Цельность раскола

*** POV Эдвард Нигма. На счет вчерашнего Джим Гордон, когда я ему позвонил, сказал лишь одно — на психов он не обижается. После чего прервал разговор. Оценив мое состояние, Ли, прийдя к выводу, что случившееся напрямую связано с «моим» признанием в любви, попросила только не волноваться и прописала «колеса». Взяв с меня слово, что я обязательно стану их принимать и заставив дважды повторить дозировку, превышать которую было опасно для жизни. Что я могу таким образом свести с ней счеты доктору Томпкинс в голову не пришло. Ведь она знала, что у меня есть пистолет. К чему такие сложности. Джим с Ли, после этого водевиля, общаться заново не начали. Разумеется. *** Вариантов у меня было два, и всего один из верных способов мог стать действенным наверняка. Из Аркхема трудно, но можно сбежать. С того света не убежишь. Правда, в этом безумном городе и такое случалось. Однако удавалось единицам, при фантастически удачных стечениях обстоятельств. *** То, что было вчера… Это было отвратительно, ужасно. Это было прекрасно, потрясающе. Всеми и каждым из этих слов можно описать то, что я делал, когда был Загадочником. Взглядом со стороны и извне. *** Он лишил меня свободы выбора. Вкалывал насильно наркотик, который раньше подсовывал под руку. Тогда я принял его. Сам. Потом сам от него отказался. Со вчерашнего дня права на отказ у меня не стало. *** То, что было вчера… Против моей воли тело отозвалось на ласку той же руки, которая всего сутки назад делала так приятно, и так больно, тоже… Та же восхитительная дикость ситуации вновь увлекла в свой головокружительный круговорот. Хождение по острию ножа — мой самый любимый наркотик… Вчера Загадочник превратил меня в тело без души. В безвольный кусок мяса. Вот что ему нужно. Чтобы меня не было. Это он и получит. Мое тело. Бойся исполнения своих желаний, совершенно верно. *** Я, Эдвард Нигма, больше не тот Эд Нигма, каким был несколько лет назад. Я изменился. Он тоже. Этот демон не тот Загадочник, каким я… он… был прежде. Загадочник изменился тоже. Это естественно. Не меняется то, в чем жизни больше нет. *** — Хватит дуться, сладкий. Я, видишь ли, в курсе, что тебе понравилось. Надо же, я в самом деле весь день не замечал его. День, промелькнувший за секунду, день, проведенный в тумане. За внутренним монологом я не слышал его голоса. Смотреть на Загадочника мне не хотелось. — Ах, так это тебе настолько понравилось? Как это я не догадался сразу. Еще хочешь? Как следует заперев дверь на все обороты, я подошел к окну, за которым утихал город, погружающийся в пучину таимой в нем тьмы, на самое дно. Чарующее зрелище для ищущих успокоения душ. — Да, кстати, мой сладкий, что тебе понравилось больше? Откроешь секрет? А то не разобрать, на мой взгляд — все. Считаешь иначе? Доппльгангер следом за мной подошел к окну и в стекле отразились мы оба. Такого я еще не видел, не ожидал и вздрогнул. Следом затем усмехнулся — а чего я ждал, он не вампир, это они не отражаются. Впрочем, в зеркале, насколько помнится. Встретившись со мной взглядом в отражении, Загадочник живо протянул руку, но его прикосновения я не почувствовал. Так это не работало. Взгляд должен быть прямым и я не должен молчать. — Сидеть не больно? — заботливо проурчал, продолжая издеваться, Загадочник, присаживаясь на постель со мной рядом. Я отклонился, спрятал лицо в ладонях, поставив локти на колени. Отгородился. Пока я не посмотрю на него, до тех пор, пока не заговорю, он, будучи бесплотным духом, не сможет мне помешать. Выстрелить в себя я могу не успеть. Это всего несколько секунд, но хватит доли ее, чтобы вселиться в меня и «отключить», остановить, стоит Загадочнику догадаться о моих