Пепел вечности

***

      Юве снится, что она снова в далеком прошлом. Там Гаутер еще жив, там маленькая Мерлин весело хохочет, экспериментируя с заклинаниями. Гаутер улыбается, следя за ученицей, а Юва сидит неподалеку, уткнувшись в книгу. Ей, оказывается, интересны травы, настойки и лекарства, и девочка с головой зарывается в манускрипты и записи, запоминая рецепты и подбирая ингредиенты. Они только втроем, но чувство невероятного уюта переполняет девочку. Она готова сидеть так сколько угодно, слушать заливистый смех Мерлин и шутливые наставления Гаутера.       Кто-то сжимает ее ладонь, и Юва удивленно смотрит на собственные руки. Книга исчезает, не успевая упасть, учитель и ученица отдаляются, и их уже почти не видно. Девочка в панике оглядывается, видя вокруг лишь черную затягивающую пустоту, и кричит изо всех сил. Пустота лопается, солнечными лучами осыпаясь на голову, царапает руки в кровь. Кровь перемешивается со светом, превращаясь в багряный закат, и заливает пустоту вокруг.       Солнце светит прямо в закрытые глаза, Юва лежит на чем-то мягком. Память медленно возвращается, снежным комом поглощая саму себя. Девочку немного мутит, она тяжело дышит, словно на груди лежит неподъемная тяжесть. Юва осторожно открывает глаза, морщась от яркого света. Перед глазами золотистые волосы, особенно назойливая прядка щекочет нос, и девочка чихает, поднимая в воздух искрящиеся на свету пылинки. Мелиодас подскакивает, сонно потирая глаза и обеспокоенно глядя на Юву. В изумрудных глазах плещется облегчение и немного страх, и Юва почему-то счастливо смеется, видя его такого. Мелиодас растрепанный, заспанный, такой милый и домашний, и девочка протягивает руку и ласково треплет светлые волосы. Демон перехватывает ее руку и целует каждый пальчик, каждую косточку, лукаво смотря из-под полуопущенных век. Он выдыхает облегченно и крепко обнимает Юву, утыкаясь носом ей в шею. Она снова смеется и целует его макушку, зарываясь пальцами в мягкие волосы.       Они продолжают молча лежать, пока не заходит Элизабет. Принцесса улыбается, но тоже смотрит обеспокоенно, вслед за ней протискивается Хорк. Свин что-то говорит, но Юва совсем его не слушает. Она смотрит, как Мелиодас поднимается, словно случайно задевая губами шею и ухо, сыто облизывается и потягивается. Она тоже пытается подняться, но рука неловко подгибается, и девочка почти падает на пол. Демон осторожно подхватывает ее, ставит на ноги и держит за руку. Он обращается с ней, словно с хрустальной, и Юва не может перестать смущенно краснеть. Ее губы сами собой растягиваются в довольной улыбке; Элизабет у двери улыбается и тоже смущается, а Хорк ворчит и фыркает.       - Я принесла платье, – принцесса осторожно кашляет и протягивает белый сверток, – подумала, тебе пойдет.       Юва осторожно, слегка покачиваясь, шагает вперед и берет сверток, разворачивая. Платье самое обычное: чуть выше колена, с короткими рукавами и квадратным вырезом, но девочке действительно нравится. Элизабет смущена и хочет выйти, но Юва берет ее за руку и просит остаться. Ей очень хочется поговорить, выговориться, выплеснуть накопившиеся лишком эмоции. Мелиодас тоже выслушал бы ее, и девочка не собирается его прогонять, но прямо сейчас ей нужно именно присутствие Элизабет. Хорк хрюкает что-то про женские разговоры и уходит, но никто не обращает на него внимания. Юва тянет принцессу к кровати и вместе с ней усаживается на мягкое одеяло. Мелиодас отходит в угол и там опускается на табурет, он как будто исчезает, сливаясь с тенями, но рыжая прекрасно видит два изумрудных глаза, не отрывающиеся от нее. Юва знает, что у них обоих море вопросов, и как раз собирается ответить хотя бы на некоторые. Она обнимает Элизабет за пояс, утыкаясь лицом ей в грудь, и прикрывает глаза. Принцесса ласково перебирает ее волосы, и Юва совсем успокаивается.       - Наверное, любовь делает людей слабыми, – Юва шепчет совсем тихо и теряется в собственных словах. – Я раньше никогда никого не любила. Так, когда сердце замирает и пускается вскачь, когда дыхание перехватывает, и краснеют уши, и улыбка сама расползается на лице, и всякие глупости так и лезут в голову, – она смеется и крепче сжимает кулаки, – и еще никто и ничто не могло меня поранить. Я не старела, совсем не менялась и жила целую вечность. Целую чертову бесконечную вечность в маленьком слабом неуязвимом теле, я даже покончить с собой не могла.       Юва всхлипывает и надолго замолкает. Молчание расползается пылью, сверкающей в солнечных зайчиках.       - Три тысячи лет назад демон полюбил богиню. Они оба были прокляты: он не мог умереть, а она бесконечно перерождалась. И он раз за разом находил ее, проводя короткие часы с возлюбленной, прежде чем она снова умирала. Я тогда думала, что это чертовски глупо, и на месте демона я бы давно отказалась от такой любви, – Юва громко всхлипывает и ластится к рукам принцессы.       - А сейчас? – Элизабет, кажется, тоже плачет.       Мелиодас сжимает кулаки до хруста костей и не сводит глаз с трясущихся плеч, укрытых рыжими волнами. Юва отрицательно мотает головой.       - Даже если это всего мгновение, – слова обрываются, Юва поднимает заплаканное лицо, – оно стоит целой бессмысленной вечности.       Мелиодас срывается с места, падает перед девочкой на колени, подхватывает ее руки и целует. Запястья, каждый пальчик, выцеловывает просвечивающиеся венки. Элизабет чувствует себя лишней, но не двигается с места и, кажется, даже не дышит, боясь разрушить атмосферу. Ее щеки заливает жаркий румянец, она чувствует себя воровкой. Словно подсматривает в замочную скважину, видит что-то слишком личное, интимное. Ей бесконечно стыдно, но она никак не может оторваться, лишь ближе припадает к замочной скважине, желая увидеть как можно больше.       Мелиодас переходит на колени, оставляя на белой коже рваные жаркие поцелуи. Поднимается выше, сжимает пальцами бедра, целует живот, губами пересчитывает ребра. Припадает к шее, оставляя алые отметины, прикусывает ушко, ведет руки вверх, задирая одежду, и зарывается пальцами в волосы. Тянет назад, открывая шею, и находит, наконец, девичьи губы.       Дверь резко распахивается, громко стукаясь о стену. Мелиодас вздрагивает и рычит, оборачиваясь. Глаза его потемнели, стали почти черными, цвета хвои после долгого дождя. Хорк на пороге совсем немного тушуется, но, видя красную с ног до головы Элизабет, уверенно проходит в комнату.       - Я так и знал, что ты подлый извращенец, Мелиодас! – он едва уворачивается от брошенной в него подушки и сбегает, возмущенно хрюкая.       Юва заливисто смеется, откидываясь на спину, и Мелиодас смотрит на нее недоуменно и слегка обиженно. Элизабет исчезает вслед за свином, аккуратно прикрывая за собой дверь. Юва лукаво улыбается, притягивает Мелиодаса к себе и перекатывается, усаживаясь сверху.       Они спускаются вниз, широко улыбаясь и держась за руки. Юва все же надела принесенное Элизабет платье, но, чтобы скрыть оставленные ненасытным демоном засосы, пришлось поддеть под него такую же белую водолазку с высоким горлом и расширяющимися книзу рукавами три четверти. Мелиодас выглядит как обычно за исключением сияющих изумрудных глаз. Они буквально светятся, наполняя помещение золотыми и зелеными солнечными зайчиками.       