Купидоны недоделанные!

Рон Уизли постучал в дверь с табличкой «Гермиона Грейнджер, отдел по защите магических существ» и прислушался. Ответа не было. — Гермиона, ты тут? — он приложил ухо к замочной скважине, пожал плечами и толкнулся вперёд, просовывая голову в образовавшуюся щель. Кабинет пустовал. — Ну, и где её носит? Рон бесцеремонно вошёл и уселся на стул, лениво оглядывая комнату, под стать хозяйке, чистую и аккуратную — не то что его собственный кабинет или, например, Гарри — у того на рабочем месте царил форменный бардак, всюду валялись бумажки и листы отчётов, перья мешались с маггловскими ручками и огрызками карандашей, а вечная чашка с недопитым чаем и присохшей к стенкам заваркой уже приобрела статус некоего артефакта. Но всё равно у Гарри Рону было не в пример уютнее, чем здесь, в этой холодно-стерильной чистоте. При воспоминании о Гарри у Рона привычно потеплели щёки и уши, и он, хмыкнув, воровато огляделся, словно кто-то мог подслушать его мысли. Всё-таки хорошо, что Гарри в конце концов пошёл работать в Аврорат. После войны он вроде бы не хотел, но потом передумал, и Рон был так рад, что едва сдержался, чтобы не броситься обниматься — ему чертовски грело душу, что после школы не придётся расставаться с лучшим другом. А то знает Рон эту схему: сначала они будут стараться видеться почаще, встречаться по выходным в баре и делиться впечатлениями, потом работа начнёт забирать всё больше и больше времени, появятся новые увлечения, знакомые, коллеги — всё новое, а старое забудется, и дружба рано или поздно иссохнет. Нет уж. Только не с Гарри. Рон покраснел. Думать о Гарри в таком ключе он без смущения не мог. И не мог понять, в чём дело, но, если по-честному, и не пытался разобраться — боялся, что получится. И тогда придётся... ну, что-то точно придётся, а Рон терпеть не мог копаться в себе. Лучше делать вид, что ничего не происходит. Рон вздохнул и, чтобы отвлечься, прошёлся по комнате, от скуки заглядывая в разные ящики и шкафы. Идеальный порядок на полках вызывал улыбку, но и немного подбешивал. Рон вспомнил, как Гермиона и его пыталась приучить к аккуратности, но совершенно безуспешно. В этом он был похож на Гарри: ещё когда они учились в школе, в их общей спальне творилось чёрт знает что. Правда, с ними ещё жили Симус, Дин и Невилл — и ни один из них не мог похвастаться прилежанием и любовью к уборке. «И слава Мерлину», — с содроганием подумал Рон. Нет, конечно, они вовсе не свиньи какие: гигиену соблюдают, одеваются нормально, вот и ладно. А превратиться в клонов Перси, старшего брата Рона, всерьёз мог захотеть только больной. Он же сухарь, каких мало! И страдает маниакальной страстью к режиму. И вместо мозга у него пергамент с цифрами. Рон поморщился. Впрочем, Перси, как и Гермиона, работает в Министерстве, они там все с прибабахом: возня с отчётами и всякая нудятина у них в крови, им положено раскладывать всё по папочкам, даже свою жизнь. Тьфу. Собственно, может быть, именно поэтому у них с Гермионой так ничего и не вышло: они слишком разные и не подходят друг другу. Хорошо, что оба вовремя это осознали. Улыбаясь, Рон бездумно выдвинул очередной ящик, скользнул рассеянным взглядом по содержимому. «Гермионе Грейнджер от Виктора Крама, Болгария...» — бросились в глаза строчки выцветших чернил. Рон моргнул, присматриваясь повнимательнее. В самом углу ящика лежала довольно толстая пачка писем, перетянутых резинкой. Рон вытащил одно, разглядывая со всех сторон. Удивлённо выгнул брови: это что, те самые письма, которые Крам писал Гермионе после Турнира Трёх Волшебников на четвёртом курсе? Она всё ещё их хранит? — А говорила — выбросила, — пробормотал Рон, вертя в пальцах затрёпанный конверт. Он вспомнил, как бесился когда-то из-за этой переписки и эгоистично требовал выкинуть к дракклам все ненужные, давно потерявшие актуальность (как ему казалось) писульки. Вот Гермиона и «выкинула» — в укромное местечко, подальше от любопытных глаз. Видимо, совсем избавиться от «улик» рука не поднялась, и она попросту спрятала их. Обманщица! Рон скептически ухмыльнулся, представив, что было бы, если бы они с Гермионой по-прежнему встречались и он нашёл эти письма сейчас. Конечно, он бы обязательно устроил разбор полётов — не столько из ревности, сколько от обиды, что его водят