Однажды мир прогнётся под нас

Вадик прикусил его губу. Не сильно, но Петя всё равно тихо ойкнул и шлёпнул придурка по плечу. Тот беззвучно рассмеялся и только притянул ближе, ладони проникли под куртку и норовили забраться под футболку. — Мне кажется, кто-то идёт, — слабо прошептал Петя, пытаясь отвернуться. Вадик не расстроился, что потерял доступ к его рту, и вместо этого прижался губами к шее. — Да успокойся ты, — сказал он вполголоса, сжал одной ладонью Петину задницу, от чего тот аж на носочки приподнялся. — У меня прекрасный слух, я услышу, если кто-то подойдёт. Поцелуй меня, — потребовал он. И Петя, вздохнув, подчинился. — Ты так любишь целоваться, — пробормотал Петя. — А ты нет? — спросил Вадик. — С тобой — да, но я не про это. — А про что? Петины ладони лежали у него на груди. — Оральный секс ты тоже любишь? — выпалил Петя. Вадик замер на мгновение. — Ты про… — Да! В темноте подъезда не видно было, как покраснело Петино лицо. — Я… Я бы сделал это… Для тебя, — пояснил он. Ох, как часто он думал об этом с тех пор, как это однажды пришло ему в голову. Думал о том, как отреагировал бы Вадик, как бы он выглядел, когда… — Ох… — Только не здесь, — поспешил уточнить Петя. — В более подходящей обстановке. — В более подходящей обстановке, — повторил Вадик. — Ну да. Где-нибудь, где не пахнет мочой и мусором. Вадик нашел на ощупь Петину ладонь и прижал к своей ширинке. — Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?.. Петя снова припал к его губам, одновременно сжимая пальцы. — То же, что и ты со мной, — прошептал он в перерывах между влажными поцелуями. Их спугнула открывшаяся дверь подъезда. Вадик схватил Петю за руку и побежал вверх по лестнице. Они остановились перевести дыхание на площадке перед нужным этажом. Услышали, как приезжает и открывается лифт и из него вываливается несколько человек. — Наши, — сказал Вадик. — Вроде Каракатица и пара девчонок. Они затаились, чтобы их не было видно. Вадик достал сигареты. — У тебя губы красные, — сказал Петя, закуривая. — У тебя тоже. — Хорошо ещё, что в штаны не кончили… А то пошли бы домой. — К тебе или ко мне? — поинтересовался Вадик, приподняв бровь. Петя фыркнул и опустил взгляд в пол. — Обожаю, когда ты такой, — признался Вадик. — Обожаю, когда ты молчишь и меня не бесишь, — признался Петя в ответ. Вадик рассмеялся и развел руками. — Только когда сплю, Паучок. — Ты мне поверишь, если я скажу, что ты меня даже во сне бесишь? — Нет, потому что если бы я тебя бесил, то ты не давал бы мацать тебя за все места, — сказал Вадик, понизив голос. — И уж точно не звал бы меня по имени с таким придыханием… А-ах… Вадик! Да, да, пожалуйста, Ва-адик! Первым Петиным желанием было свалить вниз по лестнице. Вторым — заткнуть придурка. Третьим — запрыгнуть на него и тоже заткнуть, только поцелуем. — Ты мне больше не друг, — сообщил он наконец. — Видеть тебя больше не желаю, не разговаривай со мной и даже не смотри в мою сторону. — Ну ладно, — легко согласился Вадик. — Только тогда и ты со мной не разговаривай. Если продержишься весь вечер, то… — То что? — Пусть будет сюрприз. Ну что? Как зайдем в дверь — рот на замок? — Договорились, — усмехнулся Петя. — Ты и пяти минут не выдержишь. — Ты вчера ночью то же самое говорил. Вчера ночью они вообще спали порознь, но Петя всё равно почувствовал, как краснеет. — Ну ладно. — Ладно. — Ладно. Победитель загадывает проигравшему желание. — Любое желание? — Любое, — кивнул Петя, прежде чем мерзкое чувство в животе заставило бы его отступить. Любое желание от Вилонова… Да проще сдохнуть. Они выбросили окурки, пожали друг другу руки и пошли к двери. *** Вадик играл нечестно, играя честно. Петя чувствовал, как его трясёт. Вадик с ним не разговаривал. Он разговаривал со всеми остальными — со всеми, даже с теми, кого за глаза и в глаза называл всякими