Гаутер привычно по-птичьи склоняет голову, и только Юва видит плещущуюся в глубине его глаз вину. Она подмигивает принцессе и быстро подходит к парню, зарываясь пальцами ему в волосы. Она ерошит всегда гладкие ухоженные пряди, тянет из стороны в сторону так, что его голова безвольно раскачивается и, успокоившись, ласково треплет по макушке. Гаутер смотрит на девочку недоверчиво и совсем чуть-чуть приподнимает уголки губ. Юва щелкает его по носу и садится рядом, аккуратно приглаживая подол платья. Диана, заглядывающая в окно, хохочет, кулаком постукивая по земле, и Кинг смотрит на нее умиленно. Бан сидит в обнимку с бутылкой и отпускает язвительные комментарии, Хорк сначала пытается его пристыдить, но вскоре присоединяется, и они уже вдвоем отпускают шуточки. Мелиодас привычно заходит за стойку и оттуда молча наблюдает за всеми; он умиротворен и расслаблен, и просто наслаждается минутами безмятежного спокойствия. Юва громко хлопает в ладоши и подходит к Элизабет. Они о чем-то шушукаются и хихикают и, взявшись за руки как закадычные подружки, направляются к выходу.       Женщина в странном шлеме появляется неожиданно, преграждая путь к выходу. Она больно хватает обеих девушек за плечи, ее пальцы в плотных перчатках наверняка оставят следы на коже. Юва успевает увидеть Мелиодаса, перепрыгивающего стойку, прежде чем мир вокруг смазывается и чернеет.       Юва оказывается в большом светлом зале. Элизабет уже нет рядом, как нет и женщины, зато у одного из высоких окон стоит, заложив руки за спину, мужчина. Он как будто расслаблен, но девочка видит крепко сжатые кулаки и напряженную шею. Он не оборачивается, продолжая стоять полубоком, и Юва осторожно осматривается, не находя, впрочем, ничего, что могло бы помочь. Она чувствует себя ужасно слабой и уязвимой, и ей впервые в жизни страшно за собственную жизнь. Что-то в этом человеке беспокоит ее, мимолетно нервирует, словно что-то очень важное не для нее скрыто от чужих глаз. Он медленно оборачивается и смотрит на нее довольно и почти алчущее, так что по спине Ювы пробегает холодок. Его глаза затянуты чернотой, пугающая бесконечная бездна словно сочится из них, и Юва как будто смотрит в зеркало. Ее собственные глаза точно такие же непроглядно черные, словно поглощающие окружающий свет.       - Ты ведь демон, – догадка вспыхивает и неосторожно слетает с языка.       - Меня зовут Фраудрин, – мужчина удовлетворенно жмурится и растягивает слова, – я позаимствовал это тело.       - И что тебе нужно от меня, Фраудрин? – Юва храбрится и язвит, но колени предательски трясутся, а пальцы перестают сгибаться.       Демон подходит совсем близко и смотрит на нее ласково-ласково, отчего ком встает в горле, а сердце ухает в пятки. Юва дергается назад, но тяжелая рука ложится на ее плечо, окончательно вышибая воздух из легких.       - Когда-то давно мне рассказывали легенду о Вечной Деве, – он говорит медленно, явно наслаждаясь паникой в глазах напротив, – одна капля крови может подарить силу бесчисленной армии. Но вот незадача, ее тело неуязвимо, – мужчина гадко усмехается, – пока она кого-нибудь не полюбит. Ты же ведь любишь, да, милая?       Он наклоняется к ее лицу, смотрит прямо в глаза, он близко-близко, Юва чувствует его дыхание на лице. Сердце замирает, пойманное беспросветной бездной, и тишина заполняет помещение.       - Впервые слышу такую чушь, – голос предательски срывается, переходя на беспомощный писк.       