? — Она лучшая, — закончил он искренне. Даша приподняла бровь и ничего не сказала. Сдержано кивнула Маше. Ну вот, опять она включила пугающий режим. Положение спас Вадик. Он каким-то образом вклинился между Петей и Машей, обнимая их обоих за плечи. — Чай? — предложил он. — Или сразу вина? Поначалу разговор не клеился. Петя изо всех сил старался придумать, как вовлечь в разговор сразу всех. Но какую бы тему он ни предлагал, кто-то все равно оставался за бортом. Даша просто молчала и только внимательно за всеми следила. Хотелось встряхнуть её посильнее, чтобы согнать эту враждебность. Даша ведь на самом деле не такая. Петя не утверждал бы, если бы не знал. Очередную неловкую паузу спас Вадик. — Так кто же ты на самом деле? — спросил он у Маши, сощурившись. — По Петиным рассказам ты его избиваешь за каждый проступок и вполне можешь убить, а я вижу перед собой вполне милую девушку. — Ты не охуел? — спросил Петя, едва не поперхнувшись чаем. Вадик только отмахнулся от него, не сводя с Маши взгляда. Та покраснела, но если Петя на её месте уже прятал бы лицо в чашке, то Маша продолжала сидеть ровно и смотреть перед собой. — А ты по Петиным рассказам не замолкаешь дольше, чем на пять минут, и болтаешь даже во сне. Я думаю, у нас не очень достоверный источник информации. Вадик усмехнулся. И так они и нашли общую тему для разговора. Даша оттаяла. Во время разговора её ладонь нашла ладонь Вадика и больше не выпускала. Даша даже улыбаться начала. Правда по-прежнему ничего не говорила, только поглядывала на Вадика влюбленными глазами. У Пети от души отлегло. Когда они перебирались в зал, Даша выгадала момент и покрепче прижалась к Вадику. Поцеловала его в щёку. Тот удивленно замер на мгновение, но улыбнулся ей и обнял за талию. Всё было хорошо. Всё было так хорошо… — Сыграешь нам? — попросил Петя. Вадик пожевал губу, делая вид, что ломается, и всё-таки кивнул. — Это нечто, — сообщил Петя Маше тихо, чтобы Вадик не услышал и не загордился. Даша и Маша устроились на диване. Петя сел на полу, прижавшись к дивану спиной. Вадик поставил себе стул. Уселся и замер на несколько мгновений, пытаясь придумать, что ему сыграть. Или вспоминая аккорды. Наконец он улыбнулся. — Чу, время пришло и захлопнулась дверь… Петя закатил глаза. Судя по тому, как Даша фыркнула у него над ухом, она тоже узнала песню. — Интересный выбор, — тихо сказал Петя. — Да ему она нравится только из-за того, что там есть слово «жопа», — сказала Даша. Петя был с ней согласен. Он вдруг почувствовал её пальцы в своих волосах и едва не замурчал от удовольствия. Вадик как-то менял свой голос и время от времени у него проскакивали интонации братьев Самойловых. И всякий раз Петя невольно вздрагивал. Закрывал глаза. И оказывался наедине с Вадиком на том самом диване, и их дыхание, и смех, и стоны перебивали музыку из магнитофона и изнутри рвался крик и рваный поток слов, и было так легко и так… Петя заставил себя вернуться в реальность, когда Даша дёрнула его за волосы. Не понял сначала, что произошло. Вадик продолжал надрываться и просить дворника подмести его с мостовой. Петя поднял голову, чтобы посмотреть на Дашу, но она была в своих мыслях. Не самых приятных. Петя убрал её руку, пока Даша не выдрала ему клок волос, и сжал между своими ладонями. — Что это с тобой? — спросил он тихо. Даша вздрогнула и растеряно посмотрела на него, пойманная с поличным. Потом слабо улыбнулась и отвернулась. Петя пожал плечами и посмотрел на Машу. На Вадика он смотреть побаивался. Если от одного только его голоса в штанах становилось