Цельность раскола

*** POV Загадочник. Такой Эдвард мне нравится больше. Каждое мое появление теперь стало вызовом, боем. Хоть мы и неплохо научились сотрудничать, но напряжение висело в воздухе, накаляясь все сильнее. Да и не разочаровался ли бы я в нем, если бы Эд многое забывал, все прощая? О, нет… Так гораздо веселее. К тому же порой можно позволять ему вести. Надо отдать должное, получается это у него великолепно. Он и сам не замечает своих шагов за грань. Туда, откуда нет возврата. Там, где я и он станем одним целым, а вера в лучшее сотрется бесповоротно. Однако попытку убить меня оставлять без возмездия нельзя определенно. Еще привыкнет к безнаказанности и будет выкидывать такое ежедневно. Не то, чтобы я совсем против, но… Взяв Эда за руку, я плавно потянул его к себе. Сначала лишь слегка, осторожно, будто вновь на пробу, коснувшись кисти и проведя пальцами от его кончиков пальцев до середины предплечья. Невероятное ощущение, все такое же потрясающее, жаркое, настоящее… Всего остального я будто не чувствовал вовсе. Не мог взять или сдвинуть не одного предмета. Хотелось бы, чтобы так было только пока что. Над этим следует поработать. Затем я нагнулся, обнял его через одно плечо, помогая приподняться на постели, сесть. Кажется, Эд все еще не до конца пришел в себя после удушения или от избытка разнообразных чувств. Во всяком случае, сейчас он даже не вздрогнул, не отдернулся от моих касаний. Весь день напролет мне отчаянно хотелось опять потрогать его. Что было намного лучше сделать при более удобном случае. Вот и он, наконец! — Тебе не нужно бояться меня. Не стану же я причинять вред самому себе, — усмехнулся я, пересев вплотную к Эдварду. Так, чтобы он мог ощущать мое дыхание на своей коже, когда я произношу эти слова. Надо отметить, что Эд Нигма был чертовски напряжен. Я знаю о нем досконально все. А вот он не всегда способен предугадать, чего следует ожидать от меня. Мои руки неторопливо, смакуя это новое колоссальное по объему ощущение, всей тыльной стороной обеих ладоней разом, переместились к нему на спину, под вечно расстегнутый пиджак, ласково поглаживая острые лопатки сквозь ткань рубашки. В конце концов, Эдварду сперва стоит расслабиться. Я научу его доверять мне. Не сегодня, не сразу, но со временем. — Не будь таким напряженным. — интимно шепнул я ему на ухо, продолжая гладить по спине, а языком провел шее, чтобы попробовать на вкус. Кожа была чуть соленой, капельку терпкой, одуряюще пьянящей на неком метафизическом уровне. Что напрочь лишило меня самоконтроля и я, издав какой-то голодный рык, мягко толкнул Эдварда обратно на кровать. Ловким жестом отложил на столик шляпу и очки, оставив принадлежащие Эду у него на носу, чтобы тот не запаниковал частично ослепнув. Я просто хотел смотреть прямо на него. Не хотелось, чтобы хоть хрупкие стекла разделяли нас. Так же мне очень захотелось, чтобы, таким образом, повторилась наша с ним самая первая встреча, когда я был без них. Быстро стянув зубами перчатку с правой руки, чтобы чувствовать Эдварда по-настоящему, без преград, я кинул ее в шляпу. Эд завороженно наблюдал за каждым моим действием. С опаской пополам с предвкушением, уверен. Вскоре я оказался еще ближе с ним, склонился, провел пальцами по скуле и шее, получая несказанное удовольствие от этого прикосновения. Эд Нигма был обжигающе теплым. Был единственно живым среди всего вокруг… Расстегнув несколько верхних пуговиц на его рубашке, я очертил пальцами заманчиво выпирающую тонкую ключицу. Эд нервно вздохнул, судорожно выдыхая. Видимо, попытался обмануть сам себя, убедив в том, что мои прикосновения ему чертовски приятны. Но это только начало, самое начало. Я нежно коснулся его подбородка губами, что, в чувственном плане, стало подобно взрыву целой галактики или зарождению сверхновой звезды. Одновременно мои пальцы, легчайшим