нехорошими словами! Ну и ладно. Проигрывать Петя не собирался и, вместо того, чтобы беситься, сосредоточился на том, что он загадает Вадику, когда тот проиграет. Они, кстати, не договорились о том, как поступят в случае ничьей. И Петя едва не побежал к Вадику — выяснять всё прямо сейчас. — Господи, поругались что ли? — в сердцах воскликнула Даша за его спиной. Петя улыбнулся, поворачиваясь к ней. — Привет. Нет, не поругались. Мы поспорили, что сможем провести один вечер друг без друга. Ну, не разговаривая друг с другом, по крайней мере. Даша прижала ладонь к груди, её глаза театрально округлились. — Ты как? Чувствуешь сухость во рту? Тремор? Тошнит? Боль по всему телу? Суицидальные мысли? Петя поджал губы и отмахнулся от неё. — Очень смешно. Давай позвоним в цирк, может быть, там нужны клоуны. — Ой, обиделся, — Даша потрепала его по щеке. — Пошли. Буду бить по губам, когда попытаешься с ним заговорить. Петя ничего не ответил, только закатил глаза и позволил увести себя к остальным. — О, Паук, — обрадовался Крапива, когда они зашли в зал под руку с Дашей. — А Дохлый тут как раз рассказывал, как с бандюгами Жирного дрался. Ты там тоже был? Петя посмотрел на Вадика в упор и покачал головой. В конце концов, им не нужно говорить друг с другом, чтобы друг друга понимать. Вадик улыбался так невинно, что сразу стало ясно: что-то задумал. Петя постарался сделать вид, что тоже что-то задумал — пусть не расслабляется. — Конечно был. Так там же бандиты Дохлого отпиздили, у него до сих пор на заднице синяк не сошёл, попроси показать. Синяк у Вадика на заднице и правда был — не вписался в поворот и встретился со шкафом. Ох и ржал же тогда Петя… — Ты лучше у него спроси, где это он мою задницу видел, — посоветовал Вадик, прищурившись. Петя почувствовал, что скалится. О, Господи… — Не, Крапива. Это ты спроси, схренали он по дому в приспущенных трениках ходит, как… — Ааааа, да хватит уже! — взмолилась Даша. Она повернулась к ничего не понимающему Крапиве. — Не подыгрывай им. Пускай сами решают, как спасти свой брак. Петя и Вадик хмуро вылупились на неё как по команде. Даша забрала Крапиву и ушла. Ну и ладно. Тут было ещё полно людей, через кого они с Вадиком могли друг друга подразнить. Они всех задрали. Просто. Всех. Кто-то сунул Вадику в руки гитару, только чтобы он заткнулся. А Петя назло слушать не стал и ушел на кухню пить пиво. Кажется, все выдохнули с облегчением. Наивные. Игра-то продолжалась, только теперь приходилось придумывать более изощренные способы друг друга спровоцировать. Чем больше в нём было пива, тем сильнее разыгрывалось воображение. Нужна была ситуация, в которой Вадик просто не смог бы промолчать. — Нет, — сказала Даша. Петя нахмурился, глядя на неё. — Я что, вслух говорил? — уточнил он. Даша запихнула ему в рот чипсину из пакета. — Нет, но у тебя на лице всё написано. Хочешь выиграть — просто игнорируй его и не беси остальных. Петя прожевал чипсину и потянулся ещё за одной, но Даша шлёпнула его по руке и убрала пакет. — Сначала пообещай. Петя вздохнул и взял её ладонь в свои. — Даша, Дашенька… — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Я уверен, что среди бесконечного множества вселенных нет ни одной, в которой я мог бы его игнорировать. Это просто… — Ну и чипсы ты, значит, не заслужил, — отрезала Даша, глухая к его романтическим речам. Пиво нагрелось и стало каким-то кислым. Петя прислушался. К сожалению, Вадика было слышно даже отсюда. — А ты сама-то его игнорировать можешь? — спросил он, изгибая бровь. — Прислушайся. Из всех песен «Наутилуса» Вадик недолюбливал «Крылья». Приелась она ему: с момента выхода альбома эта песня была самой любимой Дашиной песней. По своей воле, без настойчивых просьб, Вадик сроду её не играл, и вот, пожалуйста… — Где твои крылья, которые нравились мне? — подпел Петя. — Ты ведь