Однажды мир прогнётся под нас

Пете казалось, что от тяжелых мыслей он не сможет заснуть. Но едва только диван за его спиной прогнулся под весом Вадика, Петя провалился в тревожный сон. С утра было тошно. Петя открыл глаза и почувствовал, как в животе что-то сжимается, будто траванулся или заболел. Во рту стоял мерзкий привкус. И, хоть Петя и понимал, что всё с ним хорошо, он чувствовал себя так, будто ему предстояло что-то очень неприятное. Вадика не было рядом. Петя поискал его глазами и заметил около телефона. Вадик почти шептал что-то в трубку, видимо, не желая его разбудить. Петя сразу понял, с кем Вадик разговаривает. И стало ещё хуже. Стащить себя с дивана и доплестись до ванной, нарочно задев Вадика плечом, оказалось не так-то и легко. В ванной Петя долго смотрел на свою помятую рожу в зеркале, а потом почистил зубы, умылся ледяной водой и, не вытирая лица, вышел. Холодные капли стекали под ворот, посылая мурашки по телу. Вадик висел на телефоне. Петя покурил и взялся за приготовление завтрака. Пока Петя наливал чай, он вдруг услышал, как трубка громко опустилась на рычаг, а потом, через пару мгновений, ожил диск телефона. — Алё, спишь? — спросил Вадик громко. — Хорошо. Чё сегодня делаешь? Не хочешь в гости зарулить? Сто лет не виделись. Да и Паучок по тебе скучает… А… Ну, давай после обеда тогда. Ага. Я тебе представить кое-кого хочу… Ой, не начинай! Не порть настроение. Давай, жду. И трубка снова оказалась на рычаге. На этот раз — окончательно. Петя нахмурился. И вопросительно посмотрел на Вадика, стоило тому нарисоваться на кухне. — Оп, жрачка, — обрадовался тот, полностью вопросительный взгляд проигнорировав. И тут же накинулся на бутерброды. — Паучок, будь другом, плесни чайку, — попросил он. Петя тяжело вздохнул, но всё же налил ему чаю. — И кто приедет после обеда? — спросил он. — По кому я скучаю? И кого ты собрался представлять? Вадик перестал жевать, чтобы в тон ему тяжело вздохнуть. И поднял на Петю виноватый взгляд. — Даша, — пробормотал он с набитым ртом. — Разве тебе не хочется с ней повидаться? — Господи! Петя закатил глаза и шлёпнул кружку перед Вадиком. Чай выплеснулся на стол. — И ты собрался знакомить Дашу со своей ненаглядной Варенькой?! Совсем ёбнулся. Вадик стиснул зубы, но промолчал. Он встал, взял тряпку с раковины и аккуратно вытер чайные лужицы со стола. — Ты забыл, что произошло, когда Дашу познакомили с Машей? Да она чуть с ума от ревности не сошла! Ты правда хочешь снова поставить её в такое положение? А эта твоя, солнце твоей жизни… Она вообще в курсе, с кем ты водишься? С кем ты был раньше? Как думаешь, что она подумает, узнав, что ты шашни крутил с бандитской дочкой? Петя замолчал, поняв, что ляпнул лишнего. Он хотел было извиниться, сказать, что не то имел в виду… Но Вадик вдруг глухо зарычал, не поднимая взгляда. Его ноздри гневно раздулись. Петя опомниться не успел, как Вадик дёрнулся и смёл кружку со стола резким движением. — Пошёл ты нахуй, — процедил он, едва сдерживаясь. — Вадик, я… — Пасть захлопни. Вадик вскочил из-за стола и вылетел с кухни. — Да выслушай ты меня, я не… Он, рискуя получить в табло, последовал за Вадиком и попытался удержать его за плечо. Но с таким же успехом он мог пытаться удержать дикого зверя. Вадик легко скинул его руку и больно хлопнул по ней. — Я не хотел тебя обидеть, — проговорил Петя, пока Вадик натягивал джинсы и искал носки. — Я просто… Я беспокоюсь за тебя. — А-ах, беспокоишься! Вадик резко выпрямился и гневно уставился на Петю. Петя видел его таким неоднократно. Но никогда ещё вся эта злость не была направлена на него. И из-за чего? Из-за какой-то серой мыши с косичками! — Что бы ты знал ещё, заботливый ты мой, — прорычал Вадик. — Варя знает про Дашу! Она сама хотела познакомиться с ней! И с тобой, между прочим, хотела пообщаться как следует. Она говорит, что если вы с Дашей важны мне, то важны и ей тоже! Потому что ей на меня не плевать! В отличие от тебя. Тебя заботишь только ты сам, совсем как мою мамашу. Последняя фраза прозвучала, словно пощёчина. Петя очень пожалел, что идти ему было некуда. Потому что прямо сейчас он очень захотел уйти. Пропасть на несколько дней. Не видеть и не слышать Вадика, даже не думать о нём. Не мог же он всерьёз такое сказать? Всерьёз сравнить Петю со своей матерью — пропитой эгоистичной сукой, которую человеком-то уже не назвать. — Да? — сказал Петя холодно, не заметив в лице Вадика следов того, что он жалел о сказанном. — А ты ведёшь себя, как моя. Кидаешься на меня вместо того, чтобы выслушать. Им нужно было разойтись. Куда-то деться друг от друга. Иначе всё это переросло бы в крупную, неприятную ссору. Иначе они бы наговорили друг другу ещё много такого, что будет их преследовать всю оставшуюся жизнь. — Ты меня так бесишь. Прямо сейчас я знать тебя не хочу, — сказал Вадик тихо. Огонь, пылавший в нём, утих, оставив тлеющие угли бессильной злобы. — Взаимно, — сказал Петя. — Я ненавижу, когда ты такой. Я не могу до тебя достучаться. — И зачем тебе до меня достучаться? Обидеть меня ещё сильнее? Кулаки сжались. Петя вздохнул, прикрыл глаза и попытался совладать с новой волной злости. — Я плохо знаю Варю. И я ей не доверяю. Ты можешь говорить про неё всё, что угодно, но я всё равно буду бояться, что она причинит тебе боль. Потому что я это уже видел. Я видел, как люди, которых ты к себе подпускал, вредили тебе. И мне было больно вместе с тобой. И говори что угодно. Что я эгоистичен, что похож на твою мамашу, что ты знать меня не хочешь. Хочешь, выгони меня даже… Я всё равно буду за тебя переживать. У Вадика желваки играли на скулах. И ноздри всё ещё гневно раздувались. Но он изо всех сил старался успокоиться, Петя это видел. — Если правда обо мне заботишься — дай ей шанс, — сказал он. Петя вздохнул. Что он мог на это ответить? — Я постараюсь, — пообещал он. Срочно нужно было глотнуть свежего воздуха. Проветриться. Побыть одному. Побыть где-то, только не здесь. Он молча оделся, не глядя на поникшего Вадика, бросил ему: — Пойду прогуляюсь до магазина. Вадик пошёл за ним в коридор. Петя нагнулся, чтобы обуться. — Думаешь, если она узнает меня лучше, она видеть меня больше не захочет? — спросил Вадик тихо, глядя себе под ноги. — Думаешь, нормальный человек, без пиздеца в голове и в жизни, выросший в нормальной семье, никогда не сможет понять и полюбить меня? — Вадик, я не это имел в виду, — попытался возразить Петя. Он резко выпрямился, из-за чего закружилась голова и в глазах потемнело. Схватился за стену, чтобы не упасть. — А что ты имел в виду? Ты ведь так и думаешь. Сам закрываешься от нормальных. Общаешься только с безнадёжными, настолько сломанными, что на их фоне не кажешься себе таким уж уродом. — Вадик. — Ты думаешь, только мы, уроды, друг друга понимаем и поддерживаем? А знаешь, в чём беда? Мы просто напросто мешаем друг другу выбраться из этого болота. Петя больно прикусил губу. Глаза Вадика блестели. — Мы друг друга спасаем, — сказал Петя. — Иногда. А иногда мы не даём друг другу стать нормальными. Жить нормальной жизнью. Вот так, значит? Вот так… — А я не хочу быть нормальным, — ответил Петя, открывая дверь. — И в гробу я видал твою нормальную жизнь! Вадик крикнул ему вслед: — Только к обеду вернись! И на этом разговор был исчерпан. *** Петю всё ещё трясло, когда он сбегал вниз