намерениях. После такого Ли точно не жить. Мне в наказание. Шантажировать останется можно Джимом. Идиотом Гранди. Потом кем угодно, безобидной старушкой или юной девушкой, ребенком, первыми встречными. В прошлый раз ему пришлось дождаться, когда я засну, чтобы "сесть за руль". С того раза многое изменилось. — Ты не плачешь, не верю. Попробуй еще раз, артистическая ты наша натура. Прописанное доктором Томпкинс сегодня, я небрежно кинул на столик к накопившемуся ранее. Отвлекая Загадочника, можно исхитриться принять то, что покончит с нами обоими разом. Я не хочу умирать! — Тебе самому не смешно разыгрывать трагедию на пустом месте? Выбор остался невелик… — Признаю, было несколько необычно. Отчего было исключительно лучше. Со мной ты целовался с куда большим пылом, чем с Джимом Гордоном. — ЧТО?! — потрясенно воззрился на него я. 1: 0 в пользу Загадочника. — Я не говорил? — вопросительно вздернул тот брови. — До того, как обнять Джимбо, ты его целовал, взасос. В смысле, я, но это уже детали. И знаешь, тебе очень даже нравилось. Ну, или нам, как угодно. — Врешь! — Хочешь перезвонить и уточнить? — Нет… — Никогда не задумывался о том, почему первый секс с женщиной у тебя был в двадцать с хорошим таким гаком? — Нет… Нет! — Напомнить, как ты сказал Освальду, что никогда бы не полюбил такого, как он? Иначе говоря, другого, тоже мужчину, запросто мог бы. Ты мог сказать коротко и ясно — не гей. Нет, тебя все тянуло свернуть на любовь. — весело засмеялось отражение моего оцепеневшего лица. — Просто мисс Крингл первая, кого я полюбил! — Опять ты за свое, любимое. — рассмеялся Загадочник громче, снисходительно потрепав меня по плечу. — Твое подсознание мудрее тебя. Или я, так тоже можно сказать. — Иди ты… — хотел я вскочить, непонятно для чего, но Загадочник удержал меня за руку. Теперь он мог это сделать. — Успокойся, котенок. В этом же нет ничего плохого. Как и в том, чтобы любить себя. — интимно понизил тот под конец голос. Недвусмысленно погладил мои приоткрытые из-за взволнованного дыхания губы, подчеркивая тем истинный смысл сказанного. Этого ему показалось мало, и он неторопливо продолжил. Гладить меня, в том числе. — Ничего не хочу сказать, но это нелепое созданьице в дурацких очках, К. К., была этим на тебя похожа. И был однозначно похож такой же изгой в участке, как ты, детектив Гордон. Притягиваются не только противоположности, подобное тоже тянется к подобному. Доводилось слышать о хрестоматийной встрече двух половин одной разбитой надвое души? Может, Загадочник и прав, по-своему, в чем-то… Почему мне так тепло на сердце от его ласки… Почему стало так спокойно на душе, когда он обнял меня… Голова кругом… Как бы там ни было… Я обнял его в ответ и жарко прильнул к его губам. Толкнул на спину, лег на него сверху и смог почувствовать его возбуждение. Что меня почти удивило, я сомневался в том, что он настолько человек. Получается, Загадочник ласкал меня, для себя не получая ничего… Кроме власти надо мной. — Может быть, я влюблен в тебя, я не знаю. — сказал я ему то, что мог сформулировать. — Я в тебя тоже. — просто ответил он, так, что придал сказанному мною утвердительный оттенок. — Ты и этого не знал? Его ладони легли мне на задницу, ласково погладили, вызвав во всем теле первую сладкую волну блаженства. За ней вторую, ослепительно-яркого наслаждения, когда с силой сжали продолжающие побаливать ягодицы. В следующий миг Загадочник оказался надо мной, я — под ним. Замерли мы оба, пристально смотря друг другу в одинаковые темно-карие глаза. — Возьми меня. — медленно выговорил я моментально севшим голосом, внутренне обмирая от слишком сложной для досконального понимания гаммы чувств. — Я твой. Я согласен…