знаешь, это значит «Я люблю тебя». Поди и проигнорируй его после такого. Даша закатила глаза. — Да знаю я, что это значит. Не ты один умеешь читать Вадика. Он простой, как три копейки. Петя прикусил губу и отвернулся. Как скоро до Вадика дойдет, что можно попытаться спровоцировать таким образом и его тоже? — И что, никаких эмоций? — спросил Петя. Даша пожала плечами. — Хочется по ушам дать, но это у всех так, кто его дольше пяти минут знает. Петя вздохнул и выпил ещё кислого пива. Оно начало ему казаться не таким уж и плохим. — Для такой гениальной актрисы, какой ты себя сама считаешь, ты слишком хреново врешь. Петя не стал смотреть на Дашу, вместо этого он смотрел на ярко накрашенных девчонок, секретничающих у раковины. — Что ты от меня хочешь? — спросила она. — Мамочка и папочка развелись и обратно не поженятся. Ты уже большой мальчик, тебе придётся выбрать, с кем ты будешь жить. — С тем, кто надо мной не издевается, — сказал Петя, закатив глаза. — Значит, один. Даша поцеловала его в щёку, испачкав помадой. — Пойду, почирикаю с артистом. Раз он так меня зовет… Едва только она ушла, девчонки бросили хищные взгляды на Петю и сели рядом с ним. — Так они правда с Дохлым расстались? — спросила та, у которой глаза были накрашены ярко-голубыми тенями. Вторая, в джинсовой мини-юбке, нашла где-то салфетку и вытирала помаду с Петиной щеки. — Идите у них и спросите, — отмахнулся Петя. В его кружке появилось холодненькое пиво. — А из-за чего расстались? — А Дохлый не говорил, может ему ещё кто-то нравится?.. — Да иди ты. Ты себя в зеркале видела? Страхолюдина! Если уж он Дашу бросил, то на тебя и не взглянет. — Ну хватит! — Петя повысил голос. — Ничего про Дохлого и Дашу я вам не скажу, это во-первых. Ты — не страхолюдина, а ты — вредина, это во-вторых. В-третьих, если вам Ва… Если вам Дохлый нравится — вперёд! Привет от меня передать не забудьте. Девчонки с сомнением на него посмотрели. — Ага, чтобы нам Даша зенки повыколупывала, если они не расстались? Спасибо, добрый мальчик. Петя закатил глаза. Как так сделать, чтобы они от него отстали? — Да ну, пошли послушаем хоть, как он играет… Он сегодня такие песни романтичные выбирает. — А вы знаете, что он не просто так их играет? — спросил Петя. — Каждая песня — послание, слушайте внимательно. — А я тебе говорила! Пошли, послушаем, пока он не начал следующую! Так Петю оставили в покое. Он вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Ему вдруг стало так одиноко. Ты была одна, в доме тишина, Не работал даже телефон. Мужа не было, не было отца, Потому что все ушли на фронт. Петя замер, пиво пролилось из кружки и потекло по подбородку. Петя утер подбородок рукавом. И чего он так отреагировал? Ну, Вадик завёл другую песню. И что дальше? Я пришел один, я пришел с войны, Я лишился сил и загнал коня. Поцелуй меня и обними, И не гадай о том кто я. Что-то внутри сжалось. Пальцы вцепились в столешницу. Вадик говнюк. Какой же он говнюк… Конечно же, он помнил, что Петя сказал ему почти неделю назад про «Агату Кристи». И нет никаких шансов, что выбор песни сейчас был случаен. Да и выбрал ведь не абы какую. Если переводить с их языка на старый добрый русский, послание было недвусмысленным: я тебя хочу. Одно дело дать волю рукам в темноте подъезда, где они были одни, и если и был риск попасться, то это только раззадоривало. Но тут… Вадик просто его дразнил? Или пытался заставить проиграть спор? Я тебя люблю за то, что я люблю тебя, Я тебя люблю за то, что ты не любишь меня. Я тебя убью, как только я убью тебя, Я тебя убью, как только поменяю коня. Он попытался прокрасться в зал как можно незаметнее. Но его ждали. Вадик не стал палиться и открыто на него смотреть. Но несколько хищных взглядов всё равно бросил в его сторону. Кровь прилила к щекам. Петя надеялся, что он уже красный от алкоголя и