тесновато, то что будет, если Петя встретится с Вадиком взглядом? Когда Вадик закончил, Петя уже был рядом с ним. Опустил руку ему на плечо, наклонился и сказал, понизив голос, чтобы девчонки не услышали: — Ты спел «Агату», и я захотел тебя ещё сильнее. Они так и не занимались ничем после того, самого первого раза. Уединиться у Хорька было проблематично, а когда вернулись, как-то руки не дошли… Хех. Руки не дошли. Вадик не ответил, даже не посмотрел на него. Но Петя видел, как едва уловимо поменялось его выражение лица. Довольный, что теперь не он один только и думает о том, чтобы запустить руку в штаны — желательно не в свои, — Петя вернулся на своё место. — Петя говорил, что ты здорово поешь, но я и не думала, что ты настолько талантливый, — сказала вдруг Маша. Петя посмотрел на неё, улыбаясь. Да она вообще ему не особо верила. — Она знает, о чем говорит, она вокалом занималась, — поддакнул Петя. Вадик исторг из себя смешок, и Петя с интересом уставился на него. Машину похвалу Вадик перенёс куда хуже, чем Петино поддразнивание. Бледные щеки густо покрылись румянцем. Вадик опустил голову и улыбнулся. Настолько смущенным Петя его ещё ни разу не видел. Она была чужим человеком, догадался Петя. К похвале «от своих» Вадик уже привык. — Вам бы дуэтом спеть, — задумчиво пробормотал Петя. Вадик неожиданно подхватил. — Я был бы очень рад, — сказал он, поднимая взгляд на Машу. И, судя по этому взгляду, тут явно что-то происходило. Эх, где Вадик был раньше, когда Маша думать ни о чем, кроме него, не могла? — И я, — ответила Маша. — Только я тех песен, что вы с Петей слушаете, не знаю. — Да ты не переживай, — подъебал Петя, — он и «Ласковый май» с тобой споёт. Вадик отмахнулся от него и задумался на мгновение. Притихшая Даша сползла с дивана и устроилась рядом с Петей. Положила голову ему на плечо. Вадик встал, вручил гитару Маше и бросился к сложенному столу-книжке. Разложил его наполовину и нырнул вниз. Наконец вылез из-под стола с большой потрёпаной тетрадью в руке. — Бабуля записывала романсы из фильмов и подбирала к ним аккорды, — пояснил он, сияя. Подошел к Маше и раскрыл перед ней тетрадь. — Она меня по ним и научила играть. У Пети сжалось что-то внутри, когда он смотрел на такого Вадика — счастливого и открытого. Даже дышать стало трудно. Петя не мог вспомнить, когда в последний раз его накрывало волной такой сильной любви к кому-то. Да и любил ли он кого-то так же сильно? Маша и Вадик ушли на кухню выбирать песню и готовиться. Даша прижалась к нему еще ближе и обняла его руку. А Петя наслаждался чувствами, затопившими его с ног до головы. Так, что кончики пальцев покалывало. У него не было названия этому состоянию, но разве нужно было это знать? — Ревнуешь? — спросила вдруг Даша. — Кого к кому? — уточнил Петя. Даша фыркнула. — А ты ревнуешь? — Нет. Вадику просто хорошо, — сказала она. — Просто ты с него глаз не сводишь, вот я и подумала… — Я тоже заметил, что ему хорошо, — ответил Петя. — А тебе? Как рассказать ей то, что он испытывает? С кухни слышался смех и возбужденные переговоры. — Она тебя очень любит, — сказала Даша, не дождавшись ответа. — Я знаю. — Ей не очень хочется тут быть, но она смотрит на то, как ты радуешься, и не показывает вид. Петя нахмурился. — Ей не хочется тут быть? — Ну, это моё предположение… Она очень напряжена. Может, просто стесняется. Он вздохнул. И смех с кухни теперь казался каким-то неестественным. Зачем он вообще её с собой притащил? Это ведь не самая хорошая идея — собирать всех друзей в одну кучу. Да ещё и вынудил