прикосновением, обрисовали по контуру его слегка приоткрытые губы. Их так и манило поскорее поцеловать, но пока было еще не время. Я хочу, чтобы ему действительно понравилось. А ожидание многократно усиливает удовольствие. Поэтому мои губы спустились на шею, пока пальцы продолжили легонько гладить вдоль линии дьявольски заманчивого рта. — А ведь тебе нравится. — довольно улыбнулся я, глядя на то, как просыпается достоинство Эда и брюки натягиваются. Моя рука мигом скользнула под рубашку, находя сосок и принимаясь его слегка поглаживать. Сам я неотрывно смотрел ему в глаза, наслаждаясь тем, как они постепенно темнеют от возбуждения. Защита Эда рушилась, дыхание участилось, а сам он все пытался сдерживаться. Даже перехватил ласкающую руку, попытавшись ее убрать, но второй рукой я твердо отвел ее в сторону. А все протесты прекратил, накрыв его губы своими. Чувство при этом было, точно я родился, воскрес и умер в одну и ту же минуту. Губы Эдварда были приоткрыты, он не успел среагировать, поэтому мой язык без препятствий проскользнул к нему в рот, принимаясь ласкать его. Эд Нигма предпринял еще одну, более слабую попытку отстранить меня, но я наоборот сильнее прижался к его обжигающе-сладкому телу, погрубее сжав в пальцах сосок. На секунду прекратил поцелуй, чтобы бережно прикусить его за губу, слегка оттянуть ее зубами, играя, а потом углубил поцелуй. Моя рука выбралась из-под рубашки и, слегка поглаживая Эдварда, раздразнивающе-нежно, оказалась возле его паха. Я плавно сжал его член через ткань брюк, почувствовал, как Эд еле ощутимо двинул бедрами, отзываясь на прикосновение. Поскорее расстегнув ремень и ширинку, я немного спустил с него штаны заодно с нижним бельем. В этот момент Эд Нигма все-таки пришел в себя, окончательно. Отстранился, даже руку рывком умудрился убрать. — Не надо. — сбивчиво прохрипел он. Ладно тебе, Эдди, если бы ты правда не хотел этого, со всей силы оттолкнул бы меня, ударил. А то я тебя не знаю, как самого себя. Это все твоя скромность, постоянно неуместная. — Можно подумать, я не знаю, что ты дрочишь, тоже. — дружелюбно, тихо рассмеялся я, ненадолго переплетая наши пальцы, — Смотри — мои руки в точности такие же. Только наглее, — усмехнулся я, расплетая и тут же смыкая пальцы кольцом у основания его члена. Отвердевшего, скользкого, горячего. Так приятно было почувствовать его в руке! — Считай, что дрочишь в душе. Думая обо мне. Ответить ему я не дал, снова жадно накрыл его губы своими, одновременно принимаясь двигать рукой вдоль ствола. Поначалу движения были совсем медленными, но когда я понял, что Эдвард не собирается сопротивляться, а даже слегка двигает бедрами навстречу, расстегнул рубашку на нем до конца. Нехотя оторвался от губ, напоследок прикусив нижнюю до крови, и исступленно процеловал путь от его восхитительного медно-сладкого рта, через подбородок и так понравившуюся мне ключицу, до груди. Прихватил зубами сосок, оттянул его, вызвав и стон, и еле слышный всхлип, далеко не только и не столько из-за боли. Терзал я его недолго, позволив губам и языку совершенно скрасить болезненные ощущения. Пальцы двигались все быстрее и быстрее. Я ведь прекрасно знал, как именно нравится моему Эдварду. Он держался до последнего, но вскоре его откровенные стоны заполнили комнату, а бедра беспорядочно двигались, призывая меня ускорить темп. Что я и сделал. Язык вновь прошелся по соску. И в тот самый момент, когда Эд кончил мне в руку — зубы на соске еще раз сомкнулись. Немного боли никогда не повредит. Эд тяжело дышал, его глаза были закрыты, веки подрагивали. — Я же говорил. Котята любят, когда их гладят. — самодовольно ухмыльнулся я, дождался пока глаза Эда откроются, и слизал его семя со своих пальцев, — Вкусный. — с негромким, удовлетворенным смешком, я размазал остатки спермы по губам Эдварда. Эдвард Нигма лишь простонал, зажмуриваясь обратно.