Пепел вечности

***

      За шесть лет не произошло решительно ничего интересного. Юва продолжала скитаться из деревни в деревню, нигде надолго не задерживаясь. Изредка она помогала людям, готовя лекарства и отвары и помогая победить болезни, и тем самым зарабатывала на кусок хлеба. Или же сам кусок хлеба, потому что многие жители могли заплатить разве что едой и кровом. Девочка лениво наблюдала за разворачивающимся захватом власти в королевстве и искренне сочувствовала мирным жителям. Если разгорится война, пострадают все, а святые рыцари, кажется, именно войны и добивались. Непонятно, правда, пока с кем, но жителям уж точно без разницы. Война есть война, она иссушает землю, убивает людей, несет с собой голод и бесконечные страдания.       Юва никогда не любила войну. Она не понимала, зачем делить территорию и ресурсы, если можно объединиться и пользоваться всем сообща. Почему люди так стремятся к власти, желают доказать неизвестно кому собственную силу? Они лишь сеют разрушение во славу собственного эго.       Юва пару раз видела «Шляпу кабана», но всегда старалась убраться подальше как можно скорее. От перспективы увидеть Мелиодаса сердце заходилось в бешеной пляске, а руки холодели. Девочка замирала на месте, не в силах ступить и шагу, пока не перебарывала себя и, с трудом отворачиваясь, не уходила прочь. Видела же Юва пару раз и Элизабет, еще не подозревающую о надвигающейся катастрофе и оттого беспечно счастливую. Хотя, сколько Юва ее помнила, Элизабет всегда была счастливой, получая удовольствие даже от самых глупых мелочей. И из-за этого тоже девочка ей завидовала, потому как сама, кажется, давно разучилась просто улыбаться новому дню.       Дни тянулись за днями, превращаясь в недели, месяцы и годы, сливаясь в единую серую нить, бесконечно тянущуюся и тянущуюся без единого яркого всполоха. Юва больше не получала ни царапины, поэтому не знала, держит ли ее все еще этот мир. Она не голодала, не уставала настолько, чтобы валиться с ног. Наверное, Юва подсознательно боялась обоих вариантов: вечность вернулась к ней, стоило перестать глядеть в изумрудные глаза, или она навсегда покинула ее, оставляя на растерзание проклятому демону. И то и другое было страшно. Юва не желала проводить вечность вблизи от Мелиодаса, который никогда на нее и не взглянет, и в то же время она боялась умереть, так и не ощутив на губах вожделенное прикосновение. Рыжая как будто сходила с ума, разрываясь между собственными желаниями и страхами, неспособная сделать даже маленький шажок вперед. Юва застыла на одном месте, крепко зажмурив глаза, и готова была простоять так вечность, лишь бы ничто больше не тревожило ее покой.       Бизель отчего-то пах неприятностями. Юва с удовольствием бы обошла его по огромному кругу, но она обещала одному местному доктору привезти некоторые травы и приготовить из них лекарства. В городе как раз намечается фестиваль, одним из главных событий которого был бойцовский турнир. После этого турнира количество пациентов доктора обычно резко возрастает, в связи с чем он и попросил Юву приготовить основные лекарства от ран, синяков и вывихов. Сам он был чрезвычайно занят и никак не мог заняться приготовлениями. К тому же с его слов Юва варила такие мази, которые не знает ни один лучший в королевстве лекарь.       Стоило войти в город, как на девочку навалилось предчувствие чего-то одновременно страшного и потрясающего. Мурашки пробежали по коже и странный холодок, пронесшийся по позвоночнику, встрепал волосы. Юва выдохнула и направилась к знакомому дому. Фестиваль должен был начаться уже завтра, и девочка, честно говоря, никак не желала на нем присутствовать.       - Я прошу тебя! – умолял Нортон, тот самый знакомый Юве доктор. – Организаторы турнира настаивали, чтобы врач был поблизости от арены, но я не могу отойти от постели Анжелики.       