это будет незаметно. Несколько голов повернулось к нему, но ничего интересного они не нашли. А вот Вадик… Вадик. Ты дочь врага, ты сестра врага, Ты жена врага и мать врага. Это ничего, это ерунда, Ты мне только тем и дорога. Петя прикусил губу, внизу живота покалывало. Он узнал выражение лица Вадика. Видел его много раз, но только недавно узнал, что так выглядит возбуждение. Такое сильное желание, что почти невозможно удержаться. О, он видел… Петя оглянулся ещё раз. То, что родилось в его голове… Это было не просто рискованно, это было практически приговором… Но он был пьяный и так хотел Вадика. И снова был готов рискнуть ради него. И ради себя… Петя дождался, пока Вадик на него посмотрит, и стрельнул взглядом в сторону. И незамедлительно двинулся туда. Проведу с тобой золотую ночь, А когда разбудит нас заря, Сяду на коня, нового коня, Улыбнусь и назову себя. Свет включать не стал, сел на край ванны и попытался отдышаться. Если зайдет кто-то не тот, Петя соврет, что ему стало плохо. Ему и было плохо. Все просто зудело от того, как хотелось дотронуться, обнять, поцеловать. Опуститься на колени, обхватить ртом и почувствовать… А что почувствовать, Петя не знал. Свет вспыхнул слишком резко. Петя закрыл глаза рукой и проныл: — Бля, да выключи! Больно! Свет не исчез. Вместо этого ухо резануло: — Ага! Ты проиграл. Петя уставился на Вадика, часто моргая. И медленно осознавая, как глупо проебался. Он ведь хотел… В тишине. Вынудить Вадика заговорить с ним первым. Но не сдержался из-за грёбаной лампочки Ильича, которая оказалась слишком яркой. Он вдохнул и выдохнул. Обидно было, что вышло так глупо. Но он не переживал из-за того, что продул Вадику. — Чего ты хочешь? — спросил Петя, подходя к нему ближе. — Чего я хочу? Вадик прислонился спиной к двери. — Я проиграл. Должен тебе желание, — напомнил Петя. Подступил почти вплотную. И закрыл дверь на задвижку. У Вадика зрачки были широкими. Петя не мог прекратить смотреть. В глаза, на губы, на то, как дергается кадык… Вадик позволил вжать его в дверь, позволил притереться бёдрами. Он опустил руки Пете на спину, уткнулся носом в шею. Поднял голову, чтобы говорить сразу в ухо. — Есть кое-что, чего я бы хотел… — выдохнул Вадик. Петя оперся предплечьями о дверь. — И что же это? Я обещал выполнить любое твое желание… Вадик усмехнулся и поцеловал его в щёку. — Любое? Ну, тогда… Покукарекай под столом. Петя сумел сдержать разочарованный стон. Он распахнул глаза и отошёл от Вадика. — Тебе так обязательно это делать всякий раз? Хотя бы раз… Хотя бы раз ты можешь побыть серьезным?! — Паучок… — Что, Паучок? Мне это надоело! Я раскрываюсь, а ты… — Петь! — оборвал Вадик громко. Петя замер от неожиданности. — Я тоже раскрываюсь, — сказал он уже тише. — Если больше не хочешь играть… — Это не игра. — А чего ты со мной постоянно дразнишься тогда? — резонно заметил Вадик. — Что ты хотел от меня услышать? Петя сложил руки на груди. — Не знаю. Но не издёвку. Теперь всё казалось таким глупым. Петя захотел уйти, но Вадик всё ещё подпирал спиной дверь. Он сложил руки на груди и чуть склонил голову на бок, глядя на Петю. И ничего не сказал, что для него вообще было странно. Петя отвернулся. — Перестанешь дуться, если я поменяю желание? — услышал он. Петя фыркнул. — Обойдусь. — Ну… Ладно тогда, вернусь к остальным. Это сыграло какую-то дурную шутку с бедным Петей. Он вдруг вытянулся по струнке и напряженно вцепился в запястье Вадика. Когда обижался Вадик, Петя его обхаживал как только мог. А тут вон что, Вадик собрался просто взять и уйти, даже не извинился, зараза! Петя хотел сказать ему всё это, но тогда они могли окончательно разругаться и испортить вечер. Вадик смотрел на него выжидательно и немного раздраженно. Это разозлило ещё больше, и Петя нашёл единственный безопасный, как ему казалось, выход из ситуации — прижался губами к губам Вадика. Тот не оттолкнул, но и не отреагировал тоже. — Я всё-таки поменяю желание, — сказал Вадик, когда Петя спустился поцелуями на шею. — Всё, что ты сегодня сделаешь… Я сделаю в ответ. Но место и время я выбираю сам, и ты не сможешь отказаться. Петя выпрямился и глянул ему в глаза: издевается или нет? Так и не понял, но решил в этом не копаться. Колени подрагивали от злости и совсем чуть-чуть от того, как схватил его Вадик. Тепло его ладоней чувствовалось даже через плотную ткань футболки. Это напомнило Пете, что от одежды можно и нужно избавиться. Он подцепил майку Вадика — сегодня с Арией — и потянул вверх. Кожа Вадика была покрыта мурашками. Было не так уж и холодно, так что Петя ухмыльнулся про себя и потратил немного времени, водя руками по его груди, плечам и животу. То, как тот вздыхал, подсказывало Пете, что делать дальше. Особенно чувствительными оказались бока. Петя провел пальцами по линиям ребер и сделал себе заметку на будущее начать щекоточную войну. Наконец Петя опустился на колени и прижался губами к животу. Поднял взгляд на Вадика, но тот на него даже не смотрел. Ах, так, значит… Церемониться Петя не стал и сразу расстегнул штаны. Посмотрел несколько мгновений на очертания полувставшего члена. Накрыл ладонью через трусы. И один последний раз спросил себя: осознаёт ли он, что делает? Все ребята, которые обсуждали с ним свою сексуальную жизнь, говорили об отсосах как о чём-то унизительном для девушек. Но разве Петя чувствовал себя униженным прямо сейчас? Разве его желание доставить удовольствие человеку, который значит для него всё, унижало его? Он вздохнул. Закрыл глаза и прикоснулся к Вадику губами. Провёл языком. Набрался смелости и сдвинул крайнюю плоть рукой. Он ожидал, что сразу почувствует что-нибудь странное, но не почувствовал. Спустился языком по стволу до самых яиц, а потом снова поднялся и опять посмотрел на Вадика. Тот по-прежнему не смотрел — уткнулся в сгиб локтя. Губы были приоткрыты, Вадик жадно выдыхал через рот. Понять нравится ему или нет было сложно. А спрашивать Петя не стал. Он продолжил, помогая себе рукой. И не сводя взгляда с лица Вадика. Когда тот закусил губу, глуша вырывающиеся стоны, Петя пробормотал: — Только в рот мне не кончи. И вобрал так глубоко, как мог. Начал двигать головой. С угла рта потекла слюна, и Петя вытер её большим пальцем. Попытался сглотнуть с членом Вадика во рту. И тут-то Вадик вздрогнул. Петя сделал так ещё раз. И ещё несколько. А потом дверь сотряслась от стука. Петя замер от неожиданности. Во рту появился кисловатый привкус, и вдруг Вадик зажал себе рот ладонью. Они посмотрели друг на друга испуганно. На язык брызнула вязкая сперма. — Хватит там секретничать, — услышал он Дашин голос. Отпрянул, упав на задницу. — Отъебись, — рявкнул Вадик. — Не до тебя. Он быстро сориентировался и засунул член в штаны, застегнул ширинку. Даша снова постучала. — Совесть имей, я писать хочу, сейчас в трусы напружу. Ты там уже вечность. Вадик глянул на Петю. — В раковину пописай. — Вилонов, блядь, открой. Вадик вздохнул. Петя успел отползти к унитазу и склониться над ним: во рту всё ещё была сперма. — Да ты заебала, — сказал Вадик, распахивая дверь и пропуская Дашу. — Перебрал пацан, ему хуёво. Петя кивнул, поднимая голову от толчка. Надеясь, что его покрасневшее измученное лицо скажет всё за него само. — Бедненький, — сказала Даша, потрепав его по голове. — Поблюй на минуточку в ванну, мне правда очень надо. Петя послушно отполз и упёрся подбородком в холодный бортик ванны. Даша спустила колготки и нижнее бельё и села на унитаз. Юбка у неё была такая короткая, что её почти не пришлось задирать. Петя деликатно отвернулся. — А дверь чего заперли? — спросила Даша. — Он боится, что пацаны засмеют, — пояснил Вадик с кислой миной. Петя кашлянул. — А майка