50 shades of Ackerman

Тёмная дверь скрывала за собой нечто ужасное, грязное, развратное. Столь пугающее и опасное. Органы сдавило от шока и из груди вместе с удивлённым вздохом вырвалось испуганное: «О, Боже…» В центре комнаты с алыми стенами стояла ярко-вишнёвое ложе из красного дерева. Пускай она и была аккуратно и тщательно застелена, было видно сколько на ней происходило ужасных вещей. Всматриваться в оборудования вокруг было ещё страшнее. На вешалках цвета кровати висели плети разных размеров и видов. Комоды из которых торчали наручники тоже были неотъемлемой частью атмосферы. Воздух иглами вкалывал нагнетание в кровь, разжигая и охлаждая одновременно. Будто под кожей завелись яростные термиты, по коже бегали мурашки, а изумрудные глаза всё искали виноватый взгляд Ривая, спрятавшийся под грубо стриженной чёлкой. Парень, пытаясь побороть собственные страхи, внушая себе, что в этом нет ничего страшного, пошёл вперёд, проводя кончиками пальцев по деревянным плёткам. Словно ток в его висках зазвучали стоны и перед глазами пронеслось что-то извращённое и абсолютно неразборчивое. Из-за этого зрелища Эрен отдёрнул руку от вешалки, как от огня. И сзади послышался спокойный, такой пугающий сейчас, шёпот: — Только не молчи. Но язык будто онемел, и парень лишь нервно сглатывал, продолжая рассматривать различные приборы для пыток, но эмоции будто переполнили его чрез край и совершенно исчезли, оставив в глазах бледные блики. По пальцам пробегала лёгкая дрожь, но стараясь дышать ровно, Йегер отводил взгляд от ожидающих, таких навязчивых, блестящих глаз Аккермана. И ещё один вдох, всё медленно вернулось на свои места и Эрен уже не боялся его глаз. Медленно обернувшись, он посмотрел прямо в них, а вопросы вертелись на кончике языка. Но контролировать поток слов он окончательно перестал. — Ты садист? — наконец прорезался дрожащий голос. — Я доминант. — вернулся к Риваю его холодный пугающий тон, который вкупе с его сине-серыми глазами были пыткой, которую не переплюнет ни один из этих механизмов. — И что это значит? — Это значит, что ты добровольно подчиняешься моей воле. — Зачем я должен это делать? — Чтобы угодить мне. — Угодить тебе? И как мне это делать? — задыхался Эрен, медленно нашёптывая, как мантру, одни и те же вопросы. — Есть определённые правила. Если ты следуешь им — я тебя поощряю, если нет — наказываю. — как за слоем тумана блики в глазах брюнета становились всё более игривыми и любопытными, что не могло оставить сердце парня в покое, но если сейчас прекратятся вопросы, то, возможно, он просто задохнётся, поэтому в его голове рождались новые, несуразные слова. — А что я получу взамен? И вновь повисла тишина. Снова и снова будто слоями росло нагнетание и страх, воздух стал тяжёлым и твёрдым, но лишь голос мужчины позволял парню раз за разом возвращаться в сознание. — Меня. На этот раз всё закончилось. Вопросы, воздух в лёгких, страх. Всё свернулось в один большой комочек, постепенно испаряющийся, как лёд на солнце. И опустив глаза, парень направился к выходу, начиная побаиваться собственных мыслей. Дверь захлопнулась, и Ривай потянулся к руке Эрена. Совершенно не соображая, парень смотрел на пол, пытаясь переварить увиденное. Будто вся его голова совершила полёт в другое измерение, в которое вход всегда был закрыт, для его романтической души. И ещё одна дверь. Вновь щелчок. Но за этой дверью была обычная спальня. Точнее парню она не могла показаться обычной. Посреди неё стояла кремовая кровать, а рядом деревянный шкаф под цвет комоду. Картину дополняло светлое окно, открывающее вид на сверкающую улицу. С некой опаской Йегер взглянул на Ривая, держащего дверь в комнату. — Если согласишься жить будешь здесь. — сказал он, будучи невероятно сосредоточенным и расслабленным. Словно парень уже согласился быть его личной куклой для пыток. От этого внутри кожи щёлкнул ток, от которого парень поёжился. — И мы будем спать… здесь? — Нет, я предпочитаю спать один. — Хочешь, чтобы я переехал? — Не совсем. Приезжать будешь с пятницы по воскресенье. Я готов обсудить детали. Теперь голос мужчины звучал абсолютно спокойно и даже слегка несерьёзно, но вряд ли Эрен прислушивался к его тембру. Его взгляд был приклеен к белой лестнице, ведущей на первый этаж. Туда, где был выход. Почему-то в груди были смешанные чувства. Йегеру хотелось вернуться домой и забыть об всей этой мрачной истории, но с другой стороны, к Риваю у него были реальные живые чувства. Сердце не бутылка шампанского, и его просто не заткнёшь пробкой. Спускаясь по лестнице, к нему пришёл в голову очевидный вопрос. Ведь если Аккерман хочет от него только этого, то вся эта мишура с вертолётом, ужином, книгами было просто приманкой? Миражом? Что будет с их отношениями, если он откажет Риваю в этом предпочтении? — А если я откажусь? — шепнул Эрен, в голосе которого ярко выделялась обида и разочарование. — Я не удивлюсь. — вновь спокойно отвечал мужчина, давая парню повод кричать от ужаса, но сдерживая себя, его голос лишь слегка начинал подрагивать. — Но тогда… между нами всё будет кончено? Эрен остановился, смотря на Ривая, обернувшегося на вопрошающего опечаленного парня. Казалось, ещё одно слово и из его глаз хлынут слёзы. Но невозмутимое лицо Аккермана вдруг осветилось той лаской, что была в вертолёте буквально час назад. А в голове мелькало всё, что произошло за это время. Подумать только, сколько они узнали друг о друге за три дня. Получается мужчина играл с ним в любовь, и если сейчас он не согласится на этот кошмар, то их пути разойдутся раз и навсегда. Это напоминало некий магазин. Можно потрогать, почувствовать запах, но, чтобы сделать предмет своим, надо заплатить цену. Такую ужасную и извращённую. Едва Ривай остановился, как резко развернулся и схватив Эрена за виски, прижал к себе, целуя. Парень лишь повиновался такой резкости и прижался к телу Аккермана. Казалось, что этим жестом он прощается с ним, но мужчина лишь сильнее впивался в его губы, прижимая к себе сильнее и сильнее. Но всё хорошее и приятное быстро кончается. Ривай оторвался от Эрена и слегка отстранился. — Такова моя сущность. — прошептал он. Эти слова будто разнесли все воздушные замки внутри парня, и он лишь покорно продолжал следовать за ним, больше всего на свете желая, никогда не разлучаться с мужчиной. Ривай и Эрен, звучит красиво, но недосягаемо, как те самые звёзды. Невзрачная, неказистая и яркая, сияющая.