по лестнице. Трясло, когда вытаскивал из кармана сигареты и пытался закурить. Успокоился он только после первой затяжки. Некстати подумалось, что вечером надо будет ещё заскочить к Фрэнку. Ну почему пиздец всегда наваливался сразу? Пару недель назад у него не было забот. А теперь вот. Стоит, дрожит на ветру, курит. Не хочет возвращаться домой. Да и дома уже у него нет. Петя потушил окурок, выбросил его, сунул руки в карманы и медленно побрёл до магазина. Так-то ничего покупать было не надо. Может, пива. Или печенек каких-нибудь к чаю, всё-таки гости придут… Погруженный в свои мысли он едва не получил дверью магазина по носу. — Ой, извините, — услышал он. Поднял ошалевший взгляд и увидел перед собой испуганные глаза. Зелёные-презелёные. Машкины. Маша опомнилась быстрее него. И тут же отвесила ему смачный подзатыльник удивительной для её комплекции силы. — Ах ты сволочь, Паркин, — рявкнула Маша. — Твоя мама с ума сходит от беспокойства! Она цапнула Петю за запястье и потащила за собой. — Мне тёть Маша каждый день звонит, спрашивает, не объявился ли ты! У тебя вообще совесть есть? Это что за дела такие? — вопрошала Маша, пока вела его в свой двор. — Ты чего удумал ещё — из дома сбегать? Петя стиснул зубы и молчал. Что он мог ей сказать? Как мог объяснить, что произошло между ним и матерью? — Сбежал, значит надо было, — пробурчал он наконец, когда Маша выпустила его руку и развернула его к себе. Сложила тонкие руки на груди и нахмурилась. — Потрудись объяснить, — процедила она. — Я пыталась номер Вадика достать, хотела даже к вам пойти, но не смогла вспомнить номер квартиры. Петя пожал плечами. — Ну пришла бы. И толку? Я домой возвращаться не собираюсь. Меня там не ждут. — Петя, ты… Да ты! Машку трясло. Как его самого минут двадцать назад. Петя вздохнул и потянулся, чтобы обнять её, но Машка не далась. — Да успокойся ты. Так всем лучше. И маме моей в том числе. Она хотела, чтобы никто не мешал ей бухать. Теперь никто не мешает. — Петя, ей плохо. Ей поддержка нужна. А ты так себя ведёшь, — пробормотала Маша. Петя посмотрел на неё холодно. Ну, как же она не понимала… Неужели не хотела его понять?! — Да я как мог её поддерживал! — взорвался он. — Всю жизнь поддерживал! Нахер ей это не нужно было! Сама пусть себя поддерживает. Она хотела, чтобы я умер. Теперь я для неё мёртв. Губы у Маши дрожали. И в глазах появились слёзы. Сейчас… Сейчас она скажет что-нибудь такое, что раз и навсегда перечеркнёт их дружбу. Не закрываться от нормальных людей, да? Вот он. Открылся перед ней. Где уж ей понять?! Её самая страшная ссора со своей матерью была из-за того, что Машка загулялась с ним допоздна и никого об этом не предупредила. Откуда ей было знать, как можно бояться настолько родного человека? Откуда ей было знать каково это — ненавидеть возвращаться со школы домой, зная, что она может быть там — пьяная вдрызг, опять пропуская работу, с которой её не сегодня, так завтра могут уволить. Разве может Маша знать как это — не иметь семью. Как быть пустым местом. Как по кусочкам и осколкам собирать вокруг себя то, что у каждого ребёнка должно быть с самого рождения. Маша сглотнула ком, приоткрыла дрожащие губы, но ничего не сказала. Она громко всхлипнула, закрыла рот ладонью и ушла от него так стремительно, будто каждая секунда рядом с ним причиняла ей боль. Может быть, так оно и было. *** Ну не могли некоторые женщины не опаздывать! Петя раздражённо фыркнул сам себе. Пресвятая Варенька тут же подняла на него свои испуганные оленьи глазёнки. Вадик тоже. Готовый глотку ему порвать, скажи Петя что-нибудь невежливое в адрес его богини. Господи. Господи! Да как до такого вообще дошло? — Даша задерживается, — пояснил Петя, потому что все от него чего-то ждали, а сказать ему было нечего. Наконец раздался спасительный звонок и Петя резво подскочил, чтобы открыть дверь. Даша, как всегда прекрасная, вкусно пахнущая, такая родная… Петя едва дал ей пересечь порог и сгрёб в объятия. Даша совсем по-девичьи захихикала и ласково погладила его по спине. Когда Петя отстранился, она вдруг сложила губы буквой «О». — Ого… Чем это тебя кормили в деревне? Она опустила ладонь ему на макушку и провела ей в свою сторону. Ладонь зависла на приличном расстоянии от её собственной головы. И только теперь Петя понял, что смотрит на неё сверху вниз. Так раньше не было… Неужели он правда настолько вырос? Он улыбнулся. — Что я могу сказать? Свежий воздух, пиво и бабушкин суп! Даша потрепала его по щеке и захлопнула за собой дверь. — Уже в курсе про сюрприз? — спросил Петя ядовитым шёпотом. Даша криво улыбнулась, взяла его за руку и повела в зал. Вадик, несмотря ни на что, сиял как начищенный самовар. Он крепко обнял Дашу и поцеловал её в щёку. Даша не отстранилась и не повисла на нём, как это обычно происходило в зависимости от её настроения. Она только выдала искреннее: — Рада тебя видеть. И её внимание переключилось на гвоздь программы. — Привет, — сказала Даша. Представилась и протянула руку для пожатия. Ну, сейчас начнётся. Не завидовал Петя Варе. С другой стороны, сама виновата. Видела же наверняка, какой из себя Вадик. Могла догадаться, что и друзья у него тоже под стать — непростые. Тут университетскими профессорами и музыкальными училищами и не пахло. Миры Вадика и Вари находились в совершенно разных плоскостях. И как-то так вышло, что на время они случайно пересеклись. Но Петя был реалистом. Сердечки в глазах и долгие разговоры по телефону — это, конечно, хорошо… Но сколько это продлится? Надо уже сейчас готовиться утешать Вадика после разрыва. По самым оптимистичным прогнозам — протянет Варенька до конца лета. Те, кто был до неё, не считая Даши, не задерживались дольше недели. — Э, гигант мысли, отец русской демократии. О чём задумался? Вадик больно дал щелбан, вырывая Петю из размышлений. — А? — глубокомысленно уточнил тот. — Бэ! Будем алфавит учить или на вопрос ответишь, который тебе задали? Петя посмотрел на Дашу, но та искоса глядела на Варю и вообще им не интересовалась. А вот отличница хлопала на него оленьими глазками. — Прости, задумался, — сказал Петя. — Ты что-то спрашивала? — Я спросила, чем ты дальше заниматься хочешь, — повторила Варя. Она говорила тихо и как-то натужно, будто каждое слово давалось ей с трудом. Отличительная черта тех, кто много молчит. И как она, бедняжка, так долго держалась рядом с Вадиком? Он же мертвого разговорит. На этот раз Петя сам вернул себя в реальность. — Пока не знаю, — сказал он. — Наверное, дальше учиться пойду. Ну, и подработку какую-нибудь найду, маме помогать. А то… — Петя мечтательно улыбнулся. — Рванём с Вадиком куда-нибудь к морю. Где бьёт источник с холодным пивом и вобла растёт прямо на деревьях уже сушёная. Он хихикнул и глянул на Вадика: как тот отреагирует? Чего он не ждал, так это того, что Вадик посереет и спрячет взгляд. — А ты? — спросил Петя. — Куда пойдешь со своими пятёрками? — Я тебе уже говорил, Петь. Вадик подорвался с места и опустил тяжелую ладонь ему на плечо. — Пошли, чайник поставим да покурим. Девчат, а вы пока стол разложите, пожалуйста. И Петю бесцеремонно уволокли. — И что это значит? — спросил он, когда Вадик завозился с плитой. — По-моему, ты сам хотел, чтобы мы общались. Вот мы и общались, - заметил Петя уже на лоджии. Вадик так ни разу и не взглянул в его