Анжеликой звали его дочку, маленькую темноволосую девочку с изумительными синими глазами. Она слегла с тяжелой болезнью, и Нортон никак не мог позволить себе оставить ее одну.       - Попроси другого доктора присутствовать на турнире, – Юва сложила руки на груди и сердито смотрела исподлобья.       - Я единственный в Бизеле врач, ты же знаешь, – мужчина поник и сгорбился, закрывая лицо руками.       Несмотря на дурные предчувствия, Нортон был Юве кем-то более чем просто знакомым, и она тяжело вздохнула, сдаваясь. Не может она вот так запросто бросить его в беде.       - Ну хорошо, – Юва растрепала волосы на затылке, – но сейчас я приготовлю лекарство, и завтра ты будешь поить ее им каждые пару часов.       Фестиваль как всегда был шумным. На улочках появились шатры и лавки, торгующие всем, чего только душа пожелает. Туда-сюда сновали люди, они переговаривались и смеялись, шутили и радовались маленькому празднику. До турнира оставалось еще время, и Юва тоже с удовольствием погрузилась в гудящую толпу, периодически выныривая около интересующих палаток. Здесь были и еда, и травы, и всякие безделушки, и изящные украшения, и красивые узорчатые платки, и чего только не было, так что у девочки разбегались глаза. Кроме того здесь никто не обращал внимания на детский вид, так что Юва преспокойно торговалась, сбивая цену на приглянувшиеся товары, совала свой любопытный нос везде, куда смогла дотянуться.       Сверху послышалось объявление о скором начале бойцовского турнира, и Юва поспешила подняться к арене. Совсем рядом с площадкой стоял небольшой столик, за которым и расположилась девочка, аккуратно поставив аптечку рядом. В аптечке не было особо много лекарств, и сейчас, видя столпотворение, Юва подумала, что здесь пригодились бы как минимум три такие же. Народу было действительно рекордно много: то ли всех привлек дополнительный приз, то ли просто ежегодный бизельский фестиваль стал настолько популярен. Участники турнира заполнили всю арену так, что там и яблоку было негде упасть, и громко переговаривались и переругивались, создавая необычайный шум, от которого закладывало уши.       Ведущий – у Ювы дернулся глаз, так как это было странное крохотное существо в шлеме с торчащими из-под него руками и ногами – объявил о начале и попросил всех оставшихся участников подняться на арену, напомнил о специальной награде, гигантском молоте, и указал на нее:       - Если вы пострадаете настолько, что не сможете доковылять до дома и сами о себе позаботиться, помощь вам окажет наш замещающий доктор – очаровательная Юва!       Грянули аплодисменты, зрители и участники заголосили пуще прежнего – кто возмущался молодостью доктора, кто наоборот умилялся нынешним быстрорастущим детям. Сама Юва же замерла, неожиданно столкнувшись взглядом с изумрудными глазами. Мелиодас стоял посередине арены, но смотрел прямо на нее изумленно, восторженно и слегка обиженно. Высокий парень небрежно толкнул его в бок и что-то спросил, и демон отвернулся, задорно ероша волосы и растягивая губы в улыбке. Он больше не смотрел на девочку, и она поспешила спрятать вспыхнувшее лицо за волосами, низко опустив голову. Один его взгляд заставил сердце бешено колотиться, и Юва зло прикусила губу, ругая себя за неуместные чувства. Они так или иначе разойдутся после окончания фестиваля, и она снова будет изо всех сил избегать его. И тем не менее противное чувство стыда скребло горло и выворачивало пальцы, стоило Юве хоть мельком увидеть в дерущейся толпе блондинистую макушку.       После окончания предварительного этапа возле ее столика выстроилась очередь из хромающих и стонущих, хотя Юва была уверена, что большая часть из них нагло симулировала и вполне могла ножками «доковылять до дома» и просто напросто отлежаться. Некоторые действительно пострадавшие, но слишком гордые, стояли в сторонке, не спеша уходить, и зло смотрели на улыбающихся мужиков, которым Юва с видом полнейшего безразличия давала пустую пилюлю и отгоняла взмахом руки.       - Привет, – неожиданно раздался над головой знакомый голос.       Юва вздрогнула всем телом и осторожно подняла голову. Очередь «больных» куда-то испарилась, перед ней стоял только Мелиодас и как всегда сверкал задорной и немного лукавой улыбкой. Он убрал руки в карманы и перекатывался с пятки на носок, ничего больше не говорил и только пристально смотрел ей в глаза. Стыд и радость, на время отодвинутые на задний план, вновь вспыхнули в груди, но Юва уже не могла отвести взгляд от мерцающих изумрудных глаз.       - Эй, кэ-э-эп, твоя знакомая? – тот самый высокий светловолосый человек сильно ссутулился, с интересом поглядывая то на Мелиодаса, то на Юву.       - Отвали, Бан, – отрывисто бросил демон и ударил названного кулаком в живот так, что он отлетел на несколько метров и врезался в ближайшую стену.       - Я по-о-онял, кэп, – пропел он, поднимаясь, и ушел, за шкирку утаскивая за собой бескрылую фею.       У Ювы нервно дернулся глаз, и осознание грядущих неприятностей снова захватило с головой. Девочка тяжело вздохнула и мысленно обругала Нортона, втянувшего ее в намечающуюся заварушку. Она покопалась в аптечке, вытряхнула из стеклянного пузырька пилюлю и протянула ее Мелиодасу на раскрытой ладони. Он наклонился, не вынимая рук из карманов, и губами взял предложенное лекарство. Выпрямился, проглотил, облизнулся и только потом спросил:       - Что это было?       Юва так и застыла с протянутой рукой и выпученными глазами. У нее снова дернулся глаз, и она хихикнула, подавляя желание удариться головой об стол. Подумав, девочка достала успокоительное и, морщась, проглотила горькую пилюлю.       - Витаминка, – запоздало ответила она, поймав удивленный взгляд демона.       Он просиял и еще раз облизнулся, оборачиваясь на ведущего, объявляющего о начале четвертьфинальных боев. Вздохнул, потрепал Юву по голове, что-то прошептал себе под нос и ушел, махнув рукой. Рыжая тихо выругалась, краснея, и нервно поправила волосы. Около арены Бан и фея уже заваливали отмахивающегося Мелиодаса вопросами. Юва с удивлением узнала во втором Кинга из Семи Смертных Грехов, когда он резко растолстел, а потом так же резко принял первоначальный вид. Она слышала про возможность фей принимать чужую внешность, но никогда не думала, что кто-то может всерьез выбрать такую; Кинг с листовки был по-настоящему противным: низким толстым мужичком с заплывшими глазками и сальной улыбочкой.       Из выбывших и выигравших четвертьфиналистов никому помощь не понадобилась, так что Юва могла не отвлекаясь следить за развернувшимися боями. Из участников предварительного отбора больше никто не подходил, и девочка, собрав аптечку, передвинулась ближе к арене. Посмотреть было на что, разве что бой Кинга оказался дурацким, остальные же не сдерживались. Особенно Мелиодас и Бан, метелившие друг друга без остановки. Юва хихикнула, мысленно делая замечание, что эти двое наверняка лучшие друзья и драки у них вместо приветствия.       Мелиодас больше не подходил, но то и дело бросал на Юву странные взгляды, словно проверял, не исчезла ли она. Когда во время сражения его рубашка порвалась, и рыжая увидела болтающееся на цепочке знакомое кольцо, она едва не упала из-за подкосившихся коленей. Слезы сами собой выступили на глазах, и девочка поспешила отвернуться, привычно отгораживаясь огненной занавесью волос. Демон спрыгнул с арены, принимая поздравления друзей, и мимолетно оглянулся на Юву.       - Эй, Мелиодас, – высунулся вперед Хорк с бочонком на спине, – что это за кольцо у тебя на шее? Я раньше его у тебя не видел.       - Что? – переспросил демон, словно не услышал ни слова.       