Фраудрин хохочет, запрокидывая голову назад, его смех разносится эхом, застревая в углах и тенях. Юва сглатывает горькую вязкую слюну и пытается вырваться. Жесткая рука перемещается на запястье и тянет вверх; Юва почти отрывается от земли, беспомощно скребя мысами по полу. Острый нож режет тонкую кожу как масло, кровь мгновенно скапливается и течет по руке, обагряя белоснежную ткань. Перед глазами девочки прыгают черные мушки, в ушах звенит, она мотает головой, не видя, как довольно улыбается демон, слизывая кровь с ножа. Рука пульсирует болью, пульс громко стучит в ушах, одежда пропитывается алым и неприятно липнет к телу. Фраудрин снова оглушительно хохочет и швыряет Юву на пол. Она на мгновение закрывает глаза и оказывается в темном помещении.       Откуда-то из глубины веет опасностью и падалью. Юва часто моргает и жмурится, привыкая к темноте, но все равно почти ничего не видит. Она пробует кричать, но слабый голос возвращается эхом и затихает. Вокруг не раздается ни одного звука, тишина давит, и Юва старается дышать как можно громче, чтобы заглушить мертвенный звон. Она с трудом отрывает рукав водолазки и неуклюже перевязывает раненую руку. Кровь все еще течет, впитываясь в одежду и звонко капая на землю, Юве кажется, что она покрыта ей с ног до головы и вот-вот захлебнется, погребенная в толще собственной крови. Ей уже почти не страшно, только очень обидно умирать вот так в угоду чьей-то бессмысленной прихоти. Она, пошатываясь, поднимается на ноги и вслепую бредет вперед, здоровой рукой ощупывая стену. Она идет, пока не натыкается на что-то странное: мягкое и явно некогда живое, оно и было источником зловещей силы. Юва морщится и обходит мертвого демона по широкой дуге, пару раз спотыкаясь и почти падая. Она не хочет даже прикасаться к этому созданию и яростно вытирает руку о платье. Голова кружится, в темноте постепенно теряется ориентация, и Юва тяжело приваливается к ближайшей стене, сползая по ней на землю.       Стены едва заметно вибрируют, сверху доносится еле слышный грохот сражения. От тряски голова кружится еще больше, и неожиданно в том месте, где должен находиться демон, Юва видит костлявое существо в черном балахоне. Оно тянет к ней бледные руки, шепчет что-то зазывно, напевает, переходя в жуткий кашель. Существо хохочет и грозит девочке пальцем, а после исчезает, снова погружая пещеру во тьму.       Юва тяжело вдыхает спертый горячий воздух и откидывает неподъемную голову назад, слегка ударяясь затылком об острые камни. Она одновременно и рада уходу существа и расстроена: снова стало панически темно и тихо, и только кровь продолжает лениво стучать в висках. Земля вибрирует все сильнее, а грохот становится ближе, но даже маленький лучик света не проникает в затхлую темноту. Раненая рука пульсирует болью, и Юва даже немного рада, что никогда прежде такого чувства не испытывала. Еще она рада, что была лекарем, потому что избавление от неприятного ноющего чувства видится блаженством.       Потолок рушится вдребезги, и Юва на несколько мгновений глохнет и слепнет. Пыль и каменная крошка забиваются в легкие, царапают изнутри и вырываются наружу надсадным кашлем, раздирающим горло. Девочка пытается закрыть рот и нос рукавом, но уже слишком поздно, она вся изнутри как будто наполнена острыми гранями песчаной бури. Когда чувства возвращаются, Юва слышит уверенные шаги совсем рядом. В пещере все еще темно, но ей все равно кажется, что она видит нечеткий силуэт впереди. Шаги приближаются, сливаются с глухими ударами сердца, набатом стуча в ушах. Мерзкая сила давит, вжимает в пол; в человеке борются две сущности, светлая и темная, и темная держит верх.       - Какой сюрприз, – человек уже совсем рядом, стоит напротив и победно улыбается, – Дрейфус оставил мне подарок в виде Вечной Девы.       