сторону. Он поджёг сигарету и протянул её Пете. Достал себе вторую. Пальцы у него дрожали. Несколько затяжек спустя он всё-таки заговорил. — Мне работу предложили. Полностью легальную, в отличии от всей этой хуйни. Стажёром в фирме. Образование нарисуют. Петя молчал. Он давно уже догадался, куда Вадик клонит. Но боялся признаться даже самому себе. Ведь если не верить в плохое, то оно не произойдёт, ведь так? — И кто же такой щедрый? — спросил Петя севшим голосом. — Варин отец. Мы с ним сразу поладили. Он сказал, что надёжных людей сразу видит и что я надёжный, мне только подсобить надо. — И он решил подсобить по доброте душевной? Какие нынче люди добрые пошли… От желчи в собственном голосе Пете стало не по себе. Вадик резко вздохнул и дёрнулся, будто от пощёчины. Но быстро взял себя в руки. — Конечно, тут не только доброта. Он боится Варю одну в столицу отпускать. Работа в Москве. Каждое слово — будто гвоздь в крышку гроба. — И… Что ты скажешь? — Я уже согласился. Это… Понимаешь, у меня такой возможности больше в жизни, может, не будет. Наконец Вадик нашёл в себе силы повернуться к нему. Но теперь Петя не желал смотреть ему в глаза. — Здорово. А мне ты об этом когда собирался сообщить? Телеграммой из Москвы? — Нет, я… Бля, ну я же знал, что ты так отреагируешь! — А как я должен реагировать на новость о том, что ты бросаешь меня и сваливаешь с новой подружкой?! — гаркнул Петя, отправив бычок в полёт. — Обрадоваться? Праздник устроить? Извини, я бы устроил, но некогда! Я завтра женюсь и переезжаю в Гондурас. А тебе не сказал, потому что знал же, что ты так отреагируешь! Вадик стоял спокойный, как скала. С дурацким виноватым выражением лица. — Я не бросаю тебя, — сказал он. — Между нами с тобой всё будет по-прежнему. Будешь ко мне приезжать. Да и я сюда ездить буду часто. Просто… — Всё? — спросил Петя, выгнув бровь. — Вообще всё? И снова виноватый взгляд. — Как пожелаешь, — сказал наконец Вадик. — Ты мой лучший друг и этого ничто не изменит. Но если ты не захочешь иметь больше со мной ничего общего, я пойму. — Вау. Теперь это ещё и моя инициатива. Петя вылетел с лоджии, хлопнув дверью так, что стекло затряслось. По крайней мере, за то время, что они курили, Даша уже наверняка прожевала и выплюнула святую Вареньку. Да так, что та больше на километр к друзьям Вадика подходить не захочет, и Петя отдохнёт наконец от её постной физиономии. Он застыл в дверях, борясь с ликующей улыбкой. Которая намертво приклеилась к лицу, немедленно превращаясь в гримасу. Варя сидела перед зеркалом, сложив ладони на коленях, спина прямая, будто Варя палку проглотила. Вечные косы были расплетены, и по плечам спадали завитые русые волосы, над которыми колдовала Даша! — Там, в Москве, знаешь какие цацы? Бриллианты в волосах носят. А по мне, так дуры, первый отморозок на улице ограбит, а отморозков там будь здоров… Варя, не моргая, смотрела в зеркало на то, что Даша творит с её волосами. — Волосы у тебя красивые. Густые. Ты и без бриллиантов всех там затмишь. Никогда на Петиной памяти Даша не разговаривала так искренне и ласково ни с одним живым существом. А уж тем более — живым существом женского пола. Мир, должно быть, тронулся. Или это Петя тронулся и бредит. — Сюда я больше не ездок, — пробормотал Петя себе под нос. — Карету мне, карету! Он выскочил в коридор, обулся и был таков. В себя он пришёл только когда палец вдавливал кнопку звонка. Петя даже не помнил, как сюда добрался. Дверь открыла Ангелина. Полностью одетая. Она слабо улыбнулась ему, быстро взглянула в глаза и покраснела, тут же отводя взгляд. — Он ещё не проснулся, — пояснила она. — Заходи, чайник только вскипел. *** Если бы у Пети был список всех неловких чаепитий в его жизни, это бы точно заняло бы в нём почетное место. Петю всё ещё трясло. Да и мыслями он был далеко, поэтому разговор, который худо-бедно пыталась поддержать Ангелина, совсем не клеился. В конце концов, она не выдержала. — Что-то случилось? Ты какой-то не такой. — А у тебя когда-нибудь было такое, что вот ты вроде чувствуешь себя нужным, а потом р-раз! И оказывается, что нахрен ты никому не сдался на самом деле. И всё это на пустом месте, — выдал Петя. Тут же спохватился и глянул украдкой на Ангелину — как отреагирует? — Прости, — добавил он тут же, увидев замешательство на её лице. — Ерунда. Ангелина поджала полные губы и спряталась за чашкой. — Я прекрасно понимаю, о чём ты, — выдала скороговоркой, прежде чем отпить. — Прямо сейчас мне кажется, что меня не понимает ни семья, ни друзья. Не хотят понимать. Да им и плевать, все слишком заняты собой, — продолжил Петя. Его понесло. — Как будто ты говоришь, но тебя не слышат. Как будто… Как будто говоришь на другом языке! И все просто вежливо кивают, улыбаются… И никто даже не пытается. — Как будто ты пустое место. — Как будто ты пустое место, — выдохнула Ангелина. — Я очень хорошо понимаю, о чём ты говоришь. Она стрельнула глазами в сторону комнаты, где спал Фрэнк. Да уж. И чем только тот заслужил такую преданность? — Какие планы на сегодня? — спросил Петя. — Не хочешь развеяться немного? Можно в кино сходить, я не знаю… — С радостью, — улыбнулась Ангелина. — Если ничего непредвиденного не случится… Она допила чай одним глотком и схватила со стола сигареты. — Покурим? *** Фрэнк проснулся и зашебуршал на кухне. Ангелина, прервав беседу на полуслове, раздавила окурок в пепельнице и побежала к нему. Петя докурил, растягивая удовольствие. Послушал приглушённые голоса. Фрэнк сидел за столом с кислой миной. Ангелина суетилась, наливая ему пива из холодильника. — На, полегчает, — сказала она, поставив перед ним стакан. — Или, может, лучше рассольчику? Фрэнк промычал что-то и хлебнул пива. Позеленел. — Убери. Блевану сейчас. Нет воды обычной, что ли? Из-под крана налей. Ангелина тут же поменяла стаканы. — Аспирину, может? Угля? — Ммм… Фрэнк опрокинул стакан и прикончил воду в один заход. — Тебе поесть надо. Потерпи, я сейчас приготовлю. На Петю никто не обращал внимания. Да и он молчал, приблизительно представляя каково сейчас Фрэнку. — Не буду я есть, тошнит меня, не понимаешь, что ли? — Надо, — твёрдо сказала Ангелина. — Лучше станет. — Откуда вы такие упрямые только берётесь, — проворчал Фрэнк. — У тебя нет такой няньки, Паук? — спросил Фрэнк, опустив лоб на сложенные руки. Петя вспомнил, как выхаживал его Вадик после редких попоек. — Есть, — улыбнулся он, а потом вспомнил. — Была. На сковородке заскворчало масло. Ангелина достала из холодильника яйца. — Так чё вчера было-то? — спросил Фрэнк. — Помню, как танцевали, потом ели… Потом нихуя не помню. Он почесал голую грудь и закурил прямо за столом. — Ангел, дай пепельницу. Перед ним тут же появилась грязная консервная банка. — Как-то тут… чисто, — сказал Фрэнк, заглядывая в пустую банку. — Ты, что ли, убралась? — А кто ж ещё, — ответила Ангелина, не отвлекаясь от плиты. — И дружков твоих выгоняла. Скажи спасибо, не разгромили ничего. Погром только ты устроил. — Я? — Фрэнк зевнул и выдохнул дым Пете в лицо. — Чё я творил? — Да чё только не творил, — вмешался Петя. — Ей вот, например, — он кивнул на Ангелину, — ты должен серьёзные извинения. Фрэнк внимательно посмотрел на него. А потом усмехнулся, потянулся и звонко шлёпнул Ангела по заднице. — Сочтёмся, — пообещал он. Ангелина вздрогнула и ничего не