её спеть с Вадиком. Поставил её в положение, в котором отказаться было бы некрасиво. — Я тебя расстроила? — спросила Даша озабочено. — Петь, прости, пожалуйста, я даже не думала… — Все в порядке, — сказал он, выдавливая из себя улыбку. — Ты не виновата. Когда Вадик вышел с кухни, он выглядел не таким уж и счастливым. Он всё так же широко улыбался, но Пете казалось, что улыбка эта деланная. — Не уверена, что получится, — призналась Маша, садясь на подставленный Вадиком стул. — Для хорошего дуэта надо репетировать больше… Вадик сел рядом с ней. Заиграл что-то медленное и грустное. Когда он начал петь, Петя вздрогнул. Его голос никогда ещё не был таким низким и глубоким, и Петя даже глаза прикрыл, отключаясь ото всех внешних раздражителей. Он знал этот романс, слышал его ещё на пластинках в исполнении Караченцова. Ты меня на рассвете разбудишь, Проводить необутая выйдешь. Ты меня никогда не забудешь. Ты меня никогда не увидишь. Голос у Вадика был таким чистым и сильным, а пел он так искренне, что невозможно было не влюбиться только в это. Только в то, как тебя затапливает его звучанием, как пение Вадика окутывает и обволакивает, огораживает от целого мира. Не мигают, слезятся от ветра Безнадежные карие вишни. Возвращаться — плохая примета. Я тебя никогда не увижу. Его мысли обратились к Вадику. И почему-то на мгновение Петя представил, что бы он чувствовал, если бы знал, что больше им не суждено увидеться? Во рту стало горько. Одна единственная ничем не обоснованная мысль так больно кольнула, что глаза защипало от подступивших слёз. И когда Петя услышал тоненький Машин голосок, одна слезинка всё-таки стекла по носу. Заслонивши тебя от простуды, Я подумаю: «Боже, Всевышний» Я тебя никогда не забуду, Я тебя никогда не увижу. Если бы он точно знал, что никогда больше не увидит человека, которого любит больше всего на свете… Он бы сделал всё, чтобы каждое отведённое им мгновение запомнилось навсегда. Он бы говорил всё, что приходило бы в голову. Целовал бы везде, где захотелось бы. И пообещал бы. Пообещал бы никогда не забывать… Кожа покрылась мурашками. Голоса Вадика и Маши слились в дуэте, и пришлось открыть глаза, чтобы убедиться, что всё это — на самом деле. Что этот романс не играет где-то в его сне или воображении. Что перед ним живые, его любимые люди. И качнутся бессмысленной высью Пара фраз залетевших отсюда. Я тебя никогда не увижу, Я тебя никогда не забуду. У Вадика дрожали губы. А Маша побелевшими пальцами вцепилась в свои коленки. Им пришлось пережить это внутри себя, иначе не получилось бы спеть так хорошо. Им прямо сейчас пришлось расстаться с кем-то. И пропустить свою боль через песню. Хлопать никто не стал. Это казалось каким-то пошлым сейчас. Лучшим комплиментом исполнителям была тишина, в которой Петя вытер слёзы с глаз. — Это было невероятно, — сказал он тихо, почти шепотом. — Что, правда? — спросил Вадик неуверенно. Они встретились взглядами. И Пете казалось, что в его глазах сейчас читается всё то, что творится в голове. Правда. Не оставляй меня. Я люблю тебя. Судя по тому, как приоткрылись губы Вадика, смысл он понял. Даша молча поднялась со своего места и ушла на кухню. Петя хотел пойти за ней, но его опередили. Вадик вскочил со стула, поставил гитару и тоже скрылся. Петя и Маша остались одни. — Ух… — выдохнул Петя, пересаживаясь на диван. — У меня слов нет. Он беспокойно поглядел в сторону кухни, но понадеялся, что его друзья сами разберутся. Маша улыбнулась ему и села рядом. — Он совсем не такой, как я думала. — И совсем не такой, как