за нос, — а потом Гермиона, разумеется, промыла бы ему мозги, как положено. Словно наяву увиделось спокойно-недоумевающее лицо: «Но, Рон, это всего лишь переписка, что в этом такого? Да, я сказала, что уничтожила их — просто ты так волновался, я хотела сберечь тебе нервы. Но, в конце концов, какая разница? Это же было давным-давно, мы были детьми...» — и так далее. В словесных баталиях Гермионе не было равных, загрузить длинной монотонной речью и выкрутить мозги наизнанку она умела мастерски: один разумный довод следовал бы за другим, градус убедительности повышался бы всё больше, пока Рон искренне не уверовал бы, что сам и виноват — ревнивый, вспыльчивый, не доверяет своей девушке... К тому же шарит по чужим шкафам. Он прямо восхищался, как ловко Гермионе удаётся вот это всё. Однако предпочитал восхищаться на расстоянии — каждый раз в спорах чувствовать себя недоумком не доставляло. К тому же, насчёт чужих шкафов — в чём-то даже правда. Как, например, сейчас. Осмотревшись, Рон снова опустил взгляд на конверт. В голове стремительно зрела одна безумная идея. Быстро списав адрес, он аккуратно всунул конверт обратно в пачку, уложил в ящик, как было, и поспешно покинул кабинет. Что ж, раз выяснилось, что его дурачили, он считал себя вправе немножко отомстить. Зачем — он и сам себе не мог объяснить. Ну... просто смеха ради. «Ты идиот, Рон Уизли, и шутки у тебя идиотские!» — снова прозвучал в голове знакомый наставительный голос. Рон хмыкнул: и пусть идиот, зато весело. А Гермиона поворчит и простит — она всё-таки девчонка с юмором, даром что зануда, каких мало. Правда, ни на секунду не верилось, что она вообще попадётся на уловку. Раскусит, как пить дать, — и прибежит устраивать взбучку, заодно и сама повеселится. Хоть какое-то развлечение, а то на работе в последнее время тишь да гладь, тоска зелёная. * * * Следующий час Рон корпел в архиве. Забившись в самый дальний угол, чтобы никто не помешал, он ожесточённо грыз кончик пера, сочиняя любовное послание от имени Крама. «Гермиона!» — пыхтя от усердия, старательно вывел он на пергаменте. Посмотрел и недовольно скривился: надо бы как-то поласковее, он бы ещё по фамилии её назвал. А как тогда? «Милая»? Чёрт, надо было хоть в одно письмо заглянуть — Рон понятия не имел, какой у Крама стиль, и вообще смутно помнил болгарского верзилу в личном общении. Столько лет прошло, лишь смешной акцент в памяти и отложился. Да ещё каменная морда по любому случаю: если Гермиона всегда пеняла Рону на «эмоциональный диапазон, как у зубочистки», то Крам в этом отношении ему сто очков форы давал, Рон по сравнению с ним — пылкий итальянский мачо. Так что никаких «милых», это уж слишком, Крам и слов-то таких не знает. Хм, а если «дорогая»? Вроде и вежливо, и вполне нейтрально. Смяв пергамент, Рон начал заново, тщательно следя, чтобы почерк хотя бы отдалённо напоминал почерк Крама: «Дорогая Гермиона!» Да, так определённо лучше. Что дальше? Рон запустил пальцы в волосы и ожесточённо поскрёб затылок, пытаясь расшевелить в мозгах возможные залежи ценных мыслей, и снова обмакнул перо в чернила. «Я недавно нашёл нашу старую переписку и решил написать. Я не забыл тебя, ведь ты такая красивая. А ты меня не забыла? В. Крам» Он поставил точку и облегчённо выдохнул: эпистолярный жанр — явно не его конёк. Пробежал глазами строчки, силясь придумать, что бы такого ещё написать, но в голову ничего не лезло — творческий порыв скончался, не успев зародиться. Махнув рукой, Рон решил, что и так сойдёт, свернул пергамент и отправился искать подходящую сову. * * * К вечеру того же дня Рон готов был трижды прикусить себе язык: стоило только подумать про «тоску зелёную», как буквально через час вокруг начался настоящий ад. Внезапно пришёл срочный вызов на задание, и все авроры встали на уши, ловя банду мелких, но изворотливых жуликов. Целых три дня. А потом ещё два — стонали под гнётом обязательных отчётов. Работы навалилось столько, что приходилось спать стоя и есть на бегу, и когда наконец всё закончилось, Рон чувствовал себя так, будто его хорошенько потоптал гиппогриф. Душераздирающе зевая, он уже открыл дверь, чтобы с чистой совестью сбежать домой и отрубиться на сутки, но в последний момент в окно раздался настойчивый стук. Рон грязно выругался и поплёлся обратно, кляня