сказала. Разложила омлет по тарелкам. Одну поставила перед Фрэнком, другую перед Петей и только потом поставила тарелку для себя. — Ешьте давайте, потом разбираться будем кто кому и что должен. — Меня тошнит, — напомнил Фрэнк, пытаясь поймать взгляд Ангела. Та вздохнула и погладила его по растрёпанным волосам. — Хотя бы чуть-чуть. Фрэнк наморщился, как большой ребёнок. И рывком усадил Ангелину себе на колени. — Тогда помоги. Ангелина вздохнула, взяла вилку и отломила кусочек омлета. — Давай, — попросила она мягко, поднося вилку к губам Фрэнка. Пиздец. Петя решил, что самое время вмешаться. Он прочистил горло, дождавшись, пока на него обратят внимание. — Вообще-то, я по делу, — сказал он. — Фрэнк, что за хрень с Вильгельмом Сергеичем? — И ты туда же! — пробурчал Фрэнк с набитым ртом и закатил глаза. — Не работаю я на него больше, когда уже его заплывшие жиром мозги до этого дойдут?! — Как это — не работаешь? — спросил Петя, нахмурившись. — А ему ты об этом сообщил? Фрэнк простонал и проглотил ещё кусок омлета. — Заебали… Да всё этот хуй понял, чё тупого включает и воздух сотрясает. Венома вон напряг, тебя… Даже Каракатица мне названивал. — Фрэнк. Тебе башка нужна, чтобы в неё бухло лить? Ты не понимаешь, что ли, что тебе пизда?! — Ой, не ори… Фрэнк болезненно поморщился, и Ангелина прижала его к своей груди и погладила по волосам. — Он не в состоянии это обсуждать, — сказала она Пете. — Да? Ну, я не знаю, насколько ты знакома с Жирным, но если конфликт не порешать, он будет не в состоянии делать ничего. Это при условии, если в живых останется. Аякс жуть как хочет обратно в тюрьму вернуться. Фрэнк погладил Ангела по спине и спихнул её с себя. — Всё, наелся, спасибо, — пробурчал он. — А теперь по твоей теме. Похуй мне на Жирного, Паук. И Аякса своего он себе в жопу засунуть может. Целиком. Жопа-то там ого-го! Он выдавил из себя кашляющий смешок. — А ты не писайся в штанишки, ничё со мной не случится. Я не дебил — просто так от Жирного уходить. У меня крыша есть, да ещё покруче, чем какой-то лысый дед. Жирный до меня добраться не сможет и знает это. Вот на вас и наседает. И знаешь чё… — Фрэнк воткнул в зубы ещё одну сигарету. — Если ты умный, Паук, а ты умный… То тоже свалишь в ближайшее время. Это сейчас кажется, что он всемогущий, но пройдёт пара лет… Его скинут так или иначе. И вас всех эта мразь за собой потащит. Петя прикусил губу, переваривая услышанное. Пустая тарелка из-под его носа исчезла, а на её месте появилась чашка чая. — И… Как можно от него свалить? Он на мою маму вышел. Фрэнк широко ему улыбнулся. — Знаешь, Паук… Нравишься ты мне чем-то. Спокойный ты. Надёжный. Я познакомлю тебя со своими новыми ребятами. А там как пойдёт. Договорились? — Договорились, — ответил Петя, не долго думая. Он давно знал, что хочет выйти. Ещё с тех пор, как ему поручили убить человека. И если бы поручение всё же пришлось выполнять… — Супер! Сегодня на рейве и перезнакомитесь. — Сегодня? Петя нахмурился. — А что? Мамуля ждёт к ужину? Никто его нигде не ждал. — Нет. Сегодня, так сегодня. Фрэнк хлопнул ладонью по столу. — А! Так и знал, что ты не лох! — А можно мне с вами? — подала голос Ангелина. Фрэнк удивлённо посмотрел на неё, будто и забыл, что она тоже здесь. Петя, к своему стыду, тоже забыл о её присутствии. — Да мне посрать, — сказал Фрэнк. — Только не липни ко мне весь вечер. — Фрэнк. Тот посмотрел на Петю и недобро оскалился. — Во, можешь к своему защитнику липнуть. Разрешаю. — Тебе стало получше? — спросила Ангел и потянулась, чтобы снова потрепать Фрэнка по волосам. Тот грубо отбил её руку и, не ответив, ушёл. — Что произошло? — спросил Петя. — Я что-то не так сказал? Ангел слабо ему улыбнулась и пожала плечами. — Всё в порядке. Он иногда… Ревнует. — Так вы вместе? Я думал… Ангелина громко вздохнула и отвернулась от Пети. — Нет. Я свободный человек и могу делать всё, что захочу! Звучало так, будто она пыталась убедить в этом саму себя. — И он тоже с кем хочет… Но это всё… Он сложный. Всегда всех отталкивает. Но иногда ему нужен кто-то, и я оказываюсь рядом. Понимаешь? Без этого он совсем загнётся. — Понимаю, — ответил Петя. — Я… Мне позвонить надо. Петя сглотнул ком, застрявший в горле. Часть его звонить не хотела. Ни звонить ему, ни слышать его, ни даже думать о Вадике. Другая часть, более разумная и оптимистичная, шептала, что его отсутствие заметят и Вадик будет с ума сходить от беспокойства. И, как бы Петя ни был обижен, такого для друга он не хотел. Петя наполовину ожидал, что Вадика нет дома. А потом, когда услышал в трубке его радостный голос, посмотрел на часы и понял, что у отличницы наверняка уже комендантский час. — Привет, — промямлил Петя. — Это Паук. — Глядите, объявился, — проворчал Вадик. — А я уже в милицию думал звонить. Где тебя носит-то, а? Петя повернул голову. Через дверной проём, ведущий на кухню, он увидел, как Ангелина потянулась за чем-то на верхней полке, юбка её при этом красиво натянулась в нужных местах. — Да так, — пробурчал он. — Сегодня домой не жди. — Как зовут? — поинтересовался Вадик. — Я её знаю? — Зовут «Не твоё собачье дело». Вы частенько встречались. — А-а-а, ранил в самое сердце, — воскликнул Вадик. — Ладно уж, секретничай на здоровье. Я рад, что ты наконец пошёл по бабам. Только смотри, племянников мне не нагуляй. Да и от спидака я тебя лечить не хочу. Усёк? — Да, мам, — фыркнул Петя. — Ещё ценные наставления будут? — Дашке, например, сначала пальцами нравится. Но особо не натирай, не наждаком шлифуешь, а типа как круговыми движениями, а почувствуешь, что мокро стало, можно и пару пальцев вну… Петя с размаху шлёпнул трубку на рычаг так, что звякнуло на всю квартиру. Ангелина любопытно выглянула в коридор. — Ты чего? — спросила она. — Красный весь. Петя посмотрел на неё, пытаясь быстро придумать, что ответить. Даже рот открыл, но только пискнул, отмахнулся и ушёл к Фрэнку, который вопросов задавать не стал. Ближе к ночи тусить уже не хотелось. Но идти на попятную было поздно. Да и Ангелина хотела пойти с ним. Именно с ним, так она и сказала. В конце концов, чего страшного может произойти? Да и раз старые друзья его бросили… Он заведёт новых. Решимости поубавилось, когда Фрэнк остановил их перед входом в клуб и достал что-то из кармана. — Угостить? — спросил он, протягивая на ладони белую таблетку. Петя хоть и не знал, что это, отнёсся к таблетке с подозрением. — Н-нет, спасибо, — пробормотал он. Фрэнк закатил глаза и повернулся к Ангелине. — Ангел, иди сюда. Он положил таблетку на язык и чуть склонился к девушке. Ангелина покачала головой и отступила, спрятавшись за Петиным плечом. Фрэнку это очень не понравилось. Он проглотил таблетку и, смерив Ангелину с Петей холодным взглядом, направился к вышибале. *** Внутри было… Дико. Темно. Громко. Людей было слишком много, одеты они были кто во что горазд. Двигались вразнобой под странную какофонию звуков, которую Петя не понимал и не любил. — Ну, и как мы здесь найдём твоих друзей? — прокричал Петя Фрэнку в ухо. Тот широко ему улыбнулся, уже уехавший по самое здрасьте. — Вынь палку из жопы, — сказал Фрэнк. — Мы пришли позависать, вот и давай зависать! Что он тут забыл? Ему бы перед теликом сидеть, да ко вступительным экзаменам готовиться… Или торчать с Вадиком на кухне, работать над песней, болтать обо всём на