думал я, — сказал Петя, в голосе сквозила нежность. — И я даже не понимаю, как я раньше этого не видел. — Ты не смотрел, — предположила Маша. Петя кивнул. Он не смотрел. — Знаешь, — сказала она тихо. — Наверное, я всегда буду немножечко в него влюблена. Петя понимал, о чём она говорила. Наверное, он тоже всегда будет немножечко в него влюблен. — Ты прости, что я тебя поставил в неловкое положение, — сказал Петя. — Петь заставил, да и вообще… Маша не ответила. Несколько секунд Петя боялся на неё посмотреть, но когда молчание затянулось, всё-таки скосил взгляд в сторону. — С чего ты взял, что ты меня заставил? И что значит «да и вообще»? Петя неловко взмахнул рукой. — Ну, тебе тут некомфортно, и ты тут только из-за меня, и я как-то не подумал, что… — Это тебе кто сказал? — Даша. Петя уронил руки на колени и виновато поглядел на подругу. Маша неожиданно засмеялась, отводя взгляд. — Конечно, ничего другого она сказать не могла. Петя нахмурился. — Что ты имеешь в виду? Маша посмотрела ему в глаза. — Единственная причина, по которой я чувствую себя некомфортно, это Даша. Она меня хочет сожрать с той секунды, как я переступила порог. Петя облегченно рассмеялся. — Ааа, нет, всё в порядке, — объяснил он. — Она всегда такая, смотрит на тебя, изучает, а потом решает, нравишься ты ей или нет. Мне кажется, ты ей понравилась. Маша прикусила губу и накрыла Петины руки ладонью. — Я знаю, что она твой друг и очень тебе нравится. И я не хочу обидеть ни тебя, ни её, уверена, что у вас очень хорошие отношения. Но меня она невзлюбила. И дело не только в том, как она со мной держится. — А в чем? Маша опустила взгляд, собираясь с силами. — Знаешь, как человек пытается усесться одной попой на два стула? — спросила Маша наконец. — Это то, что Даша пыталась сделать весь вечер. Показывала мне, что вы оба — её. — Маш, ну… — Петя замолк на мгновение. — Ты просто её плохо знаешь. Иногда она бывает ласковая, иногда вредная, и переход между этими двумя состояниями… — Это ты девчонок плохо знаешь, — вздохнула Маша. — Такие вещи сразу видно. Что, по-твоему, сейчас происходит на кухне? Петя грустно глянул в ту сторону. — Ладно, может я и ошибаюсь, — тут же сказала Маша. — Прости, зря я эту тему завела. Просто не думай, что ты в чём-то передо мной виноват. Я очень рада, что наконец познакомилась с Вадиком и поняла, почему ты, кроме него, ни о чем думать не в состоянии. Петя густо покраснел, потому что это была почти правда. — Пойду узнаю, все ли в порядке, — сказал он. А потом услышал звон посуды. — Тебе по контракту прописано всегда быть такой злобной сукой?! — рявкнул Вадик, когда Петя открыл дверь. Дашу трясло, она стояла посреди кухни, сжимая кулаки. У её ног валялась разбитая чашка. — Ну прости, — прошипела она, — что я не такая девочка-припевочка, которую тебе надо. Верни в магазин и купи кого получше. — Б/ушную уже не примут, — процедил Вадик. Даша бросилась к нему, но он её оттолкнул. — Да вы ебнулись что ли? — громко спросил Петя, встревая между ними. — Хватит! Развели тут детский сад. На несколько мгновений все замолчали. — Чего ж ты за мной с четырнадцати лет волочился, Вилонов? — спросила Даша горько. — Если я б/ушная злобная сука. Я ведь давно такой была. Сукой — всегда, а употребили меня ещё в школе. Или не знал? — Даша, перестань, — попытался предупредить Петя. Но его слова потонули в реплике Вадика. — Думал, что ты однажды из ведьмы станешь принцессой. Всем свойственно ошибаться. Петя развернулся к нему и ткнул пальцем в грудь. — Прекрати прямо сейчас, — сказал он. — Сказанного