твоя где? — Пивом облился, застирать хочу. Ты ссать пришла или допрос устраивать? Даша хмыкнула и замолчала. Когда она сделала свои дела, то вымыла руки и ещё раз потрепала Петю по волосам. — Бедный мальчик, — повторила она и наконец ушла. Вадик щелкнул задвижкой и прислонился лбом к двери. — Господи, я чуть не обосрался, — признался он. Повернулся к Пете. — Ты как? Он протянул руку, помогая встать. Не отпустил от себя. Петя подался вперёд, прижимаясь к губам Вадика. Тот приоткрыл рот, отвечая на поцелуй. И через несколько мгновений резко отпрянул и склонился над раковиной, сплёвывая. — Ебанутый, — прохрипел Вадик, набрал воды в ладонь и прополоскал рот. Петя отпихнул его в сторону и тоже наконец избавился от спермы. — А я тебе говорил, не кончай мне в рот, — процедил он, умываясь. — Сука маленькая, — ответил Вадик и прижался к нему сзади, лишая подвижности. Заставил выпрямиться. Петя поймал в зеркале их отражение. — Выбор был кончить в твой болтливый рот или на твою смазливенькую мордашку, — сказал Вадик ему прямо в ухо, прикусывая за мочку. — Надо было выбрать второе, да? Тогда Даша бы точно всё поняла. Петя стиснул зубы и ничего не сказал, только выключил воду. Вцепился ладонями в раковину. Вадик накрыл его ширинку ладонью и двинул бёдрами, заставляя толкнуться в его руку. — Тебе хочется, чтобы Даша знала? Кому ещё расскажем? — Никому, — выдохнул Петя. — Это наше… — Вот именно, — Вадик склонился и поцеловал в шею. — Вадик. — Что, Паучок? — Это ведь не… не страшно? То, что мы делаем. Вадик толкнулся особо резко. Петя шумно выдохнул. — Тебе страшно? — Я… Я не про то. Вадик выпрямился на мгновение и развернул его лицо к себе. — Боишься, что станешь педиком? Петя поморщился от резкого слова. Но кивнул. — Это ведь не кто-то там. Это ты. И это я, — сказал Вадик. — Мы можем прекратить, если ты не хочешь. — Не надо. — Тогда расслабься, — посоветовал Вадик. — Прекрати думать хоть на какое-то время. — Хорошо. Вадик поцеловал его в губы и развернул обратно. Расстегнул его штаны и сразу приспустил их вместе с трусами. Упёрся ширинкой в задницу. Петя увидел в зеркале, как его и без того красные щёки запылали ещё сильнее. Вадик обхватил его за талию одной рукой. Вторая кольцом сомкнулась на члене. Когда Вадик начал двигаться, пришлось крепко вцепиться в раковину, чтобы не боднуть головой зеркало. Толчок, ещё один. Ширинка Вадика попадала ровно по впадине между ягодиц. И Пете так хотелось, чтобы о кожу терлась не жесткая джинса… Но останавливать Вадика он не стал. Тот разошёлся. Петя не успевал вдохнуть. С каждым движением он толкался в ладонь. От каждого движения тёмные пятна расплывались перед глазами. Вадик прикусил его плечо, сдвинув ворот в сторону. Петя посмотрел в зеркало. Если бы он не знал, что происходит, подумал бы, что Вадик трахает его в задницу. Так это выглядело грязно… И невероятно горячо. Петя видел, как напрягались мышцы на руках, вцепившихся в раковину. Видел, как прогнулась спина. На мгновение ему показалось, что он даже чувствует Вадика внутри. Чувствует, что тот берёт его, как… …как блядь… Нет, как самого любимого своего человека. Жарко, душно и с таким желанием, что даже больно дышать. Заднице тоже уже было больно от трения. И рукам было больно от того, как крепко Петя держался. Вадик поймал его взгляд в зеркале. — Кончишь для меня, Паучок? — спросил он. И Петя почувствовал, что скоро всё. Понадобилось ещё несколько движений, и Петя выгнулся у Вадика в руках. Вадик шёл первым, и Петя едва не впечатался ему в спину, когда тот резко остановился. Выглянул из-за спины, но не заметил на первый взгляд ничего необычного. Ребята обжимались с девчонками. Кто-то играл в карты. Кто-то колупал остатки рыбы. Петя проследил за взглядом Вадика. Наткнулся на Фрэнка, лезущего к девчонке. Девчонка держала его на расстоянии вытянутой