свете, или гулять до рассвета, или… Ангелина вложила ладонь в его руку и вопросительно на него посмотрела. Петя сжал ее пальцы и повёл девушку за собой, худо-бедно расчищая им обоим дорогу в толпе. Музыка была настолько громкой, что услышать друг друга можно было бы только крича в ухо. Но разговаривать было не о чем. Фрэнк, кажется, совсем про них забыл, смешавшись с толпой. Изредка его темный затылок мелькал среди танцующих. Ангелина дернула Петю за рукав и слабо улыбнулась. Ладно. Фрэнк был прав. Раз уж они здесь, можно и расслабиться немного. Он неловко переступил с ноги на ногу, танцевать он не умел совсем. Да здесь это и не важно было. Каждый дёргался как мог, ловя безумный ритм. Ангел красиво развернулась и перекинула волосы на одну сторону, оголяя шею и плечи. Кокетливо глянула на Петю из-под опущенных ресниц и повела плечами, присоединяясь к его незамысловатому танцу. Может быть, прийти сюда не было такой уж плохой идеей. Петя обхватил Ангелину одной рукой за талию и прижал поближе к себе. «Только бы не встал…» — мелькнула у него в голове последняя трезвая мысль, а потом… Всё смазалось. Он поймал наконец ритм чужой незнакомой музыки и подстроился под него, не без помощи девушки в его руках. И всё на свете постепенно переставало существовать. Мама. Вадик. Машка. Фрэнк. Жирный. Пьяная драка где-то вдалеке. Даша. Варя. И сам он уже не существовал. Не так, как раньше. Тревоги, сомнения, боль, всё это отходило на задний план, давая место смиренному спокойствию. А ещё энергии, которая откуда-то появилась в нём. И которую обязательно хотелось выплеснуть здесь и сейчас. Прямо… Он развернул Ангелину к себе и поцеловал. *** Петя проснулся от немилосердного полуденного солнца. Он перевернулся на другой бок и ткнулся лицом в подушку, надеясь ещё подремать. Но тут о себе напомнить решил и желудок, и мочевой пузырь. Вздохнув, Петя открыл глаза. Он был не дома. И не у Вадика. Через пару секунд вспомнил, как дополз вместе с Фрэнком и Ангелиной до квартиры первого и тут же вырубился, не раздеваясь. Голова болела, хотя он вчера даже не пил. Петя полежал ещё несколько минут, а потом всё-таки встал, пытаясь вспомнить, где тут ванная. Когда он шёл по коридору, то увидел в кухне, как с чем-то возится Ангел. Ангел… А где она вчера спала? Это, наверное, было не его дело. Несмотря на то, что челюсть болела — так они вчера нацеловались. Петя даже запомнил, как дал волю рукам. Да и Ангел не стеснялась. Они были невидимы в толпе. Всем на них было плевать. Но дальше недвусмысленных ласк дело не зашло — пора было расходиться. — Доброе утро, — пробубнил он, заходя на кухню. Ангелина улыбнулась ему. — Доброе. Чай будешь? Я сейчас начну готовить завтрак… — Да сядь ты, не суетись. Петя махнул на неё рукой и подошёл к плите. — Второй день нас кормишь. Что я, сам чайник не поставлю? Ангел пожала плечами. Подкралась к нему со спины и обняла, уткнувшись лицом между лопаток. — Как спалось? — спросила она. От этого стало вдруг так тепло. Петя замер на мгновение, прежде чем накрыть её руки своими. — Хорошо, даже не проснулся ни разу. А ты как спала? — Фрэнк храпел в ухо. Я хотела его уложить и прийти к тебе, но он меня не отпустил. Такую странную смесь облегчения и разочарования Петя ещё ни разу не испытывал. Ангелина хотела прийти к нему… Но не пришла. — Тебя дома не ждут? — спросил он, чтобы сменить тему. — Кажется, мы уже злоупотребили гостеприимством хозяина… Ангелина фыркнула, выпуская его из объятий. — Я дома никому не нужна, — смиренно сказала Ангелина. Не горько и не зло, будто про погоду говорила. — Папе нужна была, но папы больше нет. Она вздохнула и села. Петя налил ей чаю и сел рядом. — Извини. Я… Моего тоже больше нет. — Ты, наверное, единственный из моих друзей, кто знает, каково это… Мало кто понимает. Ангелина легко сжала его руку, смахнула со щеки слезу и вскочила из-за стола, делая большой глоток чая. — Так, завтрак… Петя усмехнулся и удержал её на месте. — Да успокойся ты. Сядь, посиди хоть пять минут на месте. Давай я приготовлю. — А я тут тогда зачем? — буркнула Ангелина, нехотя ему уступая. — Ты думаешь, если не будешь вечно доказывать, что ты на что-то годишься, тебя сразу выставят? — спросил Петя. И тут же осёкся. Встретился с уязвлённым взглядом. — А разве нет? Петя прикусил губу. — Нет, — сказал он. Хотел продолжить, но из комнаты донёсся громкий мат и звук, будто что-то упало. Ангел изменилась в лице и рванула туда. Царь проснулся и требует внимания. Петя вздохнул и открыл холодильник. *** — Мне, наверное, пора, — сказал Петя, когда Его Величество соизволил, опираясь на Ангелину, выползти из комнаты. Фрэнк махнул на него рукой и тяжело свалился на стул. — Как же блядь хуёво, — пожаловался он, пряча лицо в ладонях. Ангел снова засуетилась вокруг него. Как будто… Как будто ей это нравилось. — Вчера было хорошо зато, — поддел Петя. — И часто ты таким балуешься? — Ты ещё не начинай, — огрызнулся Фрэнк. И правда. Не его дело, кто и как себя уничтожает. Петя махнул на него рукой, достал сигареты из кармана. Ангелина поставила перед Фрэнком тарелку с омлетом. — Ангел, — окликнул Петя ласково. — Пошли перекурим? Пока он ест. Ангелина испуганно посмотрела на Петю, а потом на Фрэнка. Последний не удостоил её ни каплей своего внимания. Она поджала губы и пошла вслед за Петей. Светило солнышко. Было жарко. Петя довольно потянулся, прежде чем поджечь сигарету. Первую передал Ангелине, вторую зажёг уже для себя. — Тебе самой не надоело? — спросил он. — Он угашивается каждый вечер, а ты ему сопельки подтираешь. Прозвучало слишком резко. Но сказанного не воротишь. — Надоело, — ответила Ангелина. Вздрогнула. Затянулась. — Жалко его. Он один совсем. Родители в другом городе живут, а друзей у него мало. Он с ребятами дружил раньше, а теперь они даже не зовут его никуда. Даже Веном звонить перестал. Появились какие-то панки непонятные, я их половину даже не знаю. Он и запил-то так вот в последний месяц или около того. — А ты не думала, что он сам в этом виноват? Ангел вздохнула. Думала, конечно. Она совсем не дурочка. — Ну ладно, тебе его жалко, — смягчился Петя. — А тебя кто пожалеет? — А меня-то чего жалеть? — резко спросила Ангелина. Петя покачал головой. Что тут скажешь? — Денёк хороший, — протянул он задумчиво. — Пошли прогуляемся, мороженого поедим. — А… — Фрэнк? Переживёт пару часов. У Ангелины на лице отразилось всё, что происходило в голове. Сначала между бровей появилась складка. Потом разгладилась. Ангелина выдохнула сигаретный дым, посмотрела через окно на Фрэнка. Тот, кажется, дремал, уткнувшись в локоть. — Ну, или можешь торчать с ним. Вдруг понадобится ему задницу подтереть или ещё таблеток подогнать, если приспичит. Петя сам не ожидал, что начнёт злиться. Ему стало стыдно на мгновение, но только на мгновение. — Пошли, — сказала Ангел дрогнувшим голосом. — Он спать опять ляжет, наверное. На улице было чудесно. Петя вдохнул полной грудью летний воздух, прикрыл глаза и подставил лицо солнышку. Валить надо было от Фрэнка. Ни с кем он Петю знакомить не собирался. Надо было возвращаться к Вадику. Вадик. Во рту стало горько. И погода уже перестала казаться такой хорошей. В животе появилось неприятное ощущение. Не хотел Петя возвращаться. Только куда ему идти? Он нашёл в кармане деньги и купил два эскимо в