Он осторожно поглядывал на краснеющую Юву, словно одновременно ждал и боялся ее реакции. Рыжая же не могла отвести взгляд от его груди, на которой мирно покоилось кольцо, и нервно кусала губы. Она даже не была уверена, что демон его не выкинет, и уж никак не могла подумать, что Мелиодас будет носить ее кольцо при себе.       - Я спрашиваю, откуда…       - Что ты говоришь? – перебил не сдающегося свина Мелиодас.       Хорк открыл и закрыл рот, надулся, что-то буркнул и пошел в ту сторону, куда улетел побежденный Бан. Блондин как будто не обратил на это никакого внимания, продолжая бросать короткие взгляды на Юву. Она же в свою очередь проводила долгим взглядом Хорка и принялась что-то усердно искать в несколько разгрузившейся аптечке. Девочка старалась не смотреть на демона и постепенно отходила от компании Семи Смертных Грехов все дальше и дальше.       Теплая ладонь легла на запястье и некрепко сжала, как бы прося остаться, но оставляя свободу выбора. Юва обернулась, едва не выронив аптечку, и укоризненно вздохнула. Она не заметила, когда Мелиодас оказался рядом, но это именно его рука осторожно сжимала ее запястье, а сам он смотрел на арену. Светлые волосы колыхались от ветра, и Юва отчетливо видела мурашки, покрывшие открытые участки тела демона. От рубашки и жилета почти ничего не осталось, лишь лохмотья изорванными тряпками висели на плечах. Когда Юва, снова тяжело вздохнув, подошла ближе, счастливая улыбка скользнула по губам демона. Он продолжал смотреть вперед, но чуть крепче сжал ее руку, переплетая пальцы.       Юва никогда не понимала человеческой любви к дракам. Может быть, потому что была слишком слабой, может быть потому, что за слишком длинную жизнь повидала такое количество бессмысленных сражений, что они отпечатались кровавым узором на веках. Юва не знала, что такое физическая боль или собственная смерть, но ей также было нестерпимо больно, когда погибали любимые люди. Боль царапала душу, и она каждый чертов раз ничего не могла сделать. Ничего не могла сделать против сильных, ничего не могла сделать против смерти. Смерть как будто смеялась над ней, забирая самых дорогих, самых важных людей, снова оставляя в одиночестве. Юва тренировалась, терзала собственное тело в надежде стать хотя бы чуточку сильнее, но тщетно. Ее тело, физическая оболочка, не менялось ни капли, навечно оставаясь таким же маленьким и слабым. Тогда Юва освоила врачевание, но даже так она все еще была бессильна. Смерть шла за ней по пятам, обнимала костлявыми руками, забирала все, что слишком долго находилось рядом. Юва ненавидела драки, потому что за ними следовали боль и смерть, а против смерти она была бессильна.       Безмятежное спокойствие лопнуло воздушным шариком, когда Мелиодас отпустил ее руку и легко вспрыгнул на арену. Жара и шум навалились, оглушая и оттесняя от края, и Юве пришлось сосредоточиться, чтобы отогнать вспыхнувшую сигнальным огнем панику. Кто-то очень сильный приближался к Бизелю, и он явно не нес с собой хорошие вести.       Хорк боднул Юву в бедро. На спине свина плашмя развалился комично постанывающий Бан, не устающий, впрочем, комментировать происходящее на арене. Напряжение немного схлынуло, и Юва расслабилась, отпустив наконец длинный ремень сумки. Она поставила аптечку на пол и вынула приготовленную заранее пилюлю, протянув ее Бану на раскрытой ладони. Грех жадности забавно принюхался, фыркнул и быстро проглотил лекарство. Он сморщился, повел бровями и вопрошающе посмотрел на девочку:       - Что это бы-ыло?       - Витаминка.       Юва хихикнула, глядя, как удовлетворенно хмыкнул парень. Он больше не обращал на нее внимания, заинтересованно следя за кончающимся боем. Хорк несколько секунд сверлил ее подозрительным взглядом, а после тоже отвернулся, обиженно хрюкнув себе под нос:       - Мелиодас волновался, знаешь ли, – под Мелиодасом, очевидно, подразумевалось «мы»; свин забавно махнул ушами и подвинулся чуточку ближе, так, чтобы боком касаться голени девочки.       