на чём свет стоит неизвестного адресанта, которому вот именно сейчас приспичило связаться с ним. Махнул палочкой, с грохотом распахивая створки... В комнату влетела смутно знакомая сова и гордо выставила лапу с примотанным к ней письмом. Рон развернул небольшой пергамент. «Дорогой Виктор!» Он захлопал глазами, ничего не понимая — голова была чугунной, измученный недосыпом мозг не желал включаться. Какой Виктор, что за чертовщина? Ошиблись адресом? Но и среди коллег у него не значилось ни одного Виктора. Почесав затылок, Рон снова уткнулся в текст. «Как мило, что ты мне написал, я буду счастлива...» — далее на три страницы следовало проникновенное описание восторга и счастья, и заканчивалось всё это скромными инициалами: Г.Г. — Что за «гыгы»? — озадаченно пробормотал Рон. И лишь спустя несколько секунд до него дошло. Что?! Гермиона поверила?! Да быть не может! Рон так и осел на стул, растерянно потирая лоб. Господи, что делать-то? Идти сдаваться показалось глупым. И небезопасным: адресованное Краму письмо не несло в себе ни оттенка фальши — Гермиона, кажется, искренне обрадовалась, и узнав теперь, что над ней посмеялись, она в лучшем случае свернёт шутнику шею. В худшем — смертельно обидится до конца дней. Разве этого он желал? Он ведь просто хотел подшутить, кто ж знал, что Гермиона поведётся на дурацкий розыгрыш. В красках представив грандиозный скандал, Рон сглотнул и поёжился. Руки сами собой потянулись к письменным принадлежностям, и он, медленно разгладив перед собой чистый пергамент, как в трансе накатал новое письмо. Свернул, посмотрел на него, колеблясь, и начал привязывать к лапке совы. «Что я делаю?» — возник в голове резонный вопрос, но Рон отмахнулся от голоса разума: тот молчал, когда он додумался до бредовой идеи, молчал, когда Рон этот бред благополучно осуществил, так какого ж хрена сейчас проснулся, когда уже поздно? Оставалась надежда, что Гермионе быстро надоест переписка, и она сама прервёт её. Особенно если «Крам» в письмах как-то сумеет поспособствовать этому. Более-менее успокоенный, Рон отправился домой. Теперь всё зависит лишь от его фантазии и таланта. * * * — Гарри! Гарри!!! — встрёпанный, переполошённый Рон влетел в кабинет без стука и по-свойски плюхнулся на стул. Конечно, Гарри — аж целый заместитель главы Аврората, важная шишка, и вообще второе лицо после Главного, но Рона такие мелочи обычно не напрягали. Устав? В жопу устав. Они с Гарри вместе чего только не пережили: и по лесам мотались, и в палатке ночевали, и крестражи побеждали, и Гринготтс грабили. Из подвалов Малфоев смылись, от Адского Пламени в Выручай-комнате удрали, да и на битве вместе — плечом к плечу, как говорится. И что ж теперь, Рону Гарри — такого родного, «своего» в доску — может, ещё и «мистер Поттер» величать? Фигушки. — Э... Рон? — обалдев от этого феерического появления, Гарри бросил отчёт, над которым работал, и уставился на друга. — Что с тобой? Тот выставил локти на стол, пытаясь отдышаться, сокрушённо уронил голову на руки, всем своим видом являя идеальный образец индивидуума, достигшего самого дна. — Пиздец, — сообщил ёмко. — Я такое натворил! — Это я уже понял, — пряча улыбку, Гарри махнул палочкой, кидая на дверь запирающие и заглушающие чары, подтащил стул поближе, присаживаясь рядом. Неторопливо призвал к себе чайник, разлил ароматный чай в две чашки и заботливо придвинул одну Рону. — Выкладывай. Рон ещё раз вздохнул, собираясь с духом. И выложил. Вопреки всем его чаяниям, за эти несколько недель идиотская переписка не только не угасла, но и стремительно набрала обороты. И в последних посланиях Гермиона уже совсем прозрачно намекала, что неплохо бы им встретиться — поболтать и всё такое. Рон кое-как пытался игнорировать намёки, но фантазия оскудевала с каждым следующим посланием, а в последнем Гермиона поставила вопрос ребром: либо «Виктор» навестит её в Англии, либо она сама в ближайшее время отправляется в Болгарию. С плохо скрытой паникой Рон представлял себе лицо Крама, когда к нему вдруг заявится Гермиона — вся такая при параде, а он ни о чём слыхом не слыхивал. А вдруг он вообще женат? Вот будет заваруха! — Она убьёт меня, Гарри, — закончив, подвёл Рон неутешительный итог, — а Крам поможет похоронить, — и уныло уставился на друга, ища поддержки и