Sayonara

Когда средь угольев утра ты станешь мне чужой, Когда я стану и тебе чужим, моя душа Держись за воздух ледяной, за воздух острый и стальной, Он между нами стал стеной, осталось лишь дышать. Мико бы все отдала, чтобы испугаться, чтобы вскрикнуть от неожиданности, чтобы замереть от удивления, увидев Ашкора на пороге своей комнаты… Но она не испугалась. И не удивилась. Она ждала его… — Штаб напичкан патрулями, как напичкан свечками именинный торт престарелого короля леприконов, — хмыкнул Ашкор, проходя вглубь ее комнаты. — Вижу, ты готовилась. «Напичкан. На каждом шагу», — думала Мико, молча закрывая дверь. — «И ты все равно здесь». — Твои гвардейцы как новорожденные музарозы. Бегают, суетятся… а толку ноль, — сказал он довольно. — Патрули, идущие друг другу в спину. Ты серьезно? Они не заметят и берифлора, разбуженного посреди спячки. Ашкор говорил что-то еще про неумелую охрану гвардии, но Мико и так все понимала. Видела. Ее хорошо подготовленные гвардейцы не справились, не отследили его. Он всегда был… Лучшим. Черт его побери! Чтоб ему провалиться! Кицунэ прикрыла глаза, и, сжав кулаки, пробормотала вместо приветствия: — Знал бы ты, как я ненавижу тебя… — Весь итог ее боли и страданий этой недели вымещались в этих трех словах: «Я тебя ненавижу». За то, что он лучший. За то, что дорог не смотря ни на что… И за то, что оказался по другую сторону, и никогда не будет ее… Ашкор усмехнулся, стянув маску в одно движение, чтобы посмотреть ей в глаза. Своими собственными глазами. — Ты позвала меня, только чтобы сказать это? — вызывающе спросил он, улыбнувшись, как умел только Ланс. Мико сглотнула горький ком в горле. — А ты пришел, чтобы учить меня защите штаба? — искорка промелькнула в ее глазах, сорвалась с ее взгляда и затлела где-то у него в груди. — Нет, — твердо сказал Ашкор, отложив маску на стол. — Ты бросила мне вызов. И я победил, — медленно и самоуверенно произнёс он. — Пришел узнать, какая награда мне причитается? — Дай подумать, — Мико сжала губы и медленно откинула волосы назад. — Я не выставлю тебя в коридор и не стану поднимать тревогу. — Она прошла в спальню и встала по другую сторону круглого стола. — И тебе не придется улепетывать через окно. Ашкор оперся руками на стол, не отпуская ее взгляда и усмехнулся. — Мне подходит. И снова молчание, натянувшееся между ними как тетива. Снова прямой и режущий взгляд глаза в глаза. Взгляд, будоражащий образы, поселившиеся в головах обоих со дня прошлой встречи. Ашкор успел возненавидеть эти игры в гляделки. Возненавидеть ее взгляд, полный горячих эмоций, прикрытый маской безразличия на лице. Он отошел от стола и прошел вдоль книжного стеллажа, проводя рукой по полке с ровно выставленными свитками. — Все еще собираешь манускрипты о пути Аматерасу? — спросил Ашкор, не поворачивая головы. Его рука скользнула по пожелтевшим пергаментам. — Не трогай, — предупредила Мико. — Это редкие экземпляры, а ты… — Больно они мне нужны, — пренебрежительно сказал Ашкор, отходя от полок. — У тебя всего четырнадцать свитков, а их уже давно двадцать пять. И готов спорить, что самых важных в твоей коллекции нет. — Я знаю, сколько их. Архивисты Эль перепишут их все. Со временем. — Если твои архивисты такие же тугодумы и слепые музарозы, как патрульные… — Выбирай выражения, — резко оборвала его Мико. — Эти слепые музарозы по сигналу тревоги схватят тебя в мановении ока. Ашкор неспешно отошел от полок и встал ровно напротив Мико, позволив круглому столу стать преградой между ними. — Угрожаешь? — спросил он, скрестив руки на груди. — Почти