Избранница. Божественный Скарабей

      Встать я смогла, только когда Нефтида и её приспешники покинули трюм. До этого я продолжала лежать, борясь с накатившей слабостью и отстранённостью. На секунду захотелось вообще не подниматься, прекратить сопротивляться или думать о невозможном побеге. А потом я страшно испугалась своего желания. Не хватало ещё сломаться перед этими!..       Я, кряхтя и постанывая от боли в висках, приподнялась на локтях и обессиленно облокотилась к прутьям клетки. Горло нещадно зудело и жгло. Собек постарался на славу. Пару царапин от его когтей точно осталось.       — Лея, — тихо позвал меня Стивен, присев рядом.       Я отворотилась и зашипела, почувствовав прикосновение холодных пальцев к правому виску. Похоже, ударилась головой, когда упала.       — Очень больно? — вкрадчивым голосом спросили меня.       Я ощутила, как по коже на голове потекли струйки крови. Приложилась я серьёзнее, чем думала изначально. Странно, что голова не кружилась, подташнивало только, но это, скорее, от духоты и вони.       — Скоро пройдёт, — хмыкнула я, сама дотрагиваясь до больного места, что было проблематично из-за наручников.       Самым непонятным было то, что с моего сокамерника их сняли. Почему интересно? Браслета или другого оружия у него, конечно, не было. Но… Странно всё же.       — Ты прости меня, — шёпотом сказал Стивен, зачарованно и с лёгким удивлением смотря на свои пальцы, испачканные жидким золотом. — Я не знал, что они способны опуститься до столь низкого шантажа.       — Это в стиле Нефтиды, — ответила я. — За это уже простила, а вот за двадцать лет формального сиротства и неведения… Только, если предъявите должное объяснение.       Я откинула настойчиво лезшие в лицо растрепанные волосы и начала ждать, пока мужчина соберётся с мыслями и разъяснит, что, чёрт возьми, происходит! Отцом этого человека я назвать пока даже в мыслях не могла, а себя его дочерью признать и подавно. От своих слов, сказанных раньше, я не отказывалась. Мы незнакомые друг другу люди. Это факт. Но без ответов на свои вопросы я от него не отстану!       — Сначала, дорогая, ты докажешь, что являешься той самой Леей Уолкер, — спокойно выставил своё условие Стивен, с какой-то тоской улыбнувшись. — А то, кто знает?.. Может Нефтида с Собеком тебя специально ко мне подослали, чтобы выведать всё, надавить?       От возмущения я не смогла и звука из себя вытянуть. Да, его слова вполне справедливы, но говорить такое столь циничным и мерзким тоном! Я еле сдержалась от того, чтобы не психануть и не высказать горе-папаше всё, что было у меня на уме на его счёт.       — Извини, если обидел, — продолжал он. — Я человек прямолинейный и не хочу тратить драгоценное время на пустую болтовню. Да, ты очень на меня похожа, не буду скрывать, но этого мало! Я не желаю обманываться и совершать очередную ошибку, открываясь чужому человеку.       — А я тоже не хочу распространяться о своей жизни незнакомцу! Вдруг вы один из них?! — в такт ему ответила я.       Стивен истерично рассмеялся, прислонившись к решётке. Моё раздражение достигло предела. Его театральные жесты и поведение, наверное, кого-то и восхищали, но не меня!       — Ладно, давай сделаем так: сперва ты говоришь что-то одно о себе, а потом я. Это может быть какой-то факт, дата или краткий рассказ, но достаточно убедительным для другого и правдивым. Договорились?       — Хорошо, — согласилась я, уже жалея об этом. — Кто начнёт?       — Обычно дамам уступают, но если…       Он осёкся, посмотрев на меня. Наверное, сдерживаемое мной раздражение и злость отразились на лице. В его словах сквозила какая-то наигранность, а на лице широкая и глупая улыбка, как на маске шута. Я понимала, что таким способом Стивен отгораживается, скрывает мысли и настоящие эмоции, но обидно мне было до боли. В первую очередь, за себя, за то, что не могу также выстроить перед собой стену и закрыться. Внутри всё кипело от волнения, кричало, билось о рёбра сердце, не успокаиваясь. А неведомая сила так и тянула к этому человеку. Безумное, нелогичное доверие к нему не исчезло, стало сильнее после случившегося. И это страшило меня, пугало. На каком-то уровне подсознания я чувствовала родство с ним, но без доказательств не признаю это.       — Меня зовут Лея Уолкер, — начало моего собеседника не впечатлило. — Вырастили и воспитали меня Луиза и Томас Уолкер, мои тётя и дядя. О том, что они не родители мне по крови, я узнала не так давно. А о смерти биологической матери ещё позже. Один раз я её видела, — услышав это, Стивен удивлённо округлил глаза. Я поспешила разъяснить ему. — Она явилась ко мне, как призрак, в видении. Она была… Не знаю… — я отчего-то рассмеялась, задумываясь. — Молодая… Красивая… С огненными волосами и загадочной улыбкой на бледном лице. А ещё глаза такие… ясные, светлые и глубокие, как летнее небо. И одета была по земной моде. Я тогда подумала, что это необычно, а потом осознала: Земля ей стала родным миром. Со слезами на глазах она вспоминала о моём отце, — я ненадолго замолчала, чтобы не заплакать от воспоминаний об первой и последней встречей с матерью. — Если вы, и правда, он, то… Знайте, что Тахира Уолкер любила вас и была счастлива. Я не знаю, зачем и почему говорю это… И мне очень больно вспоминать, но я чувствую, что вы должны были услышать эти слова. Ведь…       — Достаточно, — прервал меня Стивен. — Ответь на вопрос, пожалуйста.       — Это нечестно! Ваша очередь!       — Маленький вопрос, большего не прошу! — затараторил он. — Только один, клянусь! Один…       — Какой? — я вымученно выдохнула, устав спорить с этим совершенно невыносимым человеком.       — Какие цветы на твоём альбоме?       — Что?.. — переспросила я, не веря в то, что услышала.       — Цветы! На твоём семейном альбоме! — повторил Стивен, вскочив с пола.       Я беспомощно приоткрыла рот от удивления и опешила. Теперь я точно была уверена в том, что этот человек — мой пропавший отец. Про традицию с универсальным рисунком на альбоме, где хранились личными фотографиями, который был у каждого члена моей семьи, посторонний человек никак не мог узнать. А уж про то, что на моём были изображены цветы, незнакомец ни за что бы не пронюхал.       — Незабудки, — ответила я. — Но откуда вы знаете?       — Мы с твоей матерью долго выбирали, — едва слышно сказал Стивен и вцепился за прутья клетки, ударив по ним перед этим. — Для неё это было очень важно.       — А для вас? — осторожно поинтересовалась я.       Он обернулся ко мне и усмехнулся.       — Конечно. Но не так, как для Тахиры, — Стивен прислонился плечом к решётке и медленно опустился на корточки. — Она очень серьёзно относилась к любым традициям Земли и нашей семьи. Боялась казаться чужой в незнакомом мире. Я понимал это, поэтому уступил тогда.       — Уступили?       — Мне казалось, что больше подошли бы жирафики, — пояснил он с чуть мечтательной улыбкой.       Я рассмеялась, представив, как показывала бы гостям или детям свой альбом, на обложке которого резвились бы мультяшные жирафы. Хорошо, что у Тахиры был вкус получше.       — А что? — шутливо завозмущался Стивен. — Твой дед вообще не заморачивался. Случайно забрызгал чернилами — вот тебе и рисунок, целый орнамент из клякс!       Я еле сдержала новый приступ смеха. Стивен всё это время смотрел на меня и без тени улыбки на лице. Вмиг стал серьёзным и сосредоточенным. Я вначале не поняла эту моментальную смену настроения, а потом меня осенило: человек, стоявший передо мной — настоящий Стивен Уолкер.       Шок от осознания затмил все мысли. В голове возникла абсолютная пустота и давила со всех сторон. Несмотря на жару в трюме, мне стало ужасно холодно, страшно. Вот он! Прям передо мной! Отец… которого я никогда не знала и не помнила, но не хотела в эту минуту отпускать. И которого не собиралась вновь потерять…       — Лея…       Он бухнулся на колени и взял моё лицо себе в руки, утирая слёзы с моих щёк. Откуда они только появились?       — Не плачь, — прошептал Стивен. — Прости дурака. Не стою я ничьих слёз. Ну, будет тебе… Не стоило так душу выворачивать наизнанку предо мной, — он обнял меня, успокаивающе погладив по голове, как маленькую. — Господи, а что за ахинею я сам только что нёс? Забудь про этих жирафов!.. Зачем я только про них вспомнил?       Я всхлипнула ему в плечо, мысленно засмеявшись: юмор у моего новоявленного отца был ещё тот. Может, и хорошо, что он такой. Без его забавной манеры общения я б точно свихнулась. А сейчас было хорошо и легко, как никогда.

