***
Лежа на своей постели, под воздействием успокаивающего зелья, которое заставила его выпить мадам Помфри, Гарри отдыхал несколько дней вместе с воспоминаниями о другом человеке, о том, кем он должен был быть благодаря Сириусу и Джеймсу, которые научили его шутить, не будучи пойманным в школе. Он не мог отличить то, что он действительно сейчас испытывал; не мог отойти от этих воспоминаний. Он испытывал какое-то двойное чувство. Даже несмотря на то, что этот ребенок был убит, этот волшебный мир использовался как оружие. В этом новом мире он не чувствовал себя в своей стихии, он чувствовал себя самозванцем, чтобы жить жизнью другого. Когда Питер Петтигрю пришел к нему, чтобы принести коробку с шоколадными семенами и пожелать ему хорошего выздоровления, он попытался использовать на нем «Аваду Кедавру», но, к счастью, он все еще был слишком ослаблен наркотиками, чтобы превратить план в реальность. По-видимому, в этом будущем у Питера не было причин предавать своих друзей. Тем не менее, вид канализационной крысы всегда поднимал им настроение. Он ни с кем не хотел разговаривать, находясь в шоке от возвращения обратно. Он всегда хотел узнать своих родителей. Ведь видел он их только, когда смотрел на свое отражение в зеркале Еиналеж. Его родители ему казались незнакомцами, как и его друзья. Мадам Помфри посоветовала родителям и ребятам оставить его в покое, пока он не поправится. Единственными, кого он узнал, были Рон и Гермиона. Они, по крайней мере, знали, что сейчас они ему необходимы. Но Рон и Гермиона из этого мира сильно отличались от тех, какими он их знал. Слишком небрежно, без осознания суровой реальности нынешних вещей, у него сложилось впечатление, что рядом с ним стоят два ребенка. Он понял, что война заставила их повзрослеть намного раньше. Сейчас он в мире без темного волшебника, без пожирателей смерти. Те, против кого он боролся, теперь стали обычными людьми. Из того, что он узнал, Джеймс и Сириус стали выдающимися мракоборцами и призвали своего друга Римуса работать в министерстве на службе контроля и регулирования магических существ. Сегодня к нему подошла профессор МакГонагалл. Или, может быть, вчера. Он не помнил. Он был ошеломлен, так как она рассказала ему о приближающейся ЖАБЕ, и что даже с сердечной болью он обязан прийти на этот экзамен. Но она не понимала. Она просто подумала, что он поругался с Джинни. Джинни… Он почти забыл ее. Она была похожа на те воспоминания о детстве. На какой-то запах или цвет, на что-то неопределенное, что мы помним с ностальгией, но и одновременно понимаем, что никогда не сможем это вернуть. Дверь медленно начала отворяться, впустив свет из коридора, резко уничтожая темноту, в которую был погружен лазарет. Длинная белая борода, увенчанная орлиным носом с маленькими круглыми очками, появилась в его поле зрения. — Итак, Гарри, ты наконец вернулся? У тебя была долгая поездка, дитя мое.***
И как Гарри только смог забыть единственного свидетеля? Единственного человека, кроме Северуса, конечно, который знал, что он пережил? Он в отчаянии уставился на Дамблдора. — Ты только что вернулся в будущее, не так ли? — спросил Альбус, — Я давно вспоминаю этот период, дитя мое. Наверное, из-за того, что Северус не последовал за тобой, не смотря на то, что ты так плохо себя чувствуешь. Мальчик все еще не мог открыть рот, охваченный разнообразными чувствами и эмоциями. Северус. Услышав это имя из чужого рта, его переполнила грусть, смешанная с надеждой. — Можешь спросить меня обо всем, о чем только захочешь, Гарри. Но я не обещаю тебе ответить на все твои вопросы, но я отвечу как можно больше. Старик любезно созерцал своего ученика, который теперь боролся со слезами, отказывающимися прекратить катиться по его щекам. — Почему? — Ты имеешь в виду, почему он оставил тебя? Наверное, это один из тез немногих вопросов, на которые я не смогу дать достойного ответа. Гарри вздохнул. Он ожидал этого, но, к сожалению, он не мог не расстроиться. Он считал, что такой человек, как Альбус, который сумел понять самые основы любви, мог бы объяснить ему, как человек может отказаться от любви своей жизни, той, ради которой он и рисковал. — А что стало после? — После вашего отъезда? Он продолжал преподавать. Северус полностью изменил зелья, используя формулы, обнаруженные до его поездки в прошлое, — Альбус вздохнул, — И я не сужу его, что он не последовал за тобой. Благодаря ему наша школа приобрела известность в области зелий, и, пока он не вышел на пенсию, двадцать лет назад многие ученики, узнавшие о нем, пришли к нему на практику. Но я думаю, что он и сам понимает, что он пропустил кое-что очень важное. Дамблдор сделал паузу, нежно улыбнувшись. — Он так и не женился, если это то, о чем вы хотите спросить. Интересно, был ли у него в принципе хоть кто-то, кто никак не взаимодействовал с его работой?.. У него