смешно. — Я предупреждаю, — спокойно сказала Мико, махнув хвостами. Ашкор про себя хмыкнул. Лиса рычит, но пока не кусает. — Прежде, чем твои шавки меня схватят, — сказал он, двинувшись вправо вокруг стола, — они застанут меня. В твоей спальне. Что ты им скажешь? Мико сощурилась и тоже шагнула вправо, так что они просто двигались по кругу, но стол все еще оставался между ними. — Правду. — Ты скажешь правду? — рассмеялся Ашкор. — Да основатели Элдарии перевернуться в своих в могилах. И какую же? — Ты тайком проник в Штаб. Ворвался ко мне в комнату… — Мико остановилась, и оперлась руками на стол. — Ты сама меня позвала, — Ашкор сделал тоже самое. — Может быть, — к его удивлению она не стала отрицать. — Но я — глава гвардий, а ты… — Предатель и вор, — закончил Ашкор. — И тебе это нравится, — самодовольно и с вызовом сказал он. — Мое слово против твоего. Если с тобой вообще станут разговаривать. Ашкор недобро усмехнулся. — Лиса и лицемерка. Будешь лгать в глаза даже своим шавкам. — Предпочитаешь, чтобы я говорила открыто? О тебе? Неужели? — Ашкор молча смотрел на нее, чувствуя подвох в каждом слове. Мико наигранно закусила губы и изобразила замешательство. — Валькион, представляешь! — она театрально всплеснула руками. — Сама до сих пор не верю, но Ланс жив! Он бросил тебя, а все эти годы предавал и обманывал всех нас. В груди защемило, как будто где-то внутри со звонким щелчком захлопнулся стальной капкан. Она все-таки поймала его. Нащупала слабость. Лиса. Но он сам виноват. Нельзя ни на секунду забывать, кто она, и какой жестокой может быть. Ашкор ничем не выдал внутренней борьбы. — Ложь, шантаж… — растягивая слова, произнёс он. — В чем-то ты не меняешься. Но не втягивай сюда моего брата… — Иначе что? — спросила Мико, решив продолжить наступление. Но противник лишь улыбнулся ее вопросу. Теперь уже она подставилась. — Иначе больше не дам себя поцеловать, — ответил он. Мико ожидала какого угодно ответа, но не этого. — Но… — только возмущенно выдохнула она. — В прошлый раз ты первый меня поцеловал. — Но ты сама этого хотела. — Ах вот как… — сказала Мико, сощурив глаза. — Теперь могущественный дракон выполняет чужие желания? Ашкор недобро хмыкнул, но вынужден был признать, что снова эта лиса поймала его за слово. И то, что этот словестный поединок ему нравился. — Если бы я знала, что все так просто, то пожелала бы, чтобы ты сбросился со шпиля главного Штаба, — сказала Мико стараясь звучать холодно и жестко, но смотрела настолько взволнованно, будто приглашая его в очередную безумную игру. — Я скорее сброшу тебя оттуда, — огрызнулся Ашкор, отчетливо ощущая опасность, нависшую над его самообладанием. — Если хочешь сражаться, жди за воротами. Не хочу, чтобы кто-то в Штабе или Убежище пострадал. — Я не хочу с тобой сражаться, — уверенно сказал Ашкор. — Неужели? А чего ты хочешь? Ашкор помолчал несколько секунд, смотря на нее прямо и изучающе, и потом ответил. — Еще полчаса назад я хотел вскрыть тебе голову, и прояснить кое-что… Но теперь я понял. — И что же? — настороженно спросила Мико. — Ты хотела убить меня. Но упустила столько шансов. Заманила в ловушку, но не спешишь захлопнуть ее… Для этого надо быть конченной слабачкой, дурой, или… сумасшедшей. — Вот как, — сказала Мико после нескольких секунд молчания, сильно задетая его словами. — Закрой дверь моей комнаты с той стороны — недобрые ноты прозвучали в голосе кицунэ. — И молись, чтобы Оракул простила тебя, и уберегла от удара в спину, потому что больше моей слабости ты не увидишь! И опять, вопреки кричащим инстинктам, Ашкор