***

Египтус. Золотой Город. Лаборатория Осириса       — Выглядишь заметно лучше, — отметила Лейла, наблюдая за Ибони. Та увлечённо хлебала, заботливо принесённый Осирисом, бульон. — Аппетит появился…       — Что довольно странно, — прибавила Ибони, отложив тарелку, — учитывая происходящее. Когда похороны Хатор?       — Не надо так говорить, — устало сказала Лейла. — Она богиня — переродится рано или поздно в другой теле.       — Давай, смотреть правде в глаза! — воскликнула Иби. — Ты сама говорила про дыру в груди! Убийца забрал Сферу Судьбы — перерождение невозможно!       — Мы не может с полной уверенностью говорить об этом, — возразила Лейла. — Условия её договора с Амоном нам неизвестны, поэтому поспешные умозаключения неуместны.       Ибони фыркнула и уткнула голову в колени, сжав хрустящие простыни в кулачки. Целительница никак не могла простить себя за всё случившееся. Она всего лишь выполняла обычное поручение! Хатор доверилась ей, возложила такую ответственность, а она!.. Всё обернулось трагедией из-за неё…       Смотря на очередную немую истерику подруги, Лейла сто раз успела пожалеть, что сообщила Ибони о смерти Хатор до полного выздоровления подруги. Хорошо ещё, что отказалась брать с собой в Храм, а то целительница бы не выдержала, если бы вживую увидела тело своей наставницы.       — Иби…       Лейла подсела к подруге и чуть приобняла её, подбадривающе сжав плечи.       — Если бы я рассказала Нефтиде о браслете, то Хатор была бы жива, — заговорила Ибони, отстранившись и обхватив себя руками.       — С чего ты решила?       — Нефтида убила её, чтобы заполучить способность Хатор проникать в сознание и читать мысли, — продолжила Иби, задумчиво рисуя пальцами на простыне одной ей понятные узоры. — Если бы я всё сказала, то…       — Стала бы предателем в глазах Хатор, — прервала подругу Лейла.       — И для тебя? — спросила Ибони, подняв голову.       Лейла промолчала, взяв с тумбочки около койки миску с остывшим супом и протянув её Ибони.       — Ешь и набирайся сил. Как только Золотой Фараон поправится, нам придётся объяснять Совету, с какой стати мы решили, что можем распоряжаться Браслетом и Оком Ра. И на этот раз, к сожалению, нам никто не поможет. Уже не на кого положиться.       — Лея жива, — ровным и уверенным голосом, чеканя каждое слово, сказала Ибони. — Ты можешь сомневаться во мне, но не смей хоть на секунду сомневаться в ней.       Тарелка в руках Лейлы чуть дрогнула, но после была небрежно поставлена обратно на тумбу. Жрица встала с края койки и подошла к приоткрытой двери. Ибони могла видеть только чересчур выпрямленную спину подруги: казалось, что ещё чуть-чуть, и послышится хруст позвонков со звуком лопающихся от слишком большого напряжения мышц.       — Я никогда и не сомневалась ни в Леи, ни в тебе, — донёслось до Ибони. — Лишь боялась за каждую…       — Лейла, я… Прости.       Жрица встряхнулась как от какого-то морока и рассеянным взглядом обвела комнату. Посмотрев на пустые, затянутые невидимой паутиной времени глаза подруги, Ибони стыдливо покраснела за свои неосторожные слова.       — Всё нормально, — бросила Лейла перед тем, как уйти. — Просто отлично…       Дверь лазарета закрылись. Ибони упала на подушку и закрыла лицо руками, силясь не завыть от безнадёжности.