киоске. Горечь во рту исчезла, сменившись сладким сливочным вкусом. Ангелина потянула Петю за руку в сторону лавочки в тени. Малышня с диким визгом носилась по двору. Мальчишки стреляли друг в друга из палок, девчонки в стороне обрабатывали «боевые ранения» и лепили мальчишкам на коленки листья подорожника. Мелкота помладше ковырялась в песочнице, кто-то рисовал на асфальте, кто-то совершал восхождение на вершину забора. — У меня в детстве тоже была банда, — сказала Ангелина, с наслаждением надкусив эскимо. — Мы строили ракету, собирались в космос полететь. — И как, полетели? Ангел покачала головой. — Оказалось, что папина самогонка — плохое топливо для ракеты. Да я ещё и ремнём по жопе получила — целую банку извела. Она рассмеялась, и Петя к ней присоединился. — А мы с моей подругой, Машкой, были археологами, которые переносились в прошлое и изучали древние цивилизации. — Хотел бы вернуться туда? — В Древнюю Грецию? Ангел хихикнула. — В детство, дурачок. В тот возраст, когда не было никаких забот. — Да не очень, если честно, — сказал Петя. — Это бы значило, что всё то, что я уже пережил, придётся переживать заново. Заново встретить Вадика. Заново привязаться к нему. Заново услышать, что тот его бросает. — А, может быть, ты смог бы сделать всё по-другому? Петя зажмурился, на мгновение возвращаясь назад, чтобы вспомнить, что он мог бы изменить… — А я не хочу по-другому, — ответил он наконец. — Просто хочу уже смотреть вперёд, а не назад. Надоело жить прошлым. Только не знаю, как от этого избавиться. Они помолчали несколько минут. А потом Петя почувствовал, как его пальцы накрыла ладонь Ангелины. — Может быть, мы сможем выяснить это вместе, — сказала она. Так они и сидели рядом, то держась за руки, то вытирая вспотевшие ладони об одежду. Говорили всё, что приходило в голову. И молчали, не испытывая при этом неловкости. На короткий миг Петя и думать забыл о Вадике. Но, когда начало темнеть и стали донимать мошки и комары, всё-таки возник вопрос — а куда дальше? — По домам? — спросил Петя. Не хотелось. Но что было делать? Ангелина сморщилась. — Я… Может, останемся у Фрэнка ещё на денёк? Петя не успел сдержаться. Почувствовал, что его губы скривились. Ангелина тут же отреагировала, прижавшись к нему ближе. — Я просто не хочу домой. И тебя отпускать не хочу. Он смягчился. Перед смертью не надышишься. Рано или поздно обоим придётся возвращаться. Но, может быть, один последний день им поможет? — Хорошо. Ангелина обвила его руками за шею и звонко поцеловала в щёку. — Спасибо! Только… И всё, от радости не осталось и следа. — Что? Ангел глубоко вздохнула и сжала кулаки. — Мне бы домой заскочить, кое-какую одежду взять, я уже три дня в одном и том же, от меня воняет. Зайдёшь со мной? Почему она его об этом просит? Петя нахмурился. Но через секунду расслабился. — Пошли. *** Перед дверью квартиры Ангел резко затормозила и вздохнула. — Что-то не так? — Всё не так, — отозвалась она. Её лицо приобрело каменное, нечитаемое выражение. И только после этого она вдавила кнопку звонка. Петя услышал шаркающие шаги и сдавленные причитания. Дверь распахнулась рывком. Перед ними оказалась немолодая тучная женщина в грязном халате. — О, гляньте, кто явился, — низким прокуренным голосом пробубнила она. — А ключи на блядках потеряла? — На металлолом сдала, — огрызнулась Ангел и, схватив Петю за руку, протиснулась мимо женщины. — Здрасьте, — ляпнул Петя, когда та отступила в сторону, давая им пройти. Он только и успел, что скинуть обувь, как Ангел тут же поволокла его в сторону комнаты. В комнате две кровати стояли друг напротив друга. Одна — идеально застеленная и усыпанная рукодельными подушечками. На второй, среди смятых простыней, возлежала девица, по виду лет двенадцати или тринадцати. Девица листала «Птюч». Петя вспомнил, как его мама, найдя у него подобное непотребство, порвала журнал и выбросила на помойку. — О! — девочка опустила журнал на грудь и подняла глаза на Ангела. — А мы с мамой уже думали сдавать твою койку чуркашам. — С тобой в комнате даже чуркаши жить не станут, такая ты грязнуля, — ответила Ангелина. Она наконец отпустила Петину руку и начала рыться по шкафам. Её сестра — кажется, это всё-таки была сестра, — начала внимательно его разглядывать. — Это новый? — спросила она, будто бы Пети не было в комнате. — Предыдущий был как-то… Спортивнее. — Не лезь не в своё собачье дело, — посоветовала Ангел, аккуратно складывая несколько кофточек. — Как звать-то? — не унималась девица. — Петя, — отозвался он. Девица отложила журнал в сторону и встала, поправляя одежду. Она была в чёрной футболке с символикой незнакомой Пете группы. Ещё по-детски круглолицая, но с густо подведёнными глазами. — Вика, — представилась она, протягивая Пете руку. И, будто бы невзначай, облизнула губы, глядя ему в глаза. Господи. Дожили. — Ага… Петя легонько сжал её пальцы и отступил. Вика отвернулась от него и картинно потянулась. Майка задралась, демонстрируя внушительную попу, обтянутую короткими шортами. — Не позорилась бы, — посоветовала Ангелина. — Никто не хочет смотреть на твой целлюлит. Вика быстро покраснела до кончиков ушей и развернулась, кидая на сестру уничтожающий взгляд. — МАМА!!! — взревела Вика. Ангел вздохнула, закатила глаза и вновь взяла Петю за руку. — Пошли отсюда. Но Вика не унималась. Когда они собирались выйти, дверной проём перегородила тучная фигура. — Ну, чё надо? — Геля опять надо мной издевается! — пожаловалась Вика, притворно всхлипывая. — Не стыдно тебе? Такая дылда, а маленьких обижаешь! — пристыдила Ангелину её мать. — Ты вернулась, чтобы над сестрой поиздеваться? — Да, но я уже ухожу, — сказала Ангелина. — Удачи с чудовищем. Попробуй теперь убедить её, что у неё жопа не похожа на апельсиновую корку. Мать просочилась в комнату и бросилась успокаивать безутешную Вику. Ангелина и Петя поспешили убраться подальше. — Господи! — выдохнул Петя, когда они оказались на улице. — Ага, — невесело ответила Ангел. — Спасибо, что пошёл со мной. При тебе они не стали сильно расходиться. — Что же тогда в твоём понимании «сильно расходиться»? Ангелина криво усмехнулась. А потом вздохнула. — На самом деле… Вика не такая плохая. Мы с ней раньше были очень дружны. Но чем старше она становится, тем сильнее у неё портится характер. А мама во всём ей потакает. Для меня в этой семье места будто нет. И тут Петя подумал, что у него всё было не так уж и плохо. По крайней мере, ему не приходилось делить жалкие крупицы внимания матери с кем-то ещё. — Понимаешь теперь, почему я не хочу туда возвращаться? — Понимаю, — ответил Петя. — Ладно, пошли. Сегодня останемся у Фрэнка, а завтра что-нибудь придумаем. — Правда? — спросила Ангел. — Правда, — пообещал Петя, сжав её ладонь. *** Фрэнк не собирался останавливаться. Дверь снова была открыта и из квартиры снова валила музыка, яркие всполохи и сигаретный дым. А то и дым чего похуже? Петя и Ангелина переглянулись, прежде чем зайти. — Всё равно больше некуда, — пожала плечами Ангел. Тут было не поспорить. И они снова влились в это сумасшествие. — А-а-а, Паук и Ангел! Поддатый Фрэнк подошёл к ним с распахнутыми руками. — Уууу, птенчики вы мои! Фрэнк обхватил их, рывком притянул к себе так, что Ангел больно врезалась в Петю плечом. — Где вы были? Без вас было так тухло! Наконец, устав их тискать, хозяин