не спешил уходить. Он только что получил свое, — разозлил ее и вывел из равновесия… Очень опасно сейчас было оставаться рядом, но и ей отступать некуда… — Знаешь, — протянул он, хитро улыбаясь, — новая броня обошлась мне почти в пять тысяч маны. Зато теперь она неуязвима к магии. Так что можешь даже не пытаться… — Предсказуемо, — перебила Мико, делая пару шагов ему навстречу. — И кто же помог тебе ее приобрести? Котофеи? — Не считай, что я настолько глуп, чтобы просить об услуге тех, кого ты с легкостью можешь прижать к стене. — Разумеется, — сказала Мико, — единственная дура здесь я. — Нет, — протянул Ашкор, неторопливо, но уверенно сокращая расстояние между ними. — Ты сумасшедшая, — сказал он, смотря на нее прямо. — Ты чертова сумасшедшая. Мико облизала губы, наблюдая, как Ашкор медленно приближается. — И тебе это нравится… — сказала она почти шепотом. Ашкор снова схватил ее выше локтя, и поцеловал. Аккуратно и не требовательно, будто только проверяя. Пробуя. Он отстранился и скользнул губами по щеке Мико. — Сумасшедшая, лгунья, шантажистка, — проговорил Ашкор, выдыхая ей в шею. Мико только усмехнулась. — Предатель, вор, интриган, — сказала она, обхватывая ладонями его лицо. Их губы снова встретились, осторожно, недоверчиво. — Мы стоим друг друга, — прошептал Ашкор с ухмылкой, оставляя короткий поцелуй на ее подбородке. — Все, замолчи, — Мико тряхнула головой и обвила руки вокруг его шеи, вовлекая в новый глубокий и эмоциональный поцелуй. Ей казалось, что еще одно его колкое слово, и она точно не выдержит и швырнет в него чем-то, выставит за дверь, или схватится за оружие. Но одно влажное касание языка отвлекло ее от этих мыслей, и запустило ток мурашек по позвоночнику. Ашкора распалял ее напор. Надо было отдать Мико должное, «атаковала» она уверенно и дерзко, ломая языком его недоверие и сопротивление. Но вот стоило ему перехватить инициативу, как она тут же трепетно вздрагивала и сдавала позиции. — Вот и в бою ты так же, — не удержался и сказал Ашкор, большим пальцем проводя по основанию ее уха, — атака уверенная, но защита ни к черту. — Ты никогда не замолчишь, да? — протянула Мико, и, воспользовавшись паузой, привстала на цыпочки, лишь для того, чтобы запустить руки в его волосы, уткнуться носом в его шею, упиться его запахом — таким желанным и недоступным. Рано или поздно она убьет его. Или он ее. Но не сегодня. Лишь бы не сегодня… Губы Ашкора обожгли ее шею, язык описал вниз замысловатый узор, отчего Мико с большей жадностью вцепилась в его волосы, сделав из них беспорядок за считанные секунды. Она видела, как Ашкор едва заметно прикусил губу, и победоносно улыбнулась. Ланс всегда делал так, когда ему что-то нравилось… Все же не все старые привычки он смог вытеснить из своего нового я. — Ты самоуверен, — в свою очередь сказала Мико. — Думаешь, что у тебя все схвачено, и проигрываешь там, где не ожидаешь, — ногтем она скользнула по его щеке. Ашкор на всякий случай перехватил ее запястья. — Испугался? — довольно спросила Мико, в ее глазах плясал огонь бездны. — Не преувеличивай, — сказал Ашкор, но руки ее так и не отпустил. — Я тебе не доверяю. — Из нас двоих не я предавала гвардию… — сказала Мико, и, освободившись из захвата, снова атаковала поцелуем. Ашкор почти поддался. Одна его сторона желала уже сдаться ей и забыть обо всем настолько, насколько другую сторону тревожило сказанное Мико: «Предсказуемо». Отвратительное слово, выдающее, что она точно что-то задумала. Поэтому Ашкор не спешил поддаваться. Он прерывал ее поцелуи, проводил губами по щекам