Юва видит его даже сквозь непроглядную тьму подземелья. От человека исходит свет, но изнутри его пожрала тьма темнее самого темного цвета. От контраста рябит в глазах, но девочка не может отвести взгляд. Она смотрит, как человек медленно приближается к мертвому демону. Свет, исходящий от него, неверно мигает и почти затухает, подавленный инородной затягивающей тьмой. Пещера вновь погружается во тьму, но тут же снова освещается. Свет слабый и идет издалека, но уже не иллюзорный, а настоящий, он освещает гораздо больше, чем одного человека.       Человек оглядывается и чертыхается, быстро подходит к Юве и, подхватив ее за руку, ставит перед собой. Ноги подкашиваются, и пальцы до боли впиваются в ее предплечье, удерживая на месте. Свет все приближается, и сердце Ювы заходится в бешеной пляске. Она знает, кто идет сюда, чувствует всем своим естеством. Мелиодас в ярости, он, как и этот человек, наполнен тьмой, но она не кажется чужеродной и отвратительной. Тьма Мелиодаса мягкая и обволакивающая, она защищает и успокаивает, как пушистое одеяло укрывает от холода и опасности.       Мелиодас врывается в помещение раньше всех остальных своих товарищей. Он с ног до головы окутан чернеющей темнотой, кулаки его сжаты до побеления, а ноздри широко раздуваются. За его спиной стоит, довольно ухмыляясь, белокожая фигура в балахоне, и Юва обреченно выдыхает. Фигура потирает руки и призывно раскрывает объятия, смотря девочке в глаза пустыми глазницами. Это конец, определенно точно самый-самый конец, и Юва рада только, что может еще раз увидеть возлюбленного. Одно мгновение тянется безумной вечностью, Юва с мазохистским удовлетворением всматривается в пылающие чернотой некогда изумрудные глаза и видит клубящийся на самом их дне страх.       - Хендриксен, – Мелиодас рычит по-звериному, оскалив заострившиеся зубы, – отпусти ее.       Хендриксен хохочет, так же, как хохотал Фраудрин совсем недавно. Безумно, захлебываясь звуками и упиваясь собственной силой. Он хватает Юву за волосы и тянет наверх, влажно облизывает ее щеку и с упоением втягивает носом воздух. Он отпускает ее неожиданно, толкает вперед, и Юва успевает пробежать пару шагов, прежде чем острая боль пронзает ее грудь. Из горла вырывается булькающий хрип, и Юва видит остекленевшие от ужаса глаза Мелиодаса. Пещеру затапливает чернота, хохот позади обрывается и сменяется отчаянным криком.       Она падает долгую-долгую вечность, прежде чем ее осторожно подхватывают и прижимают к себе. Всего мгновение, и яркий солнечный свет бьет в глаза, заставляя щуриться. Слезы текут из глаз, сливаясь с багряной кровью, пелена перед глазами кроваво-алая и непроглядно черная одновременно. Дрожащие руки осторожно укладывают ее на землю и крепко зажимают сквозную рану. Юва боится открывать глаза, боится увидеть отчаяние в изумрудных глазах, боится их больше никогда не увидеть. Тело содрогается от разрывающего внутренности кашля, кровь насквозь пропитывает некогда белоснежное платье. Теперь оно такое же, как ее волосы, цвета бушующего пожара, и этот, цвет, пожалуй, больше всего ей подходит.       Мелиодас что-то надрывно шепчет сквозь звенящую тишину, убирает налипшие на ее лоб волосы и склоняется близко-близко. На щеки падают горячие капли, их слезы смешиваются и впитываются в вывернутую наизнанку землю. Юва распахивает глаза и снова заходится в кашле, выплевывая, кажется, разодранные в клочья легкие. Глаза Мелиодаса просто огромные, губы искривлены в немом крике, и весь он похож на маленького слишком старого ребенка, сжавшегося в комочек и воющего от ужаса. Юва пытается поднять руку, но тело не слушается, и она только некрасиво дергается. Мелиодас сжимает ее ладонь до боли, его руки залиты ее липкой кровью, но Юва отчего-то чувствует себя счастливой. Тепло растекается внутри, боль отступает, и она улыбается, не в силах, однако, остановить слезы.       