потом назад не воротишь. Вадик холодно посмотрел на него. Вскинул руки в примирительном жесте и ушел с кухни. Маша дёрнула Петю за рукав, привлекая внимание. — Я лучше пойду, — сказала она тихо. — Я провожу, — устало вздохнул он. — Не надо, — отозвался Вадик из коридора. — Я сам провожу. Пошли, Маш, тут дышать стало нечем. Даша тяжело опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях, когда они ушли. Петя думал, что она плачет, но когда она отняла руки, чтобы посмотреть на него, слёз не было видно. — Что случилось? — спросил Петя мягко. Он осторожно коснулся Дашиного плеча и, когда она не ушла от прикосновения, обнял её. — Что случилось? — повторил он. — Я не знаю, — сказала Даша наконец. — Слово за слово… Слово за слово. Петя вздохнул. — Налей мне вина, — попросила Даша. — Я принесла, там в холодильнике стоит. Петя налил и себе тоже. *** Путь до Машиного дома и обратно был не такой уж и длинный, и даже если потратить время на то, чтобы покурить и подышать воздухом, Вадик уже должен был вернуться. Но не вернулся. — Иногда мне кажется, что он меня ненавидит, — сказала Даша, прижимаясь к Петиному боку. — Он тебя не ненавидит. — Иногда мне кажется, что я этого заслуживаю. Как сегодня. Он ведь прав, я сука. Петя тяжело вздохнул и погладил её по голове. — Не правда, — сказал он. — И Вадик тебя не ненавидит. Иногда он говорит что-то, не подумав. — Мне он это говорит чаще всего. — Ну, ты тоже не образец уравновешенности, — заметил Петя. — Вы как два кремня. Тюкнулись лбами — искра — пожар. И никто не умеет уступать. — Ты умеешь. Даша подобрала под себя ноги. Пальцы теребили подол короткой юбки. — Ты его любишь? — спросила Даша. Петя задумался на мгновение. — А разве не очевидно? Даша слабо улыбнулась. Она была немножко пьяная. И он тоже. Вино было хорошим. Было, больше его нет. — А меня? Петя отстранился, чтобы посмотреть на неё. Глаза у Даши тоже были карие, но темнее, чем у него самого. Темнее и глубже. Завораживали… — А разве не очевидно? — повторил Петя, возвращая ей улыбку. — И я не считаю тебя сукой. Я считаю тебя невероятной. И он почему-то совсем не удивился, когда Даша его поцеловала. Будто давно догадался, что так будет. Закрыл глаза и поддался на поцелуй. — Скажи… — попросила Даша, оторвавшись от его губ. Дыхание горячило кожу. Петя усмехнулся. — Я люблю тебя, — сказал он. — Я знаю, — ответила Даша. Они снова поцеловались. В голове не было ни единой мысли. Кожа пылала от нежных прикосновений. Даша придвинулась ближе, чтобы было удобнее. Петя обнял её, чтобы было теплее. Ладонь опустилась на его шею. Даша погладила его по щеке большим пальцем. Петя сжал её плечо и провёл рукой по предплечью. Вот оно, подумал он. То, что ему так долго снилось. То, чего так долго хотелось… Вот оно. Даша улыбнулась ему в губы, поцеловала в подбородок. И быстро перебралась к нему на колени, крепко обнимая за шею. Петя деликатно положил руки ей на талию. Дашу это не устроило. Она отстранилась от него на мгновение, откинула волосы с лица и переместила одну его ладонь себе на грудь, не разрывая зрительного контакта. Петя почти застонал. Осторожно сжал, боясь причинить боль. Судя по вздоху, сорвавшемуся с Дашиных губ, он двигался в правильном направлении. И снова череда жарких поцелуев, отнимающих дыхание. Даша в его руках была такой мягкой и ласковой. Так и не скажешь, что она может убить одним взглядом… Ладонь скользнула по его животу и легла на ширинку. Стало совсем горячо внутри, внизу живота закололо. И вдруг за шумом крови в ушах Петя отчётливо услышал, как