и шее, лишь бы не давать ей вести. Не забыться и не получить очередной подлый удар. А он у Мико наготове, Ашкор мог поклясться. Пусть сначала сама потеряет голову… Его рука легла на Мико плечо, затем двинулась дальше — на шею и на затылок, пальцы аккуратно провели по волосам, перебирая их, разглаживая. Так они стояли посреди ее комнаты, — их губы настойчиво перехватывали друг у друга инициативу, а руки, осторожно скользили по телу, — с виду как будто с ласками, но на самом деле ища скрытое в складках одежды оружие, слабые места и изъяны в броне. Как будто ни на секунду не забывая, что между ними война. — Ты не смогла убить меня, — сказал Ашкор, едва разрывая поцелуй, — это не предательство? — Дурацкая попытка разгадать ее намерения. Понять, не является ли все происходящее игрой, очередной ловушкой. Но вопрос сорвался сам собой… — Да замолчи уже! — потребовала Мико, стукнув кулаками по его броне.  — Приказывать будешь своим шавкам, — хрипло сказал Ашкор, отстранившись. Но тут же втянул ее в новый поцелуй быстрее, чем Мико успела ответить. Что-то похожее на «да пошел ты» утонуло в поцелуе. Мико уперлась руками в грудь противника, намереваясь оттолкнуть его, и пустить в него пару всполохов. На этот раз в голову. Но едва его горячий язык снова закружился в танце с её собственным, мысли о возмездии померкли, и она даже не смогла подавить довольный стон. Она перехватила инициативу, и уже сама целовала его — требовательно, самозабвенно и отчаянно. Ее ладони теперь уже не просто упирались в его грудь, но искали возможности поскорее почувствовать его кожу. Резко и одновременно они оторвались друг от друга, испытывающее всматриваясь в глаза напротив. Одежда мешала, это стало очевидно обоим. Как и то, что друг другу нельзя доверять. Как и то, что они оба умеют держать свои чувства железной хваткой. Не могут отдаться самозабвенно во власть желания. Даже такого сильного. Выработанная годами тренировок привычка — всегда сохранять голову холодной… Ашкор снова поцеловал ее. Отрезвляюще. Показывая, что понимает все, что делает. А отстранившись, жадно выдохнул ей в шею: — После вас… — Еще чего, — ответила Мико, и сделала небольшой шаг назад, собирая остатки хладнокровия в одной точке. Она сама уже не понимала, чего хочет, чтобы он убрался и не возвращался, или чтобы снова обнял и не отпускал. «Будь, что будет», — решила она для себя. Но первой она в эту бездну не шагнет. Ни за что. Они с минуту стояли, прожигая друг друга взглядом. Почти ощущая кожей вязкую тишину, прерываемую неровным стуком сердец. Ашкор медлил. Мико чувствовала, что он ждет ловушку. И пусть ждет, чертов интриган! Пусть нервничает. Ей тоже было несладко. Она как будто охотилась на хищника в темном лесу. Вопрос лишь в том, чьи инстинкты сработают первыми. Она замерла и даже не дышала. Да и дышать было трудно, воздух стал густой от напряжения. К удивлению кицунэ, Ашкор решил сам сделать первый ход. Хмыкнув, не произнося ни слова, он потянул тугую красную тесьму, и тяжелые наплечники с полосами красного плаща скатились с плеч. Он небрежно кинул их на кресло, и в следующую секунду к ним присоединились черные наручи с красной резьбой. Мико проследила за ними взглядом, и, поняв, что ход за ней, быстро стянула с рук перчатки и кинула на стол. Снова перевела взгляд на него. Недоверчиво сощурившись, Ашкор потянулся к пряжкам на кожаной броне. По взгляду, Мико показалось, что она поняла, чего он ждет от нее. Она развернула руки к нему тыльной стороной ладоней, показывая, как лиловая печать пробегается от ее пальцев к