руки и принимать в свои объятия не хотела. Потребовалась секунда, чтобы сообразить, что это Даша. Но Вадик сообразил раньше и схватил Фрэнка за шкирняк, дёрнул рывком. — Ты охуел, что ли? — послышался незамедлительно обиженный возглас. Фрэнк, пошатываясь, поднялся на ноги. — Я охуел? — холодно спросил Вадик. — Я тебе ебало сейчас так разукрашу, что… Петя встрял между ними, рискуя собственным ебалом. — Что случилось-то? — спросил он. — Хотел Принцессу развлечь, — сказал Фрэнк, выпятив подбородок. — Раз уж Дохлый наразвлекался. Петя среагировал быстро и упёрся ладонями в грудь Вадика, когда тот попытался броситься на Фрэнка. — Успокойся, — сказал он тихо. Вадик посмотрел на него удивленно, будто ушам своим не верил. Открыл рот, но Петя его перебил: — Я знаю. Погоди с кулаками кидаться. Он пьяный. Вадик медленно кивнул. И отошёл на полшага, не сводя тяжелого взгляда с Фрэнка. — Так что произошло? И я не тебя спрашиваю. Даша сидела, скрестив руки на груди. Окинула холодным взглядом Петю, Фрэнка и Вадика, а потом и развесивших уши любопытных. От её слов сейчас зависело, будет драка или нет. — Он пристал. Я бы ему и сама врезала, если бы не отвалил, — сказала Даша. Вадик напрягся. Петя, сам того не осознавая, держал его за запястье. — Ой, пристал, — Фрэнк закатил глаза. — «Нет» значит «нет», — сказал Петя. — А она и не сказала «нет», — выплюнул Фрэнк сквозь зубы. — А тебе, Дохлый, пора переставать из себя корчить невесть что. Потерял девчонку — теперь не выёбывайся. — Не лезь не в своё собачье дело, — рыкнул Вадик. — За своими девчонками последи, если всех сможешь вспомнить. Фрэнк оскалился. Вадик тоже. Петя вскинул ладони в воздух и крикнул: — Да заткнитесь вы уже! Он ткнул пальцем Вадику в грудь. — Он тебя провоцирует, а ты ведешься как придурок. — Смотри, — заулюлюкал Фрэнк. — Даже твой любимый Паучок считает тебя придурком. — Я, блять, не с тобой разговариваю, пьянь, — фыркнул Петя через плечо. — В… Д-дохлый. Успокойся. Он погладил пальцами запястье Вадика. И с удивлением обнаружил, что это подействовало. Плечи Вадика опустились. Петя повернулся к Фрэнку. Заметил за его спиной Венома, готового в любой момент помочь расцепить драку. — Фрэнк. Ты должен извиниться. — Перед дружком твоим ёбнутым? Петя вздохнул. — Перед Дашей. Они вперились друг в друга взглядами. Фрэнк злился и раздувал ноздри. С чего он злился, Петя до конца не понимал. Но знал, что если оставить как есть, ничего хорошего не выйдет. — Я не хотел ничего плохого, — сказал Фрэнк наконец, сдавшись. — Ты переборщил, — сказал Петя тихо. — Да, наверное да. Я всегда перебарщиваю, ага? — он оглянулся и посмотрел на Венома. — А вам смешно. Самим западло, но когда кто-то другой ведёт себя как мудак, вы все радуетесь и ржёте. Веном шагнул к нему, но Фрэнк мотнул головой и подошёл к Даше. — Извини, — сказал он. — Все извините, что испортил вечер! На том и откланяюсь, всё равно тут стало тухло. С этими словами он ушёл под всеобщее молчание. Вадик пошёл за ним. Петя окликнул его по имени, но тот только бросил ему: — Всё хорошо. И скрылся в коридоре. *** Петя второй раз за вечер оказался один рядом с Дашей. Но на этот раз почувствовал странное спокойствие. — Пиздец, — сказал он, когда Даша опустила голову ему на плечо. — Ага. — Думаешь, дерутся? — Не знаю… Ты как-то сумел достучаться до них обоих. Петя вздохнул и уронил голову на сложенные руки. — Твой отец попросил меня приглядывать за ними. Чтобы не было вот таких ситуаций. Или чтобы они не перетекали во что-то более серьёзное. Я сказал, что подумаю, но думаю уже долго. Скоро он спросит ответ. — Не соглашайся, — сказала Даша. Петя повернулся, чтобы посмотреть на неё. — Он намекнул, что отцепится от Вадика, если я соглашусь. Забудет неудачу с Бобом. Даша закатила глаза. — От Вадика отцепится, а к тебе прицепится! Не подставляйся