на этаж приехал лифт. Раздвинулись двери. Вадик. Петя распахнул глаза и откинулся спиной на спинку дивана. Даша обиженно на него посмотрела. Петя задержал дыхание, пытаясь услышать шаги и поворот ключа в замке. Ничего не услышал. Может, Вадик никак не найдёт ключи? Или решил покурить на лестничной площадке. — Ты чего? — спросила Даша. Лязгнула соседняя дверь. Это был не он… — А что, если Вадик придёт? — вздохнул Петя, закрывая глаза ладонью. — Я не знаю, что там между вами происходит, но… Даша убрала его руку и опустила ладони ему на щёки. — Ты так и не понял? — спросила она почти нежно. — Вадик наверняка уже давно на твоей маленькой подружке и в ближайшее время не вернётся. Петя скинул её руки и отвернулся. — Прекрати! — вспыхнул он. — Она не такая! — А он такой, — горько усмехнулась Даша. — Ты не видел разве, как они друг на друга пялились? Вадику девчонку очаровать ничего не стоит. Петя посмотрел на неё. Поджал губы. — Так ты всё-таки ревнуешь, — заключил он. — А я думал, вы спите с кем хотите. — Именно. И я хочу с тобой, — сказала Даша и снова к нему наклонилась. Петя удержал её на месте. — Почему? Чтобы ревновал Вадик? Даша рывком высвободилась и слезла с него. — Да пошёл ты. Ещё я не умоляла мужика меня трахнуть. Она поправила одежду и причёску и направилась в коридор. Петя поколебался секунду, прежде чем вскочить и пойти за ней. — Даша! Даш, прости меня, если я тебя обидел! — сказал он, нагоняя её. — Поговори со мной. Даша обернулась и посмотрела на него с вызовом. — О чём? — У Маши парень есть. Вадик ей много лет нравился, поэтому она так на него и смотрела весь день. Но она девочка умная, она не станет рушить всё, что у неё есть, ради детской влюблённости. — Допустим, убедил, — ответила Даша холодно. Петя опустил ладони ей на плечи. — И ты… Ты мне нравишься с тех пор, как я тебя увидел. Но у меня такое ощущение, что если мы сейчас… переспим, то я разрушу отношения и с Вадиком, и с тобой. И ваши отношения с ним тоже. — Да нет никаких отношений! — вскипела Даша. — Он меня ебёт, когда приспичит, вот и всё! — Он тебя любит, — сказал Петя уверено. — И я тебя люблю. Он обнял Дашу, хоть она и попыталась слабо увернуться. Её плечи дрогнули. — Пошли чаю попьем? Успокоимся немного. *** Даша не пыталась его оттолкнуть, не пыталась высвободить ладонь из его рук. Пете почему-то казалось, что отпускать её сейчас от себя было бы плохой идеей. — Если ты не хочешь, чтобы он спал с другими, то почему не сказала ему об этом? — спросил он. Даша пожала плечами, пустой взгляд был уставлен в стол. — Никто никогда не поднимал эту тему. Он знал про… Про Влада, с самого начала знал, но ничего мне не говорил. Даша пожала плечами. — Если бы Вадик захотел, я бы порвала с Владом. Если бы он только сказал мне… Она вздохнула и отпила ещё чая из чашки. — Мой милый, милый Влад… Хотела бы я любить его так сильно, как он любит меня. Всё бы было проще. Она улыбнулась. Петя почувствовал облегчение. Безжизненное выражение лица начинало его пугать. — Он ради меня готов на всё, — продолжала она. — Думаешь, хоть кто-нибудь смог бы хладнокровно врать в лицо моему отцу, чтобы меня выгородить? Она покачала головой. Прильнула к Пете. — Вадик, наверное, меня считает шлюхой. И он не так уж не прав. — Никто так не считает, — сказал Петя. Даша подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Он никогда бы не смог понять… Это началось уже очень давно. Лет тринадцать назад... Петя нахмурился, подсчитывая. А потом брови поползли вверх. О… — И Влад даже не был моим первым. Когда у тебя