запястьям, — печать, сдерживающая магию. Ставки росли. Ашкор почти рывком снял доспех, оставшись только в красно-черном костюме. Мико взволновано вздохнула, чувствуя, как ее желудок сжался в предвкушении. В свой ход кицунэ скинула несколько украшений. — Неравнозначно, — сказал Ашкор, кидая на кресло перчатки. — На тебе больше одежды, — тут же ответила Мико, молясь, чтобы он не уловил дрожь в ее голосе. Она быстро избавилась от пурпурного жилета и поежилась. Внезапно стало холодно, и на оголенных плечах и руках тут же выступила гусиная кожа. Ашкор тем временем потянул ткань собственной рубашки, стаскивая ее через голову. Мико, не отрываясь, смотрела на него в свете ночника. Сталь мышц, бронзовая кожа, на которой разбросаны шрамы, — одни жесткие и белые, другие — совсем свежие, красные. На правом боку — огромный лиловый синяк в россыпи мелких волдырей, оставшихся от попадания ее огненного шара. На ее руках и плечах — тоже синяки и ссадины — напоминания об их последней встрече. Ашкор сел на кровать, чтобы снять сапоги, а Мико тем временем вышагнула из своих босоножек. — Болит? — все же спросила она. От взгляда на его бок, она чувствовала легкий укол вины. — Вспоминаю о тебе при каждом вдохе, — с иронией сказал Ашкор. Нежная и романтическая фраза вышла ядовитой. — Не драматизируй, — так же иронично ответила Мико, подходя ближе. — Досталось не одному тебе, — сказала она. Все еще пытаясь скрыть волнение за нетерпением, Мико уверенно села к нему на колени. — Ну нет, — ответил Ашкор, глубже усаживаясь на кровати. — Это не одно и то же, — сказал он, пристально осматривая ее тело. — Вот это, — он провел рукой по следам от когтей проклятого духа на шее Мико, — тебе досталось из-за твоей медлительности и невнимательности, — Ашкор поймал ее взгляд и довольно улыбнулся. — Открыла бок и заслуженно получила. Эта ссадина, — он коснулся ее расцарапанного бока, — у тебя из-за того, что ты нерасторопно увернулась и упала. Сама. — Зато этот, — Мико взяла его руку и положила себе на правое бедро, где по центру почти зарубцевался глубокий шрам, — от тебя. — Ашкор перевел взгляд вслед за рукой, и воспользовался случаем, чтобы, не торопясь стянуть с нее чулок. — Подумаешь, небольшая царапина, — хмыкнул он, осматривая ущерб. — Тебе даже идет. — А еще это, — Мико повернула к нему левую руку тыльной стороной ладони, показывая во всей красе пальцы, все еще припухшие от удара манжетом. — Это был подлый удар, согласен, — усмехнулся Ашкор. И, поддавшись какому-то внезапному порыву, схватил ее за запястье, и поцеловал ссадины на ее пальцах. Мико шумно вздохнула. Она отняла руку, и вовлекла Ашкора в поцелуй горячий и тягучий. Чувствуя, как вязкое и черное желание расползается по телу. Поглощая и делая неважным все, кроме напряжения, нарастающего между ними. Ашкор был рад, что Мико оставила на себе одежду, это как будто давало ему больше контроля — над ней и над ситуацией. Он положил руки на ее бедра, проскользнул вниз, стягивая с Мико второй чулок. В ответ она снова запустила руки в его волосы, растрепав их в очередной раз. Как будто в отместку Ашкор перехватил один из ее хвостов, зарываясь пальцами в мех, дразняще проводя рукой против шерсти. Мико приглушённо зашипела и зубами обхватила его нижнюю губу. В нарастающем предвкушении Ашкор потянул за край ее купальника. Мико вздрогнула и сильнее сжала руку в его волосах, а затем, что-то пробормотала, и свет в ночнике приглушился. Для обоих запустилась какая-то дикая цепная реакция из будоражащих воображение ощущений, отражающихся в прерывистом дыхании, дрожи