***

      — Не стоит пренебрегать едой, Лея.       Я взглянула на непонятную субстанцию бледно-желтого цвета в миске, которую несколько минут назад принесли нам, и поморщилась.       — Это не еда.       Стивен усмехнулся, откладываясь от себя пустую посудину. Как он вообще может есть это?       — Надеюсь, ты пробудешь здесь недолго, и тебе не придётся разубеждаться.       — А вы сами сколько здесь? Да и вообще…       Я никак не решалась задать главный вопрос о том, где мой отец был в последние двадцать лет. Я боялась ответа, но ничего и никогда так не желала. Волнение бурлило в каждой клеточке тела. И я надеялась, что слова Стивена, наконец, прояснять хоть что-то.       Все мои злоключения в Египтусе начинались спонтанно, и порой я даже не понимала собственных действий. У меня никогда не было планов. Единственная цель, к которой я стремилась, сейчас сидела передо мной. Но чувство тревоги не проходило. И дело было даже не в том, что я нахожусь в плену у женщины, ненавидящей меня. Что-то внутри безумно ныло, выворачивалось, требовало чего-то, взывало к чему-то, но я не могла разобраться к чему именно. И я чувствовала, что разгадка всех тайн, которые не давали мне покоя, кроется в прошлом моих биологических родителей.       — Ты уверена, что хочешь знать всё? — уточнил Стивен.       — Конечно!       — Ладно… — протянул он. — С чего мне начать?.. Может ты будешь задавать наиболее интересующие тебя вопросы?       — Хорошо.       Я села поудобнее, насколько это вообще было возможно, обдумывая первый вопрос. Что же я хотела узнать больше всего? Может…       — Как вы познакомились с Тахирой?       Одна бровь Стивена взметнулась вверх, придавая лицу крайне изумлённое выражение.       — И это самое важное для тебя?       — Это ведь завязка всей истории. Начало всегда важно.       — Ну да… — согласился Стивен, задумчиво почесав крыло носа. — Что ж… Тогда расскажу всё с самого начала. Мне только исполнилось двадцать два, когда Око Ра активировалось и избрало меня. В тот день я искал в музее отца и ненароком набрёл на выставку его находок. Среди них и был Браслет Ра… До сих пор не понимаю, что дернуло меня надеть его, но, когда я это сделал, пути назад уже не было. Око открыло портал, и я оказался в Египтусе. И первым, что я увидел, попав в этот мир, было лицо твоей матери, — он саркастично улыбнулся. — А потом словил от неё хук справа. Неожиданно, правда? Я вырубился, а очнулся уже в какой-то камере. Позже выяснилось, что Око забросило меня в жилище царицы Сумеречных Островов во время её переговоров с иностранными гостями. А Тахира присутствовала там в качестве… Честно, не помню как она называла это… Ну, грубо говоря, твоя мать была тайным телохранителем царицы, притворяясь её служанкой. Когда я появился перед ней из неоткуда, она приняла меня за шпиона. После, разобравшись, кто я и как попал к ним, Бастет, та самая царица Сумеречных Островов, просветила меня в том, что со мной произошло. Я несколько раз украдкой щипал себя за руку, чтобы убедиться, что не сплю. Рассказ Бастет о Браслете Ра и предназначении Последнего Фараона тогда казался мне полным бредом. Боялся, что с ума схожу…       — Подожди, — перебила я Стивена. — То есть история запретной любви между людьми из разных миров началась с удара в челюсть?       — Никогда не рассматривал это с такой стороны, — рассмеялся отец. — С удара в челюсть!.. Это ж надо было так сказать, извернув всё!..       Восклицания Стивена даже не задели меня, хотя в другой ситуации я бы точно или очень смутилась, или страшно обиделась. Но меня слишком интересовало продолжение рассказа. В уме я уже приготовила парочку новых вопросов.       — А что было дальше?       — Ну, я долго думал над всем этим, — успокоившись, сказал Стивен. — На Земле у меня и без параллельных миров забот хватало: я искал подработку на время учёбы, с отцом ругался, потому что он не одобрял мой выбор профессии журналиста, и разгребал ещё целую кучу подобных проблем. А тут ещё и вся эта история с Последним Фараоном! Признаюсь, даже не собирался снова возвращаться в Египтус. Но браслет почему-то не снял, хоть сила Ока больше никак себя не проявляла. Я решил, что на том странном визите всё и закончится, но по-крупному ошибся.       Стивен вдруг надрывно закашлял. А я вспомнила, что в отличии от меня отец регенерировать не может, все его раны и синяки приносят огромную боль. Возможно, ему сложно было говорить…       — Мы можем поговорить позже, если вам плохо, — предложила я.       — Нет, нет! — Стивен выпрямился, замотав головой. — Неизвестно, что ещё придёт в голову Нефтиде и её крокодилу. Времени может не хватит, поэтому не будем терять ни минуты. — затараторил он. — На чём мы остановились? А, вспомнил!.. Я уже начал сомневаться, что путешествие на Сумеречные Острова было настоящим, но… — Стивен сделал драматическую паузу, шутливо растягивая слова. — В один прекрасный день твоя мать упала с потолка моей гостиной и утянула в открывшейся портал. Я не успел ни то что возразить, а даже понять, что происходит. И со словами «ты должен мне помочь», она надела на мою руку блокиратор и повела в поселение, где я очутился в первое своё посещение Египтуса.       — Что такое блокиратор?       — Они сейчас на тебе, — ответил Стивен, указав на наручники. — Блокиратор запечатывает силу любой мощности в специально ограниченное поле. Чаще всего границами служит тело обладателя блокируемой энергии.       — То есть Тахира перекрыла тебе доступ к силе браслета?       — И к энергии Ока Ра, — добавил отец, — чтобы я не мог открыть портал на Землю и сбежать.       — Но и защищаться ты тоже не мог.       — Верное замечание, — одобрительно кивнул Стивен. — Мне пришлось довериться ей на время.       — Зачем такие крайности?       — Поверь, без этих, как ты выразилась, крайностей я бы ни в жизнь не согласился с ней пойти.       — Дед рассказывал о тебе иначе… — случайно вырвалось у меня.       — А что он говорил обо мне? — спросил Стивен, прищурившись.       — Дедушка сказал, что ты изучал мир Египтуса из любопытства и желания познать что-то неизвестное.       — Всё это пришло уже после того, как Тахи показала один лишь уголок Египтуса. Она открыла мне двери в свой мир, но я никогда не хотел становится его полноценной частью. Одно дело — исследовать и восхищаться, но совсем другое — сражаться за него и беречь.       — Как только с такими мыслями Око Ра выбрало тебя?       Я не смогла скрыть в голосе осуждения, которое породили слова Стивена. Столько цинизма в одной фразе! Вот кого должны были Анубис с Рамзесом найти и хорошенько встряхнуть! Да, мир чужой, но люди в нём живые, как и все земляне. Неужели моему отцу было наплевать на них?! Это так… обидно.       — Я сам сначала не понимал, — тихо произнёс Стивен. — Но спустя время осознал: в отчужденности от Египтуса и заключается предназначение Последнего Фараона, он обязан защищать Землю от зла Египтуса и других миров. Последний Фараон призван оберегать свой мир. Я, наверняка, подходил для этой цели.       — А каково же тогда моё предназначение?! — с отчаянием воскликнула я. — Какой мир защищать мне?       Стивен отвёл глаза. Моё раздражение достигло пика, вылившись в злость и жгучую обиду. Конечно, он не ответил! Ещё немного и Уолкер снова спрячется в свой панцирь легкомыслия и показной весёлости. Неужели, и правда, этот человек настолько предсказуем! Или он просто хочет казаться таковым?..       — Давай, позже вернёмся к этой теме. Какой следующий вопрос?       Я прикусила губы до крови, чтобы не накричать на него прямо сейчас. Он опять натянул на себя дурацкую, абсолютно фальшивую улыбку и ушёл от серьёзного разговора. Ну и ладно! Клин клином вышибают, не так ли?       — Отлично, — специально спокойным, чуть насмешливым тоном ответила я. — Что нужно было Тахире, когда она силком притащила тебя в Египтус?       — Извини, но об этом я рассказать тебе сейчас не могу.       Стивен скосил взгляд на потолок, а затем чуть наклонил голову в сторону люка, выхода из трюма. До меня не сразу, но дошло: ответ на мой вопрос как-то связан с тем, что хотят выпытать у Уолкера. Нас могли подслушивать, поэтому Стивен не мог ничего сказать, боясь идти на риск. Поэтому я так и буду оставаться в неведении происходящих вокруг меня событий. Всё как обычно…       — Ладно… Тогда перейду к самому важному вопросу. Ваши отношения с Тахирой, свадьбу и недолгую совместную жизнь опустим.       Матово-голубые глаза Стивена стали, кажется, ещё мутнее. Даже тень прежней улыбки не промелькнула на его лице, которое, наконец, стало серьёзным. Я приготовилась услышать ответ на самый пугающий меня вопрос, мучавший больше всего.       — Что произошло в ту ночь, когда вы «пропали»? И где ты был в последние двадцать лет?