Юва тяжело поднимается на неверных ногах, пошатывается, но не расцепляет сплетенных пальцев. Ей кажется, что отпусти она его руку – тут же исчезнет, развеется пеплом по ветру. И Юва сжимает ослабевающие пальцы крепче, утопая в изумрудных омутах. Мелиодас безмолвно молит ее остаться, просит не уходить, не оставлять его одного. Он тянется за ней, как росток тянется за солнцем, и так же не может достать. Юва грустно улыбается и утирает слезы, размазывая кровь по лицу. Делает шаг вперед, наваливается на демона всем телом, рвано дышит ему в плечо. Дрожащие пальцы касаются ее спины, прижимают ближе будто хрустальную – сожми чуть сильнее, рассыплется на осколки. Горячее дыхание путается в волосах, он снова шепчет молитвы проклинаемому богу.       Юва встает на носочки, чуть не падает, обрывочно мажет губами по влажной щеке и припадает к губам. Отчаянно, в последний раз она смотрит в плещущиеся болью изумрудные глаза и расцепляет пальцы.       - Я тебя люблю, – шепчет одними губами и улыбается.       - Стой! – надрывный сип кажется криком в звенящей тишине.       Мелиодас тянет к ней руку, но Юва отходит все дальше. Шаг, еще один, пока не подкашиваются ослабевшие колени. Мелиодас не сходит с места, безумными глазами смотря на нее и протягивая руку. Губы его беззвучно шевелятся, и ветер, поднимающий волосы, доносит с трудом различимые слова.       Звонкий смех разносится колокольчиками, заполняя густую тишину. Рыжие волосы летят на ветру подобно огненным всполохам, и Юва как будто горит. Охваченная пламенем, она продолжает счастливо смеяться, и рассыпается пеплом. Исчезает в мгновение, подхваченная порывистым ветром. Пепел разносит по ветру вместе с колокольным смехом, и Мелиодас падает на колени. Остекленевшими глазами он смотрит вперед, туда, куда они могли бы отправиться вместе.       Тишина лопается и рассыпается, заполняясь яростными звуками. Диана надрывно плачет, громко завывая и утирая слезы кулаками, и кажется, что вместе с ней плачет весь город. Бан молча смотрит на капитана и печально улыбается, разжимая окровавленный кулак. Невесть откуда появившаяся Мерлин стоит в стороне, невидяще смотря вперед, и сжимает зубы. Элизабет тихонько всхлипывает, Гаутер смотрит в землю.       - Капитан… – Кинг сипит и прокашливается.       Он делает шаг ближе, но Бан вытягивает руку, преграждая путь. Бессмертный смотрит пронзительно, и король фей понимает все без слов, но Диана тоже дергается к застывшему демону.       -Он умер, – цедит Бан сквозь зубы.       Он не хочет этого говорить, как не хочет и слышать, но уверенно чеканит слова. Ветер подхватывает молчаливые стоны, окутывая безмятежным звоном и мерным перестуком. Мелиодас так и сидит, застывший с протянутой рукой, и остекленевшими глазами смотрит в никуда. Ветер разбивается об него, и демон рассыпается черно-золотым песком, оседая на земле.       Всхлипывающую Элизабет окутывает золотистый свет, она поднимается в воздух и оседает без чувств. Никто не видит, как исчезает Гроб Вечной Тьмы, а с ним исчезают и томящиеся внутри демоны. Исчезают призраки клана Богини, попрятавшиеся в темных углах и священных реликвиях. Исчезают отголоски давно прошедшей войны, развеивается пеплом память давно минувших дней. Где-то в самом сердце леса короля фей Святая Дева открывает глаза после долгого сна.       Наступает эпоха людей, в которой демонам и богам нет места.