в результате полового созревания вдруг на груди вырастает два арбуза, ты становишься вдруг очень интересна мальчикам. Даша встряхнула головой. — Не одноклассникам, конечно. Те были ещё малолетними придурками. Дразнили наравне с девчонками, а вот парни постарше начали смотреть. — Средняя школа отстой, — сказал Петя. — Ещё какой. Знаешь, как девах заткнула? — Как же? — Выбрала того, по которому они все сохли. Он-то и сорвал цветок. Она задумчиво пожевала нижнюю губу. — Правда, оказался ссыкливым мудаком, и когда я пыталась убедить его начистить рыло самым мерзким моим задирам, свалил в кусты. Но всё равно стало лучше. По крайней мере, сучки отвалили. Когда чай кончился, Петя и Даша перебрались обратно в зал и рассказ продолжился. — Влад помог отвадить и других. Видел, как я ненавидела ехать в школу и какая была грустная после. Всегда спрашивал, что случилось. Я отмахивалась, ничего ему не говорила. А один раз рассказала. Не знаю уж, что он сделал, но на следующий день на меня опасливо косились все, а тот самый, мой первый, подошёл и извинился. При всех предложил встречаться. — Но ты его отшила? — Конечно нет! Оставила подле себя, сгодился. Даша спрятала лицо в ладони. — Господи, я говорю как моя стерва-мамашка. И с Владом тогда не очень хорошо вышло… Он не хотел, говорил, что я ещё маленькая. Но я-то была уже не маленькой, понимаешь? Я не была ребёнком. И в конце концов своего добилась. — Петь, ты не думай, что я его бездушно использую! — продолжила она после долгой паузы. — Я и не… — Да я знаю, как это выглядит. Верчу старым дураком, как хочу, держу его на коротком поводке, чтобы не убежал. — Даш… — Это то, что моя маманя делала с моим отцом. Это то, как я появилась на свет. Он тогда был небогатый, но очень и очень влиятельный. Своего добивался любой ценой и её тоже добился. Только вот кто кого, я себя иногда спрашиваю. Она его использовала, как только могла. И могла заставить его делать всё, что угодно. Только в одном она проебалась… — В чём? Даша подняла на него колючий взгляд. — А ты не догадываешься? — спросила она, приподняв бровь. — Сидит прямо перед тобой. Её губы растянулись в нехорошей улыбке. — Когда она залетела, то хотела по-тихому от ребёнка избавиться. Но папа как-то узнал и не позволил. — А откуда ты всё это знаешь? У Даши вырвался звонкий смешок. — Она сама мне всё это рассказывала. Она часто любила мне рассказывать, как я ей испортила жизнь. Гуляла бы она себе за папин счёт, ебалась бы с кем хотела, а тут… Мало того, что растяжки, так ещё и куль орущий на нервы действует, а папа запрещал меня оставлять надолго. Говорил, ребёнку мать нужна. Да лучше б отпустил её на все четыре стороны ещё тогда… — Она говорила, ладно бы я ещё была нормальной дочерью. Послушной, симпатичной милой девочкой. А я родилась с перевесом, кусала её, когда отец заставлял меня грудью кормить. А потом, когда постарше стала, ела как не в себя и растолстела. Она, мол, надеялась, что я хотя бы внешностью пойду в неё, а я в отца пошла — и скоро в дверь пролезать не буду. Я до сих пор иногда смотрю в зеркало и слышу её голос. И думаю о том, какая я толстая и некрасивая. Господи, она меня так ненавидела… Она говорила, что мужиками нужно управлять, потому что у них силы много, а как её приложить, они не знают. А потом говорила, что мне это не светит. Что у меня ни ума, ни внешности, и если найдётся дурачок, который меня замуж возьмёт, и то хорошо будет. — Даш, она… — Да знаю я, — Даша отмахнулась. — Знаю, что сука и стерва. Смоталась с молодым любовником. Всем легче дышать