из-за него. Петя вздохнул. — Ты не понимаешь, — сказал он. — Я понимаю, что Вадик твоя вторая половинка, и ты любишь его больше всех на свете и хочешь от него детей и всё такое, — фыркнула Даша. — Но ты не забывай, что он такая же упрямая скотина. И так и будете подставляться, чтобы спасти друг друга от моего отца. Петь, если ты это сделаешь ради Вадика, папа поймёт, что ради Вадика ты сделаешь всё, что угодно, и начнёт этим пользоваться. — Он уже это понял, — сказал Петя тихо. — Даш, я всё решил. Она устало закрыла глаза и погладила Петю по плечу. — Знаю. Они помолчали немного, Петя почти уснул. — И давно ты Вадику хуй сосёшь? — спросила вдруг Даша. Петя подскочил, едва не свалившись со стула. — Ч-ч-че… С чего… Я… Э… Ты… Кхм, что т-ты?.. Голос пропал. Из горла вырвался только жалкий писк. — Значит, не показалось, — вздохнула Даша. Петя уставился на неё, пытаясь прочитать хоть что-то по её лицу, но был слишком напуган, чтобы что-то понять. Он покрутил головой по сторонам — не слышал ли их кто? Вроде бы нет, но вдруг Даша говорила достаточно громко, и теперь вся комната… — Пошли-ка покурим, — сурово сказала Даша, поднимая его. Одним взглядом Даша разогнала собравшихся на балконе и плотно прикрыла дверь. Прикурила сигарету и сунула её Пете между губ, достала вторую. — Я никому не скажу, — пообещала она. — Но мне интересно, как давно это началось. А как давно это началось? Петя замер. Как давно он хотел Вадика, как давно Вадик хотел его? — Несколько недель назад, — пробормотал он, едва не выронив сигарету изо рта. — Я начала подозревать ещё тогда, когда ты мне не дал, — сказала Даша, поворачиваясь к открытому окну. — Это не имело ничего общего… Он осёкся под пристальным взглядом Даши. — Я не знаю, что сказать в своё оправдание, — сказал Петя, сглотнув застрявший в горле ком. — А я тебя ни в чём и не обвиняю, — сказала Даша. — Да выдохни ты. Легко сказать. Петя раздавил окурок в пепельнице и автоматически поджёг ещё одну сигарету. — Ух… — Даша нервно рассмеялась. — Теперь, когда я думаю об этом… Это даже немного горячо. Петя подавился дымом и закашлялся. Глаза заслезились. Даша посмеялась над ним. — Не зря ж я звала тебя с нами на новый год, — продолжила она. Погладила Петю по щеке тыльной стороной ладони. — Ты н-не злишься? — спросил Петя. — Нет. — И ты… Ты ведь его бросила не из-за меня? Даша нахмурилась и убрала руку. — Нет. И с чего ты взял, что это я его бросила? — А это не так? Даша ничего не ответила. Ураган внутри постепенно утихал, но Петя всё ещё чувствовал, что дрожит. — Как… Как ты догадалась? — спросил он. Даша усмехнулась, не глядя на него. — Родной мой, да кто ж блюёт с закрытым ртом? Ты так губы сжал и желваки напряг… Да и у Вадика всегда всё на лбу написано. Петя упёрся локтями в подоконник и спрятал лицо в ладонях. Где-то в глубине души он чувствовал облегчение. — Он — лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь, — признался Петя. Даша пробормотала что-то неразборчивое, но когда он переспросил, покачала головой. — Смотри, — сказала она через несколько мгновений, приблизившись к стеклу. — Идут. Петя протрезвел, а Вадик наоборот нажрался, пока ходил где-то с Фрэнком. Пете пришлось почти волочь его на себе вместе с гитарой. Ладно хоть Влад подкинул их до подъезда. Петя всё ещё немного злился. Теперь, когда весь пиздец сегодняшнего вечера поулёгся, Петя снова почувствовал себя одиноким, обиженным и немного брошенным. — Знаешь что? — спросил Вадик, уткнувшись ему в ухо, когда они ждали лифт. — И что же? Вадик вытащил из кармана смятый ком бумаги, который сразу рассыпался на четыре комочка поменьше. — Это всё… — Вадик запнулся. — Катя, Нат, Женя и… — И Лена. — И Лена, да. Странно, я думал, Нат с кем-то встречается. — Видно, ты ей нравишься больше. Вадик смущённо расхохотался и поцеловал Петю в висок.