квартиры потащил их в зал. — Давайте, давайте, вы проштрафились, надо выпить. Петя удивился, что ещё было что пить. Судя по обстановке, всем гостям уже было очень хорошо. — Кстати, — небрежно бросил Фрэнк, подводя Петю к столу, — Дохлый звонил. Спрашивал, когда ты вернёшься или чё-то такое. Позвони ему. — Потом, — отмахнулся Петя. Но мысли о Вадике уже отравили хорошее настроение. Хорошо хоть, что в руках, будто по волшебству, оказалась рюмка. Петя оглянулся. Заметил у Ангела в руке такую же. Они чокнулись, и Петя залпом опрокинул в себя что-то, что оказалось водкой. Поморщился. И вместо закуски склонился над Ангелом и крепко её поцеловал. То ли он правда много выпил, то ли не жрал ничего за весь день, не считая эскимо. То ли всё сразу. Но Петя был чертовски, неприлично пьян. Он почти не чувствовал своего тела, лицо онемело, только язык ещё что-то плёл. И память тоже играла с ним злую шутку. Он помнил музыку и людей. И тепло Ангелины рядом. А потом Ангелина куда-то делась. Он помнил, как слушал в трубке гудки — занято. Помнил, как швырнул трубку на рычаг. Промахнулся. Сполз вслед за ней на пол. Потом он, кажется, спал. Помнил глоток свежего воздуха. И как прижимался щекой к новому пузырю с водкой. — Мне так хорошо, — говорил он кому-то. — Так хорошо не думать… С ним ещё что-то происходило, но это осталось в тумане. Несколько раз он просыпался и его рвало в кем-то заботливо подставленный тазик. Кто-то гладил его по голове. Кто-то что-то ему шептал. Петя не помнил. Да и ему было всё равно. Когда он окончательно проснулся и почувствовал себя почти трезвым, было уже за полночь. Он долго лежал, пытаясь вспомнить где он и как сюда попал. Но в темноте не мог разобрать ни черта. Тьму вдруг прорезала полоска света. Петя приподнялся, прикрывая глаза ладонью. — Проснулся? — шёпотом спросила Ангелина. Петя прокряхтел что-то. Попытался встать. Но ему что-то мешало. Ангелина подкралась ближе и подала ему руку. Какой-то парень, который лежал на нём, фыркнул и, не просыпаясь, обнял вместо него подушку. — Позовёте на свадьбу? — подколола Ангел. — Очень смешно, — фыркнул Петя. Шатаясь, он сделал несколько шагов по комнате. — Тебе лучше? — спросила Ангел. — Ты прилично нажрался. — Да, я заметил. Я ещё не понял… Она помогла ему выбраться из комнаты и добрести до ванной. Там Петя попытался худо-бедно привести себя в порядок. Насколько вообще это было возможно в его состоянии. Ангелина довела его до дивана в зале и усадила там. Забралась рядом, прижавшись к его боку. — А где все остальные? — спросил Петя. Он обнял её за плечи. — Кто-то разъехался. Оставшиеся курят с Фрэнком на кухне. Петя бы тоже покурил. Но он так хорошо устроился, что уходить не хотелось. Он прикрыл глаза на мгновение. Мир вставал на свои места. Уже почти не мутило. — Ох… Завтра начнём новую жизнь, — пробухтел Петя. — Без пьянок. — И без этой дурацкой музыки! Да, музыка била по ушам. — Тебе тоже не нравится? — Давай, я поставлю что-то другое, — предложила Ангелина, слезая с дивана и лишая Петю своего тепла. — Что поставить? — На твой вкус, — вздохнул он, прикрывая глаза. И тут же распахнул их, когда понял, что поставила Ангелина. — Нравится? — Ты их слушаешь? Ангел пожала плечами. — С папой слушала. Но этот альбом вроде новый. — Новый… — вздохнул Петя. — Я его Вад… Дохлому на день рождения дарил. Куда бы ни приплыл моряк За золото и серебро Его везде поднимут флаг, Ему всегда нальют вино. Ангелина вернулась на диван. — Расскажи про Дохлого. Никто про него ничего не знает, кроме того, что он бешеный и классно поёт. — А ещё кидает лучших друзей ради дунь с косичками. Когда моряк на берегу Все девушки бегут к нему, Они сигают из штанов, Меняя деньги на любовь. Ангелина посмотрела на него, будто пытаясь что-то найти в его выражении лица. Наконец тяжело вздохнула. — Понятно. Из-за него ты такой… Печальный? — Отчасти, — честно признался Петя. — С мамой тоже проблемы. Со всеми проблемы. Если честно, ты единственный человек за последнее время, рядом с которым мне хорошо. Даже Даша предала его. Приняла в семью непонятно кого. Смирилась. Будто… Будто ей плевать! Брови Ангелины взметнулись вверх. Губы приоткрылись. Она пробормотала что-то на выдохе и прильнула к его губам. Вино и гашиш, Стамбул и Париж, Моряк, моряк, почему ты грустишь? Возьми папиросу, хлопни винца И песенку спой про сундук мертвеца. — Мне тоже с тобой хорошо, Петь… — прошептала Ангел ему в губы. — Ты даже не представляешь. Петя придержал её за спину и вновь притянул к себе. Момент был слишком идеальным. Не хотелось, чтобы он заканчивался. И чёртова «Агата»… Пусть их песни всегда были связаны с Вадиком… Но Петя ведь может создать новые воспоминания? Взамен тех, что тот так легко вышвырнул в угоду мимолётной влюблённости. — Куда бы не уплыл моряк… От смерти не уплыть ему, — напел Петя. Ангелина обхватила его лицо ладонями, покрывала поцелуями его лоб и щёки. — И ждёт его зелёный мрак пока моряк на берегу… Ангел опустилась ему на колени. Замерла на мгновение, когда Петя нежно провёл ладонью по её щеке, убрал прядь волос с лица. — Но в эту ночь он не один, до гроба пьян и вдрызг любим. Она целует без конца его безумные глаза… Ангелина перехватила его руку и спустила ниже. Положила туда, где бьётся сердце. Петя слабо улыбнулся. — Дверь не запирается? — спросил он. — Без разницы, — выдохнула Ангелина. — Все слишком ужратые, никто ничего не вспомнит, даже если нас увидит. Она потёрлась о него, и Петя почувствовал, что ему тоже уже всё равно. Вино и гашиш, Стамбул и Париж, Моряк, моряк, почему ты молчишь? Ангелина провела пальцами по его ширинке и сжала его через штаны. Петя дёрнулся, едва не скинув девушку с себя. Но тут же исправился, опустив ладони ей на талию. — Есть резинка? — Не… А, подожди. Есть. Он перевалился на бок, увлекая смеющуюся Ангелину за собой. И залез в передний карман. Вот и пригодился подарок Вадика. Давай, расскажи ей, ведь ночь коротка, Как черту морскому свинтили рога. Он попытался порвать упаковку, но руки дрожали. Да и что делать дальше он знал только теоретически. К счастью, Ангелина перехватила инициативу. — Расстегни штаны, — сказала она, разрывая упаковку. Петя послушался. И едва снова не скинул её с себя, когда почувствовал на себе её пальцы. — У тебя руки холодные. — Извини, — прошептала Ангелина. — Да всё нормально, не останавливайся… Ангелина раскатала резинку ему по члену. Приподнялась и, нырнув ладонью под свою юбку, сдвинула в сторону нижнее бельё. Опустилась на Петю, придерживая его рукой. — Ох… — выдал он, когда вдруг стало горячо. — Ох, — повторила Ангелина, заглядывая ему в глаза. — Поцелуй меня. Петю не надо было упрашивать. Он подался вперёд, крепче прижимая Ангелину к себе. Проник ладонью под её блузку, провёл вдоль выпирающего позвоночника. И вскинул бёдра, ловя появившийся стон. Вино и гашиш, Стамбул и Париж, Моряк, моряк, почему ты грустишь? Опьянение, казалось бы, совсем прошло. Уступая место новым ощущениям. Щёки горели. И внутри всё горело. Толчок. Вздох. И снова… Возьми папиросу, хлопни винца И песенку спой про сундук мертвеца. Ангелина держалась за него так, будто от него зависела её жизнь. Да и он, если честно, не желал ни на секунду её отпускать. Только бы она не останавливалась. Только бы и дальше стонала ему в ухо и повторяла его имя… Только