по телу от каждого прикосновения… Оба как будто ходили по краю бездны, черной и манящей, где не было никаких сторон, своих и чужих, а только дурманящий жар тела… Как же хотелось сейчас потерять голову, и окунуться в нее… Но инстинкты не давали броситься в эту поглощающую тьму с разбега… А с другой стороны уже подкрадывался страх, что у кого-то сейчас щелкнет в голове «это безумие», и все полетит еще большим кувырком. Ашкор скользнул ладонями по талии Мико вверх-вниз, вовлек ее в поцелуй, ненастойчиво пытаясь положить на кровать, но она упиралась ногами, и толкала его назад. Он тоже не поддавался. Не ей устанавливать правила. Еще чего. Оба то ли простонали, то ли усмехнулись в поцелуй, понимая, что еще одного боя не избежать. — Ты все усложняешь, — прошептал Ашкор ей на ухо. — Это ты усложняешь, — ответила Мико, и тут же оставила влажный поцелуй и след чуть ниже его ключицы, а затем настойчиво толкнула назад. — Размечталась, — хмыкнул Ашкор в ответ на ее жест. — Я твоим приказам не подчиняюсь, — напомнил он, и дернул Мико на себя, но она не дала сократить дистанцию, как ему хотелось. А ее руки все еще дразня, блуждали по его телу, и этим ласкам он уже был готов поддаться, но в какой-то момент решительно перехватил ее запястья, лишая себя удовольствия, но и не давая ей рулить процессом. Рулить им. Взгляд глаза в глаза, горячий и требовательный. Пауза, позволяющая обоим перевести дыхание, и решить, как дальше продолжать эту неистовую борьбу. — Кто-то один должен уступить, иначе ничего не выйдет, — требовательно сказал Ашкор. — Вот и уступай, — ответила Мико, освобождая руки. — Ладно, — только хмыкнул он. — Но ты играешь с огнем — А я не боюсь, — Мико толкнула Ашкора кровать почти рывком, и в один миг устроилась сверху на его бедрах, кусая губы в эйфории от маленькой победы. Но Ашкор не считал себя проигравшим. Ненадолго сдавшим позиции, — возможно. Но и сейчас у его положения были явные преимущества. Так он мог беспрепятственно любоваться изгибами ее тела, округлостью грудей, волосами, приведенными в полный беспорядок, рассыпанными по плечам, и взглядом, полным желания.  — В этом вся ты, — сказал он, проводя руками по ее талии вверх, — бросаешь все силы на достижение короткого результата, который не можешь удержать. Твоя вечная тактическая ошибка. — Неужели? — выдохнула Мико, дразняще двинув бедрами. Она видела, как Ашкор закусил губу, и ощутила свое торжество. Он потянул ее на себя, чтобы поцеловать, и Мико оказалась сверху, прижата к его груди. Гладкая обнаженная кожа опаляла ее собственную. Неистовый поцелуй в губы, шею, грудь. Ее пальцы вцепились в его волосы, не позволяя отстраниться. Обоим сейчас хорошо. Хорошо до кровавой пелены в глазах. Но Ашкор уже решил, что в этом «поединке» он все же возьмет верх. — Ты так ничего и не усвоила из причитаний сенсея, — прошептал Ашкор ей на ухо. Он обвил Мико рукой, прижимая к себе, заставляя замереть. — Как на счет одиннадцатой стратагемы? — На секунду Мико вернулась в реальность. — Поддавайся, чтобы выиграть, используй слабости противника перед… Черт! — выдохнула она, поняв, что отвлеклась и потеряла опору, и больше не контролирует их положение. Ашкор дал ей секунду, чтобы прочувствовать все, что произошло, а потом рывком поменял их положение и оказался сверху. — Ненавижу тебя… — выдохнула Мико. — Ты просто не умеешь проигрывать, — сказал он, довольно устраиваясь сверху так, что ей уже не выбраться. Ашкор наклонился к ней, и Мико подставила шею под ласки, где-то в глубине души даже довольная тем, что проиграла это «сражение». Она