была очень трудная жизнь, профессионально говоря, но я думаю, что его личная жизнь была особенно трудна из-за того, что просто в его сердце была пустота. Я сожалею об этом. Мне не удалось заставить его понять, что любовь — самая красивая магия. — Он знал это. Эта фраза Гарри застала Альбуса врасплох. Он уставился на мальчика перед собой. — Как? — Когда… Когда мы добрались до прошлого, у Сева была небольшая книга. Книга ваших воспоминаний. Точнее другого вас, который был при войне с Волдемортом, чтобы оставшиеся в живых могли убить его, если бы вы умерли. И в этой книге вы объяснили истинную силу любви. Так он согласился любить меня, хотя… он так и не решился на это. — Прости, дитя мое. Мне жаль тебя. — И что он сделал дальше? — Как я уже говорил, он ушел в отставку двадцать лет тому назад. Если я правильно помню, сегодня ему должно быть 96. Он перерезал все возможные способы с ним общения своим бывшим коллегам. Сейчас он живет затворником в старой усадьбе, принадлежащей семье его матери, которую он купил при смерти своего деда. — Но тогда ведь был еще один Северус Снейп? — смущенно спросил Гарри. — Нет, мой мальчик. Отказ Северуса вернуться в будущее привел к парадоксам. Кажется, Северус учил отца Эйлин Принса своим планам взаимодействия с определенным магловским насилием, и что мистер Принс запретил ему такую глупость. Насколько я знаю, Эйлин вышла замуж за Черного, но никогда не могла представить себя в роли матери. 96 лет… целая жизнь. Северус был стариком. Старая тень человека, которого он любил до безумия. — Где он живет? — резко спросил Гарри. — Мой мальчик, ты уверен, что… — Где он живет? — повторил молодой человек.***
Где-то в Уэльсе, на холме, где беспрестанно идет дождь, раздался треск, и под деревом появился молодой человек. Гарри поднял воротник плаща и надел капюшон, стараясь не обращать внимания на капли дождя, ударявшие ему по лицу. Вдалеке он увидел усадьбу, большое готическое здание с видом на равнину. Он подошел поближе, держа в руке палочку. Путь к дому был покрыт опавшими листьями, образуя кучу грязи. Наверняка Северус был слишком стар, чтобы поддерживать красоту дома. Хотя Северус бы и в молодые годы не захотел бы этим заниматься. Гарри усмехнулся. Это место действительно было похоже на магловский образ особняка вампира или на замок, охваченный старыми демонами. Этот дом ему подходит. Он подошел к тяжелой дубовой двери, увенчанной молотком, представляющим двух переплетенных змей в кованом железе. Он постучал. Эхо разнеслось на огромные территории. Он напрягся. Внутри послышались шаги, сопровождаемые легким стуком трости, на которую кто-то наклоняется. Затем с той стороны двери начали медленно открываться несколько замков, и, наконец, дверь открылась. Гарри безучастно смотрел на морщинистое лицо, обрамленное ливнем с длинными волосами. Еще более бледный цвет его лица контрастировал с двумя черными дырами, которые служили ему в качестве глаз, и которые стали покрываться белой завесой. — Кто… Человек взял его за горло. Гарри опустил капюшон, раскрыв свое лицо, переполненное эмоциями. Перед ним старик, казалось, прекратил дышать.***
В одиночку. Все эти годы Северус жил один. Он стал известен за свои навыки в готовке зелий, имел долгую, напряженную жизнь, формирующую новые умы, поскольку он всегда делал из более слабых наоборот ободряющих и продвигавшихся. Его репутация росла, когда молодые ученые приходили к нему за советом, и он начал привлекать талантливых молодых людей в качестве учеников в течение нескольких месяцев или нескольких лет. Когда он ушел в отставку, многие поздравили его с карьерой и поблагодарили его за использование своих знаний в великих открытиях. Он сумел спасти свою мать от Тобиаса Снейпа, тем самым предотвратив свое собственное рождение. Он был временным парадоксом сам по себе. Прежде всего, он думал, что он исчезнет, предотвратив рождение. Но он был жив, не понимая почему. Может быть, он уже слишком изменился. В течение двадцати лет все забыли его, и он жил как отшельник, написав все знания, накопленные им в течение двух жизней, на благо будущих поколений. В общем, у Северуса Принса была напряженная жизнь. Ему не хватало только одного — его величайшей жертвы. Над его ухом раздался стук. Он думал, что это галлюцинация, так как его слух ослабел с возрастом. Но шум повторился, и он больше не мог его игнорировать. Кто-то стучал в дверь. Вставая с трудом, мучительно передвигая коленями, ставшими какой-то рухлядью, он пошел к выходу, наклоняясь как можно сильнее на трость. У двери он поколдовал над замками, которые его защищали. Он достал свою палочку, в рефлексе старого шпиона, он наблюдал за промокшей фигурой перед его дверью. — Кто… — спросил он голосом, дрожащим от недостатка практики. Незнакомец опустил капюшон, показывая молодое лицо. Его величайшее сожаление было перед ним.