стало. Только вот я иногда боюсь, что на неё похожа. Что отцом манипулирую, Владом. Вадиком. Тобой… — Я бы заметил. Даша усмехнулась и потрепала его по щеке. — Прости меня, за то, что я тебе на Машу наговаривала. Я сама иногда не замечаю, что это делаю… Петя накрыл её руку и прижал к своей щеке. — Извинения приняты. — Но мне так нравится, когда меня любят. Когда обо мне заботятся. Я потому и не лажу с женщинами, я не знаю, как им понравиться! С мужчинами проще. Она вздохнула. Плечи поникли. — Я сама себе противна. Петя прижался губами к её костяшкам. — Ты много говорила, — сказал он. — Теперь послушай меня. Даша подняла на него взгляд. Пете показалось, что в её глазах была надежда. — Во-первых, ты не толстая. И Петя действительно так думал. Худой Даша, конечно, не была. Но её фигура была такой гармоничной и пропорциональной, что вешать на неё ярлыки типа «худая» или «толстая» язык не поворачивался. — Во-вторых, ты удивительно красивая. Он загнул второй палец. Даша покраснела. Покраснела. Петя прикусил губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции. — В-третьих… Я твою мать, конечно, не знаю. Но я знаю тебя. И ты ни капли не похожа на ту стерву, которую сейчас описывала. Ты… Ты ведь не ненавидишь тех, кто тебя окружает. Тех мужчин, которыми ты якобы манипулируешь. Открою тебе страшную тайну… Только никому. Петя приблизился к её уху и сказал, понизив голос. — Я тебя обожаю, потому что ты всегда готова прийти на помощь. Ты заботишься обо всех нас. — Так вы, придурки, без меня сдохнете, — фыркнула Даша. — Может быть, — сказал Петя. — Никого не удержишь рядом, если он сам того не хочет. И не считай, что хоть кто-то из нас не отдаёт себе отчёта в том, почему ты нам нравишься. Я думаю, если спросишь Влада, то узнаешь ещё много интересного… Даша долго молчала. Петя тоже ничего не говорил. — Откуда ты всегда знаешь, что сказать? — спросила Даша. — Вадик тоже говорил, что ты умеешь его успокаивать и возвращать с самого дна. Петя пожал плечами. — Я не знаю. Я говорю то, что думаю. Может быть, что-то из этого я и сам хотел бы услышать. Даша взяла его ладонь в свои и сжала. — Это я могу. Она покусала губы и подняла на него взгляд. — Петь, просто знай… Ты тоже не толстый. Они смеялись так громко и долго, что пропустили, как лязгнули ключи и открылась дверь. Вадик застыл в дверном проёме, глядя на них с нечитаемым выражением лица. Несколько мгновений все молчали. Потом Петя подскочил с дивана. — Думаю, вам нужно поговорить. Я буду на кухне. И свинтил, прикрывая за собой дверь. *** Петя едва не подпрыгнул, когда скрипнула дверь лоджии. Даша встала рядом с ним. Достала сигареты. Петя поднёс ей зажигалку. — Всё хорошо? — спросил он. — Да, — ответила Даша, расслабленно улыбаясь. Они курили в тишине, глядя на потемневший двор. — Мы решили расстаться, — сказала Даша, раздавив окурок. — Ч-что? Петя едва не подавился дымом. Даша положила руку ему на плечо. — Не расстраивайся из-за нас, мы друг на друга не в обиде. Просто это лучший выход. — Для кого? — Для всех. Докуривай и пошли. За мной приехали. Мы тебя подбросим. Вадик вышел к ним в коридор попрощаться. Петя посмотрел на него, но не смог ничего понять по его лицу. Шагнул было… Но Вадик махнул головой в сторону двери. — Езжай с ними. Я очень устал. — Хорошо, — сказал Петя. На глаза накатили злые слёзы. — Я позвоню завтра, — сказал Вадик, когда собирался закрывать за ними дверь. — Или послезавтра. Жди. — Лягу спать у телефона, — сказал Петя. Вадик рассмеялся. Дверь хлопнула. Одновременно с этим приехал лифт.