бы… По горящим щекам ударил холод, когда открылась дверь. Ангелина быстро опустилась, прикрывая их обоих юбкой. Повернула голову в сторону двери. — Чего? — выдохнула она раздражённо. Фрэнк зырил на них, усмехаясь. — Мы на рейв, хотим заторчать. Хотел спросить, поедете ли вы с нами. Но вижу, что нет. Петя закрыл глаза ладонью и откинул голову на спинку дивана. — Мы вас догоним, — пообещал он. — Ну-ну, — выдал Фрэнк. — Развлекайтесь, детишки. И, наконец, ушёл, прикрывая за собой дверь. Петя дождался, когда хлопнет входная дверь и провернётся ключ, а потом уложил Ангелину на диван и навис сверху. — Продолжим? Его хватило ещё на несколько рваных движений, прежде чем, запыхавшись, он опустился рядом. — Ты не всё? — спросил он у Ангелины. — С девчонками никогда наверняка не скажешь. — Да? — спросила она, переводя дыхание. — С мальчишками, тебе, значит, проще? Петя неловко усмехнулся и куснул её за плечо. Знала бы она, как близка к правде. — Я всё, — наконец ответила она, потянувшись за поцелуем. Петя устроился удобнее, подкладывая Ангелине под голову свою руку. — Ты знаешь, я кое-что придумал, — сказал он, восстановив наконец дыхание. — И что же? — У меня есть немного денег. Откладывал на… Да, уже не важно. Мы можем снять на них квартиру. Ну, или комнату на первое время. В принципе, у меня постоянный заработок есть. Думаю, на двоих хватит. Если не хватит, устроюсь ещё куда-нибудь работать. Свалим ото всех, начнём всё заново. Мы ведь всё равно никому не нужны. Ни нашим семьям, ни нашим друзьям. А так будем нужны друг другу. Что скажешь? Ангелина долго молчала. Так долго, что Петя успел подумать, что она не станет отвечать. Но наконец она сказала: — А ты не брешешь? Даже обидно стало. Чтобы он — и брехал! — Зуб даю. Я правда этого хочу. — Я тоже… Но это всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Да почему?! — возмутился Петя. — Что может пойти не так? Ангелина успокаивающе погладила его по голове. — Мы хотели начать новую жизнь с утра? Вот давай и отложим это до утра. Хорошо? — Хорошо… — нехотя проворчал Петя. Встал, высвобождая руку. И снял презерватив. — Только не дуйся. — Я не дуюсь! — огрызнулся он и ушёл дуться на кухню. Ангелина пришла через несколько минут, когда он докуривал вторую сигарету. Села рядом, обняла его и ещё долго не отпускала. *** Их разбудил телефонный звонок. Ангелина очнулась первая, вскочила, автоматически поправляя одежду и волосы, и понеслась к аппарату. — Алло? Она зевнула, прикрывая рот ладонью. — Петь! Это тебя. Дохлый. А, чтоб его! — Скажи, чтобы он шёл нахуй, — велел Петя, переворачиваясь на другой бок. — Он не хочет с тобой разговаривать, — передала Ангелина. — Ладно… Петь, это важно! Он говорит, что не отстанет, пока ты с ним не поговоришь. Да что ж такое? Поспать не дают. Петя стащил себя с дивана и протопал к телефону. Забрал у Ангела трубку, швырнул её на рычаг, а потом снял и повесил болтаться на проводе. — Посмотрим, как он теперь «не отстанет». Когда-то ему стало бы стыдно за такое поведение. Он никогда таким не был. Шёл на контакт, даже если очень обижался… Но одно дело — пообижаться из-за хуйни. А другое — вот это вот всё. — Пошли ещё полежим? — предложил Петя, обнимая Ангелину сзади. — Кстати, Фрэнк ещё не вернулся? Фрэнк вернулся только через пару часов, по пятам за ним следовал перегар и какая-то непонятная шайка. Может быть, они были тут вчера. А, может быть, Фрэнк где-то их подцепил. — Зря не пошли, — зевнул Фрэнк. — А, кстати. Ребята, это Паук! Я про него рассказывал, он тоже хочет выйти. Почирикайте тут пока, а я прилягу… И он направился в сторону своей комнаты. Ангелина дернулась вслед за ним. Петя окликнул её по имени. Она вздрогнула и задержалась на месте. — Хотите чаю? — спросила она вместо этого, улыбаясь друзьям Фрэнка. Их было трое, на человека был похож только один. Он, казалось бы, и был главным. — Тема такая, — объяснял он Пете. — Чел у нас есть, кухня своя, всё своё, он такую забористую херь бодяжит, такой приход словишь, что мать родную забудешь! Он только начинающий талант, мы его крышуем по-маленьку, там народ нужен. Ну, там, на подай-принеси, тут толкнуть, там вопросики порешать, сечешь, да? За Жирного своего не беспокойся, он — двадцатый век. А за нами будущее, сечешь? Мы — двадцать первый! Через три года ни одна падла не вспомнит, кто такой твой Жирный, а мы страной править будем! Петя честно пытался слушать и улавливать общий смысл. Пацан, что в красках расписывал ему свою сырую схему, был так увлечён, что едва ли обращал внимание на происходящее вокруг. А Петя вот обращал. На то, как нервно Ангелина поглядывала в сторону комнаты со спящим Фрэнком. Как можно столько бухать? Как он живой ещё вообще? На лице Ангелины несколько раз сменялось выражение. Она то едва не подскакивала с места, преисполненная решимости, то вся съеживалась и поникала. — Не ходи, — сказал наконец Петя, решив вмешаться. Ангелина вскинула на него свои трогательные глаза. — Ты не обязана ему прислуживать. Он обращается с тобой как с говном. Не ходи. Ангелина обхватила себя за плечи и неуверенно кивнула. Петя только сейчас обратил внимание на то, насколько же она юная. Несмотря на залегшие под глазами тени и бледную кожу. Она явно была старше своей чудовищной сестрёнки, но вот намного ли? Как назло, царь решил подать голос именно сейчас. — АНГЕЛ, ПОДОЙДИ! — проорал он, перебивая мечтательного торчка. — Не ходи, — повторил Петя, увидев, как дрогнули её губы. — Пожалуйста. Он не беспомощный, ему просто нравится быть в центре внимания. — АНГЕЛ, ТЫ МНЕ НУЖНА! — А если ему плохо? — Значит, он сам в этом виноват! И сам пусть и расхлёбывает! Петя закусил губу, почувствовав, что перегибает палку. — Давай начнём по-новой, — предложил он мягко. — Ангел. Ты заботишься обо всех. Дай я позабочусь о тебе. Позволь мне. Я знаю, каково тебе… Я был на твоём месте. Ты не завоюешь так его любовь. Да она тебе и не нужна. Она смотрела на него невыносимо тяжело. Девочка, которая так отчаянно хотела быть нужной хоть кому-то, а когда по-настоящему стала, не знала, как быть дальше. Она прочно сидела на игле тех редких ласк, что получала от Фрэнка. Принимала за любовь крупицы человеческого отношения к себе. А когда он вёл себя как мудак — закрывала на всё глаза. Так было с её отцом, по которому она так скучает? Ангелина смотрела Пете в глаза, и тому казалось, что она почти приняла решение. Но тут Фрэнк болезненно застонал. Ангелина, поменявшись в лице, попятилась в коридор. Сжала ручку двери, ведущей в комнату. Петя крепко сжал зубы и досчитал до десяти, чтобы не натворить глупостей. — Ну, давай. Скрась его последние денёчки. Всё равно Жирный от него мокрого места не оставит, — процедил он сквозь сжатые зубы. — И от его торчков тоже. Давай. Хочешь похоронить себя заживо? Пожалуйста. Только всегда помни, что сама это выбрала. Ладони сжались в кулаки. Петя уходил, не оглядываясь. Его трясло. Стоило ему выйти из подъезда, как он едва не впечатался в кого-то носом. — Далеко собрался? — Услышал он знакомый голос. Петя вздрогнул. На мгновение ему показалось, что это Аякс. Но ему повезло. Это был Влад. Петя выглянул из-за него и увидел Дашу, которая изящно курила, оперевшись на мерс. — В машину, — скомандовала она, отбрасывая окурок. — Разговор есть. Не сядешь сам — Влад тебя потащит.