Чувство опасности навалилось снова, стоило начаться финальному поединку. Оно намертво придавило к земле, обратило в недвижимую статую. Сердце, пропустив удар, бешено забилось в груди, и Юва сорвалась с места, успев поймать встревоженный взгляд изумрудных глаз.       Ноги сами неслись вперед, а в голове билась только одна мысль: Нортон и Анжелика остались в городе. Все жители Бизеля собрались поглазеть на турнир, все, кроме двоих: прикованной к постели девочки и ее заботливого отца. Юва не беспокоилась больше ни за кого, Мелиодас и его друзья смогут о них позаботиться. Однако двое ее дорогих друзей остались дома, и никто не может предупредить их об опасности. Черная тень пронеслась мимо, разрушая несколько ближайших домов и сбивая с ног. Юва тяжело встала, прокашлявшись, и, не глядя на рухнувший с неба булыжник, побежала дальше. Кровь из рассеченной брови заливала глаза, но Юва продолжала упрямо бежать, почти не разбирая дороги.       Вот из-за угла показался знакомый низенький домик, окруженный зеленым садом, на вид абсолютно целый. Юва сбавила шаг, осторожно заходя внутрь; севшим голосом она позвала Нортона, но никто не ответил. Сердце громко билось в горле, шум в ушах заглушал грохот начавшегося снаружи сражения. Девочка ступала осторожно, медленно приближаясь к комнате Анжелики; дрожащие пальцы судорожно перебирали подол рубашки, дыхание то и дело сбивалось, и Юва глубоко и громко вдыхала казавшийся невероятно спертым воздух.       Дверь в комнату была приоткрыта, и Юва задохнулась, замерев на месте и невидяще смотря внутрь. Комнаты не было. Вместо нее, от пола до потолка, был огромный кусок камня, кое-где присыпанный деревянными обломками. Из-под камня, у самой двери, торчала маленькая детская ручка с растопыренными пальчиками; чуть правее лежали сломанные очки Нортона.       - Нет… – едва слышно прошептала Юва, – нет-нет-нет, – девочка пятилась назад, завороженно смотря на руку Анжелики. – Нет! Ты не можешь их забрать!       Слезы брызнули из глаз, смешиваясь с подсохшей кровью, превращая мир в мутно-алый плывущий фантом. Юва снова бежала, в этот раз вовсе не разбирая дороги, натыкаясь на стены и спотыкаясь о кусты и камни. Она падала и поднималась, продолжая бежать, и никак не могла сбежать. Сбежать от чувства вины, от обиды, от непонимания. Сбежать от самой себя, исчезнуть и никогда больше не появляться.       Сильные руки подхватили ее, когда она снова едва не упала, запнувшись о собственные ноги. Ее прижали к себе, и Юва услышала мерно бьющееся сердце. Это точно не ее, ее собственное колотилось так, словно хотело выпрыгнуть, разорвав грудную клетку на лоскуты.       - Вот ты где, – знакомый голос и теплое дыхание в волосах.       Юва немного успокоилась и подняла голову, утопая в изумрудных омутах. Мелиодас был встревожен, он смотрел на нее испуганно, цепляясь взглядом за царапины и запекшуюся кровь. Юва глубоко вздохнула, отгоняя подступающую тошноту, и изо всех сил обняла демона, позволяя себе плакать. Чужие пальцы запутались в волосах, прижали крепче. Юва почувствовала сбившееся на мгновение дыхание Мелиодаса и его губы, ласково целующие в макушку. Демон целовал ее волосы, переходя на лоб и щеки, сцеловывал слезы, перемешанные с кровью. Его рот нашел искусанные девичьи губы, и Юва крепко зажмурилась, подаваясь вперед. Мелиодас целовал сначала аккуратно, постепенно распаляясь, привлекая ближе, так, что кажется, будто они уже стали единым целым. Он то и дело переходил на щеки, веки, нос, снова возвращался к губам, прикусывал, зализывая ранки. Он целовал так, словно пил и никак не мог напиться, прижимал к себе крепко, но осторожно, как самое ценное свое сокровище, которое он никому не отдаст.