обхватила ногами его талию, требуя большего. И ее враг с готовностью ответил на призыв. Он спустился ниже, к ложбинке между грудей, проводя языком по горячей коже. Водоворот поцелуев, прикосновений и немыслимых ощущений нарастал, сменившись чувством завершенности и заполненности, когда с одним шумным вдохом они стали единым целым. Уверенное движение, одно, второе, ещё и ещё, — медленные и размеренные, тягучие как их поцелуй. И весь мир потерялся, смазался. Ашкор, лишившись всяких ориентиров, почти безвольно уткнулся в шею Мико, так как сам еще не привык к волне ощущений, накатывавших на него, каждый раз, когда он заполнял ее. В эту минуту в его голове все смешалось. Драконья сущность требовала разорвать эту кицунэ, как угрозу контролю и самообладанию. Человеческая сущность желала наслаждаться ее близостью… И сейчас он выбрал второе. Мико ловила и отвечала на каждое его движение, подавалась навстречу, целовала шею, гладила плечи, прогибалась, подставла лицо под поцелуи. Но улучшив момент, она приподнялась и перекатилась, снова укладывая Ашкора на обе лопатки. — Это реванш, — почти простонала она. И, плавно покачивая бедрами, смотря ему в глаза, нашла свой темп, пресекая любые его попытки отвечать ей. Ашкора только заводила эта игра. Его ладони вновь прошлись вниз по ее влажной спине, расправляя ее волосы, прилипшие к плечам. Затем опустились на основание хвостов, перехватывая контроль над ее движениями, задавая свой темп. На этот раз Мико не сопротивлялась, и еще сильнее распалилась, отвечая его требованиям. Минута безумной гонки, затем вязкий и тягучий, перерыв. Ашкор поднялся рывком, выпрямляясь на постели, и усаживая Мико к себе на бедра. Она вцепилась в его плечи в поисках новой опоры, зашипев от резкой смены положения, хотя оно дало обоим новые ощущения. Одно резкое и движение, и Мико, застонав сильнее, сильно прикусила его ухо. — Вот, что тебе нравится, — усмехнулся Ашкор. — Делать мне больно. — И как будто в отместку ускорил темп. Мико только снова приглушенно застонала и сильнее подалась навстречу, крепче прижала к себе. — Ненавижу тебя, — выдохнула она, и ее рука сжалась в его волосах. — Я… тебя…ненавижу… Ланс, — говорила Мико, задыхаясь, — и Ашкор. Вас обоих… ненавижу, — она зажмурилась и закусила губу, ощущая надвигающиеся наслаждение. — Значит… твоя ненависть… определенно жарче, чем любовь, — сказал Ашкор, приглушая стон, стискивая зубы. — Гори в аду, — простонала Мико, утыкаясь в его плечо, когда волна удовольствия разлилась по ее телу. Нестерпимый жар сменился холодом. Или это ветер задул их распахнутого окна? Отдышавшись, Мико перекатилась на другую сторону кровати, скользнула под одеяло и уставилась в потолок, боясь даже повернуть голову. Боясь, что все это окажется правдой, а не сном. Не очередной фантазией… Но это была правда, и Ашкор все еще был здесь. Она чувствовала его тихое, успокаивающиеся дыхание. — Жалеешь? — спросила Мико, не отрывая взгляда от потолка. — А ты? — Ашкор повернулся, хотел поймать ее взгляд, но она прикрыла глаза и покачала головой. — Скоро рассвет, — сказала Мико, приподнявшись на локтях. — Если не хочешь, чтобы тебя схватили, покинь мою комнату до него. Мико с головой забилась под одеяло, чтобы не смотреть, как он уходит. Ашкор старался не думать обо всем, что произошло. Уже ничего не имело значения. Игра окончена. Оба самонадеянно решили переиграть судьбу, — прыгнуть в бездну в надежде взлететь. Но выход из равновесия в бездну — всегда падение. Мучительное и долгое. Кто бы ты ни был. Бездна сильнее. И она затягивает.