сочувствия. Но тот проявлять должное уважение к его скорби не спешил: дослушав до конца занимательный рассказ, он странно посмотрел, хрюкнул и вдруг согнулся пополам, закатываясь громким хохотом. — Что смешного? — Рон обиженно насупился. Но по-настоящему злиться на этого засранца было совершенно невозможно, и непослушные губы расползлись в ответной улыбке. — Ох и придурок, — Гарри склонил голову набок, умильно глядя на Рона — как на домашнюю зверушку, которая, хоть и шумит по ночам, дерёт обои, да и в ботинки вон нагадила, но ты всё равно её за что-то любишь. — Почему ты всегда во что-то вляпываешься? — Я?! — искренне возмутился Рон. — Кто бы говорил! Никуда я не вляпываюсь... — он осёкся под весьма красноречивым взглядом. — Да, вляпываюсь, — признал честно. — Но ты мне зубы не заговаривай! Меня теперь волнует — что делать-то? — То есть самый простой вариант — пойти к Гермионе и признаться — ты сразу отметаешь, — с каким-то удовлетворением заключил Гарри, и в его тоне не слышалось ни капли удивления. Рон недоуменно кивнул — мол, разумеется, а что, можно как-то иначе? — Она меня убьёт, — завёл он прежнюю волынку. — Да и выглядеть перед ней кретином в очередной раз не хочется. Это перед тобой можно, а перед ней — нет. Она моя бывшая, надо держать лицо! — добавил Рон очень логично. Гарри хмыкнул. — По-моему, ты зациклился, — вынес он экспертное мнение. — Гермиона уже давно не столько твоя бывшая, и даже не подруга, а вообще просто друг. Совсем как я, — он почему-то вздохнул. — Да уж, — тихо пробурчал Рон под нос и пригорюнился. Потом снова поднял тоскливый взгляд: — Так ты мне поможешь, Гарри? — Конечно, — как нечто само собой разумеющееся подтвердил тот. — Какие есть идеи? И они приступили к обсуждению идей... * * * — Нет, Рон, не годится, — горячо доказывал Гарри полчаса спустя, мотая головой так, что лохматые вихры вставали дыбом больше обычного. — Ехать в Болгарию и подкупать уборщиков на стадионе — это плохая идея. Ну украдут они какую-нибудь вещь Крама, ну сделаешь ты это дракклово Оборотное зелье, а дальше что? Ты в самом деле под видом Крама попрёшься на свидание с Гермионой? Во-первых, она не идиотка и живо сообразит, что к ней пришёл не её ухажёр, спортсмен с мировой известностью, а придурок-бывший. Извини, ничего личного, — Гарри ухмыльнулся ничуть не виновато, а Рон только рукой махнул, и не думая обижаться на подначку. Они часто подкалывали так друг друга, и даже если иной раз взаправду считали один второго придурками, то что уж тут поделать. Лучше горькая правда, чем негорькая неправда. — Что во-вторых? — он нетерпеливо пихнул локтем почему-то замолчавшего Гарри. — Во-вторых, — вздрогнув, снова ожил тот, — в квиддичных раздевалках такого уровня без риска ареста обычно можно добыть разве что чьи-то носки. Или трусы. Пить Оборотку, сделанную из волосков, которые мы натрясём с трусов Крама, я лично отказываюсь. — Как же тогда? — озадачился Рон, почти ничего не соображая и грызя от переживаний ногти. — Пей сам. Рон завис на целую минуту, глубоко задумавшись, словно всерьёз прикидывал такую возможность. Потом до него дошло. Он укоризненно посмотрел на покатывающегося со смеху идиота, которого по какому-то недоразумению считал своим лучшим другом. — Фу!!! — завопил с возмущением. — Фу, — согласился Гарри. — Так что нам нужен другой план. М-м... — Он с силой откинулся на спинку стула, рискуя полететь кувырком. — Я предлагаю не усложнять. Давай на ближайших выходных просто рванём в Болгарию? Я добуду портключ, мы пойдём на стадион, найдём Виктора и поговорим с ним, объясним всё. Вдруг он... того — ну, согласится помочь и захочет встретиться с Гермионой? Если уж она на четвёртом курсе ему понравилась, то и сейчас сможет, она такая красотка стала! Что скажешь? — А если он не согласится? — усомнился Рон. — Тогда будем думать дальше, — Гарри пожал плечами и задорно ухмыльнулся. — А теперь — вон из моего кабинета. Я и так задержал Главному этот чёртов отчёт. — Понял, исчез, — Рон от души ткнул его кулаком в бок, выражая искреннюю благодарность за поддержку, и быстро ретировался. По правде, у него тоже работы невпроворот, надо бы доделать всё, или хоть попытаться. А то вдруг они не управятся со своей проблемой за выходные и застрянут в Болгарии? Не дай Мерлин, конечно, но мало ли.